Читать книгу Хрустальный грот. Полые холмы (сборник) - Мэри Стюарт - Страница 10

Всем известно, что дети часто молчат о том, что для них важнее всего. Как будто бы ребенок инстинктивно чувствует, что о таких вещах ему говорить еще рано, и потому держит их при себе, питая своим воображением, пока они не разрастутся, и не приобретут гротескных пропорций, и не начнут казаться либо волшебством, либо кошмаром.

Так было и с хрустальным гротом. Я никогда не говорил Галапасу о том, что видел там в первый раз, и даже себе самому не решался признаваться в том, что приходило ко мне иногда в свете и пламени: сны, забытые воспоминания, странные порождения воображения, вроде того голоса, что подсказал мне имя Горлана, или когда увидел яд в абрикосе. И когда я обнаружил, что Галапас ни словом не упоминает о внутреннем гроте и что во время моего присутствия зеркало всегда бывает занавешено, я ничего не сказал.

Однажды зимой я приехал к нему. Земля блестела от инея и звенела от мороза, и мой пони выдыхал клубы пара, словно дракон. Он бежал быстро, встряхивая головой и грызя удила, и, как только мы выехали из леса и направились вверх по долине, пустился в галоп. Я наконец сделался слишком большим для кроткого солового пони, на котором ездил в детстве, и теперь очень гордился своим маленьким серым валлийским пони, которого я назвал Астером. В горах Уэльса живут дикие пони, выносливые, резвые и очень красивые, с тонко очерченной узкой головой, маленькими ушами и крепкой выгнутой шеей. Они вольно бродят в холмах. В былые времена они скрестились с конями, которых римляне привезли с Востока. Астера поймали и объездили для моего кузена Диниаса. Диниас гонял его пару лет, пока не сменил на настоящего боевого коня. Мне Астер достался непослушным, с порванным ртом и дурными повадками, но шаг у него был шелковый, после той тряски, к которой я привык, и, когда он наконец перестал бояться меня, мы с ним очень подружились.

Я давно соорудил убежище для своего пони, чтобы ставить его там зимой. Пониже пещеры кусты боярышника подходили вплотную к утесу, и в глубине зарослей мы с Галапасом натаскали камней и соорудили загончик, одной из стен которому служил сам утес. Когда мы навалили сухих веток вокруг стен и на крышу, а потом еще покрыли все это папоротником, получилось прочное, теплое укрытие, незаметное вдобавок для посторонних глаз. О том, что все нужно держать в тайне, мы тоже никогда не говорили, я и сам догадывался, что Галапас некоторым образом помогает мне избежать судьбы, уготованной мне Камлахом. И потому даже со временем, когда меня почти полностью предоставили самому себе, я всячески старался, чтобы никто ни о чем не знал. Я нашел с полдюжины разных путей, ведущих к долине, и выдумал пару десятков историй на случай, если меня спросят, где я был.

Я отвел Астера в укрытие, снял с него седло и уздечку, повесил их на стену, потом насыпал из вьюка корму, перегородил выход большим суком и быстро пошел к пещере.

Галапаса не было, но ушел он недавно: угли в жаровне, стоявшей внутри у входа, еще тлели. Я разворошил их, чтобы пламя разгорелось, и устроился рядом, с книгой. Галапас не знал, что я приеду сегодня, но времени у меня было предостаточно, так что я не стал тревожить мышей, а спокойно сел читать.

Я не в первый раз был в пещере один. Не знаю, что заставило меня именно в тот день внезапно встать, отложить книгу, пройти мимо занавешенного зеркала и заглянуть в отверстие, где я спрятался пять лет тому назад. Я сказал себе, что мне всего-навсего хочется посмотреть, в самом ли деле там все так, как мне запомнилось, или эти кристаллы, подобно видениям, были лишь плодом моего воображения. Но как бы то ни было, я быстро вскарабкался на уступ, опустился на колени и заглянул внутрь.

Грот был темен и мертв; свет пламени снаружи сюда не проникал. Я медленно пополз вперед и напоролся ладонями на кристаллы. Они были более чем реальные. Все еще не желая признаваться себе, почему я так тороплюсь, поглядывая в сторону выхода и прислушиваясь, не идет ли Галапас, я соскользнул с уступа, взял кожаную куртку для верховой езды, которую снял с себя в пещере, поспешно вернулся к уступу и сунул ее в отверстие. А потом заполз внутрь.

Лежать на кожаной куртке было сравнительно удобно. Я не шевелился. Была полная тишина. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел слабое-слабое свечение кристаллов, но магии, порожденной светом, здесь не было и следа.

Должно быть, в стенах грота была какая-то расселина, потому что, хотя я находился в закрытом пространстве, откуда-то тоненько тянуло сквозняком. И поток воздуха принес звук, которого я ожидал: скрип инея под ногами. Кто-то приближался к пещере…

Когда через несколько минут в пещеру вошел Галапас, я уже сидел у огня, моя куртка, аккуратно скатанная, лежала рядом, а я сосредоточенно читал книгу.

Примерно за полчаса до наступления темноты мы отложили книги. Но я не спешил уходить. Огонь ярко пылал, наполняя пещеру теплом и мерцающим светом. Некоторое время мы сидели молча.

– Галапас… Я хочу спросить у тебя об одной вещи.

– Да?

– Помнишь тот первый день, когда я приехал сюда?

– Еще бы!

– Ты знал, что я приеду. Ты меня ждал.

– Разве? Я это говорил?

– Ты же знаешь, что ждал! Откуда ты знал, что я приеду?

– Я увидел тебя в хрустальном гроте.

– Ах это! Ну да. Ты повернул зеркало так, что я попал в луч света от свечи, и увидел мою тень. Нет, я не об этом. Я хотел спросить, откуда ты вообще узнал, что я в этот день приеду в долину?

– Я об этом и говорил, Мерлин. Я знал, что ты приедешь в долину в тот день, потому что еще до твоего приезда видел тебя в хрустальном гроте.

Мы молча смотрели друг на друга. Между нами мигало и трепыхалось пламя, пригибаемое сквознячком, который уносил из пещеры дым. Поначалу я, кажется, ничего не сказал, только кивнул. Я это уже знал раньше. Через некоторое время я задал простой вопрос:

– Ты мне покажешь?

Он смотрел на меня еще некоторое время, потом встал.

– Да, пора. Зажги свечу.

Я повиновался. Золотистый огонек разгорелся, разгоняя тени, отбрасываемые пламенем жаровни.

– Сними тряпку с зеркала.

Я потянул ее, и она упала мне на руки ворохом шерсти. Я бросил ее на постель Галапаса у стены.

– Теперь залезай на уступ и ложись.

– На уступ?

– Да. Ложись на живот, головой внутрь.

– А в отверстие забираться не надо?

– Вместе с курткой?

Я уже был на полпути к уступу. При последних словах я резко обернулся – и увидел, что Галапас улыбается.

– Это бесполезно, Галапас! От тебя ничего не скроешь.

– Когда-нибудь ты отправишься туда, где я не смогу разыскать тебя даже с помощью моего дара видения. А теперь лежи спокойно и смотри.

Я лег на уступ. Он был широкий, плоский, и я довольно удобно улегся на нем на животе, положив голову на сложенные руки и глядя в отверстие.

Галапас тихо сказал снизу:

– Не думай ни о чем. Я сам все сделаю – тебе пока рано. Только смотри.

Я услышал, как он прошел к зеркалу.

Пещера оказалась больше, чем я думал. Она уходила ввысь так далеко, что я не мог разглядеть потолка. Пол был ровный. Кристаллы мне, должно быть, померещились: это лужи на полу блестели в свете факелов, да еще по стене стекала струйка воды, выдавая присутствие источника где-то наверху.

Факелы, воткнутые в трещины в стенах пещеры, были дешевые – из тряпья, набитого в треснувшие рога, отбросы из мастерских. Они сильно чадили в спертом воздухе. В пещере было холодно, но люди работали обнаженными, в одних набедренных повязках, и все же пот бежал по их спинам, когда они врубались кирками в скалу непрерывными монотонными ударами. Звука ударов не было слышно, но зато я видел, как напрягаются мускулы, покрытые блестящим в свете факелов потом. Под выступом стены, на уровне колена на спине, прямо в луже натекшей со стен воды, лежали двое мужчин и тоже рубили скалу короткими, болезненными ударами на расстоянии нескольких дюймов от своего лица. На запястье одного из них я увидел блестящую морщинку старого клейма.

Один из рабочих согнулся вдвое, закашлялся, потом оглянулся через плечо, поборол приступ кашля и снова взялся за работу. В пещере стало светлее – свет шел из квадратного отверстия, похожего на дверь, за которым виднелся извилистый проход. В проходе показался еще один факел – хороший.

Появились четверо мальчишек, испачканных пылью, обнаженных, как и все прочие. Они тащили глубокие корзины. За ними шел человек в коричневой тунике с сырыми пятнами. В одной руке он нес факел, в другой – таблички, которые некоторое время хмуро разглядывал. Мальчишки тем временем подбежали к стене и принялись нагребать в корзины обломки камня. Немного погодя надсмотрщик подошел к скале и принялся разглядывать ее, подняв факел повыше. Люди отошли назад, похоже благодарные за передышку, а один из них заговорил с надсмотрщиком, показывая то на скалу, то на струйку воды на дальней стене пещеры.

Мальчишки насыпали корзины доверху и уволокли их обратно.

Надсмотрщик пожал плечами, усмехнулся, достал из кармана серебряную монетку и движением опытного игрока подкинул ее вверх. Рабочие вытянули шеи, чтобы посмотреть. Потом тот, что говорил с надсмотрщиком, обернулся к стене и ударил по ней киркой. Трещина расширилась, полетела пыль, закрывая свет. А вслед за пылью хлынула вода…

* * *

– Выпей, – сказал Галапас.

– Что это?

– Это мой отвар, а не твой, так что не бойся, не отравишься. Пей.

– Спасибо… Галапас, а грот по-прежнему хрустальный! Я… Мне снилось, что он был другой…

– Обожди с этим. Как ты себя чувствуешь?

– Странно… не могу объяснить. Вроде все нормально, только голова болит, но… я весь какой-то пустой, словно ракушка, из которой выковырнули улитку. Или нет – как тростник с выдолбленной сердцевиной.

– Свирель ветров. Да. Иди к жаровне.

Когда я уселся на место, держа в ладонях чашу подогретого вина с пряностями, он спросил:

– Где ты был?

Я рассказал ему все, что видел, но когда я принялся расспрашивать его, что это значит и что он об этом знает, Галапас покачал головой.

– Наверно, это уже выше моих сил. Я не знаю. А тебе надо быстро допивать вино и ехать домой. Знаешь, сколько времени прошло, пока ты там лежал и грезил? Луна уже встала.

Я вскочил.

– Как? Должно быть, я уже опоздал к ужину. Если меня ищут…

– Не ищут они тебя. Там сейчас творятся важные вещи. Ступай и разузнай, что происходит, – и непременно постарайяся в этом участвовать.

– Ты что имеешь в виду?

– То, что говорю. Во что бы то ни стало постарайся поехать с королем. На, не забудь.

Он сунул мне в руки куртку. Я машинально принял ее, уставившись ему в лицо.

– Он уезжает из Маридунума?

– Да. Ненадолго. На сколько – я не знаю.

– Он меня ни за что не возьмет!

– Это решать тебе. Боги следуют за тобой лишь тогда, когда ты сам встанешь на их тропу, Мирддин Эмрис. А это требует мужества. Оденься, на улице холодно.

Я сунул руки в рукава, задумчиво хмурясь.

– Вот, ты видел все это – то, что происходит на самом деле, а я… смотрел в кристаллы при огне, и теперь голова болит жутко, и все зря… Какой-то дурацкий сон – рабы в старой штольне… Галапас, а когда ты научишь меня видеть так, как ты?

– Для начала я предвижу, что вас с Астером сожрут волки, если ты немедленно не отправишься домой. – И рассмеялся себе под нос, словно отпустил на редкость удачную шутку.

Я выбежал из пещеры и помчался седлать пони.