Читать книгу Дикий Уфф ищет друга - Михаэль Петровиц - Страница 2

Профессор и дважды доктор Отенио Снайда стоял перед зеркалом и приглаживал волосы. Он поправил свой галстук в цветочек (это был единственный галстук, который у него имелся), потом откашлялся, сделал глубокий вдох и… замер.

Затем он выпустил задержанный в лёгких воздух. Плечи его поникли, а руки свисали, словно ветви плакучей ивы. Уставшими глазами учёный всмотрелся в своё отражение

– Фор Годс сэйк![1] Я просто не смогу это сделать. Я неспособен, эбсолютли[2] неспособен. Как мне ей об этом сказать?

Профессор Снайда повернулся спиной к своему отражению и нервно взъерошил волосы, которые теперь снова стали торчать в разные стороны. Он нервно забегал по комнате и забормотал:

– Мне надо всего лишь сказать… Нет, лучше, если я… А может быть, так: дорогая Ульрике… Нет, Улли. Нет, Улличка! Да, дорогая Улличка… Или скорее – Ульрике, душа моя? Нет – душенька!

В поисках помощи профессор Снайда потянулся к цепочке с янтарной подвеской. В таких ситуациях учёный обычно обращался за советом к своему безмолвному другу Черчиллю. То был комар, застывший в куске янтаря. Но сейчас профессор нащупал пустоту. Где же Черчилль? Словно молнией его пронзило воспоминание. Мужчина спешно покинул комнату и устремился вниз по лестнице в подвал.

С тех пор как профессор Снайда познакомился с Ульрике, тётей Лио, он ни на шаг от неё не отходил. В конце концов тётя Ульрике предложила ему переехать в мансардную комнату её маленького домика, и профессор Снайда был крайне счастлив принять это предложение. Проживание с Ульрике под одной крышей было самым прекрасным, что происходило с ним за всю его жизнь. Но, несмотря на это, учёный хотел покончить со статусом квартиранта. Так дальше не пойдёт, ни в коем случае! Профессор Снайда задумал нечто большее! Вот если бы он только сумел подобрать правильные слова.

Оказавшись в подвале, профессор Снайда знал, где ему следует искать. Точно! Цепочка с Черчиллем всё ещё лежала на верстаке, куда он её положил больше недели назад. Он взял цепочку в руку.

– Плиз, хэлп ми, май диар фрэнд![3] – взмолился Отенио. – Как сказать женщине, что я… То, что я… Ну, ты знаешь!

Комар уставился на профессора своими безжизненными глазами. Однако учёный посчитал, что заметил некую перемену в выражении Черчилля.

– Я знаю, знаю, – сказал он, как будто отвечая на что-то насекомому. – Мне жаль, что в последнее время я пренебрегал тобой и мы не разговаривали неделями. Прости меня, но я наконец-то могу больше общаться с Ульрике. А теперь мне непременно нужна твоя помощь. Пожалуйста, не будь злопамятным!

Профессор и правда уже давно не вспоминал о Черчилле. Но это вышло само собой. Просто Отенио очень много времени проводил с тётей Ульрике, вёл увлекательные беседы, устраивал вкусные чаепития и совершал многочисленные прогулки, так что у него больше не оставалось времени для старого друга.

Казалось, насекомое на него обиделось, ведь как бы ни обращался профессор к комару, тот хранил молчание.

Раньше профессор Снайда всегда понимал, что отвечал ему Черчилль. И даже когда комар, как и сегодня, не менял выражение лица, учёный всегда весьма точно распознавал, что хотел сказать его друг. Неужели их дружбе конец?

– Пожалуйста, не злись на меня больше! Плиз![4] Черчилль! Что же мне сделать, чтобы ты снова со мной заговорил? Ах, Черчилль!

Огорчённый профессор положил янтарь себе на колени.

– Ну хорошо. Я понял. Я должен пройти через это один. Совсем один.

Профессор Снайда хотел было отложить янтарь с Черчиллем в сторону, как вдруг ему показалось, что он увидел особенный блеск в глазах насекомого. Будто комар указывал куда-то выше плеча Отенио. Учёный обернулся. Единственное, что он обнаружил, была запрещающая табличка на стене.

Курение и открытый огонь запрещены!

Профессор вновь обратился к Черчиллю:

– Что ты хочешь мне этим сказать, май диа фрэнд?[5] Я ведь никогда не курил и не собираюсь этого делать.

Комар молчал.

Профессор задумался.

Но вдруг он понял, что хотел сказать ему Черчилль.

– Ах вот оно что! Ну конечно! Табличка, вот решение! – обрадовался он и перерыл подвал в поисках ящика с инструментами. Когда он его нашёл, то взял пилу, лист фанеры и наждачную бумагу и принялся за работу.

Учёный пилил, шлифовал и наконец смастерил большую табличку в форме сердца. На ней с помощью кисточки и красной краски он написал своё послание.

С удовлетворением Снайда разглядывал свою работу.

– Осталось только, чтобы краска высохла, и я смогу наконец-то сообщить моей драгоценной Улличке то, что я уже несколько недель хочу ей сказать.

Профессор отправился обратно наверх. На лестнице он встретил тётю Ульрике, которая как раз вернулась домой с работы.

– Что это ты делал в подвале, дорогой Оти? – удивлённо прощебетала она.

Профессор Снайда лишь промялил:

– Я, э, ничего, я…

Но он так и не нашёлся, что ответить.

Тётя Ульрике недоверчиво посмотрела на него…

– Ладно, мой пупсик. Поверю тебе на этот раз. Почему бы тебе не пойти на кухню и не почистить картошку, хорошо?! – сказала она и вручила ему сумку с покупками. – Ах да, и ещё принеси, пожалуйста, почту из почтового ящика.

Пока профессор Снайда был на пути к почтовому ящику, заинтригованная тётя Ульрике прокралась в подвал. Когда она обнаружила табличку, которую нарисовал профессор, она издала громкий вопль и быстро, как только могла, побежала обратно наверх в квартиру.

– Вот негодник! Ну, я ему сейчас покажу!

Профессор Снайда тем временем достал почту из почтового ящика. Одно из писем было от отборочной комиссии по поддержке криптозоологических исследований. Он сразу вскрыл его и на обратном пути на кухню бегло просмотрел написанное. Учёный задрожал всем телом. Содержание письма, казалось, сильно его взволновало.

Когда тётя Ульрике, запыхавшись, зашла на кухню, он сразу скрыл своё волнение и спрятал письмо в карман пиджака.

– Что такое, моя милая Улличка? – осторожно спросил он.

Тётя Ульрике подошла к профессору поближе.

– Я прочитала табличку, – сказала она с серьёзным выражением лица.

Отенио сглотнул.

– Ох, уэлл[6], да, табличка! И? – он нервно взглянул на неё.

Тётя Ульрике больше не могла сдерживать улыбку.

– Да! ДА! Я хочу! – закричала она и бросилась на шею профессору Снайде. – Мы сейчас же должны позвонить моему брату и его семье и рассказать им об этом!