Читать книгу Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют… - Михаил Башкиров - Страница 20
Часть вторая
Президентские органы
Глава 8
Прерванное напутствие
ОглавлениеВ километре от грузового терминала аэропорта наш кисломолочный фургон поджидала генеральская иномарка – та самая, с фанерным попугаем, орущим про бдительность и приказы.
Я навел объектив на придорожный пейзаж.
Теперь Президент мог лицезреть каждый мой шаг.
Но это все-таки лучше, чем фигурировать в идиотских докладах в качестве болвана, не сумевшего толком провести элементарное расследование.
Я торопливо пересел в машину шефа.
Молча обменялись рукопожатием.
Я демонстративно поправил блицующую объективом гордость отечественного разведпрома.
Генерал оценил юмор ситуации.
Ультра-патриот на этот раз молчал.
Как и Президент, обреченный только видеть и слышать.
– Мы в тебя, Денис Денисович, верим.
Генерал облокотился на баранку так, чтобы всемогущий объектив фиксировал его лицо в самом выигрышном ракурсе.
– Не подведу кремлевскую сотню.
– Главное – вживайся в ситуацию.
– Изнутри видней, – добавил я громко.
– Сначала поищи для блезиру метеориты…
– Которые вызывают импотенцию.
Теперь можно и пошутковать малость.
Генерал же сохранял наставительную суровость.
– Никого не бей по голове.
– И ниже пояса.
– Никого не…
Генерал замялся в поисках не совсем похабного слова.
– Даже пальцем, – добавил я двусмысленно.
Генерал впервые улыбнулся – то ли мне, то ли Президенту.
– Не забудь прогуляться по садам.
– В защитной противоударной каске от падения яблок.
– Обязательно сходи в кинотеатр.
– С доцентшей.
– Познакомься с открытием профессора Колченова.
– С детства боюсь гнид.
– Сыграй в королевский гамбит с доктором Расмусом Олегом Иннокентьевичем.
– Непременно.
– Только помни: шахматы – не поддавки.
– Конь ходит буквой «гэ».
– Поговори с жертвами Повара.
– С тем, что похоронен. – тоже?
– Можешь ограничиться вдовой.
Я подумал, что с маньяком и этими изуродованными харями генерал перебарщивает ради показушного рвения.
Но тут шефовский мобильник напомнил о себе бетховенской кувалдой, ломающей дверь.
– Да.
Лицо генерала напряглось в скулах.
– Подробней.
На лбу генерала сгустились морщины.
– Держите в курсе.
Генеральская рука все еще держала смолкнувший телефон возле уха.
– Отменили? – спросил я тихо.
– Что?
– Садоградскую операцию?
– Скорей, Денис, наоборот.
Генерал убрал мобильник и пристально уставился в бесстрастный объектив.
– Вампиранья заговорила.
– Кто же умудрился ее так жестоко трахнуть?
– Она утверждает – Повар.
– Повар?
– Да, тот самый кулинар-кондитер, с замашками профессионального изувера.
– Детали, подробности?
– Она помнит лишь, как он приближался, и больше ничего.
– Ну хоть какие-то зацепки.
– Да, в темноте она разобрала только его не совсем естественный размер.
– В каком смысле?
– Гигантский рост и неимоверная полнота. Особенно ее поразил белый поварский колпак на фоне черного неба и вилка с ложкой.
– Как у трупа, насаженного на сук?
– Да.
– Где изнасиловали Вампиранью?
– Она говорит, в саду.
– В чьем?
– Она не знает.
– И зачем ее ночью понесло в чужой сад?
– Она не помнит.
– Плохо.
– Да, Вампиранья не назвала ни одного имени, кроме Повара.
– Алексей Николаевич, а вдруг у несчастной крыша поехала?
– Сомнительно.
– Значит, о Поваре сообщил кто-то еще.
– Денис, ты бы поверил в возвращение маньяка?
– Алексей Николаевич, а за последние три года по стране не зафиксировано преступления с почерком кондитера?
– Нет.
– А может, на сук насадили не Повара? Брата-близнеца или двойника.
– Исключено. Тем более что вернулся не сам Повар, а как бы его увеличенная копия.
– Такого прецедента в истории криминалистики я что-то не припомню.
– Тогда берем показания Вампираньи за рабочую гипотезу.
– Повар с потусторонним стажем в качестве главного садоградского оплодотворителя! Чистая шиза.
Но генерал, видно, устал от невменяемой Вампираньи, от меня, оккультно и мистически непробиваемого, и от инфернального Повара.
Шеф просто врубил колонки.
– Приказы не обсуждаются!
Шеф добавил громкости.
– Приказы не обсуждаются.
– Приказы не обсуждаются!
Мне стало жалко барабанные перепонки гаранта Конституции, но, разумеется, и свои.
Генерал не возражал, когда я вернулся из иномарки в молочнокислый фургон, вернулся, напевая:
– Присяга превыше всего!
– Присяга превыше всего!
– Присяга превыше всего!