Читать книгу Москва Поднебесная - Михаил Бочкарёв - Страница 7

– Скучно! Сколько уже тут торчим. – Василий лениво перевернулся на живот и, протянув руку, вытащил из холодильника холодную банку газировки. Дверцу он не закрыл, и холодильник, недовольно пробурлив внутренними жидкостями, хлопнул ею так, что в Василия полетели взбудораженные дуновением песчинки.

– Я тебя сейчас отключу нахрен! – вскочил обсыпанный, отплёвываясь.

Холодильник, видя негодование молодого человека, поспешно прошуршал по песку в направлении домика. Еле протиснувшись в дверь, он встал у окна и, отражая солнечный луч, начал играть сверкающим зайчиком, направляя его на редких загорающих. В основном это были молоденькие длинноволосые мулатки и недавно прилетевшие к морю, а потому бледные по сравнению с ними москвички. Луч, посылаемый обтекаемым корпусом холодильника, отчего-то не просто скользил по стройным телам неощутимым пятном, а приятно щекотал красоткам кожу. Девушки звонко смеялись и игриво вертелись на песке, пытаясь спастись от шаловливого луча.

Тут в комнату влетел ангел, немного понаблюдал за озорником и, свернув крылья, дремотно потянулся.

– Скука, – сказало дитя небес, – надо что-то предпринять.

– Угу, – пробурчал «Samsung», поймав рыженькую в купальнике без верха, которая принялась то убегать от настырного луча то гоняться за ним.

– Пожалуй, вернёмся в Москву, там жизнь кипит.

– Угу, – подтвердил холодильник, которому северная столица была больше по душе. Здешний климат казался ему чересчур изнурительным.

– Как хотите, – согласился Василий, бесшумно войдя в комнату. Он упал на диван и мечтательно зевнул. – Только тогда надо придумать что-нибудь такое…

– Опять грабить банк? – загудел холодильник нервно.

Ангел подлетел к пузатому встревоженному чуду техники и ласково провёл бледной рукой по поверхности. Мгновенно в месте, где прошла ладонь небесного существа, нарисовались удивительной красоты узоры, а сам холодильник наполнился блаженством.

– Нет, зачем же? Придумаем что-нибудь новое. Мне многое не нравится в этом мире, и это надо менять. – Василий улыбнулся.

– Может, телевидение? – Ангел застыл под потолком, нежась в струях солнца. В комнате летала мелкая, почти невидимая пыль, это было похоже на искрящуюся звёздами вселенную: пылинки двигались, подгоняемые еле слышным ветерком, кружились вокруг друг друга, сплетаясь в причудливые рисунки, и застывали подолгу в пространстве, неподвластные притяжению земли.

– Когда возвращаемся? – Василий приподнялся на кровати и посмотрел в окно на пляж. В волнах резвились юные купальщицы, бесстыдно голые и красивые, блестящие в лучах солнца и брызгах воды.

– Снова на самолёте? – устало пробурлил «Samsung». Ему совсем не хотелось лететь.

Ангел взмахнул крыльями, засиял чистым ласковым светом, и комната, как дымом, наполнилась трепещущим эфиром, задрожала и лопнула струной.

И все трое оказались у останкинского телецентра, возле главного входа. Мимо странной компании проходили озадаченные своими проблемами люди, и не заметившие, как троица появилась из воздуха. Те будто вышли из раскрывшейся невидимой двери.

– Идёмте, – сказал ангел, сложив крылья за спиной. Они вошли в длинный холл и двинулись к проходной. Некоторые телевизионные работники изумлённо смотрели на бредущий за двумя странными субъектами холодильник. Впрочем, изумлены были далеко не все. Кто-то смотрел совершенно безразлично, привыкнув к разного рода техническим чудесам и диковинным декорациям, повсеместно используемым в телеиндустрии, которые и не такое могут изображать. А кто-то вообще не смотрел ни на что, и был озабочен лишь собой, своей дражайшей персоной, не замечая ровным счётом ничего вокруг, даже в те судьбоносные моменты, когда непосредственно к нему обращалась жизненная обстановка.

– Так. Стоп, молодые люди! Вы куда? К кому? – грозно прогнусавил хамоватого вида охранник, обласканный вниманием звёзд экрана первой величины, а потому немного страдающий от вируса звёздной болезни. В высоких военных ботинках, затянутых шнурками, он походил на бройлерного цыплёнка, готового к высадке на вражескую территорию.

Серёга, как его звали, год назад вернулся из армии и был устроен сердобольной матушкой стражем телецентра, чем гордился не меньше какого-нибудь аспиранта, удачно защитившего докторскую. А потому, поимев такую невероятную жизненную удачу, других людей считал сплошь неудачниками и откровенно презирал. Причём всех. Кроме звёзд экрана, конечно. Их он боготворил и втайне мечтал стать когда-нибудь таким же знаменитым и всеми любимым. Тем более что это было вполне осуществимо.

Однажды один подвыпивший кинорежиссёр, известный массой наиглупейших телефильмов о криминальных разборках, бушующих в России, предложил Серёге роль бандита по кличке «Чмырь» в новом проекте. Режиссёр уверял, что Серёгин типаж как нельзя лучше отражает архетип современного уголовного элемента. Что есть архетип, Серёга не знал, но слово ему понравилось. Серьёзное было слово, основательное. Охранник с нетерпением ждал начала съёмок. Днями и ночами грезил своим звёздным часом. Ожидания не проходили впустую: совсем недавно он случайно узнал у более просвещённых в плане искусства знакомых, что существует такое понятие – «актёрское мастерство», а потому решил в мастерстве этом поднатореть, дабы стать звездой настоящей. Он принялся втайне от всех учить наизусть стихи. С большим трудом, но зато намертво было вызубрено аж два. Первое «Про бычка» Агнии Барто и второе «Про зайку» её же. Стихи Серёге нравились.

«Жизненные!» – думал он про себя. Удручало одно: протрезвев, режиссёр ни в какую не узнавал будущую звезду своего фильма и, всякий раз проходя КПП, старался на охранника не смотреть.

Это обстоятельство злило стража телецентра чрезвычайно!

Серёга, загородив проход стремящимся проникнуть на охраняемый объект чужакам, повторил вопрос:

– К кому, спрашиваю?

– Мы на съёмки, – спокойно ответил Василий, улыбнувшись ласково.

– Пропуск есть?

– Нет.

– Тогда прошу в сторонку, клоуны. Не загораживайте проход! – Охранник, чувствуя ореол власти над своей не слишком мозговитой микроцефалированной головушкой, оттеснил Василия, самодовольно ухмыльнувшись.

– Позвольте? – изумился Василий. – Да вы сами клоун. – И посмотрел на охранника снизу вверх, глазами, в которых плясали смешливые огоньки, до помрачения рассудка ненавидимые Серёгой.

Охранник хотел ухватить шутника за шиворот и встряхнуть как следует, он даже вытянул верхнюю конечность, но тут увидел, что конечность его облачена не в привычную синюю форму, придающую уверенность трусоватому в обыденности характеру, а в красный рукав с ромбиками и жёлтые поролоновые перчатки.

Серёга повернулся к напарнику и вопросительно посмотрел на того, будто спрашивая: «Чё эта?» – но ответа не получил.

Напарник, вытаращив глаза, смотрел на коллегу и не узнавал его.

Зато узнавал он в образе, который неведомо как принял его друг, циркового клоуна в рыжем парике. Он, чувствуя непростительное надругательство над охранной властью, подлетел к коллеге и, желая помочь, ухватился за рыжую шевелюру, дёрнув резко.

Но, на удивление обоих стражей врат в царство телеэкранное, парик не сдёрнулся, а утянул за собой перепуганную башку Серёги, причинив боль. Тогда напарник схватил двумя короткими, толстыми, как кабачки, пальцами красный круглый нос товарища и рванул на себя. Но и нос не отлепился от физиономии, а лишь вызвал брызги слёз и пронзительный крик ничего не понимающего охранника.

– Что это со мной?!! – завопил Серёга, в приступе паники ощущая, как его дёрнули сначала за волосы, а потом ещё больнее за распухший почему-то и почему-то лиловый нос. Плача, он попытался освободиться от клоунского наряда и первым делом стал стягивать с рук поролоновые перчатки, но не смог, ощущая, что пытается снять собственную кожу. Тут с ним случилась истерика, и он, не глядя, побежал куда-то, звеня бубенчиками на манжетах.

– Так мы пройдём? – поинтересовался Василий у второго стража, стоящего с разинутым ртом посреди прохода.

Тот, имея мозговых извилин на две поболее, чем у сбежавшего коллеги, и наблюдавший всю сцену от начала и до конца, противиться не стал, а молча развернулся и, тряся толстыми короткими ляжками, побежал по кафельному полу прытким кабанчиком, юркнув в конце коридора за дверь. Троица визитёров спокойно прошла через покинутый пост, села в лифт и вознеслась в нём на пятый этаж останкинского телецентра.