Читать книгу Тайные операции военной разведки - Михаил Болтунов - Страница 2

Руководитель разведаппарата советской военной разведки в Лондоне генерал Лев Толоконников собрал своих сотрудников.

– Сегодня в газете «Правда» я прочитал передовую статью. Пишут о лучших людях, о маяках! – сказал резидент. – У нас, к сожалению, за последнее время похвалиться особо нечем. Если бы…

Генерал оборвал фразу на полуслове, выдержал паузу, внимательно разглядывая опущенные головы подчиненных.

– Если бы не Глухов. Вот он, наш маяк! Поднимись, Владимир Алексеевич, не стесняйся.

А Глухову и действительно было крайне неудобно. Ну, какой он маяк. Самый молодой сотрудник в резидентуре. Ему еще учиться и учиться, набираться опыта. Конечно, похвала самого резидента приятна и дорогого стоит, но как бы потом она не икнулась ему. Судя по притихшим коллегам, не все рады таким успехам.

Впрочем, он вскоре понял, что, по всей видимости, ошибся. После совещания сослуживцы подходили, жали руку, поздравляли. Да и было с чем. Толоконников не горазд на похвалу, и если уж отмечал кого, то за дело. А подполковник Владимир Глухов на днях принес резиденту фотопленки на 1200 кадров. Когда он радостный вывалил их на стол генералу, Лев Сергеевич даже не понял жест подчиненного.

– Что это, Глухов?

– А вы посмотрите…

Генерал развернул одну пленку, другую, третью… На них были сфотографированы документы и всюду гриф «Топ-сикрет», «Топ-сикрет».

– Может, ты мне объяснишь? – спросил резидент, не отрывая взгляда от фотопленки.

– Да, вот простите, товарищ генерал, без вашего разрешения провел две встречи с агентом «Грэем», получил документы, осуществил съемку.

Толоконников аккуратно отодвинул в сторону пленки и разочарованно покачал головой:

– Таа-ак, говоришь, сам принял решение, сам провел встречи, сам принял документы… Всыпать бы тебе по первое число, да…

Лев Сергеевич словно споткнулся. А подполковника как за язык дернули:

– Да победителей не судят!.. – вырвалось у него.

В следующую секунду он пожалел, что брякнул не подумав. Теперь резидент точно «всыпет». Но генерал после просмотра пленок был настроен весьма благодушно.

– Ладно, победитель, садись и рассказывай все подробно.

А что рассказывать? Многое резиденту и так было известно. Подполковника Владимира Глухова после окончания Военно-дипломатической академии в 1959 году направили в Лондон под «крышу» советского торгпредства, на должность старшего инженера. Времени для постепенного вхождения, врастания в обстановку и вовсе не было. Как шутил потом Владимир Алексеевич: «Я еще только еду в Лондон, а мне уже передали агента «Грэя».

Агент был ценный, он трудился в Оксфорде в научно-исследовательском институте, занимался разработкой топлива для ракетных двигателей. Однако за несколько месяцев до приезда Глухова в Великобританию он потерял работу, его уволили из института.

Владимир Алексеевич провел с ним первую встречу:

«Грэй» старался держаться, но было видно, что он расстроен потерей работы, а значит, и оперативных возможностей. Однако агент с уверенностью сказал, что найдет новое место, не хуже прежнего. Глухов поговорил с ним, поддержал морально, дал небольшую сумму денег. Откровенно говоря, не очень верилось в заверения «Грэя». Оксфорд, он и есть Оксфорд, трудно найти равноценную замену.

Но на следующей встрече агент с радостью сообщил, что его приняли в один из филиалов нидерландской компании «Филипс». Занимаются они электроникой. После этого Глухов, как сотрудник советского торгпредства, наладил с «Грэем» вполне официальные контакты. А вскоре в торгпредстве раздался звонок, агент просил о встрече. Оказалось, что начальник отдела, в котором трудился «Грэй», уехал в командировку на три дня.

– И что? – спросил Владимир Алексеевич.

– А то, что я знаю, где он прячет ключ от сейфа, в котором хранятся очень ценные секретные материалы.

Глухов прикинул: это его первое дело. Идти докладывать резиденту? Как он воспримет? Согласится ли? А если даст добро, это же целая операция. Не упустит ли он дорогое время? И он решил рискнуть.

– Тогда давай завтра все сделаем, – сказал Глухов.

Агент согласился.

«Наметили место и время нашей встречи, – будет вспоминать потом Владимир Алексеевич. – Я выехал. Он принес мне объемную папку с секретными документами. Договорились, сейчас поеду все перефотографирую. Через два часа решили встретиться в другом месте.

При пересъемке документов получилось более 600 кадров. Вернул материалы, как и обещал, и договорились с ним о завтрашней встрече.

То же самое проделали назавтра. Теперь он вручил мне документы по танковым инфракрасным прицелам. А вечером я, как на крыльях, помчался к генералу Толоконникову.

Это было событие. Мы выполнили годовой план резидентуры, там оказалось 80 ценных документов!»

Однако, несмотря на такой несомненный успех, Глухов не собирался останавливаться на достигнутом. С помощью «Грэя» удалось познакомиться с его товарищем. Они работали в одной компании. Назовем его Лойдом. Так вот, в ходе разработки Лойда удалось выяснить, что он может добыть высокочастотные транзисторы. Владимир Алексеевич обратился к заместителю резидента, который трудился в посольстве под прикрытием должности советника по науке.

– Есть возможность добыть транзисторы 500 и 700 мегагерц.

– Бери не задумываясь, это ценные вещи. Сколько просит агент?

– За 500 мГц – пятьдесят фунтов, за 700 – сто фунтов.

– Нормальная цена, – подытожил заместитель резидента.

На том и порешили. Глухов получил транзисторы, и они были отправлены в Центр. Однако вскоре из Москвы пришла рассерженная шифрограмма: транзисторы, оказывается, бросовые, в Нью-Йорке их можно купить по цене 5 долларов за штуку. Центр требовал объяснений, за что Владимир Алексеевич уплатил 150 фунтов.

Глухов бросился к заместителю резидента, но тот сделал вид, что впервые слышит об этих злосчастных транзисторах. Пришлось весь удар принимать на себя.

И все-таки справедливость восторжествовала. Через полтора месяца Москва сообщила: начальник Главного управления объявил подполковнику Глухову две благодарности: одну за работу на авиационном салоне Фарнборо, а другую – за те самые «бросовые» транзисторы. Специалисты, наконец, разобрались, и образцы были признаны ценными. И вновь его хвалил и ставил в пример другим резидент.

Такой стремительный «взлет» молодого сотрудника, увы, нравился не всем. Уж очень бледно смотрелись некоторые сослуживцы Глухова на его фоне.

«Время идет, – вспоминал Владимир Алексеевич, – а многие позиции по перечню ВПК провисают, не выполняются. А тут еще этот маяк. И тогда некоторые коллеги решили от меня избавиться. Но как? Написать письмо в Центр: мол, Глухов обиды выражает против страны, против советской власти, агитирует, недоволен, что у него нет квартиры. Что тут скажешь? Квартиры у меня действительно не было. А что касается страны, так я за нее на фронте кровь проливал.

Только кто бы меня стал слушать, накатай они такое письмо. Спас меня старший товарищ, полковник Василий Егоров. Когда недовольные к нему обратились, он сказал: «Посмотрите, как он работает. Живет работой. Нельзя шельмовать человека. Если напишете грязное письмо, сами за него ответите».

Для меня это был хороший урок. Я понял, что в разведке не все прекрасные рыцари без страха и упрека…»

Что ж, случай неприятный, но он не остановил Владимира Алексеевича. Снижать темп в работе Глухов не собирался. Как говорят, собаки лают, а караван идет.

В перечне ВПК был один пункт, который не давал ему жить спокойно. Центр рекомендовал добыть разведчикам мощный электронный прибор, генерирующий микроволны – магнетрон. Он весьма эффективно использовался в системе противовоздушной обороны страны.

В 30-е годы советские ученые М. А. Бонч-Бруевич, И. Ф. Алексеев, Д. Е. Маляров весьма успешно работали над созданием многорезонаторного магнетрона. По признаниям зарубежных специалистов, к началу 1934 года СССР продвинулся в этих работах более, чем США и Великобритания.

Однако с тех пор прошло около 30 лет, и ученые других стран не сидели сложа руки, активно работали. Об их достижениях и хотели знать в Центре.

Глухов, поработав с агентами, готов был к добыванию прибора. Цену выставили в 1625 фунтов. По тем временам деньги большие. Зарплата у Глухова была 112 фунтов. И условие – деньги вперед. Владимир Алексеевич обо всем доложил генералу Толоконникову. Тот выслушал и твердо сказал: нет. Глухов пытался уговорить шефа. Но генерал не хотел рисковать. И тогда рискнул сам Владимир Алексеевич. Он выпросил эту сумму у торгпреда, естественно, придумав весьма убедительную легенду. Торгпред дал добро, Глухов получил в бухгалтерии деньги и вручил их агенту.

Прошел месяц, другой, третий…

«Я потерял сон, – признавался Владимир Алексеевич, – прихожу домой, ложусь в постель, а перед глазами эти 1625 фунтов. А дома у жены в семье осталось 40 фунтов. Если меня обманули, я и за три года не рассчитаюсь со своей зарплатой.

И вот однажды на встрече агент говорит: «Я получил магнетрон». У меня сердце едва не вылетело из груди: «Где он? Где?» – спрашиваю. «Я его забазировал в лесу по дороге к вам», – отвечает агент.

Договорились, что он заберет магнетрон из леса и приедет на встречу со мной на Оксфорд-стрит. Возвратившись в торгпредство, попросил коллегу Владимира Азарова, чтобы он помог мне, обеспечил выезд.

В условленном месте была сделана передача, и вот этот заветный дубовый ящичек в моих дрожащих от волнения руках. Азаров подвозит меня к посольству, я спускаюсь в резидентуру и ставлю перед шефом ящичек. «Что это?» – спрашивает он. «Магнетрон, Лев Сергеевич!» Генерал вскакивает, открывает крышку и сразу же требует шифроблокнот. Телеграмма уходит в Центр».

Через несколько часов Толоконников получает ответ: «Принять все меры безопасности и лично с магнетроном вылететь в Москву».

На следующий день генерал убыл в столицу. И Глухов вновь получил благодарность от начальника Главного разведывательного управления.

…В декабре 1962 года закончилась командировка подполковника Глухова в Лондон. Он возвратился на Родину. За успешную работу ему выделили отдельную, пусть и не большую, но двухкомнатную квартиру и наградили орденом Красной Звезды. Работать, разумеется, оставили в Центре, в Англо-американском управлении, в должности старшего офицера.

Здесь он трудился два года, до ноября 1964-го, когда его назначили генеральным представителем Аэрофлота в Голландии.