Читать книгу Там, где вызывали огонь на себя - Михаил Дмитрович Папсуев - Страница 7

Михаил Никонов стал свидетелем уникального случая. Срочную службу он проходил в ГСВГ (Группе советских войск в Германии). Там рядовому платили 15 марок ГДР. Учитывая, что солдат из военного городка не выпускали, и тратить марки ему было негде, для солдата это были немалые деньги.

Перед увольнением в запас Михаил с приятелем на сэкономленные деньги решили купить гражданские костюмы. Пошли в немецкий магазин. Продавцом в магазине оказалась пожилая женщина, говорившая по русски очень «чисто». Солдатам она она сказала, что костюмов их размера нет. Приходите через день. Пришли через день, и поняли, что КОСТЮМЫ БЫЛИ И В ПРОШЛЫЙ РАЗ! Просто продавщица хотела, чтобы солдаты пришли ещё раз. Она сказала, что она русская, и спросила, откуда ребята родом. Михаил сказал, что он со Смоленщины. Она спросила, с какого района. Ответ: « Ершичского». А село? «Сукромля».

Женщина ЗАВЫЛА БЕЛУГОЙ. Она оказалась его соседкой и до войны жила в селе через дом от семьи Михаила! Это была Полякова Мария Семёновна. Довоенная учительница нашей сельской школы. Имела двоих детей – мальчиков. Муж её, Поляков Иван Тимофеевич, был партийный активист. В начале войны на фронте попал в плен, бежал из плена и прибыл домой. Моей матери он рассказал, что воевал вместе с моим отцом, Папсуевым Дмитрием Егоровичем под Ельней, где мой отец был командиром роты, а Иван Тимофеевич был в роте политруком.

В той боевой обстановке мой отец где —то пропал, а Иван оказался дома, на оккупированной немцами территории. В очередную облаву он попался немцам. Его жена Мария Семёновна понесла ему еду к месту, где держали пойманных мужчин. Немцы прихватили и её, и куда – то угнали вместе с мужем в ГЕРМАНИЮ.

После разгрома Германии они оказались в американской зоне оккупации. Муж с другими земляками решили получить «постоянную выпивку». Изготовили самогонный аппарат, и перегоняли технический спирт в « питьевой». Изготовив первую партию питья, изрядно выпили, а земляка купреева Романа не подождали. Он где – то был, и к столу опоздал. И ему достались малые остатки «огненной воды». Роман страшно обиделся. В результате все, вовремя севшие за стол, УМЕРЛИ. А Куреева Романа, слепого, домой привезла медицинская сестра.

Марии Семёновне в лагере для перемещённых лиц «объяснили», что по возвращении на Родину её ждёт Сибирь и лагеря. Она осталась в Германии, вышла замуж, родила дочь. Её русских сыновей определили в детский дом. Их судьбу я не знаю. Но Мария Семёновна впервые от Михаила узнала участь своих сыновей.

Когда Михаил вернулся домой, он рассказал о встрече в Германии жене младшего брата Ивана Тимофеевича – Сергея Тимофеевича, Анне Кузьминичне. Тоже учительнице. Анна сразу спросила: «А эта женщина была конопатая?» Да, Михаил при встрече с продавщицей обратил внимание на конопатинки по лицу – следы оспы в детском возрасте.

ДА. Пути Господни неисповедимы!

Михаил был лучшим механизатором совхоза. Уйдя на пенсию, приобрёл трактор «Беларусь». Его услугами пользуется пол – села. Нужно только купить канистру солярки, и езжай куда приспичило.

Вот на таких мужиках, как Николай, Михаил, Сергей – Рука и Семён Николаевич Горбунов держалось советское – российское село.

А сегодня НИ НА КОМ не держится. Никого не судят за воровство в колхозе, а потом в совхозе. Потому что их нет – ни колхоза, ни совхоза. Никого не судят «за колоски», потому что ныне на полях шумит лес. Да за колоски никогда и не судили. Колоски просто нельзя было приобрести. Мы, школьники, собирали колоски в школьные холщёвые сумки под руководством учителей, и относили их на колхозное гумно. А взрослый человек маячить на сжатом поле днём. Он должен был работать по наряду бригадира. А ночью колоски на поле не видны.

Ерунду о судах за колоски придумали наши же «доброжелатели» СССР, типа Сванидзе, получившие учёные степени на марксизме – ленинизме при Советской власти, который «жареный петух» не клевал, а сельскую жизнь они знают по кинофильму «Дело было в Пенькове».

Людей судили. Судили за дело. Например, колхозные парни Горбунов Владимир, Седов Григорий повезли на пункт приёма зерна на станцию Пригорье хлебозаготовку от колхоза. До пункта назначения нужно было проехать три деревни. Ребята решили выпить. А за что? Они продали один мешок с зерном в селе Епишево, а в другие мешки положили для веса камни, собранные на поле.

Приёмщик зерна обнаружил камни в мешках. В результате Владимир и Григорий получили по одному году тюрьмы, а Фёдор полтора года, как колхозный бригадир.

Так судили за дело, или за что?

Было, конечно, всякое но не колоски.

…

А вот за воровство льна под суд можно было угодить запросто. При Советской власти лён на Смоленщине культивировался всегда. Смоляне очень ценили эту культуру. Лён очень ВЫРУЧАЛ ЛЮДЕЙ, особенно во время войны. Лён давал волокно, которое женщины пряли и и затем ткали холсты. Из холстов шили детям и себе рубашки, брюки, онучи в лапти.

Семена льна включали в себя большое количество жира. Семена льна толкли в ступе до порошка. Им заправляли суп и посыпали картофельное пюре.

Стране же лён был нужен, как техническая культура. Тресту льна по лугам стелили школьники, а после лёжки собирали в снопы, и получали за это деньги. Хоть копейки, но детям нравилось – у них были свои деньги. В конторе нашего колхоза висел плакат с текстом: « ЛЁН – БОГАТСТВО КОЛХОЗОВ!». Какой – то остряк папиросной бумагой заклеил точки над буквой «Ё», а в конце слова подрисовал мягкий знак. Получилось « ЛЕНЬ – БОГАТСТВО КОЛХОЗОВ!». Плакат провисел дня три. Все хихикали, потом плакат сняли.

В январе 1954 года я, будучи зав. Орготделом РК ВЛКСМ, был командирован в один из колхозов райкомом партии, как уполномоченный района с конкретной задачей. Тогда это практиковалось – при решении важных задач в тогдашних мелких колхозах туда направлялись представители района.

На сей раз передо мной стояла задача следовать в колхоз с Центральной усадьбой в селе Карповка на западе района, помочь руководству отыскать залежи торфа, и проконтролировать его добычу и вывозку на поля в качестве удобрения.

Химических удобрений в колхозах тогда не было (поэтому и жили до старости – прим. Ред.). При обсуждении вопроса в правлении решили, что торф есть в районе деревеньки Верховая, на самой белорусской границе. На следующий день ранним утром председатель колхоза я и агроном – молодая девица, выехали на санях в Верховую.

Изрядный мороз забирался под одежду, на ресницах и бровях висел иней. Приехали в Верховую, когда в домах топились печи. Дым над трубами стоял вертикальным столбом. В деревне – две маленькие бригады. Бригадир одной – молодой парень, не служивший в Армии. Бригадир другой – Аркадий – бывший матрос Балтфлота, отсидевший в тюрьме 4 года, как часто говорят, ни за что.

Дело в том, что будучи в увольнении, три матроса опаздывали на корабль. Ребята были матросами дисциплинированными, и решили опоздания из увольнения на берег не допустить. Угнали стоявший без шофёра грузовик, и вовремя явились к трапу корабля. Когда стало известно, как они этого достигли, начальник порта посадил их на гауптвахту на 10 суток строгого ареста. Ребятам это не понравилось. Они написали в газету, что начальник порта матросами строит себе дачу. Начальник порта обиделся, и отдал ребят под суд трибунала. Всем троим дали по 4 года. Вот почему Аркадий к 30 годам был холостой. Как и его молодой коллега – другой бригадир.

Эти два парня в Верховой были и суд, и прокуратура, и Советская власть. Благо Аркадий за 4 года в тюрьме получил солидное юридическое образование, и законов они не нарушали.

В доме Аркадия нас встречала его мать, стоя у топившейся печки с ухватом. Я ей сказал, что мы привезли ей сноху, имея в виду агрономку. «Вашими бы устами да мёд пить», – ответила женщина. Аркадия дома не было.

Явились оба бригадира вместе. Узнав, кто приехал, Аркадий дал знак молодому бригадиру. Тот метнулся за речку в белорусский магазин за водкой. Сели завтракать. В доме появился горбатый тщедушный мужчина в лаптях и рваном ватнике. Мужчина жил в примаках. Стал жаловаться на то, что жена со своим сыном гонят его из дому. А сама – такая – сякая, ворует колхозный лён. А куда в мороз идти из дому? Распахнул ватник, а он одет на голое тело. Я чуть не упал. Видел нищенку ву своём селе. Но такое!…

Позавтракали, пошли мирить семью. Хата расположена на отшибе деревни. Дверь из комнаты – прямо на улицу, как я позже видел на юге, в Сухуми. Коридора никакого.

Зашли в хату. В углу на скамейке ведро с водой, и рядом консервная банка в качестве кружки. На столе – консервная банка с солью и керосиновая лампа без стекла – «коптилка». Вдоль стены – колченогая скамья. Вот и всё. В хате больше ничего нет. У её жителей одежды – что на коже, а харчей – что в животе. Полагаю, что кроме тяжёлых условий они были ещё закоренелые лодыри.

Председатель колхоза даёт команду Аркадию начинать обыск. Аркадий спускается в подпол, зовёт хозяйку и заставляет её тащить всё, что там есть. Та вытаскивает ЛЁН, сама белая как полотно. Тюрьма на носу. Аркадий знает, что обыск незаконен. Ни до чего он в хате не дотронулся даже пальцем.

Хозяйка падает на колени, просит пощады. Председатель за столом пишет Акт обнаружения в хате льна и говорит хозяйке, что Акт будет лежать у него в сейфе и если он услышит, что она будет издеваться над мужем – даст Акту законный ход. Хозяйка клянётся, что обижать мужа больше не будет, а муж доволен, что всё устроилось так просто…

Так ЛЁН поспособствовал благоденствию в семье.

…………………………..

Но это было, когда хлебопоставки возили на волах, а «Льнотресту» трепали вручную. Позднее, когда колхоз « Искра», а потом совхоз «Сукромлянский» объединяли восемь населённых пунктов, вставали другие вопросы. Например, электричество. Оно появилось в моём селе только в 1960 – х годах. В районе появились свободные энергомощности, которых хватило на одну деревню. В райкоме партии и в райисполкоме встал вопрос кому давать электроэнергию – Сукромле, или Скоторжи. Объявили – кто быстрее поставит столбы под электропроводаот района до домов, тому и электричество.

А в сукромлянском колхозе « Искра» был свой лес. В глухарях стоял сосновый бор с мачтовыми соснами одна к одной. Председатель колхоза Дмитрий Романович Козлов пожертвовал бором, но столбы поставил раньше скоторжан. Так в селе Сукромля появилось электричество, значение которого объяснять нет необходимости.

…Председатель Д. Р. Козлов был «волюнтарист». Человеком он был пришлыми смелым. К этому времени ушлые мужики в колхозе жить приладились. Лето (м) они работали в колхозе, а зимой, получив от колхоза справки, удостоверяющие личность (паспортов тогда у крестьян не было), уезжали в Москву. Устраивались истопниками в 2—3 котельные, и работали, как «рабы на галерах». В конце отопительного сезона закупали на семью одежду и долгохранимые продукты, нанимали вскладчину автомашину и привозили всё закупленное домой (сейчас в москве этим занимаются почему – то граждане других государств- прим. Ред.)

Особенно в этом преуспели глухарцы – мужики из деревни Глухари на отшибе колхоза. Козлов решил подмять под себя глухарцев. Обозвав их лодырями, он не выдал им справки от колхоза для поездки в Москву (рабовладение….– прим. Ред.)

Козлов был не дурак выпить и был большим специалистом по женской части. Глухарцы подкараулили Козлова ночью, устроили ему « тёмную», а мотоцикл « Урал», на котором он был, утопили в озере.

ПОДЕЙСТВОВАЛО НЕ ПОЛНОСТЬЮ. Тогда глухарцы послали гонцов на родину Козлова, и собрали на него досье. Оказалось, что во время оккупации Козлов, будучи по возрасту не призывным в Армию, оказался на оккупированной территории, и даже бороновал на лошадях немцам большак. Немцы практиковали заставлять местных жителей по утрам бороновать большаки, опасаясь партизанских мин.

После освобождения родины Козлова от немцев он был призван в Армию, воевал, и даже получил ордена. Но теперь, когда в очередной раз председатель на собрании глухарцев бездельниками, те ответили, что « они не лодыри, и большаки немцам не бороновали»…

…Председатель притих. И когда колхоз « Искра» превращался в совхоз» Сукромлянский», директором совхоза Козлова уже не назначили. Наоборот, на него возбудили уголовное дело за проделки в колхозе.

Однако, адвокаты нашли статью закона, по которой орденоносцы за проступки, которые вменялись в вину Козлову, к ответственности не привлекаются.

А он был орденоносцем.