Читать книгу Фиалка - Михаил Дьяченко - Страница 4

Каждый уважающий себя роман, романчик и даже новелла требуют подробного описания главного места событий. Как вы догадались, им, по умыслу автора, стал замок в долине, с которого уже сошла утренняя дымка тумана.

Что ж, давайте, не сходя с места, за чашечкой чая или кофе, не спеша рассмотрим его из окон кафе «Жан-Поль», в котором только что состоялась встреча двух однокурсников.

«Жан-Поль» обслуживает отличная бригада мойщиков окон, поэтому замок нам удастся изучить во всех подробностях.

Кафе располагается на востоке долины, а Диаман стоит в её западной части. Между восточной стеной замка и окнами «Жан-Поля», через которые я веду наблюдение, простирается долина с разбросанными там и сям небольшими, покрытыми травой и деревьями холмами. Среди холмов петляет река. С севера и запада долину огибает густой хвойный лес. В западной части долины между стеной замка и лесом разбит огромный сад. Южные земли замка окультурены по всем правилам паркового искусства.

Дорога от кафе, огибая долину с юга, соединяется с центральной аллеей парка, ведущей к главному южному входу в замок Диаман. На всём протяжении аллеи под прямыми углами от неё расходятся малые аллейки, деля зелёное море долины на безупречные салатовые и зелёные прямоугольники. Неширокие дорожки, идущие параллельно центральной аллее, нарезают эти прямоугольники зелени на квадраты.

Замок имеет квадратную форму, образованную четырьмя крепкими стенами и мощными, но невысокими угловыми башнями. Диаман архитектурно скромен, высота его стен достигает лишь двадцати метров. И, как карандаши, вертикально воткнутые в широкий и низкий, квадратного сечения стакан, возносятся три невысокие башни. Одна (красный карандаш) со светло-коричневой черепицей на остроконечной крыше – повыше и две (синие карандаши) с чистой насыщенно-синей черепицей – пониже…

По-моему, географических и скульптурно-канцелярских описаний достаточно. Чего доброго, читатель подумает, что автор забыл о главном. Но нет.

Отставим в сторону пустую чашку и возьмём в руки хорошую подзорную трубу. Как, у вас нет под рукой хорошей подзорной трубы? Что, даже самой плохонькой нет? Вообще никакой? Ну ладно, расскажу, что удалось увидеть мне.

Я прикладываю глаз к окуляру и быстро раздвигаю трубу. Пейзаж за окном, словно бешеный, бросается на меня. В одну секунду перед глазами промелькивают купы деревьев, полоски дорог, и вот передо мной сверкает на солнце своими стёклами красавец Диаман. Что ж, надо сказать, мойщики окон в замке не только не уступают здешним, но, пожалуй, даже превосходят их.

За окнами уже начинает угадываться обстановка комнат, но разглядеть её подробно не удаётся: возможности даже лучшей подзорной трубы не безграничны.

Однако автор может позволить себе почти всё, даже проникнуть в тот сюжет, полноправным участником которого не является. Поэтому история перед вами, и ваш покорный слуга из радушного собеседника превращается в сухого протоколиста, описывающего события и комментирующего реплики героев.

Прозрачные, словно их и не было вовсе, окна главной гостиной замка пропустили нас внутрь и сомкнулись за спиной.

Нэль сидел в мягком плюшевом кресле. Жан исчез в кабинете госпожи Лаланн, владелицы замка, оставив Нэля наедине со своими мыслями.

В это приветливое летнее утро тому ни о чём трагическом и не думалось. Пропали люди – найдутся.

Нэль поднялся из кресла и подошёл к цветочной этажерке. На ярусах стояли горшки с цветами. Хищные лианы, походившие на фигурные прутья каминной решётки, оплетали стволы фикусов и тянулись вверх. Деликатные орхидеи стыдливо бледнели розовыми юбочками. Шапки крошечных цветов каланхоэ походили на небольшой пожар, который разгорался в самом низу цветочной композиции, как огонь в очаге. С двух сторон этот растительный камин, как бы заключая в объятия своих стволов-колонн, обрамляли невысокие пальмы в мощных кадках.

Нэль потрогал длинный, вытянутый лист кливии. Лист блестел в лучах солнца, словно навощённый. Цветок вежливо кивнул ему ярко-красными граммофончиками.

Дверь кабинета госпожи Лаланн открылась, и Жан Жерар, появившись в проёме, негромко произнёс:

– Прошу!

Нэль проследовал в кабинет. Его внимание привлёк громадный портрет волевого мужчины на противоположной от двери стене. Картина, по-видимому старинная была написана маслом в тёмно-зелёной цветовой гамме. Художник изобразил мужчину в костюме путешественника: крепкие ботинки, грубые оливкового цвета брюки, рубашка с расстёгнутым воротом, наброшенная на плечи кожаная куртка. Шляпа. Мужчина не был безоружным: два старинных пистолета выглядывали из-под куртки, на поясе висела короткая сабля и кортик. Прямой нос и чёткие очертания скул и губ – мужчина был красив, лишь тревожный взгляд и складка у переносицы портили его облик. Словно бы перед ним стояла сложная и опасная задача, которую он намеревался решить несмотря ни на что.

Навстречу Нэлю шла владелица замка.

– Женевьева Лаланн, – представилась она. – Зовите меня госпожа Лаланн.

– Нэль Фарамболь, – сказал Нэль.

– Присаживайтесь. – Она подвела его к дивану. Жан присел рядом. Госпожа Лаланн расположилась в кресле напротив.

Её руки лежали на подлокотниках кресла, кисти свободно свисали. Ногти средней длины и красивой формы, центральные части покрыты полупрозрачным розовато-красным лаком. Кружевные манжеты уютно облегали запястья белой блузы. Тёмно-зелёный деловой пиджак подчёркивал линию плеч и отступал под натиском пышных чёрных волос, ложащихся на него застывшим ураганом. Волосы обрамляли красивое и свежее лицо. Если бы Нэль не знал, что ей около сорока, он бы засомневался, правильно ли называть её «госпожа». Его взгляд метнулся вниз – обручальное кольцо госпожа Лаланн не носила. Нэль снова посмотрел на лицо женщины – большие карие глаза с добродушным вниманием изучали его, а губы улыбались, украшая щёки ямочками.

– Господин Жерар рассказал мне о вашем желании побыть нашим гостем. Он уважительно отзывался о вас как о профессионале своего дела.

– Благодарю за гостеприимство и постараюсь не разочаровать.

– Многие стремятся попасть в мой замок для развлечения или чтобы пощекотать себе нервы. – Госпожа Лаланн задумалась и спросила: – У вас, надеюсь, крепкие нервы?

Жан преданно посмотрел на Нэля и, словно помогая ответить, кивнул.

– Я человек увлекающийся, – сказал Нэль, – и не столько боюсь, сколько любопытствую.

– Вдобавок он ещё и скромен, – добавил Жан.

Госпожа Лаланн улыбнулась.

– Мой замок славится привидением.

– Я прочитал об этом в рекламной карточке.

– Это призрак одного моего дальнего предка, пропавшего без вести при весьма странных обстоятельствах. И это уже не реклама, а история. Это его портрет. – Госпожа Лаланн указала на картину за своей спиной.

– Привидение дало начало успешному коммерческому предприятию замка-отеля! – подметил Нэль.

– Вы правы!

– А вы верите в привидения?

– Компрометирующий вопрос в рамках успешного коммерческого предприятия.

– Похоже, вы ответили «нет».

– Да, мой ответ «нет». Так уж сложилось, что я не верю ни в моё привидение, ни в какое другое. Надеюсь, это останется между нами.

– Интересная ситуация: владелица замка умножает родовой капитал семейной реликвией, от которой легко открещивается.

– Вся наша жизнь состоит из парадоксов! И вы никогда не узнали бы об этом, если бы не исчезновение двух человек.

– Верю, – согласился Нэль. – Но нравится ли призраку ваш коммерческий проект и замок, который вы превратили в отель? На его месте я бы обиделся на вас.

– Это его право, если он существует! Пусть попробует войти в моё положение. В наследство от отца я получаю замок с привидением. Сначала всё идёт хорошо. Общая атмосфера чуда висит над замком. Даже самое мелкое происшествие вызывает ажиотаж. Усадка грунта, мыши, ветер, старение красок на картинах, необъяснимые звуки. Обыватель кричит «Ах!» и платит.

– Это позволило замку быстро стать популярным, а вам сделать из него пользующийся успехом отель, – нашёлся Жан.

– Да, но вы не знаете обывателя! – посетовала госпожа Лаланн. – За свои деньги он уже не довольствуется тем, что живёт рядом с призраком, ему подавай самого призрака. Ночные всхлипы, звон цепей, необъяснимые чудеса, видения.

– А теперь исчезли люди, – подвёл итог Нэль.

– Вы думаете, это призрак?

– Не знаю, – пожал плечами Нэль, – Но мне хотелось бы обсудить с вами другое. Пока я буду здесь, мне бы не хотелось привлекать к себе внимание. Это может помешать следствию.

– Я представлю вас племянником, сыном моего старшего брата…

– Который живёт в Америке и не видел вас много лет? – шутливо переспросил Нэль.

– А если вы – сын моей подруги детства…

– Этакий бездарь, готовый пожить за счёт девичьей дружбы любимой матушки.

– Тогда вы будете чужим человеком!

– Так!

– Представителем некой свободной профессии. Художником, например. Вам даже не обязательно уметь рисовать.

– Я случайно умею.

– Как все удачно складывается. Художник – это неплохое прикрытие.

– Госпожа Лаланн говорит дело. Некоторые художники даже зарабатывают, – сказал Жан.

– Давненько я не брал в руки красок! – задумчиво проговорил Нэль.

– Можете рисовать карандашом! – предложила госпожа Лаланн.

На минутку Нэль задумался, потом встал с дивана и выдал:

– Зовут меня Этьен Виолет. Свалился к вам как снег на голову. Эстет. В живописи – экспериментатор, в жизни – оригинал.

– Этьен Виолет… Виолет… – Госпожа Лаланн несколько раз произнесла вкусно звучащие сочетания букв. – Творческий псевдоним, использующий название цветка. Фиалка. Этьен Фиалка. Как романтично!

– Совершенно верно, Фиалка, – подтвердил Нэль.

– А как же призрак? – спросила госпожа.

– А что призрак? – Нэль вдохнул аромат роз, стоявших рядом на столике. – Призрак – отличная реклама, поэтому даже не думайте с ним расставаться. Но я даю всего лишь один процент вероятности, что он существует.

Госпожа Лаланн кивнула и взяла телефонную трубку.

За спиной мужчин под потолком кабинета образовалась лёгкая дымка. Всё больше расползаясь, она сконденсировалась, приняв форму свисающей с потолка мутной капли. Капля разрослась и, отделившись от потолочного перекрытия, без брызг и совершенно бесшумно упала на пол. Призрачная лужа собралась в человеческую фигуру, и та медленно поплыла к Нэлю.