Читать книгу Культ ясеня - Михаил Филин - Страница 2

Двое путников в зарослях можжевельника наблюдали за домом лесника, что в наступающей осенней ночи на фоне сосен выдавал себя жёлтым окном, за которым суетилась женщина в фартуке.

За домом звякнула цепь. Коренастый лысый мужчина с дубиной на поясе отпустил ветку и хотел что-то сказать, но его перебило громкое урчание – рядом под кустом высокий и широкоплечий спутник лысого погладил впалый живот.

– Никак проголодались, капитан Акула? – спросил лысый.

– Так точно. Совсем пусто в брюхе, ваше господинство, – прошепелявил Акула, блеснув во тьме единственным зубом. – Кажись, они вдвоём. Ну правда, айда уже в гости, Оленевод? Там еда, там тепло и там девка.

– Пойдём. Но приготовься. Там ещё и здоровенный волкодав у порога.

– Так убей его.

– Конечно, капитан!

Держа за рукав капитана Акулу, Оленевод осторожно обошёл дом. У парадного входа их встретил силуэт огромной собаки, тихо рыча и полязгивая цепью. Лысый достал из-за пояса рог и решительно наставил широкий конец на собаку. Пёс отскочил и хотел гавкнуть, но осёкся и замертво повалился на траву.

– Вот и всё, а ты переживал, Оленевод, – прокомментировал Акула. – А почему он не залаял, когда мы подходили к дому?

– Вовремя спросил, – ответил лысый. – Информирую: чёрт его знает.

– Давай уже стучи в дверь. Попробуем, как обычно, по-хорошему?

– Конечно, капитан, как скажешь…

Оленевод аккуратно повесил рог на пояс.

– Гав! – вдруг раздалось за спиной.

Капитан подскочил и потянулся за мечом, Оленевод резко развернулся и схватил дубину.

Позади стояла лохматая собака размером с крупную овчарку, серая в ночи.

– Погоди, это же другой, – попытался возразить Акула, отпуская рукоять меча.

Собака подошла ближе, бодро виляя нелепым хвостиком.

– Да, – согласился Оленевод. – Какой-то здоровенный выродок из дворняг сейчас напрыгнет… получай!

Он ударил дубиной собаку по голове, та взвизгнула и рухнула на землю.

– Зоопарк, а не лес, – пожал плечами Оленевод. – Пошли, Акула.

Напоследок пнув неподвижное тело в живот, он увлёк капитана к двери. Восстановилась тишина, нарушаемая лишь ночным стрекотом кузнечиков высоко на соснах.

* * *

Лесник Хал с комфортом развалился в кресле у очага и небрежно покуривал трубку, краем глаза наблюдая, как помощница накрывает поздний ужин. На столе лежала горка пирожков, стояла супница и бутыль с вином. Лианна взяла кофейник и чуть его не уронила.

– У тебя руки дрожат, – нахмурился Хал.

– Да сегодня не по себе, – ответила Лианна, неловко ставя кофейник на скатерть. – Страшно как-то, зловеще. Ночь навалилась тёмная.

Хал возмущённо погрозил трубкой:

– Ах, страшно? Сколько раз повторять: здесь мирно, как в доме архидруида с его дюжинами свирепых лучников. И браконьеры в Прибу́лье перевелись, если кто и остался, боятся меня как огня. К тому же мы под защитой Ясеня.

– А где твой меч? Где меч? Не вижу его, где он?

– Успокойся, солнце, вдохни глубже. – Хал медленно поднялся с кресла и повелительно указал на стол. – Присядем, поужинаем. А меч я отдал соседу Айну, обработать от ржавчины и чуток заострить, ну и зачаровать, само собой.

– Этому бестолковому друиду-недоучке! – воскликнула Лианна. – Он же порежется и сломает себе что-нибудь! А если, не дай Дух Дерев, он им попробует воспользоваться против бандитов?

– Каких бандитов? Повторяю, в моём участке леса порядок, полнейший. Да и что, не знаешь людишек в Издо́ле? Сердце кроличье у всех, как… не знаю, как у Айна. А вот в своём деле он соображает, пусть и недоучка, и за меч я спокоен. Да и если кто заблудший и будет ко мне ломиться, увидит Гарика – со страху сбежит, а если Гарик ещё и тявкнет, то как бы нам не пришлось бандита в чувство приводить и лечить ушибленный затылок… Отведай ватрушку с творогом, она у тебя прекрасно получилась.

– Пожалуй, ты прав, – немного успокоилась Лианна. – Сама побаиваюсь этого волкодава, смотрю, чтоб всегда сытый был.

– И тут зря боишься. – Лесник неторопливо уселся обратно в кресло у камина. – Собаки у меня по струнке ходят, даже боятся подумать о чём-то вне моего порядка. И охранять дом Гарика учил я сам.

– К тому же, – сказала Лианна, – у тебя в комнате целая куча топоров на стене.

– Ну нет, – нахмурился Хал, – топоры не трогать! Беречь, сдувать пыль, каждый год отдавать на обработку Айну… Раз остальные друиды заняты служению Ясеням.

Дверь распахнулась, и на пороге появился лысый, крепко сбитый мужчина с дубиной в руке, а за ним – ражий детина с обнажённым мечом.

– Здрасьте, – сказал лысый. – Угостишь пирожком, брат… и ты, красотка?

Лианна вскрикнула и отскочила в угол. Хал резко поднялся, чуть не сломав кресло, и грозно указал пальцем на лысого. Ростом лесник был не ниже, чем здоровяк в дверях, которого, как мы помним, звали Акула.

– Ты! Убил моего пса! – яростно произнёс Хал, наступая на лысого, протягивая руки с растопыренными, как когти, пальцами.

Акула вздрогнул и попятился, сам не понимая почему, ведь он был позади Оленевода и вооружён.

– Берегиш, Оленевод! – крикнул он.

Оленевод нахмурился и тоже сделал шаг назад.

– Ладно, – сказал он, – теперь по-плохому.

Он выхватил рог и наставил на лесника. Хал остановился на миг, затем резко рассмеялся.

– Вот как! Рог Смерти! Откуда он у тебя, лысый бандюга-заморыш?

Хал продолжил наступать и уже протянул руку к горлу Оленевода. Тот взялся за дубину, но дрогнул – обернулся в поисках поддержки и увидел, что капитан Акула был уже далеко. Оленевод побежал за ним, напоследок злобно покосившись на Хала и хлопнув дверью.

Лесник закрыл дверь на засов.

– Вот видишь, – сказал он дрожащей девушке, – бояться нечего.

Он сел доедать ужин.

– А… это, – сказала Лианна, немного придя в себя, – а Гарик-то? Защитник наш? Что с ним?

– Мёртв, я думаю. Теперь уже этого не исправить, придётся искать новую собаку.

– А посмотреть? Да что же… да как же ты!

Лианна вооружилась метлой и, затаив дыхание, осторожно вышла во двор. Вернулась она через минуту без метлы, тихо плача.

– Он не дышит! Совсем как мёртвый лежит. Бедный Гарик. – Она всхлипнула и, упав на табурет рядом с невозмутимым Халом, облокотилась о стол и закрыла лицо ладонями.

– Солнце, сделай одолжение, помой посуду. Потом похорони пса за огородом. Я помогу донести. Кстати, с утра прополи огород, ты его подзапустила, весь зарос розами. Мне нужно пойти по следам этого Оленевода, – последнее слово Хал произнёс сквозь зубы. – Порядок в лесу должен быть восстановлен.

– У-у, – невнятно сказала Лианна.

Она бросила взгляд на Хала, будто надеясь, что он шутит, и с трудом поднялась. Хал же аккуратно поставил пустую кружку на стол и пошёл к себе в комнату.

В кабинете лесника на столе горели три свечи в фиолетовом канделябре. Над столом висела полка с книгами, что достались Лианне от отца: «Азбука», «Рукопашный бой», «Виды растений», «Охрана зверей», «Целебные травы», а также дорогие тома в кованых переплётах: «История Издола – Долины Древ», «Сила Ясеня», «Основы жертвоприношений» и несколько других. Хозяин дома читал их в свободное время. Но сейчас Хал первым делом подошёл к панно из коллекционных боевых топоров на бревенчатой стене и снял клевец с эбеновой рукоятью. Выдвинул ящик стола, где из образцово разложенных вещей взял компас и надел на запястье, а на палец другой руки – серое кольцо с аметистом. Потом вышел из дома с фонарём.

Ночная свежесть настраивала на вдумчивые поиски. Хал поставил фонарь на землю и огляделся.

– Так, – сказал он себе, – ищейки у меня больше нет, но посмотрим, что можно сделать… Компас поиска и кольцо предвидения, взять след Оленевода!

Он протянул руки к порогу и постоял с минуту неподвижно. Потом взглянул на запястье, вздрогнул и выругался. Стрелка компаса бешено крутилась; кольцо же покрылось ржавчиной, камень помутнел и стал похож на гнилой зуб. Хал схватил фонарь и нагнулся над тропинками, ведущими от крыльца. Обошёл два раза вокруг дома, всё больше злясь, и вернулся к главному входу. Уже собрался гасить фонарь и возвращаться в дом, как вдруг внимание его привлекло серое пятно на газоне у тропы. Хал пригляделся.

– Вот как! – сказал он. – Да это живодёры, а не бандиты. Ещё один мёртвый пёс!

Он опустился на колени, потрогал зверя и закусил губу:

– Страшнее войн Древних, лохматая и нелепая, как смесь козы с овчаркой, но ещё живая. Пожалуй, в хозяйстве пригодится; если не сдохнет – хорошо, дворняги тоже бывают умными. Возьму в дом, пока не очнётся.

Неожиданно у лесника закружилась голова и сознание помутилось. Пейзаж перед глазами расплылся, потеряв смысл, померк; исчезло то немногое, что было видно в темноте. Лесник покачнулся, попробовал ухватиться за несуществующее дерево и упал.

Хал пришёл в себя – стоя – и увидел серую спину собаки, лежащей на боку. Его рука, сжимавшая клевец, была занесена над неподвижным телом, а каблук впечатал правую переднюю лапу собаки в землю. Хал попятился, отшвырнул оружие и судорожно огляделся. Потом приложил руку ко влажному лбу и припомнил события последнего часа. «Помутнение, – подумал он, – просто временное помутнение». Он присел на траву, покрытую росой.

Лианна домыла последнее блюдо в деревянном тазике и собралась немного попрясть, чтобы успокоиться перед сном, но передумала и поставила на таганок ещё один ковшик кофе.

Входная дверь отворилась. Девушка невольно вздрогнула, хотя сразу поняла, что это Хал, вот только…

– О Ясень, что это волосатое на тебя напало? – Лианна бросила кружку. – Сейчас, уже бегу! Я его!

– Да успокойся, солнце, чёрт тебя! – Лесника наполовину не было видно за серой лохматой ношей. Он с трудом развернулся и затворил дверь. – Иди в мою комнату и постели какой-нибудь коврик.

Лианна всплеснула руками:

– Что за день! Кого ты притащил? Зачем нам этот медведь? Постой, это собака? А зачем она? А ты знаешь, что она не шевелится? А как…

– Хватит балаболить! Делай!

Через десять минут Хал и Лианна вновь сидели в гостиной и пили полуночный кофе. Лесник молчал, Лианна виновато глядела в кружку. Она не помнила, когда в последний раз осмеливалась столько перечить Халу.

– Как там? – нерешительно спросила она.

– Жить будет, – отмахнулся лесник. – Пока не до собак. Наведаешься завтра к Ясеню? Отнести зайца, что я утром подстрелил. А я, как рассветёт, пойду по следам этих мерзавцев. Ночью искать не вариант; тем более посмотри на мой компас.

– Ого, крутится, жуть какая! Это ведь эльфийская железка?.. Да, а я, пожалуй, завтра навещу Древо, как вернусь с базара, ближе к вечеру, – ответила Лианна. – Нужно расслабиться после такого. А ты?

– Позже. Я дойду до Анатолио, может, он что видел на своём участке, ну и до нашего Айна. Не бойся, бандиты сюда ближайшее время не сунутся.

Лианна напряжённо зевнула.

– Ой, прости, – сказала она. – Спать охота, несмотря на всё и на кофе. Убраться – убралась, и раз пока спокойно и тихо, я пойду прилягу…

Из комнаты лесника раздался грохот: что-то твёрдое и не очень попадало на пол, рухнула мебель, разбилось стекло. Хал вскочил и одним прыжком очутился в кабинете.

Стол лежал на боку; свечи упали и, к счастью, погасли; полка болталась на одном гвозде; книги валялись на полу вместе с коллекционными топорами, на стене остался висеть одинокий бердыш с узорчатым лезвием; из бутыли на полу вылетела пробка, и красное вино медленно вытекало на ковёр. Посреди комнаты застыла большая лохматая собака с раскрытой книжкой на голове под названием «Роща из одного дерева». В разбитое окно дул прохладный ветерок. Увидев Хала, собака приветливо замахала крючковатым хвостом.

Хал прошипел что-то нечленораздельное, поднял и закупорил бутылку, взял клевец, который не успел повесить на место, и рукояткой ударил собаку по спине. Та забилась за упавший стол, книга с её головы дополнила кучу на полу. Хал снова занёс орудие наказания.

– Я уберу, – затараторила Лианна, – всё уберу. Может, ляжешь спать в моей комнате, а себе я постелю в гостиной возле камина?

– Добро, – сказал лесник, опуская топорик. – Оставим воспитание на завтра, уже очень поздно. Но ты, хвостатая, ответишь за каждый проступок, поняла?

Из-за стола мигнули два синих глаза.

Через полчаса Лианна задула последнюю свечу и легла спать в полной тишине.

Под утро ей приснился кошмар. Лысый разбойник упорно целил в неё серым рогом, она раз за разом отталкивала руку и стремилась подойти к столу, чтобы разгрести гору немытой посуды – вот-вот вернётся Хал и увидит этот ужас. Потом нагромождение тарелок исчезло, осталась одно блюдо, которое она сжимала на груди.

Сквозь ставни пробился солнечный луч. Лианна приподняла голову: на её груди лежала тарелка, а на ней – половинка откусанного пирога. Рядом с диваном сидела собака с довольной лохматой мордой. На полу и одеяле было много крошек.

Лианна поняла, что проснулась.

– Это мне? – спросила она. – Правда мне?

– Гав!

Сонные глаза Лианны затуманились. Она растроганно посмотрела на собаку, крепко обняла её. Тут увидела крошки, вскочила и воскликнула:

– Надо быстрей всё убрать, пока Хал не пришёл! Разоспалась я!

Когда Лианна вытерла пол, заправила кровать и раскрыла ставни, она обнаружила, что собака исчезла.

– Лохматая, ты где? Вот где, у меня в комнате. Что делаешь? Смотришься в зеркало? Ну и как? Девочка девочкой, только страшненькая… Ой, извини.

Собака неподвижно уставилась на своё отражение, словно её парализовал призрак из зазеркалья. Потом, не обращая внимания на Лианну, побрела, чуть прихрамывая на правую переднюю лапу, в комнату лесника и улеглась на коврик.

В эту минуту вернулся Хал. Лианна увидела, как он рассержен, и промолчала. Лесник сразу пошёл в кабинет.

– Поднимайся, – сказал он собаке. – Время заниматься.

– Может, её покормить?

– Ни в коем случае. Не за просто так. Ау, подъём, как там тебя! Был бы пёс, назвал бы Гарик, конечно, а так – будешь Мартой. Ты, Лианна, иди уже на базар, а потом к нашему Ясеню – скормить зайца. Марта, стоять!

Последнюю фразу Хал рявкнул так, что Лианна подскочила. А собака лишь перевернулась на другой бок. Хал схватил её за ухо и потащил за собой, Марте пришлось встать и идти за ним – к удивлению Лианны, молча.

Во дворе хмурые тучи и порывистый ветер обещали дождь. Марта села спиной к леснику, мордой к соснам и игнорировала как команды, так и тычки. Через пять минут «занятий» Хал почти охрип:

– Первый раз вижу такую бестолковую псину! Стоять! Сидеть! Ко мне! Лежать! Сделай уже хоть что-то, получишь эту вкусную кость!

Хал помахал куском мяса перед Мартой, но та лишь покосилась на него и побежала к грядке с томатами, где из-под земли виднелся красноватый корень. Кончик корня обвился вокруг ноги сойки, та безуспешно пыталась вырваться. Прямо на глазах вырос ещё один, чуть поодаль, где рос виноград. Собака подозрительно заворчала.

– Чего ты там? – сказал Хал, подходя к ней. – Да, это корни Ясеня. Что, ни разу не видела? Вчера их тут не было, но последнее время они всё ближе. Так спокойней – они нередко задерживают странную живность. Появились бы вчера – может, и бандитов бы схватили. Отойди, не отбирай сойку, да и не получится всё равно.

Марта взялась зубами за корень, тот отпустил птицу и повис плетью. Сойка улетела.

– Не лезь, дура! – крикнул Хал. – И не топчи грядки! Ко мне!

Он схватил собаку за шиворот, отвёл к конуре, что осталась после Гарика, и посадил на цепь.

– Подумай о своём поведении, – сказал он. – Мясо я положу вот здесь, где ты не достанешь. Сообрази, как его получить, когда я вернусь.

Марта спокойно улеглась на землю, звякнув цепью.

Ближе к вечеру Хал возвращался домой, радуясь, что погода передумала портиться: мягко грело осеннее солнце, на глубоком синем небе – ни облака. В посёлке Дубни хозяин таверны уверил, что к нему регулярно заходит выпить человек с приметами Оленевода и его беззубый спутник. Хал воодушевился: теперь лишь оставалось придумать безотказную ловушку, и снова в его уголке Прибулья восстановится полный порядок. С приятными мыслями Хал подошёл к дому и тут вспомнил про собаку.

Ни Марты, ни будки возле крыльца не оказалось, кусок мяса исчез с порога без следа. Предчувствуя неладное, Хал обошёл дом.

Образцовые грядки, которые Лианна заботливо прополола и полила, были истоптаны и изрыты, часть кустов сломана, половина моркови повыдергана. От конуры остались одни обломки: видно, её хорошенько протащили по всему двору и ударили о курятник. Среди разгрома, под последними лучами солнца, готового скрыться в кронах сосен, нежилась довольная Марта, прикрыв лохматые веки; оборванная цепь тянулась по земле, рядом лежала кость без намёка на остатки мяса.

Хал обвёл диким взглядом двор в поисках тяжёлого предмета – запустить в бесячую псину. Он заметил на газоне дубину, которую обронил при бегстве Оленевод. Хал схватил её, подскочил к неподвижной Марте и врезал ей по боку. Собака вздрогнула, открыла глаза и с обидой повернулась к нему. Лесник, злясь, что не видит и тени раскаяния, огрел её дубиной по голове. Марта потеряла сознание и свалилась. Тут он услышал с другой стороны дома окрик:

– Хал! Ты дома?

– Я здесь, – глухо отозвался Хал, отшвыривая дубину. – Обойди дом, Айн, я здесь.

Из-за курятника показался молодой голубоглазый мужчина с добродушной широкой улыбкой, ростом выше среднего, несколько полноватый, в костюме защитного цвета; под мышкой он держал меч в ножнах.

– Привет, Айн, – сказал Хал. – Как дела?

– Ого! – сказал Айн. – Кажется, прибираешься? Ты новую собаку завёл? А где Гарик?

– После расскажу. Пока что вот, у меня живёт Марта.

– Спит?

– Угу… Притомилась от тренировок, – ответил Хал, снимая ошейник с собаки и убирая цепь.

Айн подумал, какая она нескладная, некрасивая, с шерстью цвета грязи, в колтунах, но вслух не сказал. Друид любил животных, ему захотелось погладить Марту. Он присел, протянул руку, но помешало оружие под мышкой. Айн выпрямился.

– Вот, держи палаш, – передал он меч Халу. – Как новый. Вижу, занят, тогда, наверное, потом посидим.

– И правда, – сказал лесник, принимая оружие, – не стану задерживать. Кстати, осторожней в лесу, друид, тут временно появились разбойники. Не встречал?

– Нет. Но не завидую я им, – покачал головой Айн, – показываться на твоём участке.

Он помахал рукой и скрылся за домом.

* * *

Оставим Хала наводить порядок в огороде, сколачивать новую конуру из прочных дубовых досок и дожидаться Лианну; оставим Марту, которая чуть погодя очнулась, вскочила и что-то неспокойно вынюхивала в воздухе – последуем в лес за друидом.

Айн покинул усадьбу Хала не без сожаления: он хотел увидеть Лианну, может, перекинуться с ней парой словечек. Вряд ли она обратит на него внимание, как обычно, но – кто знает. Айн не спеша спустился с пологого холма по лесной тропе и вышел на берег речки с незамысловатым названием – Булька. В этот вечер она не оправдывала имя – осенью здесь часто дул ветер, и с дубов в реку обильно падали жёлуди с характерным звуком. Иные, впрочем, утверждали, что булькали не жёлуди, а многочисленный жерех, что летом собирался в котлы и глушил малька на поверхности.

Айн дошёл до перекрёстка: одна дорога вела вправо по деревянному мостику через Бульку, к священной роще Ясеня, влево дорога уходила к дому Айна, прямо – в гущу леса и Змеиное болото. Время до темноты ещё оставалось, все дела сделаны, можно бы и прогуляться. Настроение вдруг стало сумбурным: Айн не знал, о чём думать, чем заняться, и это нервировало. Он присел на крутой берег и прислушался к мерно журчащей воде, прозрачной, но с железистым оттенком.

Айн не заметил, как задремал. Позади из земли неслышно появился красноватый корень, вырос на полметра и медленно потянулся к ногам Айна. Друид сонно и бессмысленно смотрел на воду.

Тут он услышал неясный напев с другой стороны реки. Айн вскочил и подумал, что, кажется, узнаёт голос. Он забрался на мостик через Бульку, не заметив корень, который сник и остался лежать на траве. Пение зазвучало громче, и Айн больше не сомневался. Из-за поворота появилась Лианна; пританцовывая, она размахивала котомкой в правой руке и окровавленной ногой зайца – в левой. Увидев Айна, она осеклась, остановилась и, чуть помедлив, спрятала ногу за спину.

– Ты меня напугал, Айн, – сказала она. – Привет!

– Привет, – ответил Айн, краснея. – Лучше не меня бояться, а разбойников – Хал сказал, что видел недавно. А ты хорошо выглядишь, и весёлая.

Он смотрел на левую руку девушки. Та заметила взгляд и поняла, что лучше объяснить.

– Это я взяла у Служителя, когда он отвернулся, – продемонстрировала она заячью лапу, – угощение для Марты. А то, боюсь, Хал не скоро её накормит. Ах да, Марта – наша новая собака. Непослушная, но здоровская и умная. Весело мне и спокойно – сам понимаешь почему: потому что я только что от Ясеня. Тебе бы тоже наведаться, а то у тебя вид какой-то грустный и путаный. Ой, извини. А про разбойников – да, ты прав, я их видела! Но у меня всегда чувство, что чуть какая опасность – сразу явится Хал и защитит. Вот вчера было страшно! Так что я пойду.

Айн подавил вздох. Он собрался что-то спросить, сделать комплимент её сиреневому платью и предложить проводить до дома, но Лианна уже прошла мимо.

– Пока, Айн! Заходи в гости. А я быстрей к Марте.

Айн с досадой подумал: «Надо было сразу начать с комплимента». Он засунул руки в карманы и побрёл дальше.

Дубы всё больше редели; разбавляя приятный запах листвы, пахнуло горелым мясом. Впереди показалась гигантская крона исполинского дерева: тропа привела в священную Рощу. Старый как мир, Ясень раскинул по Роще сеть узловатых корней; монументальный ствол метров сто в охвате у земли плавно сужался и терялся в пышной кроне, на ветвях хватило бы места построить небольшую деревню. Айну пришло на ум, что если прыгнуть с невидимой верхушки Древа, то будешь падать секунд семь – друид поморщился и отмёл странные мысли.

В стороне от гигантских корней неподвижно сидели на траве несколько сельчан. Неподалёку возвышался кирпичный алтарь, с которого Служитель убирал угли и золу. Рядом с ним спокойно сидел большой серый волк – символ престижа у друидов. Друиды издавна негласно соревновались, у кого питомец сильнее, умнее, красивее – конечно, те из них, кто мог себе позволить приобрести и содержать зверя. Служитель оглянулся на Айна и презрительно скорчился. Айн кивнул и чуть съёжился: что поделаешь, в иерархии друидов он в самом низу, ведь он не имеет отношения к Служению и из Школы его выгнали. «Какой из тебя друид, – нередко приходилось ему слышать, – если ты боишься вида крови и не можешь даже выпустить кишки из курицы!» Айн занимался низкой работой – эликсирами, что защищали древесину, и давно смирился с этим, находя утешение в хобби: в свободное время он варил лекарственные настои, самогон из редких трав, а также заговаривал древнее оружие и доспехи.

Как бы то ни было, при приближении к Ясеню Айн ощутил, как волнения и тревоги привычно уходят. Тело расслабилось, накатила эйфория; хотелось дарить счастье миру и впитывать радость. Даже Лианна, такая красивая, стройная и живая, наверняка на самом деле хорошо к нему расположена, как может быть иначе? Айн присел на траву в стороне от алтаря, с наслаждением потянулся и, блаженно улыбаясь, закрыл глаза под приглушённое пение соловьёв, что не смолкали в Роще даже осенью.

Вечерняя прохлада напомнила о себе. Айн поёжился, размял ноги и решил, что пора домой. В сумерках под Ясенем было пусто, лишь каменный алтарь чернел у выступа огромного корня. Неясный шум листьев доносился с невидимой высоты, обволакивая тихой, но монументальной музыкой. Айн не без сожаления покинул Древо, прошёл переправу через Бульку, миновал перекрёсток, рассеянно взглянул в сторону дома лесника и углубился в еловый лес.

Тёплые сумерки плавно перетекли в прохладную ночь. Темнота не мешала друиду, он мог сделать круг по Прибулью и вернуться домой с закрытыми глазами. Айн оставил позади поворот на Дубни и подошёл к калитке в частоколе вокруг своей уединённой усадьбы – деревянный дом с двускатной крышей, мастерская-пристрой и старая, но добротная баня.

Накатила сонная лень. Айн решил лечь спать и не растапливать печку, пусть в доме и прохладно. Он запер дверь на засов, разделся, пригладил каштановые волосы. Потом зажёг свечи на столе, аккуратно поправил на полке колбы с ценным содержимым и нахмурился, не найдя двух баночек. Затем пошёл ставить чай – и вдруг услышал ритмичный стук. Айн подскочил и обернулся: в его кресле кто-то сидел в полутьме и стучал ботинком о доску пола.

– Здравствуй, ботаник, – сказал неизвестный. – Принёс выпить? А то среди твоих склянок лишь две были с самогоном, да и то паршивым, я тобой недоволен.

– Оленевод! – воскликнул Айн, бледнея. – Ты? Чего тебе нужно? А в колбах, если позволишь, был драгоценный дистиллят из королевской мяты, и, наверное, тебе придётся…

– Ну, зачем так грубо! – перебил Оленевод, лениво поднялся и ткнул Айна мизинцем; тот отступил. – Не раскисай, дружище!

Оленевод потрепал растерянного Айна по щеке и уселся обратно в кресло, нога на ногу.

– Ты собирался сделать мне чай, приступай. Но-но, не болтай зря. А курятина или крольчатина у тебя есть на закусон?

– Нельзя же мясо, это против постановления архидруида. Всю дичь и домашнюю птицу надлежит сдавать Служителю ближайшего…

– Не занудствуй, – перебил Оленевод. – Как же вы достали со своими Ясенями! Тебе не надоела эта дурь? Не хочется уехать с этой трижды треклятой Долины? Эльфы вон свободно приходят и уходят, приносят вам дешёвое барахло в обмен на хороший товар, что дурни, как ты, производят. Книжки по истории Издола! Как правильно выпускать кровь лани! Тьфу! За кого они держат дураков вроде тебя?.. Хорошо, что у меня с собой есть солонина. Наливай!

Айн молча разлил чай, стиснув зубы; внутри боролись нерешительность, злость и сомнение. Оленевод тем временем достал из заплечного мешка копчёный окорок и откусил чуть ли не половину.

– Я не люблю выпускать кровь у лани и никогда не буду, – вырвалось у Айна. – Но без Ясеней… Как без них-то?

– Эх, друид, друид! – промычал Оленевод с набитым ртом. – И как друид ты не удался, и на нормального человека не тянешь. Сахару больше, не жмись! Во-от, другое дело. Через неделю я наведаюсь, сваришь ещё самогона, только в нормальную бутыль, как вон та, что на полу стоит, понял? Смотри, я с тобой по-доброму. Мясо с кости можешь за мной доесть, попробуй нормальную еду хоть раз.

Оленевод допил чай и кинул чашку за плечо, чашка разбилась о печь. Потом подошёл вплотную к Айну, недобро рассмеялся, достал кинжал и направил друиду в живот.

– Держи! Чего лыбишься? Почистишь, намажешь своим вонючим барахлом, зачаруешь! Всё, пока, мастер друид, – добавил он. – Не скучай!

Оленевод подошёл к выходу, отшвырнул засов, пнул дверь нараспашку и не торопясь удалился.

Айн вскоре пришёл в себя, и на него накатили запоздалое возбуждение и чувство собственной правоты. Он с возмущением вымел осколки любимой чашки и угрожающе взмахнул метлой перед пустым креслом:

– Вот с порога таких, как ты, надо по башке! Попадись мне в следующий раз! Да только прячешься по всему лесу, попробуй найди! Ого, а это что?

Айн заметил старую соломенную шляпу, по всей видимости, забытую на кресле Оленеводом.

– А ведь и правда можно выследить!.. Только я, пожалуй, один не пойду. Вот у Хала есть новая собака, пусть он и выслеживает.

Решив не откладывать погоню, Айн через полчаса уже стоял у дома лесника. Ставни были закрыты, тишину нарушало мерное посапывание большой дворняги на цепи рядом с крыльцом. Айн протянул руку – постучать, но засомневался. Похоже, хозяин спит, лучше, наверное, прийти завтра; Оленевод не волк, в лес не убежит. Да и воинственный пыл у друида поугас. Он уже собрался ретироваться, как в двери показался Хал.

– Айн! – сказал он. – Так поздно, случилось что?

– Вот, – друид протянул находку леснику, – держи шляпу!

На немой вопрос Айн торопливо рассказал, что произошло вечером. Хал оживился и, не дослушав, удовлетворённо щёлкнул пальцами, исчез с порога и уже через минуту, одетый, с мечом на поясе и с фонарём в руке, наклонился над спящей Мартой.

– Поднимайся, – сказал он. – Есть работа.

Собака заворчала, перевернулась на другой бок, но в ответ на энергичную тряску всё-таки открыла глаз, потянулась и повела носом. Затем поднялась и, не обращая внимания на Хала, встала на задние лапы возле Айна и положила передние ему на плечи. Хал одёрнул её и быстро заменил цепь на поводок. Потом сунул шляпу ей под нос:

– След!

Собака фыркнула, но тут же рванулась по тропе, натянув поводок и увлекая за собой Хала. Айн опомнился – слишком быстро всё – и побежал за ним.

Перекрёсток возле моста через Бульку собака миновала прямо, в сторону Змеиного болота. Хал запоздало подумал, что он мог бы предложить Марте взять след и по дубине Оленевода, которой он вечером её огрел. Собака свернула с главной тропы, и тут Хал засомневался.

– Постой, – сказал он. – Это тупик, дорога к Анатолио, он мой хороший сосед. Не могут там быть бандиты.

Собака упорно тащила его вперёд. Хал пожал плечами и позволил себя довести до калитки у большого кирпичного дома. Марта залаяла в ночной тишине, испугав, казалось, даже кузнечиков. Почти сразу отворилось окно, и послышался окрик: «Кто?»

– Сосед, – сказал лесник, – прошу прощения за поздний визит. Такой глупый вопрос: у тебя здесь не прячутся разбойники? Не попадались?

– Что ты, Хал! – ответил невидимый. – Ты выпил, что ли?

– Всё, понял. Ещё раз извини. До скорого!

Хал грубо одёрнул Марту и отправился домой, по пути рассказывая Айну о досадной смерти верного волкодава Гарика от руки Оленевода и о том, как появилась эта вредная, уродливая и бестолковая дворняга.

* * *

Анатолио убедился, что они ушли, дрожащей рукой закрыл ставни и обернулся.

– Всё хорошо? – спросил он у человека, что разлёгся на его диване, не снимая сапог.

– Вполне, – ответил тот. – Но этот лесник уже действует мне на нервы. Где чёртов капитан Акула? Нужно держать совет. А ты расстели пока для него кровать. Ага, вот и он.

– Жрать хочу! – прошепелявил дылда, появляясь из задней двери.

– Этому делу поможет наш уважаемый хозяин, как тебя там. Да неважно, руки в ноги и ужин на стол. До рассвета мы с тобой, Акула, поставим ловушку на диких лесников. Безотказный капкан. А ты, хозяин, нам поможешь.

– Да ведь, – пролепетал Анатолио, – Хал мой друг…

– Как его друг, ты и взведёшь капкан, а то нас опять могут выследить по запаху местные псины. А как всё кончится, получишь его имение и неплохую девку в придачу. После наведаешься к вашему ненаглядному Ясеню – чтоб он сгорел дотла! – за душевным спокойствием. Возражения есть?

– Н-нету, – съёжился Анатолио.

– Молодчик! Можешь даже сесть поужинать с нами. Не боись, долго в Издоле мы не проторчим. Уже голова болит от здешней вони, воздух так и норовит с ума свести. Скоро мы уйдём через Бесконечный лес.

– Бесконечный лес! – воскликнул Анатолио, трясясь. – Вот что действительно грозит безумием! Там ходят только эти бешеные эльфы.

– Искреннее ценю желание помочь, – ответил Оленевод, – но это не твоего ума дела, хозяин, уж извини.

Хмурясь, он хорошенько приложился несколько раз к фляге с вином и постепенно повеселел.

– Хотя от тебя, дорогой, никаких секретов, – сказал он. – У эльфов есть медальоны, а у меня – видишь этот скромный серый рог? Это Рог Божественной Помощи, с ним никакое безумие не страшно. Не станет мозг набекрень, как у вас у всех.

* * *

На следующее утро, по-осеннему хмурое и прохладное, Хал и Лианна рано собрались в посёлок, пополнить запасы съестного и вылечить зуб Лианне – одна она боялась. Марта смирно сидела между домом и курятником и смотрела на Хала. Махнув рукой, лесник снял с собаки ошейник, наклонился и погрозил пальцем.

– Остаёшься за главную, охранять дом, – сказал он. – Хоть ты и бестолковая, но воров-то сможешь облаять? Да? Ну и отлично. И отгоняй лис с волками!

Когда Хал отвернулся, Лианна обняла Марту, та прикоснулась носом к щеке девушки. Из курятника выпрыгнул петух – разобраться, что происходит, прокукарекал и залез обратно.

Хал твёрдой походкой отправился по тропе к перекрёстку. Мрачная Лианна шла сзади, держась за щёку. Меньше всего Хал ожидал, что спереди из-за кустов напрыгнет большая нескладная дворняга и повалит его на траву. Лианна остановилась; Хал выругался:

– Какого чёрта ты тут делаешь? Совсем взбесилась? Марш домой!

Не обращая на него внимания, Марта отбежала подальше по дороге, осторожно протянула лапу и резко отскочила. Раздался свист, и что-то мелькнуло поперёк тропы, Хал не разглядел. Собака развернулась к дому. Хал раздражённо стегнул её веточкой, когда она пробежала мимо, Лианна же успела погладить собаку.

– Чёрт-те что у неё в голове!

– Мне кажется, – неуверенно сказала Лианна, потирая щёку, – как будто сработал какой-то механизм. А вдруг ловушка? А что, если дальше ещё есть? Мне опять страшно-страшно!

– Не говори ерунды, – отрезал Хал. – Неужто правда чего-то боишься рядом со мной? Хочешь остаться дома?

Лианна заколебалась.

– Нет, пожалуй, прошло. И вообще, рядом с тобой безопасней.

– То-то.

Миновали перекрёсток; ветер сдувал с дубов жёлуди, они приземлялись на реку чередой лёгких всплесков. Кое-где виднелись свежие красноватые корни Ясеня. Лианна было задумалась, как же корни перебираются через реку, но заныла от приступа зубной боли и тупо уставилась на дорогу. Остаток пути до посёлка Дубни прошёл без происшествий.

После обеда Лианна возвращалась домой, далеко опередив Хала. Зуб не болел, настроение поднялось, и она спешила пообщаться с Мартой, пока лесник не видит. Первое, что заметила девушка, подходя к дому, была рыжая лиса с поникшей курицей в зубах. Лиса покосилась на Лианну и прыгнула в заросли. Лианна торопливо обошла дом и, уронив сумку, схватилась за голову.

Все курицы лежали снаружи курятника, задушенные; кругом валялись перья. Возле изгороди, посреди истоптанной клумбы с капустой зиял новый подкоп. Две лисы, что сидели рядом с Мартой, завидев Лианну, схватили по курице и побежали под забор. Марта спокойно доедала то, что осталось от петуха. Она увидела девушку и подошла к ней, виляя нелепым хвостом. Лианна опустилась на траву, закрыла лицо и зарыдала.

– Что скажет Хал!..

Марта нежно положила ей голову на плечо. Лианна обхватила собаку за шею и посмотрела в синие глаза.

– Что же ты, лохматая, наделала? Разве не кормили тебя? Ой, что сейчас будет…

Марта смотрела так пристально и разумно, что по спине Лианны побежали мурашки. Казалось, взгляд этот вывел её из сна: Лианна оглянулась вокруг, понимая, что осознаёт окружающее в разы яснее, объёмней, чем обычно. Она встряхнула головой, на ум рванулась череда новых мыслей: что происходит; зачем я здесь, с лесником; что было год назад; почему, наконец, мы так зависим от Ясеня и что будет, если из этой Долины…

Девушка вздрогнула: неслышно подошёл Хал с мечом в руке. Лианна сжалась и попыталась загородить собой Марту. Хал невесело улыбнулся, мягко отстранил Лианну, положил меч возле кучи перьев и аккуратно закрепил ошейник на собаке. Затем взялся за поводок и повёл её прочь.

– Ты… куда? – вымолвила Лианна.

– Отведу её в лес. Мне такая собака не нужна.

Лианна хотела что-то сказать, но Хал резким жестом пресёк любые возражения. У Лианны задрожали губы, она протянула с мольбой руки, но Хал уже развернулся и пошёл прочь, волоча за собой Марту, которая беспрестанно оглядывалась на девушку.

Хал обернулся и сказал:

– Скорее эльфы нам покажут, как покинуть Издол, чем эта собака будет тут жить.

Лианна медленно опустилась на ступени крыльца.

Вернулся Хал через час, один. Лианна так и сидела на крыльце. Она подняла затуманенные глаза.

– Солнце, тебе пора бы уже прибраться и готовить ужин. Куриц вечером отнесём в Рощу. А после…

Лианна вскочила, всматриваясь в лес. Хал проследил за её взглядом и выругался. Грязно-серая дворняга величиной почти с волкодава, нескладная и лохматая, показалась из-за поворота и как ни в чём не бывало побежала к крыльцу. Сердце Лианны забилось, но лесник неумолимо подошёл, надел собаке ошейник и потащил её в лес. Собака упиралась, тогда Хал поднял злополучную дубину Оленевода и замахнулся. Марта вновь позволила себя увести. Когда они скрылись за поворотом, Лианна, пошатываясь, зашла в дом.

На этот раз Хал отвёл Марту гораздо дальше.

Уже темнело, лес впереди редел, остовы берёз торчали посреди Змеиного болота. Завывал ветер, беспокоя тучи. Хал привязал Марту длинной прочной верёвкой к мёртвой берёзе с тремя стволами, возле озерца, почти сплошь заросшего ряской. Марта посмотрела на Хала и улеглась на мох.

– Пить тебе есть что, а насчёт еды… Те лисы, кому ты помогла устроить разбой в моём доме, они пусть тебя и кормят. Всё.

Хал проверил узел и пошёл прочь.

Марта поднялась и хотела побежать за ним, но натянулась верёвка, заставив собаку встать на дыбы и упасть. Несчастная дворняга несколько раз обошла вокруг берёзы, чем ещё больше запутала верёвку, уселась на небольшой пригорок и стала терпеливо ждать.

На следующее утро вновь поднялся ветер и пошёл холодный дождь. Марта продрогла и жалась к голым стволам. Дождь усилился, вода в болоте начала прибывать. Марта попыталась перегрызть верёвку, бросила это занятие. Она то и дело прислушивалась к чему-то, потом коротко и громко гавкнула, но будто испугавшись собственного голоса, замолчала.

Так прошло три дня. Дождь не переставал. Марта стояла по щиколотку в воде, мелко дрожала, ей негде было даже прилечь. Она очень проголодалась. Жажду более-менее утоляла затхлая болотная вода, но съедобного вокруг совсем ничего не было.

Мимо проплыла чёрная гадюка; Марта пригнулась, готовая прыгнуть, но только она оторвалась от земли, как гадина сжатой пружиной сама кинулась на неё и прокусила губу. Марта негромко взвизгнула и отпрянула, стряхивая гадюку.

Вскоре её одолел жар. Марта тяжело дышала, тряслась и жутко мёрзла. Она обернулась на шуршание: две змеи-медянки вылезли из болота и поползли вверх по дереву. Марта испуганно отошла в сторону и подождала, пока они исчезнут. С минуту она продолжала стоять, глядя под ноги в холодное болото, потом тяжело плюхнулась в грязную воду на бок.

Марту привело в себя прикосновение мокрого носа. Сколько времени прошло, неизвестно; вода спа́ла, обнажив мох возле остова берёзы; взошла молодая сиреневая Мышь. Марта с трудом подняла голову и увидела перед собой рыжую лисицу с тушкой зайца в зубах. Лиса осторожно положила добычу, попробовала перегрызть верёвку – тщетно, хоть шнур и размочалился. Лиса вдруг сорвалась с места и понеслась в лес, как будто её спугнули или она вспомнила что-то важное. Собака проводила лису взглядом, перетерпела очередной приступ дрожи и принялась за еду.

Под утро ей стало хуже. Лихорадка усилилась, губа распухла и болела, голова кружилась так, что невозможно было стоять. Марта взглянула на одинокую луну, поняла, что ждать больше некого, легла ничком и беспокойно задремала.

Сквозь полузабытьё она услышала шорох листьев. С трудом разлепив веки, дворняга не поверила своим глазам: к берёзе шёл Хал! Он внимательно высматривал что-то в ворохе палых листьев, покрывающих мох, как бесконечный, чудовищно драный ковёр. Почти дойдя до Марты, он поднял голову. Марта с трудом оперлась на передние лапы и шевельнула кончиком хвоста. Хал мрачно посмотрел на неё, обошёл по широкой дуге и последовал дальше вглубь болота, не оглядываясь. Марта некоторое время неподвижно ждала, потом вновь легла. Рядом по мху проползла гадюка; дворняга проводила её взглядом и закрыла глаза.

* * *

Ясным осенним вечером Айн прибирался в мастерской. Он вытер пыль с полок и аккуратно разложил по местам пузырьки с драгоценными отварами, перья экзотических птиц, ломкие травы, купленные у эльфов по цене литр самогона за грамм. Айн был эстетом, самый невзрачный пузырёчек имел неповторимую форму и при малейшем прикосновении звенел чистейшим хрусталём. В голове пронеслась мысль: хорошо, что бандиты не знают о ценности этих баночек, над содержимым которых он трудился несколько месяцев, и что они не нашли бутыль с крепким, особо чистым дистиллятом, которую он приберёг для себя. Промыв изящные перегонные кубы и до блеска отполировав котёл, Айн постелил новый коврик в клеточку, вытер пот со лба и решил немного развеяться: на душе было почему-то тревожно. В гости ни к кому не хотелось; он положил в рюкзак термос с редким золотым чаем, выпил рюмку самогона, чтобы не замёрзнуть, и углубился в лес.

Глаза привели его на берег Бульки, к мостику возле перекрёстка. В голову чуть ударило от выпитого, но беспокойство только усилилось. Айн пожалел, что не взял удочку: сейчас бы посидеть на крутом берегу – может, что и клюнет на вечерней заре после обильных дождей. Он повернул по тропе налево, в сторону болота. На смену стройному сосновому лесу на моховом ковре без подлеска пошла низина с зарослями кустарника и глубоко пружинящим зелёным мхом; берёзы всё больше росли корявые. Айну вдруг стало страшно. Он огляделся, но увидел лишь сонную трясину. Друиду было всегда здесь уютно; гадюк, что водились в изобилии, он любил, они его не тревожили. Сейчас же, наливая из термоса чай трясущейся рукой, он почти поверил небылицам, что слагали в посёлке про Змеиное болото.

Айну почудилось впереди движение. Он вгляделся внимательней. Пользуясь этим, сзади из-за сосны вышла тёмная фигура и неслышно приблизилась к друиду, держа в руке нож. Рядом с ней из мха вырос длинный красный корень и также потянулся к Айну. Фигура с ножом споткнулась о корень и покатилась под небольшой холм, где замерла камнем. Айн услышал шум и вздрогнул.

– Кто здесь? Ау? Ну его, пойду-ка я домой.

Он развернулся и поспешил уйти.

А чуть впереди, посреди болота Марта повела носом воздух, уронила голову на мох и потеряла сознание.