Читать книгу Культ ясеня - Михаил Филин - Страница 3

Айн полночи ворочался, засыпая урывками. Во сне к нему тянулись деревья с колючками вместо листьев, с одной ветви недобро таращился филин, вокруг другой обвилась кобра и угрожающе растопырила капюшон.

Айн сел на кровати; одеяло превратилось в ком, простыня и вовсе куда-то делась. В окно заглядывала луна, яблони во дворе колыхались от ветерка и отбрасывали странные тени, где-то под мастерской мелодично стрекотал сверчок, тихо поскрипывал клён о веранду – он вырос больше, чем предполагал Айн, и плотно прислонился к дому. Всё как всегда, но совершенно не спалось. Айн открыл окно, вдохнул ночной воздух и зашагал по комнате, сцепив руки за спиной. Потом зажёг свечу и пошёл в мастерскую. Посмотрел на мечи и ножи, что ему дали на обработку, с трепетом взял кинжал с костяной рукояткой – его собственный, хитро заточенный, со сложным наговором для особых случаев. Айн сделал несколько выпадов. Чем он не воин? Хладнокровный рыцарь Арра́йн спешит на подвиги… Айн покачал головой и положил оружие обратно. «Ну его, убью ещё кого-нибудь», – подумал он и, помедлив, произнёс про себя два заклинания, тем самым приготовив их про запас. Айн не любил применять оружие и боевую магию, он и паучков не обижал и тем более не мог убить человека, у которого обычно остаются дети, мать. «Впрочем, – утешал он себя, – меня лучше никому не злить, себе дороже». Айн закрыл дверь в мастерскую. Самое время лечь спать, но по внезапному наитию он пошёл за калитку, прочь от дома, по тропе, ведущей к перекрёстку.

Постепенно светало. Трава по краям дороги была мокрой от росы, в лесной тишине далеко раздавались трели зарянки и затухали с лёгким, но всеобъемлющим эхом. Айн напряжённо вглядывался в заросли, постепенно сбавляя шаг. Тут мимо прошмыгнула тень, Айн дёрнулся и рефлекторно выпустил приготовленное заклятие. Он присмотрелся: на траве ничком лежал заяц-беляк.

– Упс, ушастик, прости.

Айн постарался унять стук в груди и произнёс второе заклинание, от которого заяц шевельнул ушами, вскочил и за пару прыжков исчез в лесу. Друид похвалил себя за предусмотрительность: «Калечить-то всякий может, а вот вылечить!»

Спереди снова послышался лёгкий шум. Айн насторожился, не зная, чего ждать на этот раз, вспомнил, что чар в запасе не осталось, и торопливо пробормотал отражающий наговор.

Из-за поворота показалась большая серая дворняга с грязной шерстью, исхудалая и грустная, за ней волочился перетёртый шнур. Прихрамывая на переднюю лапу, она проковыляла три шага и повалилась на бок.

– Это же вроде новая собака Хала, которая ещё нравится Лианне! – воскликнул Айн. – Пожалуй, надо принести к хозяевам… ты только не умирай, а то вид у тебя не очень, мне кажется.

Айн, кряхтя, приподнял собаку.

– Ого, тяжёлая! Мне не дойти. Что делать, позвать Хала сюда, прямо среди ночи, или, может, подождать до утра? Лучше так, а собака пока побудет у меня.

Айн потащил неподвижную Марту, временами отдыхая. Его новенький костюм защитного цвета измызгался о шерсть. Зайдя в калитку, Айн почувствовал, что руки готовы отвалиться. Ближе всего ко входу была мастерская. Он ногой отворил дверь, как мог аккуратно положил Марту на коврик и отёр вспотевшее лицо. Потом присел возле дворняги.

– Что с тобой случилось, лохматая?.. Ещё одного заклятия против паралича у меня в запасе нет, да и толку от него. Похоже, просто истощена. А нет, постойте, здесь что-то неладное – кажется, отрава! Не с болота ли со змеями ты пришла, глупая? И не тебя ли я вечером вроде бы видел?

Айн порылся на полке и достал небольшую склянку с зеленоватой жидкостью, открыл пасть собаке и осторожно влил содержимое. Марта вздрогнула, но в себя не пришла. Она дышала мелко, но ровно, в забытьи подёргивая лапой. Айн наблюдал за дворнягой, пока не почувствовал, что вот-вот уснёт рядом. Он закрыл дверь в мастерскую и пошёл было в дом, но увидел солнце сквозь кроны сосен и решил не откладывая навестить лесника.

К Халу Айн шёл как в тумане. На сердце стало почему-то спокойно, только навалилась дремота, грозя свалить на траву. Друид протёр глаза, потряс головой и постучался в дверь. Хал вышел, и Айн рассказал ему про собаку. Лесник махнул рукой.

– Оставь её себе! Она убежала, не вынесла моего строгого режима. Вряд ли захочет вернуться, да и присмотрел я уже нового пса, скоро с Гариком мы выследим этого Оленевода на раз-два. И всех его подельников отловим до единого, всех, кто давал ему приют! Одним из таких оказался мой бывший друг Анатолио – он уже в темнице. Туда предателю и дорога! Власти помогают, справлюсь. И, поверь, глупая дворняга мне совсем не нужна.

Айн с трудом собрался с мыслями.

– Да? – сонно сказал он. – Ладно, пусть побудет пока со мной, наверное. Только ты Лианне всё-таки скажи, что собака нашлась, может, захочет пообщаться.

– Непременно, – ответил Хал и затворил дверь.

Друид кое-как добрёл до своего дома, повалился на кровать, не раздеваясь, и сразу уснул.

Проснулся Айн ближе к обеду с неприятными мыслями, что завтра на работу и что от Оленевода придётся-таки откупиться бутылью самогона – всё безопасней, чем ввязываться в сомнительную драку. Хорошо хоть сегодня выходной и можно в собственной лаборатории позаниматься от души. Тут он вспомнил про собаку и пошёл её проведать, по пути соображая, где взять мяса, ведь живности он не держал.

Айн переступил порог мастерской – и замер с отвисшей челюстью.

Драгоценные пузырьки валялись разбитые вместе с осколками перегонного куба. На полу разлилась тёмная лужа, по ней плавало крошево из редких трав и битого хрусталя. В помещении стоял туман смешанных испарений, по носу друиду ударило едким запахом, и заслезились глаза. Из форточки жуткий погром освещало ласковое осеннее солнце, в его лучах пары от бесценных эликсиров переливались нежной радугой.

В углу жалась Марта. Она увидела Айна и виновато склонила голову. Айн почесал затылок, глубоко вздохнул и сник, опустив руки.

– Пойдём отсюда, – сказал он наконец подозрительно дрожащим голосом. – Ещё задохнёшься, а ведь только на ноги встала.

Марта мелко тряслась; выйдя из мастерской, она сделала несколько шагов и прилегла на траву.

– Сейчас, воды и поесть, сбегаю, – путано выпалил Айн и торопливо принёс собаке миску с водой, а также обгрызенный окорок, оставленный Оленеводом, который Айн успел выкинуть и теперь выудил из компостной кучи.

Марта, не вставая, попила, покосилась на окорок и странно взглянула на друида. Воображение нарисовало Айну ответ: «Такое я даже голодная не буду!» Или она настолько больна, что не может есть?

Айн, чуть подумав, сбегал в Дубни и купил у мясника несколько тушек мелкого зверья. К такому угощению Марта отнеслась благосклонно и соизволила попробовать. Айн наблюдал; Марта подняла на него глаза, держа кусок во рту, и перестала жевать.

– Всё, ухожу, не смущайся, хвостатая! – сказал Айн и зашёл в дом, откуда стал наблюдать за дворнягой через окно. Марта вскоре наелась и не сходя с места легла спать.

Вечерело. Айн вытирал пыль в доме и расставлял посуду на кухне. Он не решался идти прибираться в мастерской, не хотел даже думать об этом: как-нибудь позже. Протирая полотенцем стакан, он услышал, как отворилась дверь.

В прихожую, а потом и на кухню зашла Марта. Не обратив внимания на Айна, она сходу открыла лапой шкаф с продуктами, сунула внутрь морду, выудила пакет с печеньем и, прихрамывая на правую переднюю лапу, побрела в зал. Айн всплеснул руками и пошёл за ней.

Марта уже удобно устроилась на диване, зубами осторожно разорвала пакет и методично грызла печенье, роняя столько крошек, что впору снова было прибираться.

– О как! – сказал Айн. – Это ведь не совсем еда для собак, тебе не кажется, лохматая?

Марта ласково глянула на него и вновь принялась за лакомство. Затем пододвинула лапой одно печенье Айну.

– Спасибо, конечно, – проворчал Айн, – но не могла бы ты поменьше крошить?

Марта закончила есть, смахнула полупустой пакет на пол и потянулась во весь диван. Потом посмотрела на друида.

– Я гляжу, ты повеселела, хвостатая, – сказал тот. – Чем займёмся? Давай пойдём, ты поможешь мне прибраться в мастерской? Нужно хотя бы начать восстанавливать то, что я создавал последние несколько лет, тебе не кажется?

В самом деле, Марта явно выглядела лучше. Худая, но бодрая, она вскочила с дивана и обошла вокруг комнаты, принюхиваясь, взяла зубами с печки одну из досочек друида. Дощечка была покрыта рунами нового заклинания, которое никак не хотело обретать форму на бумаге, но высеченное в древесине палисандра, уже подходило для экспериментов – только Айну всё лень было приняться за них всерьёз. С деревяшкой в зубах Марта села возле двери и выжидательно посмотрела на Айна. Друид вышел за собакой во двор.

Марта положила дощечку под ноги Айну и замахала хвостом. Сперва было непонятно, что она хочет, потом друида осенило: он подобрал розоватую пластинку и кинул в сторону забора. Марта весело бросилась за ней.

– Ага, – буркнул Айн. – Действительно, что ещё остаётся? Будем развлекаться. Руны мне постарайся не испортить, чудище лохматое!

Некоторое время он кидал дощечку, а Марта бегала. В очередной забег она не отдала игрушку Айну, а стала уворачиваться. Кряхтя и ворча, друид побежал за собакой. Марта поддавалась, временами сбавляя скорость. Но вот она разогналась, не смогла вовремя повернуть и врезалась в бочку с водой. Бочка упала, друид ахнул, Марта побежала дальше как ни в чём не бывало. Айн подумал, раз так, то ничего страшного, и продолжил игру.

Покружив по двору с четверть часа и совсем запыхавшись, Айн крикнул:

– Всё, хватит, наверное! Пойдём домой.

Марта на бегу обернулась, но упустила из виду теплицу впереди. Заметила её собака уже поздно, безуспешно попыталась затормозить и всем весом, не намного меньшим, чем у Айна, влетела в стекло. Раздался звон. Через секунду Марта вылезла и стряхнула с себя осколки стёкол и ветки томатов. Друид побежал к ней. Воображение уже рисовало, как он вытирает кровь, зашивает раны и накладывает повязку. Марта фыркнула и дёрнула хвостом; Айн обошёл вокруг неё, внимательно осмотрел бока – собака казалась невредимой. Друид выдохнул.

– Теперь точно хватит играть. Но пойдём-ка, совсем забыл, надо тебе, хвостатая, лапку обработать.

Айн побрёл домой, Марта не отставала. Друид поколебался, думая, пускать ли дворнягу в дом, но она уже успела запрыгнуть в гостиную и уселась в кресло.

– Это моё кресло! – запротестовал Айн.

Дворняга лениво и глухо рыкнула в ответ.

– Ладно, у меня есть диван.

Айн достал из аптечки бинт, нанёс на него едко пахнущую мазь и осторожно замотал Марте больную лапу, убедившись, что она не сломана. Марта напряглась, но не возражала.

Айн вспомнил, что забыл подобрать свою дощечку, и вернулся во двор. Пластинка валялась в пыли. Руны, разумеется, были испорчены клыками собаки. Друид нахмурился, но что-то заставило его присмотреться внимательней. Следы зубов, пересекаясь с символами, образовали странный узор. Искажённый, как если бы пьяный художник списал отражение картины с ряби озера на ветру, но Айн частично воссоздал стоящий за рунами образ. Друид разом вспотел, волосы встали дыбом, перед глазами закружился калейдоскоп красок и форм, сознание отказывалось их воспринимать. Айн на миг зажмурился. «Вот что бывает, когда случайно вмешиваешься в строгую формулу!» – подумал он, бросил дощечку в поленницу и зашёл в дом.

Марта дремала, но, как услышала Айна, приподнялась в кресле. Минут пять сидели молча; Айн отдыхал на диване, Марта смотрела по сторонам. Вскоре она слезла и взяла с полки в зубы коробку в черно-белую клеточку, подошла с ней к столику возле дивана, положила перед Айном и помахала хвостом.

– Никак ты предлагаешь мне, – изумился Айн, – сыграть с тобой в шашки?

– Гав!

Айн недоверчиво покачал головой и был готов разразиться восклицанием, как вдруг посмурнел и замолчал на полуслове. Он попытался вспомнить, когда кто-либо ему предлагал сыграть, пусть даже в дурацкие шашки, когда его последний раз звали в гости или хотя бы прислали письмо. Нет, родители из деревни пишут, конечно, они гордятся, что сын учится на друида, но с ними тяжело общаться, ведь им явно не стоит знать, что его давно выгнали из Школы и коллеги ни во что не ставят. Друзья? Айн думал, что у него есть друзья, временами они даже появлялись, когда от него что-то было нужно.

Тут Айн фыркнул и выпрямился. «Чего ныть попусту! Надо будет, сам схожу к тому же Халу поиграть, на охоту, да и просто поболтать». Он кивнул Марте и расставил фигуры на доске.

Айн выжидающе смотрел на собаку. «Ну и чушь», – подумал он, представив, как посмеялся бы сторонний зритель, но Марта лапой аккуратно подвинула фишку по диагонали. Айн сходил в ответ, началась игра.

И он проиграл! Марта весело глядела на покрасневшего друида.

Айн вновь расставил фишки. В этот раз удача или мастерство оказалось на стороне друида, Марта была побеждена, как полный новичок. Но она лишь задорно посмотрела на Айна и предложила снова сыграть.

Друид не заметил, как наступила ночь. Он собрал фишки, закрыл коробку и на недовольный взгляд Марты возразил:

– Спать давно пора!

Он расстелил диван, и на нем тут же удобно расположилась собака. Айн хмыкнул.

– Тебя бы помыть для начала, чучело лохматое! Но уже поздно.

Махнув рукой, он прилёг рядом с тёплой дворнягой и вскоре крепко уснул.

Друиду снилась роща к северо-западу от посёлка. Обычный лесок, можно обойти за полчаса – сосны, ивовый кустарник да крапива, но во сне среди стволов показались обветшалые домики, тропинка вела мимо них вглубь светлой рощи, что быстро обернулась непролазной чащей. Сбоку открывался правильный овал поляны, посередине рос дуб, с ветки свисала кормушка в виде круглого домика с красной крышей. Но Айн посмотрел на дорогу и замер: впереди за кустами его неведомо зачем ждала тень. Друид медленно попятился. Огромным облегчением пришла мысль вернуться, сесть под Ясень и забыться.

Айн сквозь сон вспомнил, как в юности гулял по этой рощице с деревянной палкой, воображая, что это отточенный меч, и побеждал одного за другим чудовищ из сказок, которых олицетворяли стебли крапивы. Тогда он себе дал боевое прозвище: Аррайн. Теперь оно звучало, конечно, глупо, по-детски.

Айн проснулся и сел на диване. Марта посапывала рядом, но уловив движение, потянулась и открыла глаз. Шлёпнув разок хвостом по одеялу, слезла с дивана, стараясь не наступать на раненую лапу, и исчезла на кухне. Айн торопливо пошёл за ней.

Принялись за завтрак, который состоял в основном из кофе, печенья и бутербродов; от тушки крысы Марта отказалась. Она села рядом с друидом и ела, положив лапу на стол. На попытку Айна оставить её порцию на полу Марта взглянула на друида так, словно это он был псом, который вдобавок разбил ценную вазу и нагадил в углу. Айн не настаивал. Марта вполне уверенно держала кружку с кофе передними лапами. Правда, потом уронила её, и кофе вылилось на ковёр, но это никого не смутило.

Не дожидаясь, когда Айн доест, Марта спрыгнула со стула, обтёрла пасть о полотенце и выбежала во двор. Айн поворчал, сполоснул посуду и пошёл за собакой.

Солнце ярко светило, тёплый осенний ветерок лениво теребил кроны сосен. Поодаль заливались зяблики и овсянки, трещали сороки. Айн подумал: хорошо, что зимы в Издоле мягкие, снег выпадает лишь изредка и вполне неплохо растут каштаны и кипарисы. Но разве он видел другие зимы или бывал вне Долины? Здешние жители и не пытались преодолеть отвесные горные гряды на западе и востоке, непролазное болото на юге и Бесконечный лес на севере, через который пробирались лишь эльфы, чтобы торговать с жителями Издола. Все знали о несчастных, кто ушёл в Лес и не вернулся, за исключением одного спятившего деда, но он не мог толком ничего объяснить. Посёлок Дубни и немногие удалённые усадьбы, как то дома Айна, Хала и Анатолио, разместились близко к Бесконечному лесу.

Друид прислушался к сорокам, но не понял их взволнованную трескотню – видимо, повздорили из-за лакомого куска. Марта тем временем ходила вдоль фасада и принюхивалась. Айн заметил возле дома новые корни Ясеня, больше дюжины, некоторые длиннее метра. Корни смирно лежали на земле, но явно беспокоили собаку. Марта подошла к особо крупному отростку и впилась в него зубами. Корень взвился, покрутился в воздухе и уполз. Рядом бесшумно ушли в землю остальные.

– Что тебя тревожит? – почесал затылок Айн. – Обычные корни, они порой виднеются. Правда, чего-то их всё больше. Вот сорняки действительно надоели: смотри, всё розами заросло. Бестолковая колючая ерунда! А вообще, так глянешь – не скажешь; даже вроде красиво. Не замечал раньше.

Айн ощутил смутное беспокойство, как беззаботный матрос на корабле, что незаметно дал течь. Но солнце мягко грело, птицы распевали – лето пыталось убедить, что календарь спешит, и Айн вновь расслабился. Чего нельзя было сказать о Марте: она метнулась за дом, через минуту выскочила с другой стороны, подошла к калитке, обернулась и уверенно гавкнула – мол, беги за мной.

– Да мне работать надо, – возразил Айн и вдруг похолодел: эликсир вчера разбился в суматохе, что навела Марта, а его нужно завершить сегодня.

– Как успеть сделать за утро то, над чем я трудился неделю! А ведь придётся! Иначе архидруид меня прибьёт. И в лаборатории ещё кавардак убирать!

Он повернулся к мастерской. Марта открыла пасть и, судя по всему, высказала всё, что думает: облаяла друида с целым букетом интонаций, далёких от доброй.

– Какая настойчивая! Ну что тебе надо! – рассердился Айн. – Не видишь, у меня времени нет!.. Ладно, покажи, чего хочешь. Надеюсь, далеко идти не придётся – ноги после вчерашних забегов болят. И теплицу чинить нужно, вдобавок к мастерской.

Так ворча, друид пошёл, а затем побежал за Мартой в лес. Собака уверенно вела его по дороге в Дубни.

В Издоле было три крупных посёлка: Полевой на границе болот к югу, Дубни, рядом с которым жил друид, и Тапки возле гор на западе, где процветало кожевничество. Дубни, пожалуй, был наиболее развитым, ведь именно сюда через Бесконечный лес приходили эльфы и устраивали ярмарки. Здесь молодёжь стремилась поступить в Школу друидов. Жители, не считая бедноты, соревновались, у кого ярче платье, быстрее лошадь и выше дом, а также кто положит кусок полакомей на алтарь Ясеню – гигантское дерево росло рядом с каждым из трёх посёлков и ещё девять Ясеней – возле деревень в поле, у подножья гор и в лесу.

Марта перешла на шаг, Айн поравнялся с ней. Прошли мимо первых домишек на границе с лесом. Ближе к центру посёлка дома строили намного выше: трёх- и четырёхэтажные деревянные срубы всегда смущали друида, он не понимал, как такие длинные, неустойчивые конструкции до сих пор не развалились. По работе он создавал отвары для пропитки древесины, это украшало дома, но никак не делало их прочнее.

Собака вела его прямо, в центр посёлка. За центром находился район попроще, а за ним затерялся хмурый уголок, где жили только нищие от безысходности – ведь дальше начинался жуткий лес, из которого приходили эльфы. Бесконечный лес, как его называли, внушал безотчётный страх жителям Долины. Будучи друидом, знатоком природы, Айн меньше других был склонен к предрассудкам, но никогда ещё не заходил в Бесконечный лес, подсознательно сторонясь его. Войти туда было всё равно что залезть в чужое окно – так же вопиюще нелепо и против всех разумных правил, хоть и не смертельно опасно. Айн смутно подозревал, что собака может вести его именно туда.

Марта ещё замедлилась. На Айна уже начали посматривать: друидов вокруг жило немного, их уважали и приводили в пример, за исключением, пожалуй, самого Айна, его не любили за подчёркнутую ненормальность, за то, что он не лоялен к Древам. Обычно он собирал немало снисходительных улыбок, когда появлялся в Дубнях, но сейчас прохожие больше тыкали пальцами в Марту. Айн вдруг осознал, как он выглядит, и сгорбился. Символ успешного друида – породистый волк, гордая лиса или, на худой конец, солидный филин, а как должен смотреться Айн с беспородной дворнягой, огромной, нескладной и не слишком чистой? Вместо того чтобы солидно вышагивать рядом по мостовой, она семенила, прихрамывая на переднюю лапу, увлекая растерянного друида через чью-то клумбу с тыквой.

Айн неожиданно для себя разозлился. Какого чёрта, чем он хуже этих людей? Появись сейчас Оленевод, Айн высказал бы ему решительно, что о нём думает. Но перед насмешкой друид был безоружен: смех – выражение полного превосходства, Айн воспринимал это всей кожей. Он сжал зубы и ускорился, опережая Марту.

Подошли к особо высокому дому. Окружённый избами поменьше, где жили слуги и охрана, деревянный сруб в пять этажей, больше похожий на башню, угрожающе косился, что, впрочем, ничуть не беспокоило знаменитого хозяина дома – архидруида. Возле парадного входа стояли двое лучников и вельможа в расшитом золотом костюме, шляпе с пером фламинго и сапогах из кожи крокодила.

Разодетый поманил Айна к себе. Айн узнал помощника архидруида.

– Принёс зелье? Закончил? – сходу спросил он Айна, косясь на Марту.

– Здравствуй, Акло́п, никак нет, ещё доделываю…

Помощник архидруида нахмурился.

– У тебя осталось два часа. Честно говоря, не понимаю, что ты здесь делаешь.

– Уже бегу, сейчас выполню! – выговорил Айн.

Собака отошла дальше по дороге и поджидала Айна. Тот, споткнувшись о камень мостовой, поспешил за ней. Отойдя от дома архидруида, Айн, обладавший острым слухом, услышал, как Аклоп насмешливо сказал стражнику: «Да, пёс точно королевского рода, под стать нашему герою».

Айн на миг перестал слышать гул посёлка. Он впился зубами в кулак, топнул ногой и окинул взглядом невозмутимую Марту.

– Вот бы правда ты красивая была, лохматая! – вырвалось у него.

Марта приподняла лапу для следующего шага – и окаменела.

– Извини, – быстро сказал Айн и протянул к ней руки. – Неужели ты всё понимаешь?

Собака опустила лапу и сникла. Потом подняла голову и взглянула на него ясно, разумно, с невыносимым укором и, прыгнув в сторону, помчалась на трёх ногах к лесу. Этот взгляд Айну запомнился надолго.

– Погоди!.. – он опрометью кинулся за ней.

Марта добежала до края посёлка. Каменная мостовая закончилась едва хоженой тропой, Марта скрылась на ней среди елей. Айн не раздумывая нырнул следом в прохладный сумрак Бесконечного леса.

Его обступили тёмные стволы, покрытые вековым лишайником; тишина оказалась неожиданной. Древние ели ровными рядами выстроились вдоль заросшей тропы, исчезающей поодаль в туманной дымке. Густой подлесок ощерился колючками кустарников. Среди зарослей брусники и черники повсюду виднелись фиолетовые пятнышки. В другое время и в другом месте друид бы заинтересовался и признал бы в них редкий вид фиалок, но сейчас было не до того.

Враждебность ощущалась в каждой иголке. Друид перешёл на шаг, вскоре замер и судорожно огляделся. Он явственно ощутил себя беззащитным перед острыми когтями, что вот-вот протянутся из чащи. Сквозь дрожь и нарастающий ужас, сквозь потерянность и хаос в голове пробилась единственно верная мысль: есть спасение. Есть Ясень, надо лишь вернуться, сесть под тень исполинской кроны, расслабиться и позволить умиротворению проникнуть насквозь. Марта исчезла – да ладно; конечно, нужно её отыскать – но не сейчас, сейчас на это нет сил, пора срочно возвращаться. Ого, а это что трещит за кустами? Пахнуло медвежатиной! Треск всё ближе!

Айн кинулся назад и буквально выскочил из Бесконечного леса. Мелькнула мысль, что от медведя не убежишь, но вроде бы никто не преследовал. Стало гораздо легче; привычный шум посёлка успокаивал, грело полуденное солнце. Справа у дороги вяло шевелился полутораметровый красный корень, Айн помахал ему, как старому знакомому.

Друид покинул Дубни, через лес возле своего дома поторопился к Перекрёстку и свернул в священную Рощу.

* * *

Айн с трудом разлепил веки. Сумерки унесли часть красок Рощи, под Ясенем уже никого не было, от алтаря поднимался едва заметный дымок. Друид отрешённо встал. Вопреки ожиданию, после долгого сидения у Древа легче не стало, только затуманилась голова, мысли будто попали в сонную трясину. Однако беспокойство притупилось, и пора было идти домой.

По дороге обратно, переходя реку Бульку по мостику, Айн наткнулся на Лианну.

– Ой – привет! – сказал Айн. – Ты куда так поздно?

Лианна очнулась от раздумий и подняла на него грустный взгляд.

– Айн, – сказала она. – Да вот, в Рощу. Разве дорога куда-то ещё ведёт? Хочу посидеть спокойно в тишине, одна. Все ушли, надеюсь?

– Угу.

– Представляешь, – скривилась Лианна, – Хал выгнал Марту в лес. Сначала она вернулась ко мне, а потом больше не вернулась.

Друид вздрогнул и опустил глаза. И тут невесёлые мысли сами вырвались наружу. Одной из его дурных, как он считал, черт характера была правдивость и привычка сперва говорить, а затем думать.

– Так это, она у меня жила, – сказал он. – Видимо, Хал не успел ещё тебе рассказать.

– Что?! Как? Когда? Расскажи-расскажи! – Лианна подошла вплотную. – Ты так говоришь, будто уже не живёт. Где моя собаченька сейчас?

Айн покраснел, чуть отодвинулся и рассказал, как встретил Марту, приютил её и как она только что убежала из-за его глупой несдержанности. Лианна жадно выслушала и разочарованно покачала головой.

– В Бесконечный лес!.. Ну как же так, куда ты смотрел? Эх, Айн, Айн! – девушка вздохнула. – Хоть живая, уже счастье. Может, прибежит ещё. Ладно, тем более я пошла в Рощу, а то расплачусь.

Айн проводил Лианну взглядом, досадуя на себя. Он сошёл с моста на берег и вдруг вспомнил, что так и не сделал работу! В мастерской его ждали лишь осколки, плавающие в грязной луже.

– Так себе денёк! – проворчал он, обращаясь к бородатой неясыти на ветке сосны. Сова улетела, не сказав даже «угу». Айн побрёл домой. Некогда привычное одиночество давило.

Дома Айн зажёг камин, поужинал остатками печенья, махнул рукой и лёг спать.

Ему снились кошмары про красные корни. Обычно безобидные, они враждебно вломились через изгородь, разбили окно и потянулись к кровати…

Друида разбудил настойчивый стук в окно. Айн поморгал, посмотрел на источник звука и похолодел. Предчувствуя неприятности, он торопливо оделся и вышел во двор.

К лапке почтового дятла был привязан свёрток. Чёрная птица с красной шапочкой перестала стучать, дала отвязать бумагу и улетела.

Новости оказались гораздо хуже, чем ночной кошмар. Красивым убористым почерком в письме говорилось: «Доброе утро, г-н младший друид Айн. С прискорбием сообщаем, что ввиду отсутствия известного эликсира, должного быть доставленным Нам вечером вчерашнего дня, у Нас не оказалось наличия возможности обработать ненадёжный венец четвёртого этажа резиденции Его Святейшества. Вследствие этого пятый, считая от земли, этаж полностью рухнул вниз в сторону земли и разрушился, потеряв целостность. Пострадал любимый кот Его Святейшества, а именно, у него диагностировано состояние фрустрации. Паж также был травмирован методом нанесения ему синяка пролетавшим продолговатым деревянным предметом в правый бок. Покорнейше сообщаем, что отныне и далее, волею Его Святейшества хранителя Двенадцати Ясеней и Нас, нижеподписавшихся, вы уволены со службы за некомпетентность. Всего наилучшего, Аклоп, Правая Рука Его Святейшества».

– Как же я теперь буду жить! – первая мысль Айна была очевидной. Он подумал и топнул ногой. – Какого чёрта они там брешут! Они что, обпились отвара от бешенства? Как мог упасть дом только из-за того, что его не покрыли самой обычной, пусть и красивой краской? Да ещё и за один день?

Он сел за стол, взял перо и принялся торопливо излагать, в чём ошибка архидруида. Через две строчки рука Айна медленно остановилась. Он вдруг понял, что писать бессмысленно. Аклоп нашёл крайнего, причём очень подходящего, которого никто никогда не любил, и мнение своё главный друид пересматривать не будет. Тем более что Айн и правда не выполнил задание в срок.

Айн прошёлся по комнате, со злости заготовил несколько заклятий, самых дурных и опасных из тех, что знал, и вышел из дома. Он решил развеяться, пройтись без маршрута – это всегда помогало почти так же хорошо, как Ясень.

С серого неба на пожухлую траву то и дело падала одинокая капля. Ноги неожиданно понесли Айна в посёлок и далее в небольшую рощицу на северо-западной его окраине. Проходя по улицам Дубней, друид почти желал, чтоб к нему кто-нибудь пристал и вызвал на разговор. Но жители, занятые своими делами, едва замечали друида. Айн взглянул на мостовую, ведущую в сторону Бесконечного леса, поколебался, но идти туда не решился.

Свернув налево, Айн углубился в рощицу. Он вспомнил, что недавно это место ему снилось, но наяву здесь не оказалось домиков из сна и тропинки глубже в чащу. Роща выглядела до скуки знакомой и маленькой. Впрочем, он знал здесь уютную полянку, на которой приятно будет посидеть на поваленном стволе. Вот уже за поворотом, если только дождь…

– Привет, ботаник, как делишки? – послышался сзади неприятно знакомый голос. – Ты, никак, заблудился? Да я помогу тебе, не вопрос! Доставлю к твоей ненаглядной ёлке! Или там дуб? А может, ясень? Чёрт вас, фанатиков, разберёт.

– Да нет, – ответил друид, – просто гуляю. Ты, Оленевод…

– Тогда пошли к тебе в гости, выпьем и закусим. Я приглашаю. Не бойся, со мной Бог, настоящий, не чета вашей гнилой груде ненапиленных дров. Сын Бога, всемогущий Хранитель спас нас от катастрофы Древних. Вот видишь рог Божественной Помощи? Сколько раз он меня выручал! Это работа Хранителя. Хочешь подарю? М?

– Нет, спасибо. Давай лучше я…

– Чего ты там бубнишь, друидик! Я же сказал, разворот на месте и шагом марш домой! На обед!

Айн непроизвольно повернулся и уже сделал шаг, как вдруг его одолел запоздалый гнев. Разрушенные мастерская и теплица, насмешки сельчан, бегство Марты, катастрофа на работе и неудачная встреча с Лианной – всё разом навалилось. А тут ещё этот бандюга. «Чтоб тебя чёрт побрал! И чтоб медведь побрал, или крыса вроде тебя самого!» – зло подумал друид и сам себе удивился.

– Ты, это, – сказал он вслух. – Иди лучше отсюда, а? Я как-нибудь сам.

– Вот-те раз! – изумился Оленевод. – Внезапные чудеса храбрости! Ещё немного, и я возьму тебя в отряд старшиной. Да я готов тебя боготворить, мой господинчик! – С преувеличенной театральностью разбойник собрался опуститься на колени перед друидом.

Но не успел.

Из кустов выскочил огромный чёрный медведь, схватил пастью Оленевода за шиворот и уволок в заросли, тот и не пикнул.

Айна окружила тишина. Через минуту оцепенение ослабло; он унял дрожь, выдохнул и осмотрелся. На земле остался лежать аккуратный серый рог. Айн хотел уже пнуть его в кусты, но передумал:

– А вдруг это и правда рог помощи какой-нибудь? Ого, мощная аура! Только странная. Человек из Оленевода никудышный, так может, хоть его рог на что-то годится? Или он под стать хозяину, такой же дрянной?

Друид колебался. Он решил не прикасаться к рогу и вернуться домой, но с изумлением обнаружил, что поднимает его и вешает себе на пояс.

– Видимо, неплохая вещь, раз сбежала от Оленевода и пришла ко мне. Но вопрос, хороший ли я сам человек? Вот ведь, раньше я об этом не думал. Конечно да! А если это рог проклят и запудрит мне мозги? Ладно, после разберусь.

Айн расправил плечи и пошёл домой. Он покинул рощицу на северо-западной окраине посёлка, пересёк его без происшествий и углубился в часть леса возле своего дома. Перед глазами то и дело возникал чёрный медведь, Айн вздрагивал и протирал их. Потом невольно вздыхал с облегчением, втайне надеясь, что теперь никогда не увидит Оленевода. Про рог друид больше не вспоминал, будто всю жизнь его носил.

За разговором Айна и Оленевода наблюдал из-за толстой сосны долговязый капитан Акула. Увидев, что главаря утащил жуткий зверь, а проклятый друид-тюфяк уходит с древним рогом, Акула чуть подождал и покрался следом за Айном.

* * *

Айн стоял под моросящим дождём и тупо глядел на свою калитку. Сейчас он войдёт в дом, пообедает бутербродами, приберётся в мастерской, а дальше что? Сварить очередной эликсир? Сыграть самому с собой в шашки? Начать курить или, может, приручить белку? Что за чушь лезет в голову! Надо как-то жить дальше. На нормальную работу никто его больше не возьмёт. Попробовать продавать лекарственные настои и зачаровывать оружие за деньги? Брать плату за то, что он делал для удовольствия, было неловко. Но что ещё остаётся, торговать картошкой и помидорами? Ах да, теплицу разбила Марта. Как же её отыскать?

Тут чуткое ухо друида уловило тихий шелест мокрых листьев, не похожий на звериный или птичий. Айн торопливо вошёл во двор, задвинул засов, подбежал к заднему входу и глянул на неторную тропу, что вела на заброшенную пасеку. Никого. Айн не стал запирать калитку. Сосредоточившись, он вывел рукой в воздухе сложный узор. «Если кто-то не сильно умный захочет вломиться, скорей всего, отсюда и войдёт, – подумал друид. – Что ж, пусть пеняет на себя за жестокую встречу. Жуткие видения и боли в животе до вечера ему обеспечены». Сурово нахмурившись, Айн зашёл в дом.

День уныло тянулся. Друид прибирал то, что за неполных два дня успела наворотить Марта. Айн обнаружил, что очень скучает по ней. И чёрт его дёрнул вчера такое ляпнуть! Была бы красивой, тьфу! На свою-то рожу и смотреть небось не хочет, от случайного зеркала отворачивается. Нужно собраться с духом и снова вторгнуться в Бесконечный лес на поиски. Может, завтра?..

Ночью Айн лежал, убрав руки за голову, и изучал контуры потолка. По черепице крыши стучал ливень, шумели сосны – обычно это убаюкивало за минуту, но сейчас сон совсем не шёл.

Дождь постепенно стих, лишь редкая капля нарушала полуночную тишь. Айн в сотый раз зевнул и повернулся на бок. Скрипнула задняя калитка. Друид резко сел. Ударила мысль: а что, если в его ловушку попадётся Марта, а не бандиты? Он торопливо зажёг фонарь и выбежал, как был в халате, во двор.

Никого. Ночной холод и пустота.

Начался новый хмурый день. Переделав скучные домашние дела, не в настроении больше работать, Айн вышел за калитку прогуляться. В сумрачное осеннее утро, с сумрачными мыслями он отправился в самое сумрачное место в окрестностях – Змеиное болото, что к северу от моста через Бульку.

Под мёртвой берёзой с тремя стволами на кочке мха сидела девушка. Айн присмотрелся, выпрямился и подошёл ближе. Девушка неподвижно смотрела на болото, в руках она держала верёвку. Он кашлянул.

– Айн… привет.

– Привет. Я просто хотел здесь присесть, – сказал Айн. – Но не обязательно под деревом, можно и тут рядом, на холмике, если ты не против. Лианна.

Её имя он почему-то выговорил с трудом.

– Да.

Несколько минут сидели молча. Айн не знал, что сказать. Он хотел спросить про верёвку, Лианна его опередила.

– На неё моя мама вешала бельё. – Девушка продемонстрировала обрывок.

Айн почесал макушку. Обычно болтливая и живая Лианна была теперь чуть ли не угрюмее него и говорила загадками. Но вот она печально улыбнулась и вновь стала похожа на себя. Странно, но глядела она на него с чем-то вроде симпатии. Айн приободрился.

– Да, очень старая верёвка, – сказал он.

– Смешной ты, Айн.

На внезапный шорох обернулись оба.

Большая лохматая собака с длинным пушистым хвостом показалась из зарослей на границе болота и, прихрамывая на правую переднюю лапу с белой повязкой, подошла. Собака посмотрела на Лианну, на Айна и села между ними. Друид и девушка замерли.

Айн боялся пошевелиться, как бы Марта вновь не убежала; слова извинений готовы были сорваться. Лианна протянула руки и выговорила:

– Марта!

Собака подошла к ней и лизнула ладонь. Айна кольнула зависть.

– М… – сказал он и закашлялся.

Марта, игнорируя его, внимательно смотрела в глаза девушке. Айн опустил голову. Лианна хотела обнять собаку за шею, но та вдруг попятилась и повернулась к Айну.

– Марта, – хрипло сказал друид.

Без предупреждения собака прыгнула на него и повалила на спину. Айн на миг потерял ориентацию, но вновь сфокусировал взгляд. На фоне серого неба, обрамлённого серыми ветками мёртвых берёз, серая лохматая морда с чёрным носом и ярко-синими глазами медленно приблизилась к лицу.

– Извини, – выпалил Айн и зажмурился.

Его лизнули в щёку, и тяжесть лап исчезла с груди. Айн открыл глаза, поднялся и отряхнулся. Марта стояла на тропинке и выжидательно смотрела на него. Айн суетливо дёрнул руками, колеблясь; взглянул на Лианну. Улыбка девушки стала шире, но голос – грустнее.

– Иди уже, – сказала Лианна. – Она тебя куда-то зовёт. Давай иди. Успеем поговорить после.

Действительно, Марта не сводила с него глаз. Айн чувствовал, что разрывается надвое. Но, не сопротивляясь, он рассеянно помахал рукой Лианне и побежал за собакой. Та убедилась, что он следует за ней, и пустилась рысью по тропинке прочь из болота.

На перекрёстке свернули направо, в сторону Дубней и дома Айна, оставив за спиной реку Бульку. Марта уверенно вела его по дороге в посёлок, вскоре она перешла с рыси на шаг, но не давала друиду подойти близко. Айн шёл за ней как в тумане.

Что-то было не так.

Айн огляделся: всё тот же родной лес, та же тропа, где знаком каждый выступ корня. Посмотрел на собаку, взглянул на небо: вполне серое, всё нормально – стоп! хвост Марты! Из нелепого, крючковатого он стал ровным, длинным и пушистым, словно и не её. Айна прошиб пот; друид остановился на секунду, но боясь отстать, вновь зашагал.

С чувством, будто он двое суток не спал, Айн продолжил идти за Мартой. Вошли в посёлок. Может, на них смотрели и даже здоровались, возможно, отпускали вслед дворняге почти добрые замечания – Айн не отвлекался. Подошли к концу мостовой. Впереди чернел Бесконечный лес. Марта не останавливаясь пошла по заросшей тропе. Айн твёрдым шагом следом за ней погрузился в тень между елями.

Прохлада и глухая тишь, ровная нехоженая тропа и дымчатая завеса в десятке шагов впереди. Марта ускорилась и исчезла в тумане. Стараясь не глядеть по сторонам, Айн поторопился следом. Кругом старые ели, колючий кустарник и яркие пятнышки фиалок среди травы. Туман оказался вовсе не густым: открылся поворот тропы, потом следующий. На очередном изгибе пути из-за ствола выглянула одним глазом Марта и вновь скрылась.

Айн шёл несколько долгих часов. Страх, что он испытал здесь прошлый раз, отошёл на второй план, поблёк. Айн сорвал одну из фиалок и внимательно присмотрелся к ней на ходу, наморщив лоб.

Дорога петляла между деревьев, время от времени Марта давала о себе знать, на секунду показывая краешек морды. Постепенно тропа пошла под уклон, ели стали редеть, появились сосны, кустарник уже не выглядел таким колючим. Вскоре подлесок и вовсе исчез, уступив место камням на траве – от гальки до крупных валунов.

Рассеялся туман, показалось ясное голубое небо, лучи солнца пробились сквозь раскидистые кроны сосен слева. У Айна заурчало в животе, но он это едва заметил.

Впереди послышалось слабое журчание. Тропа стала более каменистой. Лес постепенно терял послеполуденную яркость, близился вечер. Марта давно не показывалась. Айн решил, что раз нет развилок, остаётся идти по дороге.

Журчание впереди стало громче. Усилился приятный запах сосен. Айн вздрогнул от неожиданно звонкой трели большой синицы. Последний поворот, и Айн вышел на опушку.

Густой бор отступил, сосновое редколесье впереди сияло от лучей заходящего солнца. Чуть ниже среди камней и сочной травы блестели излучины ручья. На самом крупном валуне, на фоне золотого зарева стояла не шевелясь большая ярко-серебристая лиса. У Айна перехватило дыхание. В простой и царственной позе, не отрываясь смотрела она через ручей вдаль – как печальная вечная мелодия, застывшая в мгновении, излучая мягкость и загадочную грусть. Легчайшая белая шерсть с серо-синеватым рисунком идеальными изгибами обрамляла безупречно сложенное тело.

Лиса медленно повернула голову к Айну.

При одном взгляде в синие глаза у друида пробудились неведомые ему уголки души, на границе сознания промелькнул калейдоскоп забытых снов про ясное небо и древние горы; умопомрачительно яркая и объёмная долина с гигантскими секвойями на склонах на секунду всплыла в памяти резкой картинкой. От порогов кристальной речки у подножья веяло умиротворением и негой так, что Айна насквозь пронзили мурашки. Он пошатнулся и протёр лицо. Призрак померк и растаял, но глаза лисы и она сама остались наяву, не желая исчезать, как это положено любым снам и видениям, даже самым лучшим.

– Лохматая! – ляпнул Айн и закашлялся.

Лиса смотрела с ласковой укоризной.

– А я-то тебя… то есть вас. Это, ну в общем, тебя я обзывал некрасивой, а ты…

Серебристая лиса мягко, как тень, спрыгнула с булыжника, подошла к Айну; грациозно, неестественно плавно приподнялась на задние лапы и легонько положила перевязанную лапу ему на грудь, медленно махая длинным пушистым хвостом. Повеяло весенней свежестью и едва уловимым ароматом астр. Поднимись лиса в полный рост, оказалась бы не ниже Айна. Друид было протянул руку к её голове, но замер, зачарованный.

Лиса опустилась на землю и рысью побежала вдоль ручья, не оглядываясь. Айн в нерешительности постоял и, будто проснувшись, последовал за ней.

Лиса больше не скрывалась. Временами она останавливалась, оборачивалась и поджидала Айна. Солнце спряталось, и быстро темнело. Вскоре они вышли к обрыву у излучины широкой реки, в которую впадал ручей. Лиса повернула и побежала вдоль берега в лёгкий подъём. Справа стеной возвышался лес; слева, за рекой огромное поле выцветало в сумерках из ярко-зелёного в неясное серое.

Айн вдруг понял, что у него есть неиллюзорный шанс никогда не вернуться назад.

– Я… я не могу идти дальше, – сказал он с нарастающим страхом, оглядываясь вокруг. – Мне нужно домой. Обратно на ту тропу.

Лиса остановилась, внимательно посмотрела на него и дёрнула хвостом. Не колеблясь, развернулась и помчалась назад, переходя с рыси на галоп. Айн добежал за ней до начала тропы через лес и обнаружил, что лиса исчезла.

– Кажется, мне сюда.

Вскоре совсем стемнело. Айн с беспокойством шёл по закоулкам чуждого мира стволов, ветвей и пугающих теней. И днём-то в Бесконечном лесу было не по себе, а теперь он здесь один, ещё и в полной темноте. Впрочем, бродить по лесу ночью, глядя на звёзды, было ему не впервой, и друидское чутьё подсказывало, что вокруг всё спокойно, хоть на звёзды он сейчас не обращал внимания и стремился как можно быстрей добраться до посёлка.

Уже выходя из леса, он запнулся о клубок корней. В темноте не разглядеть, да и желания не было. Айн торопливо прошёл через Дубни, добрался до дома, заперся на все засовы, лёг на нерасправленный диван и тут же уснул.

На следующее утро Айн, едва протерев глаза, под действием неодолимой тяги побежал к Ясеню. Он сел на прохладную землю, не обращая внимания на людей вокруг, прислонился к корню и закрыл глаза. Мысли растворились, внутри образовалась приятная пустота, она всосала сомнения, переживания и неуверенность, оставляя только спокойную лёгкость.

Айна привёл в чувство голод. Пока было ужинать, он с утра ничего не ел. Он вернулся домой, набил брюхо чем попало и рано лёг спать.

Утром Айн решил заняться новым эликсиром лечения лихорадки. Он сбегал в посёлок, купил на последние деньги нужных порошков, чужедальних трав, что не встречались в Издоле, разогрел в мастерской котелок и с головой погрузился в работу.

Так прошёл день. Айн старательно отгонял любую мысль, чуждую труду, боясь, что его увлекут нелепые выдумки. Временами в поток сознания всё же забегала серебристая лиса, категорически неуместная здесь и сейчас, и мелькали мысли, одна глупее другой, как расположить к себе Лианну. Нет уж, ясно как день, что она меньше всего думает о нём, пусть найдёт кого потвёрже, поюморнее. Айн, как ни странно, не страдал низким самомнением, он считал себя достойным любой принцессы, но понимал, что подходящие принцессы встречаются не так часто. Правда, он отдавал себе отчёт, что точно не знает, где проходит грань между реальностью Айна и фантазиями Аррайна, его героического альтер эго из детских игр в войнушки с чудищами.

Вечером Айн сделал бутерброд с маслом, облизнулся и хотел откусить, но так и остался сидеть с открытым ртом. «Какой-то мрак, – подумал он. – Что со мной происходит? Впервые случилось что-то необычное, но я старательно, в полную силу отгоняю все мысли о чудесном: о Марте, о том, что за Издолом, похоже – целый мир! Неестественно это. Правильно будет прямо сейчас пойти и сесть под Ясень, а потом попробовать ещё один вариант компонентов для эликсира, после чего… чёрт возьми, да нет же! Куда сами по себе так заворачивают мысли?»

Он отложил бутерброд, лихорадочно оделся и побежал в Дубни, на опушку Бесконечного леса.

Вход в лес был забаррикадирован красными корнями. Друид попытался обойти их, но корни угрожающе нацелились на него.

– Ого! Что это с ними!

Айн присел на землю чуть поодаль и уставился на лес. Корни поволновались ещё немного и встали вертикально, как зубы чудовища на страже.

С наступлением сумерек в бедном квартале возле опушки стали появляться молчаливые тени. К друиду приковылял нищий с протянутой рукой. Айн испуганно отвернулся, пробормотал что-то и пошёл прочь. Давно пора домой, нужно же наконец доделать эликсир.

Айн засиделся в мастерской до поздней ночи. Пробный рецепт опять не удался, и комнату заволокло красным дымом. Айн закашлялся, голова закружилась, мысли поплыли. Шатаясь, он открыл дверь и окно.

Ядовитые пары постепенно рассеялись. Айн сидел в мастерской на корточках, подперев руками лицо. Придя в себя, он поднялся на ноги. Сквозь остатки дурноты ему почудилось, будто пахнуло астрами. «Интересный вышел яд, – подумал он, – но ведь должна получиться не отрава, а лекарство». Друид подошёл к котлу попробовать ещё раз. Положил нужные ингредиенты, прибавил на таганке огонь. Тут он заметил краем глаза тень, обернулся и увидел в дверях на фоне ночи светлый четвероногий силуэт.

– Не сейчас, – пробормотал он. – Нужно торопиться, а то пригорит. Главное, чтоб вместо эликсира опять не получилась хлорная известь, у меня этой хлоркой уже всё завалено.

Айн положил в котёл щепотку розовой соли. Пригореть точно не успело: жидкость рванула вверх так, что котёл подпрыгнул и полетел на пол. Друид увернулся, но его задело ручкой по виску и обдало руку кипящей жидкостью. Уже теряя сознание, на миг он обрёл ясность мысли и обернулся к двери.

– Не уходи! Подож…

Темнота.

Друид проснулся утром, лёжа на коврике в клеточку. Голова раскалывалась. Он поднялся и распахнул дверь. Никого.

– Марта! – крикнул Айн.

Тишина. Он вернулся в мастерскую, подобрал котёл и как мог убрал липкую грязь на полу – всё, что осталось от неудачного эликсира.

Айн вышел во двор и протёр глаза от неожиданно яркого солнца.

Бац! Бац! Бац! В больной голове каждый стук отозвался как молния у ног. Бац!

– Не шуми, я тут! – простонал Айн. – Лети сюда!

Почтовый дятел перестал долбиться в окно дома, подлетел к друиду и дал отвязать от лапки бумажный свёрток. Айн прочёл: «Милостью Его Святейшества и Нас информируем о предполагаемой постановке вопроса о восстановлении младшего друида Айна в должности. Срочно явиться в Школу. Подпись: Акл».

Айн просиял.

– Вот это да! Я снова кому-то нужен!

Он стал торопливо собираться и вскоре убежал в посёлок, забыв даже запереть дом.

* * *

Капитан Акула убедился, что уже совсем стемнело, и осторожно залез на изгородь. «Пропади пропадом треклятые колдунства, – подумал он, поглаживая живот. – В задний вход больше не сунусь». Капитан перекинул ноги и расцарапал штаны о забор. Он тихо выругался и кое-как спрыгнул во двор.

Акула внимательно осмотрелся. Первым его открытием стала распахнутая калитка парадного входа в двух шагах.

– Тьфу! То есть можно было просто зайти? Проклятый хитрющий друид!

Акула крадучись подошёл к дому. Он решил обойти кругом и заглянуть в каждое окно.

– Везде темно. Либо он спит, либо его ещё нет, – глубокомысленно сказал себе капитан.

Тут за спиной что-то прошуршало, и он резко обернулся. Вспомнил о мече, выхватил его из ножен и замер. Никого.

Снова послышался шорох, и опять за его спиной.

– Кто там? – спросил Акула.

Ругаясь про себя, он вновь обошёл вокруг дома, пытаясь найти источник звуков.

Ничего подозрительного. Капитан крутанулся, держа меч наготове.

– Эй, привидение, это ты?

Шорох, на этот раз впереди. Акула дважды развернулся, но ничего не увидел.

– Нужно было взять свет, – процедил он. – Хотя о чём это я, у меня же есть фонарь.

Тут его осенила мысль. Ломиться в дом и дожидаться друида желание пропало, Акула решил вылить горючую жидкость на сруб и поджечь. Капитан ухмыльнулся и принялся за дело. Содержимое лампы впиталось в торец нижнего венца дома. Запахло керосином. Акула потянулся к карману, посматривая по сторонам, ежесекундно ожидая новых шорохов.

Но вместо каких-либо звуков его бесшумно, но сильно ударило в спину, так что капитан оказался ничком на земле, выронив меч и оставшись без шапки. Он тут же вскочил и нервно обернулся.

В полутьме виднелись лишь кусты, теплица со странной дырой посередине и контуры подсобных построек. Акула по-настоящему испугался, бросил лампу и побежал к выходу.

* * *

Айн возвращался домой уже когда начало светать, утомлённый, но спокойный. В руке он нёс новую сумку с ингредиентами для работы. Вдруг сзади что-то прошуршало. «Да чёрт с ним, – махнул рукой Айн. – Немного поспать, позавтракать, и вновь за дело». Аклоп не шутил, Айна действительно взяли обратно на службу; Школе требовалось много эликсиров для обработки дерева – строить новый дворец архиепископа, в три раза выше и красивее прежнего.

– Опа, я, кажется, днём торопился, забыл всё запереть.

Айн открыл калитку – и почти столкнулся с крупной серебристой лисой. Он выронил сумку, внутри что-то хрустнуло. А Марта смотрела за спину друиду. Пока Айн пытался собраться, к калитке подошли ещё двое в кожаных доспехах, с короткими мечами: стражники. Лиса отошла и исчезла за изгородью.

– Позволь, – сказал страж, что повыше, и, не дожидаясь разрешения, оттеснил Айна во двор. Второй зашёл за дом и подозвал первого стража и Айна к себе.

– Как видишь, друид, это меч и шапка. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Да, я согласен, это действительно меч и коричневая шапка, – пробормотал Айн.

– Признаёшь? Отлично, показание будет использовано в суде. В любом случае, ты арестован за содействие банде разбойников. Тебя видели в обществе Оленевода, и вот перед нами лежит меч его подельника. Сдать всё оружие! И деньги. С деньгами нельзя. Ну как, пойдёшь с нами добровольно?

– П-пойду, конечно. Но нет у меня оружия… и денег. С собой.

– Это мы сейчас проверим. Хорошо проверим, будь уверен.

В воздухе блеснуло серебром, и стражник отлетел в сторону. Ещё белая молния – и второй повалился на траву. Лиса плавно приземлилась на четыре лапы.

– Что ты наделала! – в ужасе вскричал Айн и забегал от одного стража к другому. – Они без сознания! Знаешь, что мне будет за то, что я поднял руку на представителей власти?

Марта выразительно посмотрела на калитку, прыгнула к ней и уставилась на друида.

– Да уж, что ещё остаётся!

Айн пошёл было за лисой, но встал и схватился за лоб. Затем, спотыкаясь, забежал в дом и закрыл за собой дверь.

Лиса осталась ждать. Через пять минут появился друид, с рюкзаком внушительных размеров и походной сумкой. На поясе висел серый рог и кинжал в ножнах.

– Наспех собрался. Чтоб можно было заночевать, если придётся.

Марта дождалась его и побежала прочь по тропе.

– Куда… Куда ты ведёшь? В посёлок? Так меня же там заграбастают сразу! – Айн едва соображал, но поспешил следом.

Лиса вдруг застыла. Потом развернулась и лёгкой рысью побежала назад и к перекрёстку. Айн невольно залюбовался серебристой плавностью движений. Лиса в два прыжка исчезла за поворотом, где подождала друида.

Марта привела Айна к дому лесника Хала и остановилась. Друид ничего не мог понять. «А вообще, да, это же Хал изначально нашёл Марту. Может, что подскажет. Постучать? Ой, он же грозился расправиться со всеми, кто общался с Оленеводом…»

Тут отворилась дверь, на пороге показался лесник, за ним стояла Лианна.

Хал кивнул Айну и собрался спуститься к нему, как вдруг заметил серебристую лису. Хал замер. Затем, к удивлению друида, нахмурился, развернулся и исчез внутри дома.

Лианна же медленно вышла по ступенькам к Айну и Марте. Губы её дрожали.

– Я… – начал Айн.

– Убирайтесь, – сказала Лианна. – Уходите немедленно!

– Что? – ошарашенно пробормотал Айн.

– Не рушьте мою жизнь до конца! Вон!

Лианна зашла в дом и хлопнула дверью. Потом бессильно опустилась на табурет в прихожей и закрыла руками глаза.

Посидев с минуту, Лианна вытерла слёзы, сжала губы и твёрдо встала.

Она приняла решение.

Снаружи Айн стоял в растерянности. Марта же опустила голову и пошла прочь, обратно к перекрёстку. Айн, очнувшись, поспешил за ней.

На этот раз лиса уверенно вела его в Дубни.

Когда вошли в посёлок, Айн втянул голову в плечи и беспокойно смотрел по сторонам. Марта не торопясь вышагивала по мостовой, через центр к Бесконечному лесу.

К счастью, никто не пытался их задержать. Навстречу попалась группа учеников Школы во главе с двумя пожилыми друидами. При виде огромной ярко-серебристой лисы они удивлённо встали.

– Ничего себе! – вырвалось у старшего. – Какая красивая! Это ты удачно дворнягу променял!

Айн скромно смотрел на дорогу, но при последних словах нахмурился и прибавил ходу.

Лиса остановилась перед частоколом из красных корней возле входа в Бесконечный лес. Корни зашевелились, некоторые потянулись к Айну.

Лиса попятилась, развернулась и побежала вдоль границы посёлка.

Вскоре они вошли в хорошо знакомую друиду сосновую рощицу. Это было то самое место, где порой гулял Айн, втайне надеясь увидеть дорогу и домики из сна. В этой же роще Оленевода утащил медведь. Айн потрогал рог на поясе и последовал дальше за лисой. Он знал здесь каждое дерево, но теперь – почему-то он особо не удивился! – это место действительно больше походило на рощу из сна. Вроде бы всё то же самое, но вот в стороне показался первый старый дом, вот второй. Незнакомая тропинка вела в гущу леса, но серебристая лиса свернула направо, на округлую полянку среди сосен. Посередине рос большой дуб, с ветки свисала кормушка для птиц в виде домика с черепичной крышей. В кормушке неторопливо клевала зёрнышки коноплянка. Освещённая утренним солнцем поляна излучала умиротворение и ясность.

Лиса остановилась возле дуба. Казалось, она вот-вот чихнёт. Айн зачарованно подошёл ближе.

Лиса повернулась к нему, приоткрыла пасть, немного подождала и глуховато выдала: «А…» – но тут же сомкнула челюсти и на миг как бы задумалась. Потом, глядя прямо в глаза Айну, чуть склонив голову набок, мелодично и почти ясно произнесла:

– Арр… райн.

Брови Айна взметнулись, и прежде чем он успел подумать, сорвались слова:

– Очень приятно… То есть – я Айн!

– Да, – чуть неумело произнесла лиса и добавила уже отчётливей: – Ты Райн.