Читать книгу Парадокс Всемогущества. Том 2. Стальная перчатка - Михаил Хайруллин - Страница 2

Крупные капли барабанили по зонтам и шляпам прохожих, кутавшихся в свою одежду и добавлявших к пестрым светящимся вывескам города, мелькающие разными цветами экраны своих непромокаемых смартфонов. Из-за плотных туч, скрывавших даже очертания Городской Башни, стояла бы непроглядная темнота, но большой город словно жил своей жизнью, не зависящей ни от погодных условий, ни от чего-либо еще. Люди, неизменно спешащие по своим делам, ежедневно наполняли улицы, уперев взгляд в экраны гаджетов и временами толкая друг друга, не заметив невидящим взором встречного прохожего. День ото дня менялась лишь одежда «серой массы», между отдельными представителями которой порой наблюдались различия лишь тогда, когда они открывали свои паспорта.

Он шел по одной из главных улиц города «вниз», в элитный район, где он жил и который считался центром города, хотя располагался на берегу. Точнее, правильнее было бы сказать «вместо берега»: огромная дугообразная плотина огораживала город от подступающего с каждым годом моря, и буквально через несколько лет после окончания войны и создания этой плотины вода уже поднялась на одну треть высоты всей конструкции; тем самым, нижняя часть города оказалась под уровнем моря. Еще надо сказать, что в середине плотины стояла Городская Башня, никак не напоминавшая строение в столице Армии Свободы, но построенная как монумент в честь победы над искусственным интеллектом и в память о жертвах войны. Строилась она чуть ли не три года, и открылась лишь недавно; к полукруглому парку у подножья Городской Башни сходились все главные улицы города. В ней находились и торговый центр, и жилые квартиры, и офисы, и склады, а самое главное – на ее верхнем этаже каждый месяц собирался Совет Тринадцати.

Он шел широким шагом, придерживая капюшон своего плаща, с которого то и дело капала вода прямо в рукав правой руки. Левой же он отодвигал со своего пути прохожих, про которых в самый раз можно сказать «глаза имеющие – и не видят», морщась с каждой каплей, падающей в его одежду. Но только он опускал руку, чтобы вытряхнуть воду из своего рукава, как капюшон отодвигался назад, и косые струи дождя падали прямо в глаза.

С облегчением он зашел в подъезд многоэтажного дома. Дверь плавно закрылась и отсекла все звуки улицы, превратив шелест автомобильных покрышек и шум дождя в единую неразборчивую кашу. Чистый подъезд с белыми стенами встретил его уютным теплом и запахом сырости, который он, спешно шагая среди прохожих, не замечал на улице. Но вслед за облегчением на него накатило отвращение, которое он каждый раз испытывал, глядя на эти чистые белые стены.

«Лицемерие это все; не то, за что мы сражались. Разве этого хотел Лидер – чтобы люди, забыв о Цели, предавались развлечениям и наслаждению? Чтобы одни правили, а другие работали, не в силах подняться выше? Была бы сила все изменить, и я бы изменил».

Он зашел в лифт и нажал кнопку двадцать первого этажа. Двери со звуком колокольчика закрылись, и лифт, параболически ускоряясь, полетел вверх. Только сейчас он заметил, что вода с него льется чуть ли не ручьями и утекает с покатого пол лифта в зарешеченные отверстия в стене. Он снял плащ и потряс его; вода забрызгала во все стороны. Сейчас, без плаща, он оказался совсем не похожим на представителя вечно спешащей уличной толпы: был высок не по возрасту, имел красивое, правильной формы лицо при прямых каштановых волосах, но был очень худым, хотя не испытывал недостатка в пище. Возраст его на глаз определить было сложно – усталое выражение на его лице вместе с заурядной одеждой давало диапазон в пределах двадцати-тридцати лет.

Лифт начал останавливаться, плавно и, казалось бы, незаметно, но ощущение торможения после быстрого подъема создавало легкое, но неприятное головокружение. Электрический женский голос разборчиво, отдельными словами произнес: «Двадцать первый этаж». Двери лифта со звоном колокольчика открылись, и единственный его пассажир вышел наружу. Он оглядел площадку и, доставая на ходу ключи, направился к двери своей квартиры.

Почему-то дверь не поддалась с первого раза. Он навалился на нее плечом, и она с трудом сдвинулась с места. Вслед за этим загудел ветер, и напор изнутри словно бы исчез; он ввалился в квартиру, еле удержав равновесие, и дверь за ним захлопнулась, оставив его в темноте. В квартире почему-то было отчетливо слышно шум дождя; ее обитатель подумал: «Знал бы, что такая гроза будет, не открыл бы окно утром. Но…» Тут он словно бы что-то вспомнил, скинул на ходу ботинки и забежал в зал. Комната слегка освещалась огнями улицы, но он слишком поздно заметил, что на полу что-то блестит: с разбегу он наступил ногой в лужу холодной воды.

– Чёрт!

Шлепая по луже, он подобрался к окну, из которого то и дело дул ветер в квартиру, и захлопнул его. Сверкнула молния, осветив комнату ярким, чуть ли не дневным светом, и он увидел, что чуть ли не весь пол залит водой. Тяжело вздохнув, он перешел в другой, более сухой, конец комнаты и потянулся к выключателю. Гром прогремел как раз в тот момент, когда он переключил питание лампы на потолке, и он вздрогнул от неожиданности. Но лампа не включилась.

«Прекрасно», – подумал он, выходя в коридор и на ходу снимая мокрые носки. Перейдя в так же тускло освещаемую светом с улицы спальню, он подошел к столу, нажал на кнопку включения ноутбука и присел на стул. Откинулся на спинку и закрыл глаза, вдыхая аромат дождя, доносящийся с соседней комнаты.

«Не самый лучший конец не самого лучшего дня. И зачем я только открыл это окно, когда уходил из дома? И ведь не вспомнил про него ни разу за день. Теперь еще придется лужу убирать, как свет дадут…»

С футуристическим звуком ноутбук вместо экрана загрузки показал рабочий стол. Значки по очереди появились на фоне изображения замысловатой, но бессмысленной машины, медленно поворачивающей свои зубчатые колеса. Он посмотрел на индикатор аккумулятора: заряда хватит еще на пять часов. Поводил мышкой в поисках курсора и открыл браузер собственной разработки (известным производителям он не доверял). Его встретила страница социальной сети «AlterSpace», созданной вскоре после конца войны и известной тем, что туда выкладывал новости сам Совет Тринадцати.

Login: voronenko. v-v

Nickname: Voronenko

Password: VPianoKeyARe

Экран входа как будто перевернулся вокруг вертикальной оси, и на другой его стороне оказалась личная страница пользователя Voronenko. Курсор мышки опустился к нижнему концу экрана, где активировал кнопку «News». Изображение с тем же визуальным эффектом перевернулось, обнаружив список тонких горизонтальных кнопок, на которых стояли дата со временем, ссылку на тему обсуждения и первые слова комментария. Вороненко пролистал несколько страниц подобных кнопок, быстро читая их скользящим взглядом, пока не остановился на одной, особенно его заинтересовавшей. Открыв ссылку, он пробежал глазами по последним комментариям, вникая в спор, затем нервно улыбнулся и легко застучал пальцами по клавиатуре.

Суть спора заключалась в том, что некто Ferrum отчаянно утверждал всем остальным, что враг недавней войны, называть чье имя уже считалось дурным тоном, мог бы гораздо лучше восстановить человечество, чем это получилось у агентов Дрейк Халифера, составлявших Совет Тринадцати. И то ли авторы обсуждения оказались недостаточно находчивы, то ли Ferrum основательно подготовился к спору, но сторонник искусственного интеллекта одерживал верх. Вороненко решил вмешаться.

Voronenko: Ferrum, я прекрасно понимаю вашу точку зрения. Я сам слышал слова нашего бывшего врага и знаю, что они содержат долю правды. Вы говорите, что тот мир, в котором мы живем сейчас – гораздо хуже того, что обещал Лидер. Но ведь вы упускаете из внимания тот факт, что не сам Дрейк Халифер поднял человечество после войны, а его бывшие агенты. Они как руки без головы – могут править, но не знают, как. Если бы не внезапное исчезновение Лидера, он бы смог построить тот мир, который нам обещал.

Ferrum: Voronenko, а слышал ли ты версию, что Лидер покончил с собой, направив самолет в Башню? Ведь Дрейк принимал участие в последней операции, а вместо того, чтобы приземлиться, его самолет обрушил самое высокое строение в мире. Как это объяснить?

Прогремел гром, и в окно ударили мощные струи воды, испустив такой звук, как будто бы кто-то выплеснул на стекло содержимое ведра. Вороненко оглянулся на окно и продолжил печатать.

Voronenko: Те, кто знают Лидера, версию эту отрицают. Он бы не стал кончать жизнь самоубийством, тем более, подвергая опасности жизни людей. И ведь операция по уничтожению главного процессора завершилась успешно, значит, Лидер не отступился от своей идеи. А также в самолете был второй пилот, который бы не позволил уничтожить Башню.

Ferrum: Дрейк мог убить второго пилота, а сам направить самолет в Башню. Понимаю, логики в этом мало, но, зная его импульсивность, я готов принять и эту точку зрения. Ведь он по своей прихоти уничтожил две базы, о третьей ходят слухи.

Voronenko: Есть версия, что автопилот захватил наш бывший враг и настроил на Башню, а Лидер спрыгнул с парашютом. Ведь возможности врага управлять компьютерами держались в тайне, а о некоторых могли просто и не знать.

Ferrum: Тогда где же Лидер со своим парашютом?

«Вот же нахал, – с раздражением подумал Вороненко. – И ведь ничего ему не противопоставишь, как ни старайся. Вот бы раскрыл кто-нибудь тайну исчезновения лидера. И жизнь стала бы проще».

В следующий миг щелкнуло уведомление о новом сообщении, и рядом с синей кнопкой «Dialogues» в нижней части экрана появился красный кружок с цифрой 1. Вороненко щелкнул по кружку и во всплывающем окне диалогов прочитал сообщение от кого-то с ником «Agent S»:

Agent S: Зачем ты тратишь время на спор с этим человеком?

При слове «агент» у Вороненко сразу появились мысли о службе поддержки сайта или об агентах Дрейка Халифера. Но так как представители службы поддержки общались с пользователями чисто на английском языке, а среди людей Совета Тринадцати не было бывшего агента S, Вороненко решил думать, что это просто звучный никнейм.

Voronenko: А вам зачем знать? Это мое право – отстаивать свою правду.

Agent S: Сколько времени я слежу за тобой, и ты ради своей правды не сделал ничего больше споров в интернете.

Voronenko: Я воевал вместе со многими в рядах Дрейка Халифера. Это достаточно сильный поступок?

Agent S: Дело ведь не в действии, а в результате. Сражался ты, и что? Сейчас же нет ни Дрейка Халифера, ни того, что он хотел создать. Твои действия привели совсем не к тому, чего ты хотел. Я ведь прав?

Voronenko: Да, вы правы. Но сейчас-то вы что от меня хотите?

Agent S: А что, если я скажу тебе, что ты способен изменить мир?

Вороненко лишь усмехнулся. Очередное промывание мозгов, не более того. Побуждение к бунту, теракту – да что угодно. В любом случае, уже сейчас все ясно.

Voronenko: Извините, но у меня нет желания с вами разговаривать.

Собеседник не ответил. «Я так и думал», – хмыкнул Вороненко и вернулся к обсуждению. За это время спор пополнился репликами всяческих не очень вежливых людей, наподобие «Иди к черту, Омнипотент отнял у нас все и не дал бы больше!» или просто «Идиот» – в общем, типичные фразы «интернет-героев». Ferrum оказался достаточно умен, чтобы не отвечать на них, но даже после находчивого ответа Вороненко спорщик не появлялся. Более того, он не ответил даже после пары фраз со стороны зевак с явно унизительной окраской, хотя индикатор онлайна рядом с именем «Ferrum» оставался на месте. Но тут Вороненко пришло еще одно сообщение:

Agent S: Не жди ответа со стороны Феррума. Мир больше не услышит ни слова с его стороны. Я убил его, и хочу, чтобы ты делал то же самое со всеми, кто предал идеи Лидера после его смерти. Мои бывшие соратники, что стоят у власти, недостойны там находиться. Я дам тебе силу управлять металлом – силу Дрейка Халифера, заключенную во всего лишь одной перчатке. Ты найдешь ее в квартире твоего соседа. Он и есть Феррум.

«А он не отступает, – подумал Вороненко. – Но, судя, по его словам, он и вправду бывший агент Дрейк Халифера. Интересно, что он может мне передать – ведь Феррум действительно не отвечает. Странно, что он мой сосед – хотя, это я сейчас и проверю».

Ярко сверкнула молния, сопровождаемая раскатистым громом, и экран ноутбука засветился словно бы ярче. Вороненко встал из-за стола и направился в коридор. Не закрыв свою дверь на ключ, он вышел в подъезд, где, словно бы ожидая его прибытия, загорелась белым светом длинная лампа на потолке. В ее свете Вороненко увидел, что дверь квартиры слева от него слегка приоткрыта: туда он и направился. Внутри оказалось темно, но его глаза, уже привыкшие к мраку собственной квартиры, прекрасно видели все, что находилось внутри.

Довольно большая для двухкомнатной квартира не могла похвастать идеальным порядком – хоть мебель выглядела чистой и целой, на ней тут и там висела одежда. В зале сильно пахло кофе, но к этому аромату прибавлялся слабый, однако необычный и броский запах, идущий из соседней комнаты. Вороненко, стараясь ступать тихо, направился туда.

В соседней комнате в темноте на стуле сидел человек, положив голову на клавиатуру компьютера. Яркий экран светил страницей пользователя «AlterSpacе» и надписью «Ferrum». Вороненко отшатнулся, когда увидел страшную гримасу человека, подсвеченную экраном компьютера: глаза, были зажмурены, а зубы сжаты в оскале. Но, так как он не отреагировал, даже когда Вороненко его тихо окликнул, тот решил, что человек мертв. Это подтверждала клавиатура, в некоторых местах блестящая, испачканная тонкой струей жидкости, текущей из его лба. В нескольких сантиметрах от клавиатуры лежали две блестящие металлом перчатки.

Вороненко медленными, осторожными шагами подошел к столу; сердце его билось так же сильно, как и в тот раз, когда он впервые пошел в атаку вместе с Армией Свободы. Бросив взгляд на экран, он увидел, что курсор направлен на кнопку «Dialogues»; в сообщении, показанном в всплывающем окне, было всего два слова: «Посмотри налево». Автором был Agent S.

Вороненко взял одну перчатку; повертел в руках. В следующий момент щелкнуло уведомление о новом сообщении, и он вздрогнул. Постояв пару секунд в нерешительности, Вороненко потянулся через труп к мышке и обновил всплывающее окно.

Agent S: Вороненко, это очень важное сообщение. Перчаток на столе двое: одна обладает настоящей силой – другая нет. Настоящая синхронизируется с вживленным в голову хозяина нейроусилителем и деформирует и перемещает на расстоянии любой металл, способный магнититься. Точкой опоры при перемещении является тело хозяина. Аккумуляторы заряжаются от движений пальцами. Отныне ты можешь использовать эту перчатку по своему усмотрению. Надеюсь, что ты оправдаешь мои ожидания. Правящие ныне трона недостойны. Удачи. Сообщение следует удалить.

Вороненко в недоумении вертел перчатку в руках; несмотря на свой металлический блеск, она спокойно гнулась, как обычная. «И почему вдруг именно я? – думал он. – Неужели агент S и вправду следил за мной, раз решил доверить мне такое оружие? Но… Я ведь вряд ли решусь кого-нибудь убить. Хотя, для начала надо проверить, не обманул ли он меня». Вороненко надел перчатку на правую руку и пробежал взглядом по комнате в поисках металлического предмета, но ничего подходящего не попадалось. В конце концов он залез рукой на полку и достал оттуда небольшую круглую коробочку; холодная гладкая поверхность, чуть ли не зеркальный блеск – точно металл. Положил коробку на стол и сосредоточился, попытавшись ее передвинуть.

Ничего. Ни единого движения, коробочка даже не дрогнула. Вороненко попробовал еще раз – ничего не вышло. «Неужели она не металлическая?» – подумал он, но тут же вспомнил слова агента S: «Одна обладает настоящей силой – другая нет». Вороненко потянул перчатку за палец, и она довольно легко соскользнула с его руки. Поменяв перчатку, он снова повторил мысленное усилие.

И тут он ощутил, как перчатка словно нажала на его ладонь, в то время как коробочка шустро заскользила по столу вперед и ударилась о стену. Вороненко довольно сжал руку в кулак; коробочка превратилась в небольшой комок металла. «Действительно, это сила. Но почему обязательно надо кого-то убивать? Ведь можно просто творить что угодно, умея контролировать металл». Подумав так, Вороненко словно бы принял решение, но тут же опомнился: «Разве этого хотел бы Лидер? Это его технология. Она должна служить его идеям, не одному человеку. Нет, я не вправе… Не могу я это использовать для себя. Но для начала надо попрактиковаться».

Вороненко решил было выйти из квартиры убитого, но кое-что вспомнил. Одними пальцами руки в перчатке он прикоснулся к мышке и удалил сообщение от агента S.

Он следил за Вороненко еще с китайского ресторана, располагавшегося довольно далеко от его дома. Несмотря на тучи, заволакивавшие небо, на его глазах были черные очки: бывшие друзья сейчас не рады бы были его видеть. Просторный капюшон укрывал его голову от дождя, а на руках были перчатки, поблескивавшие в свете светящихся вывесок. Прохожие оглядывались, увидев странный блеск, но, не придавая этому особого значения, отворачивались и шли дальше.

Заметив, что Вороненко зашел в подъезд многоэтажного дома, он довольно улыбнулся – результаты его изысканий подтвердились. Подождав немного, он зашел в подъезд следом, и поднялся в лифте на двадцать первый этаж. Сомнений не оставалось – свежие мокрые следы вели именно в ту квартиру, в которую он и предполагал. Представив себе то место, где находился рубильник света всего подъезда, он сжал руку в перчатке; свет погас, оставив его в полной темноте. Одним движением левой руки он достал из кармана смартфон и разблокировал его; на экране высветилась страница AlterSpace’а с именем «Agent S».

Через некоторое время прислонившийся к стене человек в черных очках подошел к одной из дверей. Плавно пошевелил пальцами; замок с тихим шелестом отпер дверь. Стараясь не шуметь, человек вошел внутрь и прошел по коридору ко входу в одну из комнат, где в темноте за столом сидел у монитора человек. Вслепую нажал пальцем левой руки на кнопку «отправить» на телефоне у себя в кармане; в следующий миг достал оттуда кусок железной проволоки. Компьютер щелкнул сигналом о новом сообщении, и его хозяин в недоумении прочитал два слова от незнакомого ему человека. Недоверчиво посмотрел налево, в сторону входа.

В проходе стоял человек в черных очках, блестящих в свете монитора; указательный палец его правой руки был направлен на хозяина квартиры. Тот даже не успел удивиться: с пальца незнакомца молниеносно слетел кусок проволоки, в полете удлиняясь и заостряясь. Пробив череп, проволока затормозила, свернувшись в небольшой шарик, а затем прямо внутри головы разрослась недлинными острыми шипами. Застигнутая врасплох жертва упала замертво на клавиатуру компьютера.

Глава 2. То, что называют магией.

На следующий день небо стало немного светлее, и тучи окрасились в цвет волчьей шерсти. Дождь продолжал лить, пусть и не так сильно, и по каналам вдоль дорог стекали потоки воды в центр города, где уходили в зарешеченные люки. Как и положено в самой типичной столице, колеса автомобилей шелестели по асфальту, не утихая ни на минуту и поднимая в воздух множество мелких капель, полупрозрачным туманом застилавших улицы города.

Рано выбравшись из дому, Вороненко лишь к полудню добрался до окраины города, в производственный район, где находилось достаточно заводов и фабрик, работающих и заброшенных. Еще со вчерашнего дня в этом районе он приметил полуразрушенную не достройку, которую знал по отдельным слухам. Поговаривали, что в главный ангар этого завода приходили убийцы тренироваться в меткости, так как расстояние от стены до стены было велико, а район вокруг практически безлюден. Здание стояло на некотором отдалении от всех остальных, словно изгой, а его коричневые и облупленные стены были покрыты граффити в несколько слоев. Молодежь часто приходила в не достройку – то ли им не хватало приключений, то ли заброшенные здания действительно обладают некоей привлекательностью. И поэтому рабочие ближайших заводов и фабрик не удивлялись, увидев, как Вороненко, засунув руки в карманы, идет в сторону здания-отщепенца.

Войдя через дверной проем в главный ангар недостройки, Вороненко осторожно огляделся. Пусть он проник сюда незамеченным, но кто-то, все же, может подглядеть, с чем он сюда пришел. Вздохнув с облегчением, Вороненко достал из кармана правую руку; пошевелил пальцами в блестящей перчатке стального цвета.

Из другого кармана он извлек пару гаек среднего размера и прикоснулся к ним указательным пальцем правой перчатки. Одна из гаек приподнялась с ладони и притянулась к концу пальца, а вторая, немного сдвинувшись за первой, приклеилась к ней. Вороненко, сфокусировав свои мысли, перевернул ладонь в перчатке; Гайки, разделившись, медленно приподнялись над ней.

Он довольно улыбнулся, узнав, что управлять действиями перчатки так легко. Шевеля пальцами в такт своим мыслям, Вороненко закрутил гайки друг вокруг друга. Они вращались все быстрее и быстрее, подчиняясь его воле, идущей через холодную на ощупь перчатку. Вороненко следил за плавным и быстрым танцем двух гаек, и его мысли постепенно уходили, теряя сосредоточенность на контроле металла.

И тут перчатка словно отключилась. Гайки разлетелись в стороны, выведя Вороненко из задумчивости. Моргнув глазами, чтобы отвести все лишние мысли, тот начал наклоняться, чтобы поднять их… но тут же остановился. Наметив взглядом недалеко отлетевшую гайку, Вороненко направил ладонь в перчатке на нее. Плавно, чтобы не потерять контроль, он поднял ладонь, и вместе с ней на расстоянии поднималась гайка. Вороненко подвинул ее поближе к себе, но заметил одну странность: гайка слегка вытянулась.

«Что ж, теперь она непригодна для нормального использования», – с иронией подумал он. Тут он вспомнил слова агента S о том, что перчатка может не только контролировать, но и деформировать металл. Не отпуская перчаткой гайку, Вороненко пошевелил пальцами, чтобы зарядить аккумуляторы. Сконцентрировался на том, что хотел бы сделать и отбросил все посторонние мысли. Гайка стала вращаться вокруг горизонтальной оси, вытягиваясь в длинную гладкую веретенообразную фигуру с отверстием посередине. Резким движением Вороненко указал пальцем в лоб карикатурному изображению человека на стене, и его новая пуля с громким звуком хлопка пробила бетонную стену, оставив небольшое отверстие в голове рисунка. Вороненко довольно сжал правый кулак; подобные манипуляции с металлом не доставили ему никаких неудобств – разве что во время удара бывшей гайки о стену перчатка сжала его руку.

Вороненко еще некоторое время потренировался с перчаткой, прежде чем уходить из недостройки, добившись того, что он, даже не видя свою гайку, мог управлять ее полетом. Достаточно было представить ее перемещение в пространстве, и он мог двигать ее на другом конце ангара, сбивая заранее поставленные там пивные банки.

После упражнений с контролем металла Вороненко соображал плохо, и вместо того, чтобы вызвать такси или хотя бы сесть на автобус, он решил идти пешком до своего дома, объясняя это тем, что не хочет стоять в пробках. Голода он совсем не чувствовал, как и усталости или тока времени, широким шагом идя по тротуару. Совладав с силой, которую получил, он уже обдумывал, кто из Совета Тринадцати станет его первой жертвой. Но мозг его мыслил туго, поэтому он прошел вдоль целой улицы, пока в его голове вертелось имя Аластора Миллера. Он был одним из тех, кто, по мнению Вороненко, наиболее сильно противоречил идеям Дрейк Халифера. Однако Вороненко все шел механическим бездумным шагом, а плюсы и минусы убийства Миллера смешивались в мыслях в единую кашу.

Неожиданно Вороненко отвлекся от своих мыслей, увидев вывеску «Кафе корейской кухни». Он с детства любил азиатскую кухню, и от всего лишь одной надписи он понял, как же проголодался за все это время – на завтрак он съел лишь пару бутербродов со шпротами. Он посмотрел на время: почти пять часов. Постояв немного перед входом в кафе, он решительно толкнул дверь и зашел внутрь.

Через десять минут Вороненко уже сидел за маленьким круглым столиком, наматывая длинную рисовую лапшу на тонкие металлические палочки. За все время, пока он просидел здесь, он ничего не съел: мысли его были заняты планами убийства. «Аластор Миллер точно подходит, – думал он. – Хотя, может быть, стоит убить кого-нибудь другого – запугать? А почему вообще стоит кого-то убивать?»

Вороненко вслушался в бубнящий голос ведущей новостей, идущий из телевизора на стене кафе. «Закон Александра Амасова о разделении планеты на языковые регионы может быть подписан через два дня. Аластор Миллер уже высказал свое мнение по поводу этого…» Вороненко прислушался. Он уже слышал о возможном разделении на языковые регионы, но не знал, что все случится так скоро. Более того, он думал, что голоса сторонников Дрейк Халифера, который продвигал идею объединения людей, в голосовании займут лидирующую позицию и не позволят Совету Тринадцати принять подобный закон. Но, похоже, все слишком плохо… «Два дня», – подумал Вороненко. За это время многое измениться не может. Или…

«Этим вечером в шесть часов тридцать минут Александр Амасов расскажет о пользе языковых регионов в Большом зале Городской Башни столицы», – сказала без эмоциональным голосом ведущая новостей.

Вороненко подскочил со стула, оставив лапшу на столе. На ходу он набирал номер городского такси, и электронный оператор с женским голосом сообщил ему признаки отосланного ему автомобиля. К счастью, система городского такси распределяла машины по улицам так, что уже через минуту к Вороненко подъехала желтая легковушка с шахматным узором на боку. Запрыгнув в машину и неразборчиво сказав пункт назначения, Вороненко откинулся на заднем кресле, в то время как машина везла его по дороге в направлении Городской Башни. Он постарался не думать о последствиях того, что собирался совершить, решительно настроившись убить Александра Амасова.

В огромном полукруглом зале Городской Башни собралось много народу. Они стояли на ступенчатом полу, дугой огибающем сцену, хмыкали и перешептывались друг с другом. Окон, как и стульев, в зале не было – освещение обеспечивали четыре люстры: одна над сценой, а остальные – над зрителями. В первых рядах стояли журналисты с громоздкой аппаратурой, направив ее примерно туда, где будет находиться Амасов, далее за ними просто стояли те, кто успел занять или пробраться в ряды поближе.

Вороненко прибыл за семь минут до появления Амасова; зал был переполнен, поэтому он просто встал на край заднего ряда, чтобы хоть издалека видеть сцену. Достал из чехла очки в тонкой черной оправе и надел их: изображение в глазах сразу стало четче, и он смог увидеть каждую лампочку в дальней люстре. Он нащупал в кармане перчатку и поправил ее так, чтобы в любой момент всунуть туда руку. Все у него уже было спланировано заранее.

– Извините, не могли бы вы подвинуться? – спросил из-за спины женский голос.

Вороненко обернулся и увидел перед собой молодую девушку, чуть ли не на целую голову ниже него самого. «Даже из-за нее я все прекрасно увижу», – подумал он и вслух сказал:

– Конечно, проходите.

Вороненко, как мог, отодвинулся влево, и девушка встала перед ним. Тут ему в голову ударила какая-то мысль; он испуганно огляделся и сунул руку в карман. Но гладкая холодная перчатка была на месте, и Вороненко облегченно вздохнул.

Через некоторое время где-то в правом конце зала прозвучали аплодисменты, и остальная толпа поддержала их громоподобными ударами ладоней. Чтобы не выделяться, Вороненко тоже раза три почти беззвучно свел ладони вместе и опустил руки. Вскоре стало понятно, что вызвало лавин подобные аплодисменты: на сцену вышел стройный человек среднего роста, одетый в деловой костюм. Он поправил галстук и поднял руку в ожидании тишины. Через очки Вороненко мог разглядеть каждую морщинку на лице этого человека: это был Александр Амасов, неоднократно появлявшийся на экранах телевизоров и страницах газет.

Он начал говорить, а Вороненко тем временем еще раз прошелся по пунктам своего плана; сунул руку в перчатку в кармане, посмотрел на голову Амасова, нащупал гайку в кармане… И тут ему показалось, что сердце на миг остановилось: гайки, которой он собирался убить Амасова, в кармане не было.

«Что же делать, что делать?» – метались мысли в голове у Вороненка. Без гайки убить Амасова с помощью перчатки вряд ли получится – нужен металлический предмет, причем небольшой. В панике Вороненко бегал глазами вокруг себя, но ничего подходящего не попадалось вокруг. Он даже представить себе не мог, что ему нужно – вряд ли люди носят с собой гайки или гвозди.

Ответ пришел неожиданно: на глаза Вороненко попалась люстра. Он знал, что люстру держат несколько шурупов, и если один из них выкрутить, можно попробовать выстрелить им. Вороненко посмотрел на дальнюю от себя люстру: в очках удобнее всего было смотреть именно на нее. Закрыл глаза, примерно представил себе шуруп, представил, как превращает его в длинную тонкую иглу и вытягивает из люстры. Он открыл глаза, глядя в лоб Амасову; остальное он не видел и не замечал, звуки слышал как-то неестественно, отдаленно; они его сейчас не касались. Сердце бешено колотилось, руки, казалось, заледенели. Вороненко сосредоточился и выстрелил иглой в голову Амасову; тот, выпучил глаза, разинув рот, и упал навзничь.

«Я… Я сделал это?..»

Вороненко почувствовал, что у него сильно кружится голова. Люди вокруг паниковали, перемещались, толкали друг друга, стоял гул голосов и вскриков, которые он едва замечал. Он почувствовал, что ему становится дурно; качающимся шагом он вышел из зала.

Вороненко не помнил, как оказался на улице, в его голове лишь метались призрачные мысли, которые он все никак не мог поймать. Он пришел в себя, полусидя на одной из лавочек в парке у подножья Городской Башни. Свежий воздух помог ему вернуться в сознание.

«Теперь я убийца».

Мысль о том, что он только что убил человека, была самой яркой из всех, что роились у него в голове. Он попытался встать, но ноги держали его плохо; он снова упал на лавочку. «Да как они меня найдут? Я же был один из толпы», – эта мысль немного успокоила его. И вправду, у него при себе не было обычного оружия, из которого он мог бы убить Амасова, он даже не двинулся за все время, пока убивал. Но на него внезапно накатило чувство голода: с самого утра он ни кусочка в рот не положил. Голова снова закружилась, и он качающимся шагом направился к ближайшему ларьку фаст-фуда. Едва дождавшись, пока там приготовят чизбургер, Вороненко с удовольствием съел его. Мысли потихоньку пришли в порядок.

«Так… Для начала, надо добраться до дома».

Вороненко прояснившимся взглядом оглядел парк, утопающий в зелени. С одной стороны, поднималась огромное здание с высокими и широкими окнами, возвышающееся над деревьями. На нем стояла Городская Башня, достающая до облаков. В стороны от здания расходилась Дамба, отделяющая город от океана. Многие люди опасались заходить в парк, боясь, что Дамба сломается и тонны воды из океана зальют их вместе с городом.

Для Вороненко это все было привычной картиной. Но полицейские машины и люди в форме сильно его напугали. Казалось, стоит попасться кому-то из них на глаза, и они сразу уличат убийцу. «Они наверняка обыскивают всех присутствующих, – думал Вороненко. – Если они узнают о перчатке, мне конец». Голова снова закружилась. «Да что со мной такое!» Вороненко как можно более ровным шагом пошел в сторону окраины парка, но на деле его временами довольно сильно пошатывало. Пару раз он споткнулся и чуть не упал.

– Гражданин, можно проверить ваши документы? – спросил подошедший к нему офицер полиции.

– Да…

Вороненко свой голос показался слишком слабым и неубедительным. Но ответить нормально он был не в состоянии; он вытащил из внутреннего кармана плаща бумажник и, покопавшись в нем, передал документы офицеру. Вороненко еле держался на ногах и старался не смотреть в глаза полицейскому, чтобы тот ничего не заподозрил. Когда полицейский вернул ему документы, тот дрожащей рукой засунул их в бумажник и спрятал его.

– Вам плохо, молодой человек? Проводить вас до дома? – спросил офицер.

– Нет, нет!.. – слабым голосом выкрикнул Вороненко. – А по какому поводу проверка документов?

– Сейчас застрелили представителя Совета Тринадцати, Александра Амасова. Поэтому…

– Я понял, спасибо…

Чувство голода снова вернулось к Вороненко, прибавившись к головокружению. Но вместо того, чтобы пойти обратно к ларьку фаст-фуда, он пошел в сторону своего дома. «Только бы подальше от полиции, – думал он. – Подальше от Башни… Спрятаться дома и следить за новостями… Зачем я только пошел на это…»

Он шел, качаясь, по улице, на которой жил. Он едва помнил, как добрался до дома, пряча взгляд от прохожих под капюшоном. Голова кружилась то ли от голода, то ли от перенапряжения, но это чувство смешивалось с сильнейшим страхом слежки, поэтому Вороненко постоянно озирался, пока шел по улице, не снимал капюшона в лифте, боясь, что камера наблюдения его увидит.

Захлопнув дверь квартиры, он привычным движением снял обувь и плащ, прошел в зал и, прошлепав по неубранной со вчерашнего вечера луже, тяжело упал на диван. Некоторое время он пролежал неподвижно, но чувство голода давало о себе знать. В конце концов Вороненко достал из кармана смартфон и набрал номер ближайшей пиццерии. Хриплым и слабым голосом он заказал пиццу, после чего в бессилии опустил руку.

«Та-а-ак, – подумал Вороненко. – Дома я в безопасности. Буду смотреть в интернете новости на сайте города, и, когда все уляжется, убью еще одного. Нет! О чем я думаю?.. Мне и так хватило сегодняшнего. Хотя, это, может быть, просто от голода голова кружится. Надо отдохнуть… Я убил человека. Я. Убил. Человека…» Последние три слова отдавались в мозгу с каждым ударом сердца, пульс которого было слышно даже в ушах. Вороненко закрыл глаза. И тут ему ярко и четко представилась та картина. Та, о которой он старался не вспоминать.

Командир взмахнул рукой, и люди с воинственным криком побежали в атаку. Навстречу им ринулись роботы, наклоняясь вперед. Зарычали двигатели бронетехники, бронетранспортеры ехали, обгоняя медлительные танки, неповоротливые тяжелые «Химеры» слегка отставали. Расстояние между сторонами все сокращалось, сокращалось…

– Нет… – прошептал Вороненко, но глаз не открыл. Изображение представлялось ему с такой живостью, словно он снова пережил тот бой. Тот самый, после которого из четверых друзей остался всего один.

Он взмахнул мечом, и голова робота отлетела в сторону. Их учили, что после потери «сенсорного модуля» робот впадает в режим «берсерка» и начинает стрелять и рубить вслепую, не прицеливаясь. Робот отчаянно закрутил мечом, и Вороненко чудом уклонился от удара. Пули из пулемета врага летели беспорядочно, в разные стороны, словно робот решил «надышаться перед смертью» и потратить побольше патронов. Но Вороненко уже сталкивался с такими. Всего два удара надо, чтобы убить робота-«берсерка»: один, чтобы откинуть меч, и молниеносный второй, чтобы пронзить врагу грудь.

Теперь Вороненко не только видел битву во всех красках – он ее еще и услышал. Услышал весь тот грохот, выстрелы, рык моторов – и крик.

– Джейк, нет! – услышал Вороненко голос друга, закончив с одним роботом. Он, предчувствуя что-то страшное, посмотрел направо и увидел, как после горизонтального удара обезглавленное тело Джейка упало на землю. Тот, кто кричал, – Антон, – подбежал к телу убитого друга и взял в руки его голову. Вороненко только открыл рот, чтобы перекричать звуки боя и окликнуть друга, как Антона настигли пули врага.

В следующий момент словно сверкнула молния. Над головами сражающихся пролетела голубая вспышка, от которой сверкающие разряды поражали роботов. Еще один друг Вороненко, который не успел выдернуть меч из робота до залпа «Химер», оказался поражен шоковым электрическим разрядом.

Словно громом, тишину разрезал дверной звонок; Вороненко вздрогнул и открыл глаза. Воспоминания исчезли, словно их и не было. На их место снова пришло беспокойство. «Полиция нашла меня. Я ведь давал им свой паспорт, они знают, где я живу. Они вполне могли меня найти. А перчатка, – подумал он: – В кармане плаща…»

Вороненко поднялся на ноги. На улице быстро стемнело, поэтому квартиру сейчас освещал лишь свет с улицы. Обойдя лужу, Вороненко вышел в коридор и подошел к двери. Даже не посмотрев в глазок, он повернул ключ в замке и открыл дверь.

– Здравствуйте, пиццу заказывали? – на пороге его встретил приятного вида молодой человек с плоской квадратной коробкой.

Вороненко облегченно вздохнул.

– Да. Вот, возьмите, – Он протянул доставщику коричневую купюру.

– Спасибо. Приятного аппетита! – улыбнулся доставщик. Вороненко кивнул ему и закрыл дверь, затем приложившись к ней спиной. И еще раз вздохнул, поняв, что никто даже не думал его преследовать.