Читать книгу Выбор сделан (сборник) - Михаил Калинин - Страница 6

На следующее утро на новом месте я проснулся рано, но вот делать обычную зарядку мне было негде, да и не в чем. Быстро одевшись, я тихо вышел из дома и отправился на вокзал.

Едва я переступил порог дома, вернувшись со своей дорожной сумкой, как уловил вкусный аромат.

– Доброе утро, Нина, – сказал я, постучав в открытую дверь.

Она выглянула в проем двери, одетая в простенький халатик.

– О, Степа. А я думала, что ты все еще спишь. Хотела закончить готовить завтрак и пригласить тебя. Вот заканчиваю жарить оладьи.

– Аромат я уловил еще во дворе. Я успел съездить на вокзал и привести свои пожитки.

– Вот и хорошо. Теперь давай за стол. Почти все готово. Даже чай заварен.

Завтрак был что надо. Сначала я съел яичницу с салом, а потом подналег и на оладьи с джемом, запивая чаем.

– Спасибо, Нина, угодила, – сказал я, отодвигая пустую тарелку и чайник. – Скажи, у тебя есть хотя бы молоток и гвозди?

– Зачем это тебе?

– Хочу немного попробовать подправить твой забор. А то от такой кормежки и ожиреть недолго.

– А ты его совсем не завалишь?

– Пока не знаю, – пожал я плечами. – В крайнем случае, придется ставить новый.

– Звучит заманчиво. Я сейчас дам тебе ящик с инструментами, остальное посмотри в сарае.

В сарае я нашел довольно хорошо сохранившиеся доски и обрезки труб небольшого диаметра, хотя и немного поржавевшие. Опыт у меня был. Старый дом покойной тети я ремонтировал своими руками.

При более близком осмотре все оказалось намного проще: в одном месте просела земля, в другом – подгнила доска. В общем, через пару часов работы забор стоял у меня по стойке «смирно», да и петли на калитке и дверях дома больше не скрипели. Потом я успел пройтись по забору скребком, сдирая лишнюю, готовую отвалиться, краску.

Взглянув на часы, я попросил Нину полить на меня из ведра, чтобы не плескаться под краном.

– Ну ты и мастер на все руки, Степа, – восхищенно похвалила она, поливая мне на спину воду.

– Жизнь заставила, – ответил я, отфыркиваясь. Надев свежую рубашку, натянув на голову бейсболку и надев солнцезащитные очки, я взглянул на себя в зеркале: вид был, что надо.

Я вышел в центр города и бродил около часа, вглядываясь в лица гаишников, которых теперь переименовали в ГИБДД. Как ни называй, но сущность осталась прежней. Наконец, я нашел подходящий по всем статьям типаж. Это был среднего роста сержант, с круглым лицом и хитроватыми глазами. Было видно, что он не так давно сменил профессию хлебороба на городскую жизнь.

Ни для кого не секрет, что все любят деньги, а такие типы, как этот, любят их беззаветно. Он чем-то мне напомнил Шуру Балаганова из «Золотого теленка». Внешне я тоже соответствовал выбранному образу.

– Добрый день, сынок, – сказал я, подходя к нему и тут же поправился с улыбкой. – Извините, товарищ сержант.

– Ничего, папаша, – кивнул он. – Что случилось?

– Да вот мне помощь нужна. Вот так нужна. – И для полной убедительности я провел ребром ладони по горлу.

– Подвозил меня тут утром один мужик на машине, машина хорошая, – уточнил я и тут же добавил: – Бес попутал старого дурня поехать на машине, а не как все, на автобусе. Хотел быстрее.

Видимо, у меня был такой растерянный вид, что на его лице мелькнула снисходительная улыбка.

– Так что случилось, папаша?

– Да забыл я в этой машине чертовой бумаги. Чужие бумаги. За них с меня голову снимут. А где искать этого водилу, ума не приложу. А уж он-то меня искать не станет. Просто выбросит мои бумажки и делу конец. Мне бы найти его.

– Для этого, папаша, надо пойти в управление ГАИ, – начал он.

– Что ты, милок, что ты, – перебил я его, махнув рукой. – Там столько дверей и начальников. Начнут гонять меня от одного к другому. Заставят писать всякие заявления. Если говорить правду, то пишу-то я не шибко грамотно.

– А чем же я могу помочь?

– Как чем? – удивился я. – Ты же в форме. Ты многое можешь, – уважительным тоном сказал я. – Я случайно запомнил номер машины – 556. Да и машина видная. «Лада» такая обтекаемая. Серого цвета, – перечислял я. – Ты бы постарался узнать для меня фамилию водителя и где его можно найти, а я тебя уж отблагодарил бы.

Я заметил по глазам, что последнее слово о благодарности больше всего заинтересовало его. Но в то же время на его лице мелькнуло сомнение. Для такого типа, каким выглядел я, предел благодарности мог выражаться в бутылке водки или в двух червонцах.

Чтобы рассеять его сомнения, я сказал:

– Я буду попросту. Не знаю я этих городских выкрутасов. Будь добр, не заставляй старика ломать голову, что тебе купить. Могу ведь и не угадать. Сделай, пожалуйста, эту работу за меня.

С этими словами я потихоньку сунул ему в руку банкноту в 500 рублей. – Я знал, что для получения такой суммы ему нужно остановить и потрепать нервы в разговоре с десятком ни в чем не виновных водителей. Виновные сами платят больше.

Сперва бросив взгляд на купюру, которая моментально исчезла в кармане его брюк, он с удовлетворением кивнул и сказал:

– Хорошо, папаша, подходи сюда ко мне минут через двадцать. Сделаю все, что в моих силах.

– Только на это и надеюсь.

С этими словами я отошел в сторону и прикурил сигарету. Я был уверен, что через двадцать минут у меня будет полная информация о владельце машины, которая сигналила, когда Виктор Кравцов упал с балкона. Хоть мой знакомый и напускал для важности тумана, но я то знал, что все делается предельно просто. Он по рации получит все сведения о владельце машины, нарушавшей правила дорожного движения, назвав марку и номер машины. Но меня интересовал только конечный результат.

Мой расчет полностью оправдался. Вскоре я имел бумажку с адресом владельца машины – Маслова Алексея Михайловича, двадцати восьми лет. Правда, жил он где-то на проспекте 40-летия Победы.

– А где этот проспект 40-летия Победы? – спросил я.

– Садись, папаша, на автобус, который идет в Александровку как раз по этому проспекту. А уж номер дома спросишь у водителя или пассажиров. Тебе подскажут. Это будет нетрудно.

– Сердечно тебе благодарен, – с улыбкой сказал я. Желаю тебе всего самого хорошего.

– И тебе, папаша, – кивнул он в ответ, поворачиваясь ко мне спиной, и давая понять, что беседа окончилась.

Теперь уже с заветным адресом я решил навестить офис фирмы покойного Кравцова.

Здесь надо остановиться на некоторых нюансах наших взаимоотношений с Виктором. Да, он был моим самым близким другом, ближе, чем бывает брат родной, в течение многих лет. Но после моей неудачной женитьбе на Алене и последовавшим за этим разводом, с городом детства меня больше ничего не связывало. После комиссации я вернулся к тете в Краснодарский край. Виктор же прослужил еще немного и осел в Ростове.

Я уже говорил, что мы чаще переговаривались по телефону, а реже – обменивались письмами. В то же время, мы виделись несколько раз в год. Чаще ко мне приезжал Виктор с семьей, отдохнуть на море, а иногда я вырывался к нему на день-другой, просто так, на шашлыки.

Как говорится: «Сто рублей – не деньги, тысяча километров – не расстояние».

Но вот о делах мы практически не разговаривали. У каждого из нас был свой бизнес, как теперь принято называть. В этом отношении наши пути не пересекались, а поэтому мы не вникали в проблемы друг друга.

Правда, на начальном этапе у меня тоже возникли проблемы, но, в отличие от Виктора, я их решил по-своему. Я позвонил в Москву, объясняя ситуацию и пригласил к себе в гости. Приехали два моих старых приятеля. Все было тихо, мирно, закончилось грандиозной пьянкой, но все поняли, что меня лучше не трогать. Мой курортный бизнес, в который охотно вкладывали деньги, процветал. Правда, были люди и надо мной, но отношения были самые уважительные, дружеские. Меня такое положение устраивало.

С Виктором у нас было достаточно тем для разговора, были воспоминания, которыми мы не делились даже с самыми близкими.

Единственное, что рассказал Виктор о своих делах, как он избавился от «наезда», сумев обезопасить себя. Правда, я высказал сомнение в правильности выбранного пути и рассказал, как решил подобную проблему сам.

Но Виктора иногда невозможно было переубедить. Он считал, что правильно решил все проблемы на долгие года.

По натуре Виктор был весьма общительным, готовым прийти на помощь в любую минуту. Да и своими делами он занимался не в вакууме. Часто бывал в компаниях, но вот если кто-то заводил с ним речь о компромате на конкурента, даже намекая на большую сумму, он резко обрывал собеседника и переводил разговор на другую тему. Его не интересовало, была ли это проверка или, действительно, попытка воспользоваться его материалами.

В Ростове я знал его квартиру, в которой бывал неоднократно, и офис фирмы, куда заезжал несколько раз. Мне стыдно признаться, но адреса офиса я не знал, полагаясь на свою зрительную память.

В этот раз офис я нашел сразу. Это было бывшее здание НИИ, которое предприниматели расхватали по частям в виде аренды, набившись в это здание, как в теремок.

Офис Кравцова состоял из трех комнат и находился на первом этаже.

Поднявшись по каменным ступеням, я быстро остановился и резко обернулся. Пришлось с сожалением констатировать, что я уже старею, а мое внимание значительно притупилось. Раньше со мной такого промаха просто не могло быть. Только что со стоянки напротив здания отъехала «Лада 110» цвета «мокрый асфальт» с номерным знаком «556».

У меня уже сейчас был шанс побеседовать с сидевшим за рулем Алексеем Михайловичем Масловым и выяснить некоторые подробности. Но на этот раз я только смог проводить машину взглядом, пока она не свернула вправо и не влилась в общий поток машин.

Но тут же я себя успокоил, что мне не придется тащиться в Александровку, разыскивая дом на проспекте 40-летия Победы. Этого Маслова, имея терпение, я смогу встретить здесь без особого труда. Это даже было к лучшему.

Зайдя в первую комнату, служившую приемной, я увидел довольно красивую девушку лет двадцати двух – двадцати трех, с белыми, явно крашеными волосами, ниспадающими на плечи. Она сидела за столом и с сосредоточенным видом смотрела на монитор компьютера, как будто была занята важным делом. Однако, я немного разбирался в этом вопросе, а поэтому, едва бросив взгляд на экран, понял, что девушка сосредоточилась на игре.

– Добрый день, девушка, – негромко сказал я.

– Здравствуйте, – ответила она с профессиональной улыбкой, резко повернувшись в мою сторону. – Что вы хотите?

При этом она успела нажать своим пальчиком с ярким маникюром одну из клавиш, и на экране появилась какая-то таблица, создавая рабочую атмосферу.

Я огляделся вокруг и заметил, что на двери кабинета все еще сохранилась табличка: «Кравцов Виктор Иванович».

– Будьте добры, подскажите, кто сейчас вместо Виктора Ивановича? – вежливо спросил я.

– Владимир Павлович Круглов, – четко ответила она и тут же предвосхитила остальные мои вопросы. – Он сейчас очень занят и не скоро освободится.

– Только не для меня, – уверенным тоном сказал я. – Передайте, пожалуйста, своему шефу, что его хочет видеть Дронов Степан Сергеевич, близкий друг покойного Виктора Ивановича. Он знает меня.

И без того большие синие глаза девушки округлились и, казалось, были готовы вылезти из орбит. Видимо, она что-то слышала обо мне, но не представляла увидеть перед собой стареющего деревенского увальня.

Она вскочила так, словно в ее хорошенькую попку неожиданно воткнули иглу, и поспешила скрыться за дверной табличкой.

Мужик богат задним умом. Я еще на крыльце отметил, что постарел, а мыслительные процессы стали замедленными.

Я не утверждаю ничего, но столь быструю реакцию девушки можно было объяснить не тем, что она слышала о моих подвигах, а тем, что она была уверена в том, что я не должен был унести ноги после вчерашней встречи с амбалом. Но это были только мои предположения.

Пока же все мои цели были заняты предстоящей беседой с Кругловым.

Буквально через минуту девушка вышла из кабинета все с той же дежурной улыбкой на лице и сказала:

– Проходите, пожалуйста, Степан Сергеевич. Владимир Павлович ждет вас.

Закрыв за собой дверь, я ощутил некоторое физическое облегчение. Работающий кондиционер создавал приятную прохладу, резко контрастирующую с уличной жарой. В этом кабинете я бывал пару раз, но, оглянувшись, заметил, что произошли незначительные изменения. На стене, напротив двери, появился портрет президента России; в правом углу, на тумбочке, стоял портрет Виктора, перевязанный черной лентой, а перед ним стояли четыре алые гвоздики.

Главное же изменение было в том, что за столом на месте Виктора сидел довольно интересный шатен лет сорока, с правильными чертами лица. Но его внешний вид несколько портили узкие губы. На нем была белая рубашка и черный галстук.

Впрочем, с Кругловым я был знаком, но не близко, а вот так детально рассматривал его впервые. Должен признать, что особой симпатии он у меня не вызвал. Хотя это можно было объяснить тем, что он занял место моего друга. Все же чаще в оценке людей мы бываем субъективны.

Круглов встал, вышел из-за стола и направился ко мне с протянутой рукой:

– Здравствуйте, Степан Сергеевич. Примите мои самые искренние соболезнования по поводу потери друга. Не могу сказать, что рад вас видеть, потому что причина встречи очень тяжелая. Я ведь тоже потерял не только отличного шефа, но и старшего друга, – говорил он, потряхивая мою руку.

– Здравствуйте, Владимир Павлович.

– Что будете пить: чай или кофе? – спросил он, отпуская мою руку.

– Нет, спасибо. Я не собираюсь вас долго задерживать. Всего лишь несколько вопросов.

– Садитесь, пожалуйста, я вас внимательно слушаю и готов рассказать все, что знаю.

Он снова занял место за столом Виктора, а я сел перед ним на мягкий стул. Заметив на его столе хрустальную пепельницу с окурком, я вынул пачку «Нашей марки» и спросил:

– Не возражаете?

– Курите, курите, – как-то поспешно ответил он, – я сам страдаю этой слабостью.

Мы оба закурили, но только Круглов закурил «Мальборо». Он передвинул пепельницу на столе в мою сторону, но молчал, видимо, предоставляя мне первому начать разговор.

– Да, для меня это очень тяжелый удар, – выпуская дым, медленно проговорил я. – Я потерял близкого друга.

– Это был тяжелый удар для всех, – поддержал меня Круглов. – Такая неожиданная трагедия.

Какая-то необъяснимая настороженность то появлялась, то исчезала в глазах Круглова. Возможно, я стал мнительным, но это заставило меня принять решение не обсуждать с ним обстоятельства смерти Виктора.

– Я случайно узнал о трагической гибели Виктора.

– Естественно, я вчера приехал в Ростов и первым делом отправился на кладбище, – медленно, куря сигарету, проговорил я. – Я постоял у свежей могилы Виктора, положил цветы. Видел там гору венков. Но к вам меня привело совсем другое.

– Постараюсь помочь всем, чем смогу, – снова поспешно заверил меня Круглов.

– Дело в другом… Меня поразило одно обстоятельство, – я специально сделал паузу, аккуратно раздавливая окурок в пепельнице.

– Что случилось, Степан Сергеевич? – не выдержал Круглов.

– После кладбища я поехал к Виктору домой, но ни Надежды, ни детей я не застал. Второй раз я поехал вечером, но дома опять никого не было. Соседка сказала, что Кравцовы здесь больше не живут. Ума не приложу, куда они делись. Я бы хотел до отъезда встретиться с Надеждой и выразить ей свои соболезнования. Вы не знаете, где мне их искать?

– Так все это просто объясняется, – со вздохом облегчения сказал Круглов. – Надежда Петровна очень тяжело переживала трагическую гибель мужа. Ей чудился его образ в каждом углу комнаты, слышался его голос, – он сделал паузу. – Вот здешние друзья покойного Виктора Ивановича и посоветовали ей сменить квартиру.

– Как это? – не понял я. – Ведь не прошло еще и сорока дней со дня его смерти.

– Это хорошо все в теории, Степан Сергеевич. За это время Надежда Петровна могла попасть в психушку. Ее тянуло на балкон. Вы думаете, это было бы лучше?

– Нет, конечно, – медленно покачал я головой.

– Я тоже так считаю, – кивнул Круглов. – Надежда Петровна продала эту квартиру и купила себе другую, не так высоко расположенную. Сейчас это быстро делается. Через риэлтерские конторы, естественно, ей помогли переехать и обустроиться на новом месте. Поверьте, квартира отличная и на четвертом этаже. Я дам вам адрес. Думаю, что Надежде Петровне будет приятно поговорить с вами. Особенно тяжело гибель Виктора Ивановича переживает Константин.

– Сыну тяжело терять отца, – кивнул я. – Тем более такого отца, которым можно гордиться. Да и материально им жить будет сложнее.

– В этом отношении можете не беспокоиться. На первое время у Надежды Петровны есть деньги. Это ведь все, – он обвел рукой вокруг, – покойного Виктора Ивановича, а теперь, значит, ее. Я уже сказал вам, что Виктор Иванович был для меня не только шефом, но и старшим другом. Он очень много сделал для меня, многому научил. Я говорил с Надеждой Петровной. Продавать сейчас дело, приносящее хороший стабильный доход, и неизвестно, куда вкладывать деньги, не имеет смысла. Деньги должны работать. По общему согласию, пока руководить всем буду я, а долю Виктора Ивановича ежемесячно передавать Надежде Петровне. Так что, как видите, и сын, и дочь не только смогут спокойно окончить школу, но и престижные ВУЗы. Я никогда не смогу забыть Виктора Ивановича.

– Спасибо вам за добрую память. Я понимаю, что сейчас у вас очень много дел, а потому не хочу задерживать. Дайте мне адрес Надежды Петровны. Я вечерком загляну к ней перед отъездом.

– Пожалуйста.

Он что-то быстро написал на листке бумаги и протянул мне со словами:

– Обычно они бывают дома после восемнадцати часов. Возможно, что сейчас они поехали на дачу или на кладбище.

– Спасибо, – кивнул я, едва взглянув на бумажку и кладя ее в карман рубашки. – До свидания.

– Если что… – он развел руки, – как говорится, милости просим. Чем могу, всегда помогу.

Я вышел из кабинета с ощущением чего-то недоговоренного. Мне казалось, что Владимир Павлович знал намного больше, но не хотел по какой-то причине говорить.

Круглов… Круглов… Круглов…

Эта фамилия все время вертелась у меня в голове, но я никак ее не мог увязать ни с мимолетными встречами с ним раньше, ни с упоминанием ее Виктором во время разговоров.

Только потом я еще раз убедился, что старею, как это ни грустно.