Читать книгу Крылья - Михаил Кузмин, Михаил Алексеевич Кузмин - Страница 6

Так пел человек в красном длинном жилете, нога на ногу, оперши гитару о колено, закинув голову с красным толстым лицом. Колета играла в карты с маркизом, сердито косясь на поющего. Маленькая Нинон тщательно танцевала менуэт без кавалера, актер высоким тенором декламировал:

Против меня, державшегося около де Сосье, помещался молодой человек, которого все называли «Ваше сиятельство», в скромном платье, но с драгоценными перстнями на пальцах, редкой красоты, и с глазами, чем-то до странного похожими на глаза маркиза. Потом я понял, что соединение пристальности и рассеянности, остроты и слепоты было то, что давало им эту общность. Собака под столом стучала лапой, вычесывая блох, и визжала, когда Колета пихала ее ногой.

– Это бесчестно между своими: ты передернул.

– Милая Колета, вы огляделись?

– Что же, я кривая, по-твоему?

– Мне кажется, мадемуазель неправа, – тихо вставил человек с перстнями.

– Неудивительно, что вы заступаетесь за Франсуа.

– Меня бесит это пение! Жак, прекрати.

– Как же я буду танцевать свой менуэт?

Колета залпом выпила вино; мне казалось, что я во сне; ссора все усиливалась; Франсуа тянулся к Колете, говоря: «Ну поцелуйте меня, милая Колета, ну ангел мой, душа моя».

– Очень мне нужно целовать всякого пакостника, всякого потаскуна? Что я, не знаю, откуда у тебя деньги? От папаши герцога, как же! Чего стесняться? Здесь все свои, и я плюну тебе в лицо, если ты еще полезешь ко мне. Ты сам знаешь, что знаешь!

– Ваши слова оскорбляют также и меня, сударыня, – поднялся молодой человек со странными глазами.

– Ах, оскорбляйся, кто хочет! Вы все мне надоели, и чего вы сюда ходите, раз мы вам не нужны?

– Кого оскорбляют? Кто смеет оскорблять женщин? – орал в красном жилете, бросив гитару.

допевала одна свой менуэт маленькая Нинон.

Франсуа дрался на шпагах с актером. Колета вопила: «Жофруа, Жофруа…» Собака лаяла. «Я ранен!» – воскликнул актер, падая на стул. «Идемте», – крикнул мне друг Франсуа, увлекая и того, что-то еще кричавшего, за рукав кафтана на улицу, где было почти светло.