Читать книгу До третьей звезды - Михаил Лебедев - Страница 7

– Таким образом, Зареченск продолжает оставаться под контролем армии, товарищ главнокомандующий, – начальник Генерального штаба Антон Дерябин отошёл от карты, положил указку на стол. – Сразу после восстановления правопорядка в столице мятежный комитет будет изолирован, все установленные активные сторонники Рымникова будут переданы структурам ГСН. Доклад закончил.

Президент Фёдор Земсков, облачённый по случаю госпереворота в элегантную полевую форму высшего командного состава, нашёл взглядом командира зареченской десантной дивизии:

– Справитесь, генерал?

– Так точно, товарищ главнокомандующий, – встал Седых. – Операция по удалению блогера из Зареченска прошла успешно, других серьёзных препятствий для быстрого и максимально бескровного подавления локального мятежа нет. Город контролируется вверенным мне подразделением.

– Хорошо. Теперь по Рымникову. Доложите, Евгений Станиславович.

– Рымников пока не установлен, товарищ главнокомандующий, – кратко отчитался Артёмов. – Работаем.

– Плохо работаете, товарищ министр ГСН, – поморщился Земсков. – Ставите под угрозу всю операцию. Тысячи полевых сотрудников целый год вели оперативную работу по плану «Синедрион», ночей недосыпали, с семьями неделями не виделись. А ведь это не просто ваши подчинённые, это ваши боевые товарищи. Мои боевые товарищи. И мы не простим роковой ошибки руководства ГСН на последнем, решающем этапе операции. Садитесь. Теперь о наших западных партнёрах. Прошу, Алексей Валерьевич.

Директор офиса президента Алексей Болдырев начал доклад о реакции правительств США и Европы на революцию в России. Они называли «революцией» операцию Кремля под кодовым названием «Синедрион», направленную на окончательное устранение и изоляцию всех потенциальных врагов государства, то есть личных врагов Фёдора Земскова, среди которых Василий Рымников был главным, но далеко не единственным персонажем.

Среди полутора десятков присутствующих на особо секретном совещании в Горках, пожалуй, только Артёмов, Болдырев и Дерябин знали, что «Синедрион» является важной, но лишь подготовительной частью плана «Апокалипсис» – глобальной операции возмездия, идефикс президента Земскова. План предполагал начало финального периода «Апокалипсиса» примерно через восемь месяцев после завершения операции «Синедрион», за которую сейчас так переживали лидеры западных стран.

* * *

В детали плана «Апокалипсис» Артёмова ввёл директор офиса президента сразу после встречи с Земсковым неделю назад, на которой генерал-полковник был назначен министром ГСН.

– Сочувствую вашей семейной трагедии, Евгений Станиславович, – Земсков говорил проникновенно, как будто при разговоре работали камеры протокольной съёмки для федеральных телеканалов. – Но горевать будем после победы. Ваш предшественник, буду откровенен, просрал всё что мог на важнейшем направлении работы ведомства, о частностях вам расскажет Алексей Валерьевич. Замечу лишь, что косвенным результатом этого провала была и гибель вашего сына. Уверен, Глеб мог и должен был выйти из круга откровенных недругов нашей страны, в который он попал по нелепой случайности. Ответственности за поступок с сына я с вас не снимаю, но разделяю её. Залогом чему является ваше назначение. Уверен в вас, Евгений Станиславович. Масштаб и уровень задач, стоящих сегодня перед ГСН, вам предстоит осознать в ближайшие дни. Работайте. Времени на раскачку нет.

В приёмной Болдырева директор офиса распорядился секретарше: «Галина Александровна, нам чай и кофе, пожалуйста. Вы же кофе не пьёте, Евгений Станиславович, я правильно помню?» И распахнул дверь в кабинет перед новым министром.

Алексей Валерьевич Болдырев, как карьерный чиновник, достигший высшей ступени развития в своем классе беспозвоночных, отличался инициативной исполнительностью, посвящённостью в тайны сфер и аккуратной русой бородкой, обеспечившей ему прозвище «Козлевич» как в околокремлёвских чиновных кругах, так и в совсекретных оперативных донесениях для руководства ГСН. Правая и самая доверенная рука Земскова являлась одновременно и его головой, точнее ртом, через который до окружающих доводились идеи президента. Чем Земсков вкладывал свои идеи в рот Алексею Валерьевичу, доподлинно неизвестно, но Артёмову несколько лет назад довелось ознакомиться с донесением, в котором сообщалось о не вполне высокодуховных способах передачи информации директору офиса президента от давно уже неженатого лидера нации. Суперценный агент конторы, измысливший важнейшую государственную тайну, через пару дней после своего донесения внезапно сошёл с ума и скоропостижно скончался в клинике под Брянском, но информация, попавшая в Госнадзор, никогда не исчезает бесследно. И наблюдая в телевизионных трансляциях с главных всенощных служб просветлённые лики Земскова и Болдырева, генерал Артёмов невольно вспоминал факты из донесения сумасшедшего агента. Память – штука коварная, с ней сложно.

– Вы же понимаете, Евгений Станиславович, что в мирное время после выходки Глеба, царствие ему небесное, вы бы отправились руководить Чукотским управлением ГСН, – Болдыреву ни к чему были церемониальные расшаркивания, он внятно доводил до собеседника незакамуфлированную мысль президента. – И поверьте, это был бы лучший вариант из всех возможных. Но бывший министр (у кремлёвских с давних пор традиционно не назывались пофамильно неприятные Земскову личности) очевидно не справился с кризисной ситуацией, начиная со сдачи Лубянки, заканчивая обстрелом центра Москвы из пушек БМП. Внутренний политический конфликт мгновенно превратился в главную точку международной политической напряжённости. В незапланированное движение пришли мировые центры реального влияния на глобальные процессы, что поставило под угрозу весь план «Апокалипсис», в который я вас сейчас введу, но хотелось бы уяснить: вы понимаете, почему именно на вас сегодня президент решил возложить работу министерства?

– Зареченск.

– Правильно понимаете, Евгений Станиславович. Курируемое лично вами зареченское направление операции «Синедрион» – едва ли не единственная почти безошибочная работа Госнадзора. В условиях как внутреннего, так и международного кризиса государству требуется безупречная настройка всех механизмов, ведущих к поставленной президентом цели. Мы уверены, что трагедия, случившаяся с вашим сыном, позволит вам максимально точно просчитать последствия каждого шага министерства по выполнению возложенных на него задач. Так?

Директор президентского офиса внимательно следил за реакцией генерала. Артёмов, сцепив руки, смотрел в полированный стол. «Глеб, что же ты наделал, Глебушка. Как же мне теперь без тебя? Как маме? Сыночек, сыночек… Но доверили. Земсков не виноват, страна не виновата. Сволочи пораженцы. Враги. Затянули Глеба. Уничтожать тварей. Всех до единого. Дотянуться до каждого. Правильно. Всё правильно».

Министр поднял голову, посмотрел в изучающие глаза Болдырева:

– Так. Всё так.

– Отлично. Тогда к плану «Апокалипсис». Война в Туве выявила не только профессиональную дееспособность армии, но и неготовность определённой части населения принимать боевые потери как неизбежную плату за суверенитет России. Пораженческие настроения возникли в первую очередь в результате победы государства над мятежниками. И государство начало планомерную работу по выявлению, изоляции и дальнейшему исправлению тех граждан, которые ставят личные интересы выше общественных. Волна эпидемий последних лет несколько затормозила темпы, но в целом задача, поставленная Фёдором Сергеевичем, решается успешно. И сейчас чрезвычайно важно завершить операцию «Синедрион» в полном соответствии с заявленными целями.

Артёмов кивнул, потому что понимал про операцию «Синедрион» уж никак не меньше, чем директор офиса. Ждал, когда Болдырев перейдет к плану «Апокалипсис». Название было угрожающе-пафосное, но оно могло вполне себе оказаться ироническим, соответствующим своеобразному чувству юмора Земскова. Тут никогда не знаешь заранее.

Болдырев продолжил.

– Но при всей в целом успешно выполняемой задаче по построению нового цельного общества, основанного на традиционных ценностях российской культуры и исторической ментальности, до сих пор не получается окончательно перекрыть каналы русофобии, которой буквально пропитан театр информационных действий вероятного противника. Мы не можем запретить Европе и Америке пропагандировать западные свободы, которые на наших суглинке с чернозёмом всегда дают отравленные всходы. Цифровое унижение нельзя терпеть бесконечно долго: если с врагом не получается договориться по-хорошему, значит он вынуждает говорить с ним по-плохому. «Кто на нас с мечом пойдёт, тот от меча и погибнет» – так сказал президент в своём послании Федеральному собранию в год Второй пандемии, если помните. И это, Евгений Станиславович, было вовсе не фигуральное выражение.

Евгений Станиславович понимал, что не фигуральное. Понимал, что в Кремле работают над ответом коллективному Западу по существу. Но он не представлял, что этим ответом будет тактический ядерный удар, зафиксированный в качестве промежуточной цели стратегического плана «Апокалипсис». То есть название было правильное, объясняющее.

* * *

Министр ГСН почти не слушал выступавшего на совещании в Горках директора офиса президента. Доклад Болдырева о реакции на последние события в России мировых спецслужб и западных медиа по сути был аналитической запиской, составленной на основе массива данных открытых и закрытых источников, представленных в офис ведомством Артёмова. Информацию методично собирали десяток реально дающих результат нелегалов, работающих за границей, и сотня специалистов аналитического центра, который уютно разместился под вывеской сложнопроизносимого НИИ в недалёком подмосковном городке. Если бы центр до сих пор находился в захваченном протестантами практически декоративном Главном управлении ГСН на Лубянке, это был бы крайне болезненный удар по защите государственного строя. А так – чисто символический акт свержения ЧеКа: нам всё равно, а революционерам приятно.

Понятно, что та важная для плана «Апокалипсис» информация, которая с серьёзным риском добывалась по крупицам агентами Госнадзора не только на Западе, но и на Востоке, суммировалась в отдельной аналитике, для непосвящённых не предназначенной. Какой прок от лишнего знания, скажем, вот этому десантнику Седых, судя по орденским планкам, преданному служаке, герою тувинской кампании? Он, конечно, по итогам операции «Синедрион» получит секретную звезду Героя и назначение в столицу, но финальная блокировка Зареченска не стоит и десятой доли донесения агента Лорд, добытого от источника с базы стратегической авиации британских ВВС в Шотландии. И неважно, что ни агент Лорд, ни этот бравый десантный генерал не подозревают о своей роли в сложной геополитической игре, которую сейчас ведёт Земсков. Важно, что из поданных ими кирпичиков складывается монолитная крепостная стена, которая послужит защитой стране в грядущем глобальном конфликте. Рано или поздно он будет исчерпан, но результатом должна стать Россия, которую мы когда-то потеряли, – отмобилизованная, мощная, уверенная в себе и географическом окружении держава, в которой не стыдно будет жить детям. И Глебу не стыдно было бы. Значит, и для него всё это. Пусть хоть так.

Министр отвлёкся от записей в блокноте, чтобы послушать очередной анекдот от президента, до которых тот всегда был охоч. В анекдоте речь шла о чукче, негре и русском на необитаемом острове. Артёмов помнил его со школы, но вместе со всеми заразительно посмеялся над неприличной концовкой. Генерал Седых хохотал громче всех и даже утирал неподдельные весёлые слёзы. Армия нужна сильному государству, никто не спорит, но никогда военные не будут определять целеполагание страны, не для их это скромных умов. Армия всегда будет решать задачи, поставленные спецслужбами. И президентом, понятно. И никак иначе.

Тем не менее нужно признать, что задача, отведённая Генштабу в операции «Синедрион», была выполнена армией в целом успешно. Спланированное зареченское восстание местной интеллигенции десантники аккуратно купировали и только ждут команды на исполнение поставленных Земсковым задач. Рымникова изолировали от толпы и деликатно отправили прямиком в изолятор рязанского управления ГСН. Инцидент в поезде – результат традиционной несогласованности силовых структур и, не нужно себе врать, провал Госкомнадзора, не сумевшего пресечь самодеятельность Бурцева. Судя по всему, начальник Зареченского управления с некстати приданной группой усиления сейчас идёт по следу Рымникова. И срочной нейтрализации подлежат оба, пока цепочка случайностей не привела к фатальному краху всей операции. Ну да это дело ближайшей пары дней, никуда не денутся ни Бурцев, ни Рымников с этим, как его, Стольниковым.

* * *

ГСН инициировала студента Артёмова на четвёртом курсе истфака. Тогда говорили «вербанула», но вербовать отличника Женю Артёмова было не на чем, да и не стоило усилий. Он с детства любил фильмы про советских чекистов – умных, вежливых, уверенно стоящих на позициях охраны государства от внешних и внутренних врагов. А фильмы про советских педагогов – тоже безусловно умных, талантливых, преданных своей работе – не любил: какие-то они несчастные вечно были, внутренне беспокойные и внешне непрезентабельные, с сушасшедшинкой. Не климатило Жене после университета учить истории пубертатов томской средней школы. Да хоть бы и московской, неважно.