Читать книгу Касание Воды. Столкновение стихий - Михаил Липарк - Страница 6

***

Утес Смертников. Скале дали такое примитивное название, обозначая тем самым свое пренебрежительное отношение ко всем, кто уходит из жизни, взобравшись на эту высоту на самом краю Дастгарда, где суша испокон веков ведет борьбу с морем. Здесь сжигали трупы узников, не сумевших выдержать долгого заточения в сырых темницах, обезглавливали предателей во времена, когда смертная казнь в Дордонии была распространена и заурядна, а иных скидывали в море, предусмотрительно привязав к их ногам тяжелые грузы на случай, если кто-то из осужденных не разобьется о скалы и выживет.

Конечно, не всегда было так. Когда севером правили гномы, утес носил название более чем достопочтенное и загадочное – Обратный Путь. Легенда нелюдей гласила, что любой гном приходит в этот мир с неоценимой миссией и когда эта миссия окончена, то Земля забирает свое дитя обратно. Когда же настанет время вновь явиться на материк, то этот гном переродится в другом обличии, не помнящий прошлого, но с важным заданием, доверенным только ему, и уйдет ровно тогда, когда мать-земля захочет его обратно. Лишь того сына, что найдет Священный Камень, будет ждать вечная память, а мать, подарившая ему свободу на несколько лет, отступится и подарит непрерывную вечную жизнь.

Но пришли люди. Люди оценили место похорон гномов, но не стали придавать ему глубокий смысл и нарекли скалу Утесом Смертников – одним из мест, где в Дастгарде отныне и навсегда будут встречаться со своей смертью оступившиеся подданные короля, несмотря на царящие в стране законы и запреты.

– Остался ничтожный шаг до маленькой победы, которая превратится в великую славу.

Два оседланных наездниками коня топтались на поляне Утеса Смертников, горизонт которого уходил прямо в синюю бездну Солнечного Моря. Пар, который животные выдували из своих могучих ноздрей, рассеивался в воздухе и вновь обретал очертания через несколько мгновений после вдоха.

– Я до последнего не верил, что нам удастся провернуть все это, Люция. Этот паршивец изрядно потрепал мне нервы.

– Я правильно читаю ваши мысли? Хранителю Порядка недолго осталось петь свои баллады о Законе, – отвечала женщина, пепельные волосы которой торчали из-под капюшона и трепались в объятьях капризного утреннего ветра.

– Ты сказала еще лучше, чем это звучало в моей голове. – Король с серьезным лицом посмотрел в сторону города. – А потом настанет очередь Драго Уйлетана и мерзких волшебников, прислуживающих спесивому властителю.

– Осторожнее, – Люция ехидно улыбнулась. – Так не останется существ на севере, которые будут способны служить Вашему Величеству.

Король ответил хладнокровным взглядом в синеву моря перед собой и пригладил гриву коня, который нервно ржал и мотал головой, перенимая повадки переменчивых настроений своего наездника.

– Как чувствует себя королева? Я слышала, что вчера госпожа билась в истерике на похоронах принцессы. – Два карих, почти черных, зрачка блеснули из-под ресниц.

– С королевой все будет в порядке. Антина всегда была неуравновешенной эмоциональной женщиной. Я знал, что мой категорический протест помещения тела Лианы в семейный склеп вызовет целую бурю или даже извержение вулкана. Но женщина есть женщина – дай ей прослезиться и все встанет на свои места.

Моросящий дождь слился с ветром и в едином порыве трепал капюшоны ранних гостей, мокрая трава облизывала копыта меринов, а сами кони неспокойно топтались на месте, то и дело разворачивая своих наездников вокруг себя.

– Скоро у вас появится другой наследник, мой король. До этого времени следует беречь жену, если вы хотите, чтобы ребенок родился здоровым и способным продолжить ваше дело. Равновесие королевы играет не последнюю роль. При этом хочу вас предупредить, что помимо эмоций у Ее Величества сильная тяга к жертвенности и будет настоящей катастрофой, если она решит покончить с собой во благо своих ошибочных убеждений. Я не предполагаю. Все мои догадки основаны на ее мыслях и поступках. Не вешайте на ее плечи груза, которого она не вынесет.

Король не ответил. Он лишь кивнул головой в сторону тропинки, ведущей с утеса – по дороге уже поднимались узники.

Иллайа и Седрик ступали по вымокшей почве, подгоняемые в спины топором палача. Громила с голым торсом и черным головным убором, скрывающим его лицо, широкими шагами ступал следом и смотрел тяжелым взглядом по сторонам. Руки пленников были связаны за спинами, лица покрыты синяками и ссадинами.

Следом за палачом, схватив странника за локоть, ступал Хранитель Легионов – его плащ, прицепленный к доспехам на плечах и обшитый мехом, метался за спиной из стороны в сторону, невольно грозя вот-вот сорваться и улететь прямо в море.

– Пришло твое время наслаждаться зрелищем, медведь, – процедил король, когда хранитель подвел Сарвилла ближе и заставил опуститься на колени перед владыкой сильным ударом по затылку. – Смотри туда, не отрывая взгляда. Ведь это твой последний шанс увидеть своих друзей живыми.

Хранитель Легионов вынул из ножен кинжал и приставил его к горлу странника. Руки пленника были намертво схвачены друг с другом наручами из трита и бессильно ложились на колени.

– Ты думаешь, я зло? – спросил король, даже не повернув на странника головы, но все же обращаясь к нему. – То, что существует для того, чтобы сделать из тебя героя? Ты ошибаешься, медведь. Во всей нашей истории ты пустил столько крови, сколько мне не снилось в самых жутких кошмарах. Я хотел убить одного человека – тебя. Но тебе этого стало недостаточно, и ты запустил целую череду событий, отнявшую множество жизней, и в конце концов мы стоим здесь и вынуждены принести еще две жертвы. Посмотри в глаза своих друзей и скажи мне, по чьей вине они умрут сегодня? По моей или твоей? Мне ты можешь сказать что угодно, но не ври самому себе.

Палач уже стоял у самого обрыва и натачивал лезвие топора. Коренастый высокий мужчина пестрил набухшими венами на мускулах, а его исполинская тень от выглянувшего из-за туч светила ложилась на стоящих на коленях пленников. Солнце еще некоторое время играло бликами на лезвии орудия смерти, но через несколько мгновений скрылось, накрыв Утес Смертников и весь Дастгард одной небесной тенью.

– Не так давно я понял, что все мольбы, которые в моей власти, не способны изменить будущего. Они лишь подвергают сомнению репутацию того, из чьих уст звучат. Я только хочу спросить: я в силах что-то предпринять, чтобы вы отпустили Седрика и Иллайю? Хоть что-то? – Сарвилл говорил спокойно и сжав зубы. Он смотрел перед собой на палача и ждущих своей смерти друзей.

– Не утруждайся, мальчик мой, – встряла Люция, спешившись с коня, и, подойдя со спины, положила страннику руку на плечо. – Мы можем творить огонь и читать мысли, но не в силах поворачивать время вспять. Как ты правильно заметил, все, что сейчас в твоих силах, в момент казни этих людей – это сохранить лицо. Король великодушно спасет твою жизнь во благо будущего государства. Но тебе придется с этим жить. Винить себя в смерти друзей – нелегкая ноша.

Все это время Хранитель Легионов внимательно наблюдал за происходящим. Ему было поручено рассмотреть пламя в глазах странника и официально задокументировать собственные показания, чтобы в будущем избежать разногласий с другими членами Совета Тринадцати, связанных с отправкой Сарвилла Кхолда в Башню Стихий. Хранитель Легионов только ждал сигнала от чародейки, чтобы взглянуть в глаза медведю и увидеть там то, что предрекало страннику путешествие к башне.

– Зачем ты мне все это говоришь, волшебница? Разве мои мысли не трогают тебя? Разве тебе недостаточно того, что ты натворила? Сперва натравила на меня короля, заставила ввязаться в войну, о которой я и знать не желал, своей навязчивой идеей послала на верную смерть десятки воинов, которых я был вынужден убивать, иначе они убили бы меня…

Зрачки Сарвилла становились все шире с каждым произнесенным словом. Где-то глубоко в бездне этих разных глаз что-то пыталось получить из искры огонь, раздуть пламя, которое вырвется наружу и вынесет страннику приговор, а вслед за ним повлечет гибель алхимика и волшебницы.

– Чего ты молчишь, чародейка? Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю! Ты убила принцессу! И это был неверный ход! Ход, после которого в шахматах противник неизбежно одерживает победу, несмотря на то, что по всем раскладам она должна была остаться за побеждавшим. Дорога невозврата. Я убью тебя. Слышишь? Я клянусь!

В этот момент пламя в глазах странника разбушевалось. В тусклом свете, пробивающемся из-за туч, два ярких огонька неистовствовали так бурно, что в полной темноте уставшие моряки приняли бы их за маяк на берегу Дастгарда и, несомненно, разбились бы о скалы.

Люция сделала жест рукой, Хранитель Легионов обошел медведя, схватил его за подбородок и узрел языки пламени, пляшущие в цвете разных глазах пленника.

– Достаточно, – произнес хранитель и двинулся в сторону палача.

– Что? – странник опешил.

– Весь этот спектакль был разыгран с одной целью, – произнес король. – Мы добились чего хотели. Теперь Хранитель Легионов казнит твоих друзей. Если вздумаешь двинуться, то и твоя голова упадет с плеч. Смотри на них и не отворачивайся.

В это время Сарвилл ощутил на шее холод острого лезвия. На этот раз это был королевский клинок – Рогар уже спешился с лошади и стоял чуть позади, готовый проткнуть узника, если тот сделает чуть более резкое движение, чем от него ожидают.

Здоровяк, тщательно натачивающий топор все утро, взял Седрика под руки и подвел к плахе. Затем отступил, и на его место, держа большой двуручный топор одной рукой, зашел Хранитель Легионов.

В один момент Сарвилл готов был вскочить на ноги, подбежать и что есть силы вцепиться в глотку хранителю. Он мог умереть на том самом месте, где сейчас должны будут погибнуть его друзья, но закончить эту войну. Но что будет дальше? Вслед за ним король убьет и алхимика, и волшебницу, забрав то единственное, что сейчас еще оставалось у странника – месть. Нет.

Меч вознесся к грозовым тучам утреннего неба Дастгарда и упал, остановившись об окровавленное дерево, оставив на нем очередную зарубку. Голова алхимика скатилась к обрыву, в другую сторону от Сарвилла.

– Нет! – возглас медведя улетел к морю и утонул в недрах бескрайних вод. Слезы катились из глаз Сарвилла и падали, впитываясь в пропитанную смертью землю утеса.

Палач небрежно сдернул тело алхимика с плахи, освободив место следующему смертнику – ноги и руки убитого еще продолжали дергаться в предсмертных конвульсиях.

Осужденная чародейка смотрела на странника лицом безразличным и потерявшим всякие надежды. Она что-то шептала себе под нос, что странник принял за молитву Великой Касандре. Затем ее опустили на колени и глаза девушки спрятались от него.

– Иллайа, прости меня. Слышишь! Прости меня! – странник кричал чародейке, уже не видевшей, но все еще слышавшей его голос.

Короткий взмах, падение, глухой и пронзительный звук. Стая птиц, притаившаяся в длинной траве неподалеку, взмыла вверх.

– Все кончено, медведь, – сухо вымолвил король и убрал свой меч в ножны. – Твои друзья погибли следом за твоей матерью и сестрой, которых ты так хотел спасти.

Сарвилл обессиленно упал на землю, словно это его тело, а не Иллайи, лишилось головы и без чувств свалилось с плахи. Прижавшись одной щекой к мокрой траве, он смотрел в безжизненное лицо чародейки, моргая лишь тогда, когда силуэт головы девушки расплывался в наполнившихся слезами глазах странника.

Хранитель Легионов подошел к королю и встал на одно колено.

– Ваше Величество… – Рука старейшины ударилась о грудь.

– Вы исполняете приказы лучше, чем прежний Хранитель Порядка. Заберите пленника и сегодня же начните готовить его к путешествию в Башню Стихий – дело требует от нас безотлагательности. Вечером конвой должен тронуться из Дастгарда. Прошу вас лично сопроводить преступника в башню магов.

– Как скажете, Ваше Величество.

Король сделал соответствующий жест, после которого рыцарь встал на ноги и поднял с земли, казалось, также мертвое тело Сарвилла.

Перепачканное в грязи лицо медведя не выражало ничего. Абсолютное бездушие промозглого дастгардского сырого утра. Земля особенно тщательно прилипла к тем местам, по которым ранее текли слезы, а вместо бушующего пламени в зрачках странника сейчас можно было рассмотреть только две холодные безжизненные бездны – голубую и янтарную.

Хранитель Легионов взял пленника под руку и увел прочь с Утеса Смертников.

– Все, как вы и рассчитывали, Ваше Величество, – Люция заговорила первой после короткой паузы, все еще глядя на бездыханные тела чародейки и алхимика.

– Удел молодых и неопытных творить все в одиночку, а затем сетовать на несправедливость в жизни. Будь странник чуть умнее и проворнее, он бы ни за что не бросил своих спутников и не отправился в одиночку в Шаарвиль спасать… как там ее? Не важно. Что сделано, то сделано. Теперь настало время сосредоточиться на более важных вещах.

Король огляделся, а затем подозвал к себе здоровяка – палача, того, что сперва так усердно натачивал топор, а затем выполнял обязанности простого могильщика, ворочая бездыханными телами убитых.

– Ваше Величество, – приклонился здоровяк, подойдя ближе к монарху и сняв с себя черный головной убор палача.

Король взобрался на коня и еще раз обернулся вокруг, придерживая спесивого мерина.

– Отличная работа, господин Инстад. Это золото вы по праву заслужили. – Он достал кожаный плотно набитый кошель и подкинул так, чтобы палач успел сориентироваться и подхватить золото. – Они ваши. Возьмите.

Здоровяк поймал мешочек, и в тот же момент ветер, что задувал на утесе, стал еще более холодным и пронизывающим до костей. Ветер понесся по кругу, оставляя за собой невидимый шлейф магии. Магии, которая расколдовывала все, что было доселе нереально и выдумано.

Сперва из лысого черепа палача полезли седые волосы, а из подбородка показалась густая борода. Вздутые тугие мускулы принялись обвисать и, превратившись в дряхлую кожу, явили Утесу Смертников пожилого мужчину с глубокими морщинами, бороздящими его лицо, и ярко-синими глазами, покорно уставившимися на владыку Дордонии. Позади – подле плахи – тела алхимика и чародейки вместе с их отрубленными головами начали мерцать и через несколько мгновений изменились. Это были люди, но люди, доселе незнакомые ни страннику, ни самому королю. Их языки были отрезаны, а глаза выколоты.

– И еще одно, Ронар Инстад. Та работа, за которую вы получили вознаграждение, является государственной тайной, за разглашение которой непременно последует смерть. Я уверен, на примере странника вы уяснили, что, даже добившись своего, я найду способ заставить предателя страдать еще сильнее.

– Я клянусь, Ваше Величество, унести эту тайну с собой в могилу. И пусть Бурлящая бездна проглотит меня с потрохами, если я не сдержу своего слова, – затараторил тонким голосом иллюзионист.

– Сделайте так, чтобы история о том, что произошло сегодня, действительно была похоронена вместе с вами. А теперь можете идти. Вы еще поспеете за своей труппой, если поторопитесь. Говорят, они отбыли накануне.

Иллюзионист еще раз поклонился и достаточно резво для своего возраста зашагал в сторону Солнечной Аллеи.

– Какой будет следующий шаг, мой король? – пропела мелодичным голосом Люция, которая вела себя так тихо, что стала невидимой и своим появлением застала короля врасплох.

– А для следующего шага я припас кое-что исключительное… – задумчиво и загадочно ухмыляясь, прошипел Рогар.

Он развернул своего коня в направлении города и продолжил:

– Нужно быть готовыми к нападению Творса в любой момент. Надеюсь, Магистр Стихий добьется от медведя всего необходимого в самые кратчайшие сроки, иначе умрет слишком много дордонийцев.

Сказав это, владыка Дордонии пришпорил мерина и поскакал вниз, туда, где все это время его ожидали паладины из верной королевской стражи.