Читать книгу Тропа тунеядцев – 6. Эпидемия. Часть вторая. Роман-катастрофа - Михаил Михайлович Вербицкий, Михаил Вербицкий - Страница 5

Утром, прибывающие в Молочаевку дипломаты отметили появление, у въезда в деревню, поста ГАИ. Заступившие на пост, еще затемно, майоры Мирончик и Иванков, не очень понимали, что они тут делают. Сорвали их с «хлебного» места, нежданно-негаданно, велели ехать в богом забытую деревню приступить к выполнению служебного долга, не заезжая в населенный пункт, на его окраине. Вначале, у обоих, мелькнула мысль, что они где-то прокололись и это прелюдия, к грядущим неприятностям. Потом, после инструктажа, на котором высокое начальство призывало их нести службу особо ответственно, не ослабляя бдительности, тревога улеглась, но вопросы остались. Когда, во время инструктажа, Мирончик осторожно поинтересовался, чем вызвано, такое внимание к захудалой деревне, начальство высказалось в его адрес очень резко, с примесью нецензурной брани. Майорам стало ясно, что начальство само ничего не знает, и приказ, об организации поста ГАИ, поступил откуда-то сверху. Причем с заоблачных высот, раз начальник областного управления – не в курсе.

Прибыв на окраину Молочаевки, гаишники осмотрелись. Только в темноте, рассмотреть ничего толком, не удалось. Усевшись в машину, они стали обсуждать случившееся, но ни к каким определенным выводам не пришли. Единственное разумное предположение высказал Иванков.

– У, кого-то наверху крыша поехала. – Сказал он, и Мирончик с ним согласился.

Первая машина, с дипломатическими номерами, проехала мимо них, на самом рассвете, когда солнце, только посеребрило траву, росой. Гаишники переглянулись и вышли поразмяться. Не успели они выкурить, по сигарете, как мимо них проехало, еще одно авто, с красными номерами. Потом дипломатический транспорт пошел потоком, не сплошным, но непрерывным.

В промежутках, майоры выходили на середину дороги и внимательно смотрели в глубь деревни. Ничего необычного, там, не было, обычная деревенская улица. Только, черт возьми, что, тут за чертовщина творится. Гражданских машин, раз-два и обчелся. Одни дипломаты едут. Куда?!

– Может, у них, тут симпозиум, намечается. – Сказал Мирончик и Иванков, вынужден был, согласиться, с этой версией.

В ДЕРЕВНЕ СОЛОНОЕ, ПОД ЖЛОБИНОМ, НАЙДЕН ПРИВОДНОЙ МАЯК ИНОПЛАНЕТЯН.

Дипломаты отметили появление на окраине деревни, поста ГАИ, но не очень удивились этому. Все восприняли, это, как должное. Гораздо больше всех интересовало, не улетела ли тарелка. Все съездили, в поле и убедились, что тарелка, на месте. С поля, все ехали прямиком в бизнес-центр, где буфетчица, уже успела выставить свежие бутерброды и закуски. Кофе-автоматы были заправлены, помещение проветрено. Оно наполнилось быстро. Дипломаты перекусили, но не расслабились. Все тревожно поглядывали друг на друга и чего-то ждали. Неловкая пауза тянулась до той поры, пока в кафетерий, не ворвался запыхавшийся доминиканец Рамон Вега. Лица присутствующих вытянулись, ему навстречу.

– Слышали! – Провозгласил Рамон, с порога. – Есть новости – про метеорит, который упал!

Интерес у всех, разом, пропал.

– Местные его нашли! Сегодня выставят в местной галерее!

Все, кто сидел, вскочили, все кто стоял – подпрыгнули. Сообщив новость, почетный консул ринулся обратно. За ним следом, бросились остальные. Куда они бегут, никто не знал. Ноги, у всех, бежали сами. Только во дворе, некоторые опомнились и стали притормаживать. Способность здраво рассуждать, впрочем, вернулась не ко всем. Человек десять заскочили в машины и поехали. Куда они едут и зачем они не знали сами. Половина повернула в сторону тарелки, другая половина в сторону трассы.

Когда пять машин выехали, из деревни, майоры Мирончик и Иванков, не придали этому значения. Что движение, в этом населенном пункте, оживленное, они уже поняли. Однако, когда, через пять минут, эти, же, машины вернулись обратно, переглянулись и стали чесать головы.

МОЛОЧАЕВСКАЯ АНАМАЛИЯ – ЗООПАРК, ДЛЯ ИНОПЛАНЕТЯН!

В шесть часов тридцать минут, при большом стечении праздных зрителей, Хронометрист дал отсчет, новому историческому периоду в истории планеты Земля. С ее поверхности, в космос стартовал грузовой космический аппарат. В открытом космическом пространстве, он должен был сориентироваться и отправиться в направлении изобильной и любвеобильной к, не достигшим совершенства, братьям своим, по разуму, планете Нанайя. Контейнер был пустой, пробный. Он должен был проложить путь для потока гуманитарных грузов по маршруту «Земля – Нанайя».

В то, же, время на стартовой площадке, готовился к запуску второй аппарат. Этот должен был уйти, уже груженым. Пункт назначения контейнеру был задан такой: «Нанайя. Совнарком. Постоянная комиссия по Культуре». Возле распахнутого люка суетились земляне и нанайцы. Народу было человек десять. Со стороны нанайцев, активное участие в погрузке, принимали Хронометрист, Медик и Архивариус, которую, за глаза, земляне называли Товароведом. Здесь, же присутствовал и мичман таможенной флотилии Агейкин, который бдительно следил, не столько за соблюдением таможенных правил, при отправке груза, сколько переживал за свою инопланетянку, к которой присох намертво.

– Инструкцию, насчет бочонков, правильно составили? – Волновался Директор.

– Правильно, правильно. – Успокаивал его Леонович. – Краники, прямо к бочонкам, скотчем, примотали. И дополнительные инструкции, как их вкручивать, рядом приклеили.

– Ну, кажется – все! – потер руки Злыдник, который лично присутствовал, при отправке груза. – Закрываем.

Когда Хронометрист, закрыл контейнер, на все задвижки, Елена Павловна подняла его в воздух и подтащила к зарядному устройству. Вдвоем с Хронометристом, они зарядили пусковую установку.

– Жаль, отца Федора не позвали. – Сказал Леонович.

Хронометрист нажал кнопку и контейнер с продовольственными образцами, со свистом, отправился в зенит.

– Отца Федора нет. Тогда, я скажу. С богом! – Напутствовал полет транспортного модуля Лявон.

– Завтрак готов. Все идут завтракать! – Подала голос от накрытых столов Валентина Аполинариевна. – Товарищ Хронометрист! Я знаю, у вас – перерыв. Идите кушать, пока горячее!

– Иван Иванович, пойдемте, и мы, закусим! – Обратился к Злыднику, Леонович.

– Прости, Михаил Степанович. Не буду. Мне в город, на доклад ехать. Лучше, чтобы, во время этого мероприятия некоторая легкость в организме присутствовала.

БЕЛОРУССКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО СОБИРАЕТСЯ ОПУБЛИКОВАТЬ СЕКРЕТНЫЙ ДОКЛАД, О КОНТАКТАХ С ИНОПЛАНЕТЯНАМИ.

Известие, переданное белорусскими радиостанциями, что в районе Молочаевки упал метеорит, что место падения обнаружено и его остатки найдены, застало Сесилию Хаттон и ее боевых подруг, в дороге. У Сесилии, в связи с этим возникли смутные ассоциации, с вчерашними словами Гордона, о том, что в районе Молочаевки, это частое явление, но эти мысли быстро вылетели, из головы, потому, что они как раз подъехали к бизнес-центру и обнаружили, что все парковочные места, внутри ограды заняты. Пока американки возмущались, пока Цеткин ходила в кафетерий разбираться, с нерезидентами центра, во дворе возникла суматоха официальные дипломаты и дипломатические работники стали разъезжаться, и парковочное место освободилось само, собой. Когда Цеткин приволокла за шиворот почетного консула из Мексики, чтобы он освободил место, машину, уже припарковали. Впрочем, мексиканца продолжали удерживать, потому, что, у работниц ЦРУ, возникли вопросы, по поводу массового отъезда. Основательно струхнувший, Амистад Кампос, опасаясь, что его без промедления, отправят в Гуантанамо, сразу выложил все.

– Галерея открывается. – Сказал он. – Все туда поехали.

О том, что в Молочаевке имеется картинная галерея, сотрудницы американской разведки знали. Однако высказали удивление, по поводу вспышки интереса, к местному искусству.

– На метеорит, поехали смотреть. – Сказал мексиканец. – Говорят, там, что-то невообразимое упало.

Пленного освободили и провели короткое совещание. В ходе беседы пришли к решению, что на метеорит взглянуть надо. Чтобы потом подробно отчитаться перед руководством.

У дома, похожего на маленький Капитолий, народа было достаточно. Кроме дипломатов присутствовали местные жители, что свидетельствовало о том, что метеорит не шутка. Встав в небольшую очередь, разведчицы быстро попали внутрь и поднялись на второй этаж, где демонстрировался космический объект. Нахально протолкавшись, через толпу, окружавшую экспонат, они оказались в первом ряду и, их глазам, предстало космическое тело. Тело было странное, не оплавленное, не рассыпавшееся при падении, на кусочки. Это был цельный кристалл, вытянутый вверх и тупо заостренный в окончании. У него присутствовали резкие грани. Структура была полупрозрачная. В целом он смахивал, на большую стеклянную призму, неправильных очертаний. На обтянутом бархатом постаменте, у основания кристалла, стояла табличка.

– Минералогическая шкала твердости – 10. – Прочитала Хаттон.

– Интересно, что это значит? – спросила Цеткин.

– Такая твердость, на земле, только, у алмазов. – Сказала Стайнем.

– Что вы хотите этим сказать? – Искрение удивилась Хаттон.

– Ничего. Подобную твердость, по шкале Мооса, имеют, только алмазы.

– Какой, же, это – алмаз?! – Удивленно сказала Сельма Уотсон, пристально вглядываясь в метеорит. – Сколько, эта штука, может весить, по-вашему?

– Камень большой. Килограмм десять, может весить. – Прикинула, на глазок, Хилари Стайнем.

Все четверо, разом, посмотрели, друг, на друга. Всем припомнился вчерашний малосвязанный доклад Гордона. Когда его спросили, сколько карат весит, изумруд, который ему продемонстрировали в лаборатории «Росскосмоса», он сказал нечто подобное. «Килограмм, семь – восемь», – сказал он, по поводу изумруда.

У всех четверых, внутри, начались нервные позывы. Особенно сильно трясло Сесилию. Однако она быстро взяла себя в руки и начала отдавать распоряжения. Распоряжалась она, в режиме чревовещания, почти не открывая рта и не разжимая зубов.

– Сельма, надо выяснить, позволят ли нам провести независимое обследование. Моника, отправляйся за Гордоном. Отправь его сюда. По дороге вызови, из Минска Хомсварта. А, пока он приедет, заступи на наблюдательный пост. Хилари, ты отправляйся в посольство. Попробуй раздобыть оборудование, для проведения экспертизы. Встречаемся, через час, в Центре. Я побуду, здесь немного. Посмотрю – что, и – как.

В МОЛОЧАЕВСКОЙ АНОМАЛИИ ЗАФИКСИРОВАНО ПАДЕНИЕ КОСМИЧЕСКОГО ОБЪЕКТА.

На совещании у председателя Комитета Государственной Безопасности, из пяти начальников управлений, присутствовали, только четверо. Отсутствовал полковник Фирсов. Его отсутствие компенсировалось, наличием майора Злыдника, руководителя Инициативной группы из Центрального Управления. Сам начальник Центрального, полковник Бурый, был то ли зол, то ли, просто, мрачен. То ли он, вообще, раздумывал о перспективе, перехода на другую работу. Председатель комитета, генерал Аксамитов, долгое время не мог найти слов, чтобы открыть совещание. Генерал Жемчужников, ушел мыслями в себя, что случалось редко. Полковники Федосов и Шконда, не знали причин напряженности и, как реагировать на эту обстановку. Что Злыдник что-то намутил, было ясно, только параметры катастрофы, были неизвестны начальникам Аналитического и Межведомственного управлений. Поэтому они просто смотрели в стол и ждали, что будет дальше.

Наконец, Аксамитов нашел нужные слова и спросил:

– Майор, что падение метеорита, в самом деле, было, а если оно было, то, почему я узнаю об этом, из «Интернета». Кстати, полковник Федосов, в «Сеть», это сообщение пошло?

– Мне ничего не известно. Мне не докладывали. Могу выяснить.

– Выясните потом. Все ровно поздно. Майор, так, что, там – с этим метеоритом?

– Не было падения, генерал! Недостоверная информация. Видимо, в НАСА засекли посадку зарядного устройства.

– Так! А откуда пошла информация, про метеорит? – немного оживился Аксамитов.

– От меня, товарищ генерал.

Аксамитов взглянул на Жемчужникова. Тот, только вздохнул и ничего не сказал.

– Откуда этот бред, майор?! Про метеорит с алмазной составляющей?!

– Так, алмаз, действительно присутствует. Весом восемь килограмм, девятьсот семьдесят шесть грамм. В каратах, это – сорок четыре тысячи восемьсот восемьдесят. Что с ним делать? Откуда мы его взяли? Копей царя Соломона, в Белоруссии нет. А поток информации о падении метеоритов, на нашу территорию возрастает. И зарядка идет, и транспортная трасса, с Нанайей, заработала. Тут, мы двух зайцев убили. Разом. Убедим противника, что это не грузоперевозки, а космическое явление.

– Алмаз – откуда? – Подал, наконец, голос Жемчужников.

– Инопланетяне презентовали. Местным жителям, в качестве сувенира, на память. Те, как положено, передали властям. Оприходовать его надо, как-то? Ну – вот!

– Как-то, по-другому, нельзя было сделать? – спросил Жемчужников.

– А, как, товарищ генерал?! Сказать, что его в карьере с гравием нашли, где-нибудь в Микашевичах? Это неправдоподобно будет. Не та геологическая формация. Никто не поверит.

– А, в метеорит, значит поверят?

Глаза Жемчужникова, стали оживать.

– Поверят, не поверят – не знаю. Только опровергнуть никто не сможет. К тому, же, там еще изумруд есть. Сувениров было два. Изумруд, таких, же параметров. С ним, тоже, что-то придется делать. Я специально узнавал. Изумруды и алмазы в разных пластах залегают. Совместить их не удастся.

– Может, в самом деле, было лучше сказать, что его в карьере нашли? – Спросил Аксамитов.

– Думал. Но отверг, такой вариант.

– Обоснуй.

– У кладоискателей возникнет предположение, что там алмазные россыпи. Что алмазов, там – пруд, пруди. Только раньше, никто не обращал, на них внимания. Пока большой не бросился в глаза. Получиться, что у нас драгоценные камни, по всей стране рассыпаны. Присутствуют в дорожном покрытии, железнодорожных насыпях, фундаментах зданий. Искатели, они – больные на голову. Они все это ворошить начнут. Аварийность, нам, не только, на дорогах обеспечена. У нас, здания рушиться начнут, когда фундаменты ковырять станут.

– Хорошо! – Зло взглянул, на Злыдника, Аксамитов. – Подождать, с этим, нельзя было?

– День, два можно было подождать, но не больше. А согласование, в инстанциях, могло затянуться на более длительные сроки.

– Обоснуй!

– Обосновываю. Если с инопланетянами, по-хорошему, договориться не удастся, придется их утилизировать и начинать переговоры, с главами ведущих государств. А, для переговоров, нужны вещественные доказательства существования пришельцев. Инопланетяне, конечно никуда не денутся. Тут останутся. Но если мы, им, без тарелки, каких-то трансвеститов покажем, кто, нам, поверит?

– Предприятия покажем. – Сказал Жемчужников.

– Покажем. – Согласился Злыдник. – Если они не растворятся, ненароком. На селе, народ непредсказуемый. Мало, что, им, в голову, придет.

– Может, он и прав. – Сказал Жемчужников.

– Доложить, предварительно, не мог?! – Спросил Аксамитов.

– Не мог. Я бы доложил. Вам бы пришлось докладывать, выше. Решение могло бы затянуться. Мало того, могло бы начаться широкое обсуждение. А, теперь, осталось, только доложить. По факту, пусть обсуждают. Операцию прикрытия, это никак не заденет.

– Операция прикрытия, еще нужна? – Спросил Жемчужников. – Может в свете, непредсказуемости ситуации, стоит немного приподнять завесу? Начать консультации на высшем уровне?

– Ни в коем случае. Операция прикрытия должна продолжаться. Стоит, только позволить надеждам взять верх, над сомнениями, все выйдет, из-под контроля. Даже представители бизнеса, обеими руками, за полную секретность. Говорят – рано. Нужно выжидать дальше.

– Как они, там, кстати? – Спросил Жемчужников.

– Нормально. Радуются жизни. В лес ходят, за ягодами. С местным населением общаются. Оказалось душевные люди.

Аксамитов и Жемчужников, удовлетворенно переглянулись.

– Хорошо. С метеоритом разобрались. – Сказал председатель. – Что, там еще, творится?

– Все нормально. Сегодня, механический завод начинают ставить. Фирсов поехал, в качестве надзорного органа. Будет контролировать, ход строительства. Архивариус, с «Лапендрюги», передал в Нанайские органы власти прошение, о заморозке трансформации нашей планеты. В-виду, особых обстоятельств, связанных с уникальными особенностями последней.

– Думаешь – клюнут? – С надеждой спросил Жемчужников.

– Трудно сказать. Будем ждать ответа. Надежда есть, но, там – бюрократический аппарат, как в Евросоюзе. А, может, еще – похлеще.

ПАДЕНИЕ МЕТЕОРИТА В БЕЛОРУССИИ – ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ. ПО МНЕНИЮ УЧЕНЫХ, ГРЯДЕТ ГЛОБАЛЬНОЕ ПОХОЛОДАНИЕ.

Оставшись одна, Сесилия Хаттон, могла позволить себе, немного расслабиться и попробовать собраться с мыслями. Поэтому, она не сразу заметила, что процент дипломатов, в толпе зрителей, стремительно падает. Но, даже отметив, что многочисленные атташе, по культуре, куда-то испарились, американка не придала этому, никакого значения. Она решила, что те отправились докладывать начальству, об уникальном явлении.

Тут, Сесилия здорово ошиблась. Исход дипломатов, из галереи, был обусловлен новостью, которую негромко, чтобы не нарушить тишину храма искусства, озвучил доминиканец Рамос.

Новость, не тянула, на алмазную историю, но была актуальна, в свете происходящего в аномалии. Почетный консул сообщил, что у леса формируется транспортная автоколонна. Что машины, по одной выезжают из леса и пока никуда не двигаются, видимо поджидая отставших.

Моника Реди, сменившая, на наблюдательном посту, Гордона, была в курсе происходящего, но ставить начальство в известность, не спешила. Озлобленная, на выскочку Хаттон, она засекла движение колоны, когда, та, показавшись со стороны Погорельцев, медленно проследовала мимо нее. За грузовиками следовал нескончаемый поток легковых автомобилей, с дипломатическими номерами. Решив, что это прекрасная возможность отличиться, а потом подвинуть ныне действующего руководителя, Моника, нагло вклинилась между Швецией и Финляндией, и отправилась в путь.

– Если насыплют, чего, под колеса, то передние все сметут. – Рассуждала она. – В случае непредвиденной обстановки, поеду, внимательно глядя на дорогу. Если на месте разгрузки будут скауты – никуда не полезу. Подожду, чем это кончиться и напишу развернутый доклад. Отмечу, там, что Хаттон, в это время прохлаждалась в местной картинной галерее. Информацию об изумрудном метеорите, я вчера передала. Интересно, Хаттон писала об этом или нет? Надо сегодня особо отметить, что она, вчера, не придала словам Гордона никакого значения.

УЧЕНЫЕ НАСА ЗАФИКСИРОВАЛИ ЦЕЛЫЙ МЕТЕОРИТНЫЙ ПОТОК, НАПРАВЛЕННЫЙ В МОЛОЧАЕВСКУЮ АНАМАЛИЮ. БЕЛОРУСЫ, ПОКА, ПОДТВЕРЖДАЮТ ПАДЕНИЕ ОДНОГО ОБЪЕКТА.

Колонна легковых автомобилей, следующая за «лесными» трейлерами, не вызвала никаких нареканий, на посту милиции, мимо которого они проезжали. Белорусы, даже отогнали машину в сторону, давая проехать всем, без исключения. Большинство дипломатов откровенно радовалось этому. Однако, некоторые, из преследователей, преследуя белорусов, сильно грустили. Поддавшихся особо сильной грусти, было двое: атташе болгарского посольства, Стоянов Димитор и британец Келли. Они вспоминали свою прошлую погоню за белорусами и думали, что эта напоминает предыдущую. Они вообще, сомневался: ехать, не ехать.

Пятеро остальных, участников первого конвоя, отнеслись к сегодняшнему преследованию, без особых сомнений. Вернувшись в молочаевский бизнес-центр, они тщательно избегали друг друга, своими впечатлениями о поездке не делились. Видимо, каждый считал, что попал в странную ситуацию в одиночку и не хотел выставлять себя на посмешище. Только Стоянов и Келли были в курсе, что провал в памяти был массовый и связывали затмение разума, с непонятной девушкой в лопухах. Остальные пятеро, видимо приняли местную поселянку за пастушку и считали прошлое недоразумение случайностью; особенностью местной экологии. Девушку, пятеро дипломатов, в один ряд, со своими скитаниями не выстроили. Правда, сегодня, в путь они отправились настороженно. В числе самых последних, плотно закупорившись в своих автомобилях. Барнабас Ксенакис, даже, надел медицинскую маску, чтобы затормозить попадание в организм вредных веществ. В самом хвосте почетного кортежа, пристроились Келли и Стоянов. Все уже поехали, а они все стояли, поглядывая друг на друга. Первым, о служебных обязанностях, вспомнил Томас Келли. Чувство патриотизма и долга, по отношению к правящему монарху, перебороли в душе британца, сомнения относительно ущерба, который может понести его психика, в ходе этого мероприятия. Поэтому он первым сел за руль. Следом, демонстрируя солидарность, отъехал Стоянов.

Конвой не стал заезжать в Молочаевку, а проследовал по объездной дороге и, не доезжая до ручья, повернул направо. В эту сторону, шла обычная грунтовая дорога. У поворота стоял указатель: «Прочки, 17 км». Свернув, у указателя, трейлеры ехали неспешно, такого, же режима движения придерживался конвой.

Стоянов уже начал расслабляться, когда машина Келли, идущая перед ним, подмигнула красным и остановилась. Стоянов, тоже остановился.

– Выходит? Не выходить? – Лихорадочно размышлял Стоянов. – Вдруг, англичанин, уже – того! Или вырубился или нашло затмение разума.

Однако, Келли, живой и здоровый, вышел из машины и закурил у открытой дверцы. Стоянов, тоже вылез на дорогу и подошел к нему. По пути, он все свое внимание сосредоточил на Томасе, желая, убедится, что тот – в своем уме.

– Как дела? – Спросил болгарин, сблизившись, с британцем. – Что-то случилось?

В ответ, тот молча кивнул вперед. Только тут Стоянов обратил внимание, на трех женщин сидящих у дороги. С первого взгляда, их можно было принять за торговок, ждущих покупателей. Две, так точно походили на обычных теток, у дороги. И ведра, с товаром, были в наличии, у каждой. Зато третья! Стоянов судорожно сглотнул.

– Сколько пальцев? – Спросил Келли, у Стоянова, показывая руку.

– Три. А сколько у меня? Два?! Правильно.

– Я, дальше, не поеду. – Заявил Стоянов. – А, ты, как хочешь. Ну, их – к черту, эти машины с кубиками!

– Вопрос, в том – можно ли поворачивать. – Задумчиво сказал Келли.

– Я в машину не сяду. Я обратно пешком пойду. – Нервно заявил Стоянов.

– Хочешь совершить пешую прогулку, по здешним просторам? Оденься потеплее. Ночевать в поле придется. – Посоветовал ему британец.

– Выход у нас только один. – Заявил Стоянов. – Надо спросить прямо.

– Идти нужно вдвоем. – Сказал Келли. – На всякий случай.

– На какой такой случай?

– Мало ли какой. Идешь, со мной? – Спросил Келли.

Повисла небольшая пауза.

– Иду. – Сказал Стоянов.

Женщины приветливо заулыбались навстречу потенциальным покупателям. Босоногая девушка скучала. Видимо потому, что торговля у нее не шла. У нее, даже, ведерка, с товаром, не было.

– Здравствуйте! – Разом, поздоровались Стоянов и Келли, приблизившись к торговкам.

– Доброго здоровьечка! – Разом ответили тетки.

А девушка просто сказала:

– Здравствуйте.

– Интересуетесь, чем? – Спросила тетка в шортах. – Чего надо говорите. У нас, все есть.

Стоянов с сомнением взглянул на ведра, доверху наполненные большими черными ягодами. Ягоды были величиной с мячик, для гольфа, и выглядели подозрительно.

– Не сомневайся, милок – черника. Съедобно и полезно, для здоровья. – Сказала тетка в шортах.

Для убедительности, она взяла одну ягоду и сунула в рот. Рот у нее был черный и зубов, там, было мало.

– Может, чего другого надо? – Поинтересовалась вторая тетка, в джинсовом костюме. – У нас все есть.

– А, что, у вас, еще, есть. – Спросил Стоянов.

– А, что тебе надо? – Одетая в джинсу тетка стала загибать пальцы. – Есть черника, сам видишь! Есть голубика, есть ежевика, земляника, малина. Есть спирт, но он идет баррелями. Есть биотопливо, без акцизов и НДС. Масло миндальное…

– Извините, мы, в данный момент, не готовы, заключить сделку. – Тактично покашляв в кулак, перебил ее Келли. – Мы просто, спросить хотели.

– Не стесняйся – спрашивай! – Сказала тетка в шортах и сунула в рот еще один черный мячик, для гольфа.

Несмотря на ее заявление, что товар – целебный, зубов у нее во рту не прибавилось.

– Скажите, пожалуйста, если мы поедем, в ту сторону, – он махнул рукой, в направлении, откуда они приехали, – мы попадем, в Молочаевку?

– Конечно, попадете. – Ласково сказала девушка.

От звука ее голоса, у Стоянова, сердце, чуть не выпрыгнуло наружу.

– Доберемся до Молочаевки? – Уточнил Келли.

– Обязательно доберетесь. – Доброжелательно улыбнулась, она. – Езжайте, смело.

У БЕЛОРУССКОГО МЕТЕОРИТА АЛМАЗНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ. ПО ПОСТУПИВШИМ ДАННЫМ, В РАЙОН ПАДЕНИЯ СТЯГИВАЮТСЯ ВОЙСКА.

– Откуда, это прислали? – спросил Народный Комиссар по Культуре, у Первого Референта.

– С планеты Земля.

Комиссар вопросительно изогнул бровь.

– Новооткрытая планета. Совершенно негармоничная. – Пояснил Первый Референт.

– А, почему лаборанты сняли защиту? – спросил Комиссар, кивнув, внутрь бокса, в котором, рядом со столами, заваленными неизвестно чем, расхаживали два сотрудника комитета, в защитных костюмах, но без шлемов.

– Проверка показала, что эти артефакты угрозы, для жизни и здоровья, не представляют.

– Значит, мы можем зайти?! Пойдемте.

В боксе стоял странный запах. Пахло непонятно, вызывая странные ассоциации.

– Выяснили, что это такое? – Спросил глава комиссии, ощущая обильное слюновыделение.

– Продукты питания, которые употребляют жители, этой планеты. – Солидарно сглотнув, сказал первый Референт.

– Точно – продукты питания?

– Точно. Была сопроводительная записка.

– И, что нам с этим делать? Зачем, нам, продукты? Это не по нашей части!

– Архивариус-803241 пишет, продукты питания, на этой планете, являются основой всех культурных процессов. Вся цивилизация, построена на их потреблении. Правильном потреблении. Все нужно принимать, в определенном порядке и в определенное время. И еще – все надо правильно чередовать.

Председатель наклонился к столу, разглядывая лежащее на нем.

– Можно сделать соскобы. Провести лабораторный анализ. – Задумчиво сказал Референт.

– Собственно говоря, это не наше дело. Это – в компетенции, Комиссии по продовольственной безопасности. – Сказал Комиссар. – В число наших задач исследование питательных веществ не входит. А, вот экспериментальное исследование культурных особенностей, этой планеты мы провести можем. На основе, произведенной поставки. У них, там, переходный кризис, еще, не начался? Это не радиоактивное? Нет? Тогда пригласите штатного Биолога.

Прибывший Биолог, развязный, в силу своей исключительности, попав в бокс, принюхался и возбужденно потер руки.

– Интересно пахнет. – Сказал он. – Это какой тип питания? Антропоидный? Очень интересно! И сопроводительная записка есть. Давайте!

Сунув, присланный с Земли, чип в свой индитификатор Биолог стал обходить столы, осматривая продукты и, попутно считывая, что-то с лицевого экрана.

– Очень интересно! – Сказал Биолог и снова потер руки. – Приступим!

Он раскрыл, принесенный с собой контейнер, достал оттуда вилку и нож, отрезал кусочек, от чего-то непонятного и положил в рот. Прожевав и проглотив, Биолог, даже не стал выдерживать паузу, а снова стал резать, уже от чего-то другого.

– Это – не солидарно, с нашей стороны. – В конце концов, сказал Комиссар, когда Биолог пошел, по второму кругу. – Надо проводить развернутое экспериментальное исследование. Думаю, наш долг, как особо ответственных лиц комиссии, в него включиться!

Первый референт согласно кивнул. Комиссар торопливо сказал:

– Надо спросить, у нашего Биолога, есть у него, запасные инструменты. Ну, это – чем он режет и цепляет.

В НАСА ОТВЕРГАЮТ АЛМАЗНУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ МОЛОЧАЕВСКОГО МЕТЕОРИТА.

Комиссар по Гражданским свободам и Солидарной Этике, отвел в сторону Комиссара по товарообмену и гуманитарным поставкам и интимно сказал:

– Слышал. В комиссию по культуре прислали какой-то странный груз.

– Да?! – Спросил Комиссар по товарообмену, без особого интереса, брезгливо разглядывая копошащуюся под ногами, серую массу депутатов.

Они стояли в прозрачной галерее, над помещением для заседаний Верховенствующего совета. Помещение легким изгибом уходило в бесконечную даль направо и налево. Ярусы депутатских кресел, крутыми ступенями, уходили вниз и сливались в темное пятно. Куда доставал невооруженный глаз, почти все депутатские кресла были заняты. Работать нанайским избранникам, можно было и на дому, но личное посещение заседаний давало дополнительные баллы. Определенное количество дополнительных баллов, давало возможность выдвинуться и войти в депутатскую комиссию, вместе с которой можно было отправиться в инспекционную поездку, куда-нибудь в интересное местечко. Пусть, даже, не в интересное. Хотелось отправиться, хоть куда-нибудь; вырваться из стального кольца вокруг нанайского солнца. Многие просто желали ощутить, под ногами настоящую землю, пусть и перенасыщенную радиоактивными элементами.

Ответственный за этические нормы, задумчиво посмотрел через прозрачный потолок, в звездное небо, и сказал:

– Говорят, прислали что-то съедобное. И, выглядит странно. А, их комиссар молчит. Никакого заявления не сделал. Главный по товарообмену, даже не стал спрашивать, откуда он это знает. Всем было известно, что у работников этого направления везде были свои люди.

– Да странно. Это, же – дополнительные баллы. И для комиссии, и для себя лично.

– Давай заглянем к нему. Посмотрим, что, там, такое.

В блоке комитета по Культуре, визитеров встретили насторожено. Секретарь, на просьбу проводить к руководству, отреагировал странно. Что-то, дожевывая и отводя глаза, он стал переключаться с канала на канал, но, в конце концов, председатель нашелся. Он пребывал в лабораторном боксе, вместе с тремя референтами, Биологом и двумя руководителями комитетов. Коллег он встретил настороженно, украдкой вытирая масляно блестящие губы.

– Что, тут – у вас. – Деловито спросил Комиссар по Этике.

– У нас – эксперимент. Развернутый. Культурологическое исследование.

НА ОПАСНОМ РАССТОЯНИИ ОТ ЗЕМЛИ, ОБНАРУЖЕН АСТЕРОИД, С НЕПРЕДСКАЗУЕМОЙ ТРАЕКТОРИЕЙ.

В Молочаевском бизнес-центре наступила относительная тишина. В кафетерии обосновались трое атташе по культуре и человек шесть почетных консулов. Двое, болгарин Стоянов и англичанин Келли, сидели рядом и что-то тихо обсуждали. Третий атташе, чех Ходинский, как всегда сидел, в своем углу и прикидывал, как ему разыскать, канувшего непонятно, куда, испанца Гонсалеса. Но втором этаже, в офисе «Американ Прогресс», совещались работники ЦРУ. Присутствовали все, за исключением Моники Реди.

– Нет ее нигде. – Взволнованно говорил Питер Хомсварт. – Я приехал – машины нет. Ее, тоже, не видно. Только телескоп стоит. Я свою машину поставил, чтобы место не заняли, а сам – пешком сюда.

– Ладно, с этим позже разберемся. Возможно, возникли непредвиденные обстоятельства, и ей срочно понадобилось отъехать. Телескоп она оставила, значит уехала ненадолго. Хилари, что у тебя? Исследование провела?

– Провела. – Ответила Хилари Стайнем.

– Так быстро? Что никаких препятствий не чинилось?

– Никаких. Как Сельма, мне сказала, что это в компетенции местных властей, так, я – сразу в сельскую администрацию. Там участковый был. Он говорит, что зря я, туда-сюда, мотаюсь. Говорит, там дежурный внизу сидит, подойдите к нему – он вам все покажет. Мы поехали.

– Кто – мы?

– Из посольства, мне придали нашего торгового представителя. Он в камнях разбирается. Работал в Намибии, пока не попался на чем-то. Его, по-тихому, сюда перевели. Короче, подошли мы к дежурному. Он с нами поднялся, цепочку откинул. «Исследуйте», – говорит. Мы исследовали – алмаз. Стопроцентный. Идеальной чистоты. Не поддается оценке.

В офисе долго стояла тишина. Ее можно было бы назвать пронзительной, только Хомсварт сопел, как паровоз и Сельма Уотсон щелкала пальцами.

Хаттон повернулась к Гордону, долго смотрела на него, словно оценивая, достоин он общения или нет. Потом спросила:

– Что вы, вчера говорили, по поводу изумрудов? Помните.

– Помню, конечно. Ломако сказал, что лабораторию, здесь открыли, потому, что постоянно метеориты падают. Он намекал, на изумрудную составляющую. Продемонстрировал образец. Про алмазы, ничего не говорил.

– Это неважно.

Хаттон подумала, еще немного.

– Вам, нужно, еще раз, с ним, встретиться. Надо попробовать разузнать все, в деталях.

– Мы им, еще, за первый раз, с задержкой заплатили. За плодотворное сотрудничество, могут потребовать еще.

– Понимаю. Отправляйтесь в Минск. Поменяете доллары, на евро. Возьмете, у Стюарта, из средств, на непредвиденные расходы, выделенные для нашей группы. На всякий случай, возьмите пятьдесят тысяч. Всю сумму привезете мне. Я сама, в дальнейшем, буду расплачиваться. Ваше дело возобновить контакт. Вступите в переговоры – деньгами не кидайтесь. Торгуйтесь. Тем более, русские любят поторговаться.

ВОЗДУШНАЯ СХВАТКА НЛО, В МОЛОЧАЕВСКОЙ АНАМАЛИИ. ОДНА ИЗ СТОРОН ПОНЕСЛА ПОТЕРИ. СБИТЫЙ КОРАБЛЬ ПРИШЕЛЬЦЕВ УПАЛ НА ЗЕМЛЮ.

В кафетерии, тем временем, на все лады, обсуждалась сегодняшняя поездка в Прочки.

– Я, как эту деваху увидел, душа в пятки ушла. Ну, думаю – опять приехали! – Шептал Келли.

– Самое главное пронесло. Видишь – туда нельзя, а в обратную сторону – отпустили. – Облегченно вздыхая, тоже шепотом, сказал Стоянов.

– Сегодня, их, там, трое сидело. Неизвестно, сколько, на этот раз, пришлось бы, без памяти мотаться!

– Как, ты думаешь, что это такое? Что за феномен? – Спросил Стоянов.

– В прошлом году, здесь, тоже, непонятно, что творилось. Люди прямо в центре, замертво падали. – Сказал Келли. – Сам знаешь. Ваш бизнесмен, вообще, в лес ушел. И до сих пор – где-то, там.

Стоянов неохотно кивнул, мол – было дело.

– И, как он – там? – Спросил Келли. – Не знаешь?

– Ничего. Живой, вроде. Только обратно не идет. Шлет домой фотографии. Регулярно, через участкового передает в посольство. Там, все, как положено – он, сам, участковый с газетой за сегодняшнее число. В газете не только число, но и новости, с первой полосы, совпадают. У греков – та, же история.

– Я, сегодня, ненароком, подумал, что первый раз поездкой отделался, а сегодня – в лес. Оздоровляться. – Сказал Стоянов. – Лечиться, от излишнего любопытства.

– Откуда, интересно, это идет? – Задумчиво сказал Келли. – Я, в смысле – от кого-то, конкретно или само, по себе? Может, девушка не виновата. Может, она, как предупредительный знак работает.

– Все может быть. – Кивнул Стоянов. – Где это видано, чтобы девица, из-под куста, разом столько народу сглазила.

– Нет. – Подумал, в этот момент, Ходинский. – Здесь, я, Гонсалеса, не высижу. Надо идти искать. А, где искать? Надо найти его прошлогоднюю хозяйку. Может, он, у нее, на дно залег.

ТЕЛЕСКОП WISE ЗАФИКСИРОВАЛ НЕВИДИМЫЕ ДЛЯ ДРУГИХ СРЕДСТВ НАБЛЮДЕНИЯ ЗА КОСМОСОМ, ОБЪЕКТЫ ПРИБЛИЖАЮЩИЕСЯ К ЗЕМЛЕ.

Визит Гордона, в офис космической лаборатории, во всем походил на первый. Женщины направили его в дом, а сами остались ждать в машине.

В доме, или по-здешнему – хате, было все, как в первый раз. Только полковник, то ли по имени, то ли, по фамилии Мамай, выглядел еще отстраненнее. Однако, несмотря, на остановившийся взгляд, когда Ломако налил, он выпил, вместе со всеми.

Поставив стакан, и не закусывая, Гордон приступил к переговорам.

– Хотелось бы перевести наше сотрудничество на более высокий уровень. – Заявил он.

– Это – легко. – Обнадежил его Ломако. – Дело упирается не в нас. Дело упирается в ваши финансовые возможности. Средствами располагаете?

– Располагаем.

– За это надо выпить.

После второй, Гордон осмелился поинтересоваться:

– Скажите, а метеорит. Все, еще – у вас? Или вы его переедали в головной офис?

– Ну, ты даешь – «прогресс»! Как его передашь, без большого скопления народа и представителей прессы? Он же, в офисе, растворится бесследно. Его, там, на какой-нибудь колчедан подменят и скажут, что так и было. Нет, все – тут.

Ломако наклонился под стол, достал оттуда изумруд и бухнул его на свободное, от закусок и стеклотары, место.

– А, почему вы не привлекли прессу и высокие комиссии?

– Из соображений секретности. Рано еще народ будоражить. Разобраться требуется. Что-то ты сегодня слабо соображаешь. Давай, по третьей!

– Давай!

– Ну, каков план наших дальнейших мероприятий, в рамках, тесного сотрудничества? – Благодушно спросил Ломако, когда Гордон выпил и закусил.

– Хотелось бы – информации побольше.

– На какую тему?

– На разные. Хотелось бы обсудить ситуацию в целом. Еще хотелось бы обсудить метеорит, поподробнее и убедиться, что это именно то, на что похоже.

– Не предвижу никаких сложностей. Двадцать тысяч. Или в евро, или баксы привычного образца. С мужиками, на картинках.

– Десяти, не будет достаточно?

– Двадцать тысяч и баста! Вы, же должны понимать, куда пришли. Здесь – «Росскосмос», а – не абы, что. Одна общая ситуация, на эту сумму, тянет. А, к ней, еще прилагаются поощрительные бонусы. В качестве Филиппа Тернора, например.

– Посоветоваться надо.

– Не спеши. Мы, еще тесное сотрудничество не обмыли, как надо. Сразу эту процедуру закончим, прежде чем переходить, ко второму этапу.

В машину, Гордон вернулся минут, через сорок. Четверо вагинальных американцев встретили его холодно и надменно.

– Что удалось узнать? – С каменным выражением лица спросила Хаттон.

Про себя, она подумала:

– Если Сельма захочет ему яйца отрезать – я препятствовать не буду.

– Новости неплохие. – Заявил Гордон, наполняя салон ароматами качественного алкоголя. – Только они торговаться, не расположены.

– Говорите.

– Камень обследовать можно. Общую ситуацию, готовы обрисовать. Все – за двадцать тысяч.

– Не жирно, им, будет? – Зло спросила Сельма.

– Они, нам, еще информацию о Тейлоре, обещали подкинуть.

– О Тейлоре, им, откуда известно? – неприкрыто удивилась Хаттон.

– Мне этого не сказали. Сказали, сразу – деньги, на бочку, потом разговор будет. Государственными секретами эти торговать умеют. Этих, на мякине, не проведешь. Космическая корпорация!

– Достаточно. Я все поняла. – Остановила Хаттон, Гордона.

Если бы не упоминание Тейлора, то она бы еще подумала, о сумме вознаграждения. Но – Тейлор! Тут появляется возможность убить двух зайцев. И с тарелкой разобраться и основное задание выполнить.

– Хорошо. Ведите! Хилари, ты – со мной. Проведешь оценку камня. Остальные ждите. Если – что, прикроете, нас.

Попав в офис секретной космической лаборатории Хаттон, не удивилась скудности обстановки и антисанитарии царящей в помещении. На ее взгляд, так и должно было выглядеть логово продажных сотрудников государственной корпорации.

Присаживаться она отказалась, хотя, до ее прихода, Ломако сгреб всю закуску в полиэтиленовый пакет, протер стол и табуретки.

– Внимательно слушаю. – Сказала Хаттон, с отвращением глядя на красный нос предателя.

– С чего начнем? – В свою очередь спросил Ломако.

– Вначале, проведем экспертизу.

Оценка камня не заняла много времени, хотя от его величины, у Хаттон и Стайнем, захватило дух. Хилари проделала все быстро и четко. Она достала из чемоданчика, нечто похожее на прибор ночного видения, только, с одним окуляром, посмотрела в прибор на изумруд, покручивая окуляр, для установки хорошей резкости. Потом, она молча кивнула Сесилии, собрала оборудование и поспешила поскорее убраться из этого патриархального места.

Сесилия немного подумала, на тему, отсылать Гордона или нет. Потом решила оставить его при себе, на всякий случай.

– Вы, что-то говорили, насчет Тейлора. – Сказала она резко.

– Вы что-то говорили, на тему, финансирования российской космической промышленности?

Хаттон молча достала пачку денег и бросила на стол.

– Пересчитайте.

– Если сомневаетесь, пересчитывайте сами. Здесь, в аномалии, все – на взаимном доверии. Здесь если умышленный недочет, то прямая дорога в лес, на исправительные работы. – Сказал Ломако, подгребая деньги, к себе. Зафиксировав, таким образом, перевод денежных средств, он сказал:

– Видали, вашего Тернора. Тут – он. Многие его опознали. Постоянно мелькает в этом районе. Видимо стал на тропу тунеядцев и по ней перемещается.

– Каким маршрутом?! Не поняла…

– На тропе тунеядцев, его видели, говорю. В обществе женщины.

– Это, что такое? Не понимаю, ваших слов. Что, за тропа, такая? И, куда она ведет?

– Тут вся страна этими тропами пронизана. Феномен – такой, белорусский. А как они проходят, точно, это даже местным силовикам неизвестно. Я только знаю, что здесь, в Молочаевке, несколько маршрутов пересекаются. Тут, где-то, даже, конспиративная квартира тунеядцев, раньше была. Но они в прошлом году переехали куда-то. Куда, я не знаю. Но из разговоров местных жителей, мне известно, что по тропе идет оживленное движение, перемещаются люди, деньги и материальные ресурсы.

– Какие ресурсы?

– Негосударственные. Контрабанда, несертефицированные товары, продукция теневой экономики.

– Стало немного понятно. Как ее найти.

– Этого я не знаю. Я этим, даже не интересовался никогда. За это, тут, могут, с одной стороны, свободы лишить, с другой – жизни. А, пожить, еще хочется. Места тут изобильные. С неба, не только, изумруды, алмазы сыплются. Ну, вы, уже в курсе.

– Если я попрошу вас узнать.

– Сделаю, что смогу. Но в прошлом году, я такие вопросы задавать начал – ко мне пришли и конкретно сказали, что похоронят и никто не узнает, где могилка моя. Но раз у нас – финансовые отношения, придется пойти на риск. Сегодня же займусь.

– Переходим ко второму вопросу. Это, в поле – что?

– Никто не знает. Даже наше ведомство. Точно могу сказать, что эта балда не от «Росскосмоса». Местные сами гадают, чего это – такое. Внутри, какие-то чмыри сидят. Чем занимаются – непонятно. Но очень похожи, на научных работников. В поле, чего-то, ходят, в лес ездят. Но больше водку пьют в деревне. Или к себе носят. Ученые, одним словом. Мне Шалый говорил, что у него самогон, постоянно, берут. Еще известно, что сегодня, сюда академик Мышковец приезжает. Зачем – непонятно.

– Но, это, ведь откуда-то появилось? Каким образом? Говорят за одну ночь.

– Как оно летало, никто не видел. Появилось, вроде, за ночь. Но точно сказать сложно. Может просто, пока это не построилось, никто внимания не обращал.

– Такую массу, ведь переместить надо. Какая техника для этого нужна!

– Вы наверх лазили? – Дерзко спросил Ломако. – Я – нет. Может оно наверху надувное? Вы знаете? И я не знаю. Даже милиция, которая рядом стоит ничего толком не знает. Говорят: «Чего, тут стоим – непонятно. Эта гаргара никому, нахрен, не нужна». Выяснить это можно, конечно. Только я раньше задачи, такой перед собой не ставил. За излишнее любопытство выслать могут. Мне это ни к чему. У меня тут, кроме зарплаты, командировочные идут.

Сесилии не очень хотелось вспоминать инцидент со скаутами, но пришлось. Потому, что разговор зашел о грузах, из тарелки, которые перемещаются, непонятно куда и непонятно зачем. Ломако, как ни странно подначивать ее по этому поводу не стал, а сказал сочувственно:

– Я, же говорю, тут теневая экономика и контрабанда. Государство точный учет вести не может. Сколько, тут, чего посажено никому неизвестно. К тому, же – урожайность невиданная. Государство план по производству в колхозы спускает, такой, чтобы можно было переработать на свих мощностях. А остальное в доход местных жителей идет. Сколько продукции, сверх нормативных показателей, остается – тайна, за семью печатями. Тут – спиртзавод, на спиртзаводе. Перегонные кустарные установки, на биотопливо. Все это в окрестностях раскидано. Может эти, из тарелки, что-то налево, пустили, за самогонку. Вы за ними поехали, наверно, к какому подпольному спиртзаводу подошли, ну, вас, и – того. Отогнали.

СЕКРЕТНАЯ УСТАНОВКА МЫШКОВЦА ПРІТЯГИВАЕТ МЕТЕОРИТНЫЕ ПОТОКИ. СОЗНАЕТ ЛИ АКАДЕМИК СВОЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПЕРЕД ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ?

Злыдник приехал в Молочаевку, как раз, вовремя, чтобы прервать дружеское общение двух старых приятелей – председателя сельсовета Заслонова и академика Мышковца. Он накрыл их в мастерской, где они, уже успели налить по второй. На этом этапе, майор, их тормозить не стал, но выпили они, под его укоризненные увещевания.

– Василий Павлович, Василий Павлович! Вам, такое ответственное дело поручено. А – вы?!

– Не переживай Иван Иванович. – Сказал академик. – Это все вписывается. Это – в рамках мероприятия. Мне сказали, что придется белиберду, какую-то нести. Значит – нужен разгон. Теперь, любую речь толкнуть смогу. По любой отрасли народного хозяйства.

Посадив Мышковца в машину, Злыдник повез его в поле. Здесь их, уже ждала съемочная группа белорусского телевидения. Пока, под руководством Калюнова, наводились последние штрихи, Василий Павлович прогулялся по дороге и оглядел летающую тарелку. Осмотром он остался доволен и интервью давал в прекрасном расположении духа. Калюнов расположил Мышковца, таким образом, что в кадре оказались опоры летающей тарелки и часть ее днища. Смотрелось это внушительно, но очень непонятно. Речь академика, тоже была туманна. Неясно было и то почему интервью, у него берет ведущая программы «Добрый ветер» – Наталья Барановская.

Она задавала ему вопросы о его научной деятельности, о новых разработках и внедренных технологиях. На вопросы, Мышковец отвечал многословно, но без излишней конкретики. Зрители узнали, что разработки ведутся, технологии внедряются и, что, в данный момент, уже имеются опытные образцы, сверхсовременных сельскохозяйственных установок, которые поднимут производство, на новый уровень. Восемь опор, торчащие в поле, за его спиной, как бы подтверждали его слова. Правда, что там – такое, целиком не показывали. Но у зрителя должно было создастся впечатление, что, то, что, там торчит, еще не до конца доработано, а поэтому – секретное. А, раз – секретное, то его целиком не показывают. Сельские жители остались довольны выступлением Василия Павловича. Городские телезрители испытали легкую тревогу. В городской среде, пошли разговоры, что как бы опять не сверкнуло, когда эту поебень включат, на полную мощность. Но эти разговоры быстро сошли на нет, потому, что вспомнилось одно напутствие, в адрес Василия Павловича. Однажды, ему было сказано, что каждое следующее его изобретение будут включать, только, тогда, когда он и его ведущие специалисты сядут, на свое творение, верхом. Причем, изобретение, не просто включат, а пощелкают тумблером туда-сюда, чтобы убедиться, что нация – в безопасности.

МИКРОБЫ ПОТИРАЮТ РУКИ, В ПРЕДВКУШЕНИИ БЛИЗКОЙ ГИБЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Открыв глаза, комиссар, по нанайской высокой этике, понял, что находится в аппарате регенерации.

– С чего бы – это? – подумал он, а потом, вдруг, сразу додумался:

– Эксперимент! Экспериментальное потребление питательных веществ!

В это время верхняя панель отъехала, и над ним склонилось лицо Доктора, с благожелательной улыбкой на лице. Как и положено, благожелательная улыбка была с медицинским оттенком, поэтому ничего понять, по ней, было нельзя.

– Что, со мной, все-таки произошло? – Выбираясь, из аппарата, думал комиссар. – Отравление? Передозировка? Может – банальная травма? Оступился ненароком?!

Когда его взгляду предстали, еще два комиссара вылезающие из соседних установок, последнее предположение, сразу, отпало.

– Не могли мы, все трое, разом, оступиться!

Очутившись в коридоре все трое, стали оглядываться, пытаясь определить, где собственно они находятся. Было интересно, в каком учреждении Верховенствующего Совета, они лечились и как тут оказались. Коридор, впрочем, был идеально стандартный. Таких коридоров на модуле, были сотни тысяч.

Первым опомнился комиссар по культуре.

– Идемте, ко мне, в кабинет. – Нейтральным голосом сказал он, видимо по каким-то особенностям, в виде небольших пятен и едва заметных царапин, определив, что находится, у себя, в офисе.

Оказавшись в кабинете, наркомы стали поглядывать, друг на друга, пытаясь определить, кто больше остальных знает, что произошло. Выяснить это не удалось. Поэтому возникла продолжительная пауза. Впрочем, по роду деятельности, выдерживать паузы, в случае непредвиденных обстоятельств, они умели. Первым заговорил нарком по товарообмену. Решив, что к этому происшествию он имеет самое поверхностное отношение, он сказал, многозначительно:

– Так.

Что говорить дальше, он видимо не знал, и вновь установилось молчание. Тогда, сделав озабоченное лицо, заговорил нарком по этике:

– Эксперимент, видимо прошел не совсем успешно. – Сказал он.

Тут лица комиссара по культуре и комиссара по товарообмену стали меняться. В их головах, ослепительными вспышками, стали являться яркие образы. Вместе с образами начали возбуждаться вкусовые рецепторы. Вкусовые ощущения вернули всех в затемненное прошлое, а вспоминания породили в их душах чувство неуверенности.

– Насколько, я помню, в установки мы ложились самостоятельно. – Сказал нарком по товарообмену.

– Смеялись и обменивались шутками. – Сказал нарком по культуре. – Но сам ход эксперимента, как-то ускользает. Что-то, все-таки, пошло не так.

– Хотя начало не предвещало подобного окончания. – Сказал нарком по этике.

Культуролог, нахмурившись, стал тереть лоб и сказал:

– Все было нормально, до того, как мы не попробовали жидкость, из бочонков.

– Точно! – Обрадовался Комиссар по этике. – Вкус, еще – отвратительный, такой. Хотя потом пьется, с удовольствием.

– Раскрепощает. – Согласился комиссар по Культуре и добавил:

– Мне кажется, эксперимент был расширенный. Кроме нас, в нем участвовали мои сопредседатели и, еще кто-то.

Все втроем основательно задумались. Несмотря на напряжение всех извилин, ничего не вспоминалось.

– Надо пригласить моих сопредседателей. – Наконец выдавил, из себя отвечающий за культуру. – Пусть они доложит, а мы послушаем.

Сопредседатели вошли в кабинет бодро, но глаза, у обоих, при этом, подозрительно бегали.

– Доложите обобщенные данные, проведенного эксперимента. – Сказал нарком по культуре.

Его Первый заместитель задумался, выдерживая паузу. Второй сопредседатель, рангом пониже, такие продолжительные паузы еще выдерживать не мог, поэтому сдался первым.

– Эксперимент, в целом закончился успешно. – Сказал он.

На него, разом навалились. Стали пытать, почему он, так думает, какие есть для этого основания, потом потребовали изложить все в развернутом виде.

Второй сопредседатель долго пыхтел, потел и кашлял, но, в конце концов, вынужден был признаться, что у него в голове, только отдельные фрагменты, над которыми, еще работать и работать.

– Все ясно. – Решительно сказал нарком товарообмена. – Хоть, кто-то может изложить то, что происходило? Или записи, не дай бог, остались?

Выяснилось, что записи есть, прямая трансляция, как положено, шла в эфире, но, там, транслировалось прошлогоднее заседание, по поводу улучшения дизайна искусственных раковин, для волнистых мыслящих мшанок, с Аквамарина-88.

– Но, кто-то может доложить? Кто-то, из членов комитета, в состоянии вспомнить происшедшее?

– Младший Лаборант, ответственный за гигиену, присутствовал. – Сказал Первый Сопредседатель. – Он, кажется, в эксперименте участвовал, только частично. Жидкости, наверно не употреблял, потому, что не восстанавливался.

– Не восстанавливался, а выглядит прекрасно. – Добавил второй Сопредседатель.

– Вызовите его. – Переглянувшись с другими высокими руководителями, сказал комиссар по культуре.

Младший Лаборант явился, по вызову, немедленно, словно ждал, за дверью. Председатель комитета отечески приветствовал своего сотрудника, напомнил о высшей Гармонии и основах Декларации. Особо было сказано об ответственности, которую несут члены комиссии, для сохранения стабильности в гражданском обществе. Только после этого он перешел к существу вопроса. На просьбу изложить ход эксперимента, как он видится ему, как участнику управленческого процесса, хоть и не очень ответственному, Младший Лаборант воссиял, как светильник пространственного маяка.

– Вкусовые и питательные особенности, доставленных продуктов, были в целом одобрены! – Сказал неответственный сотрудник. – Только возникли побочные эффекты.

– Так! Какие?

– Самые разные. У всех – что-то, свое. Биолога, вот, до сих пор регенерировать не можем.

– Почему?!

– Сопротивляется проведению профилактики. Закрылся в изоляторе с колбой прибывшего напитка и контейнером образцов. И не выходит. Заявил, что всякой дряни, за жизнь перепробовал, а с этими образцами получает удовольствие и намерен растянуть процесс.

– Достать его, что, оттуда не возможно?

– Никаким способом. Он установил, на контроле, что внутри эксперимент, с особо опасными веществами, поэтому замок откроется, только через шесть часов. Так! – Лаборант взглянул на лицевой экран. – Я, тут, фиксировал, чтобы не забыть.… Сразу, в ходе эксперимента обсуждались проблемы Верховенствующего Совета и Нанайского общества в целом. Было высказано множество критических замечаний. Потом все захотели общаться, по интересам. Правда, не обошлось без недоразумений. Комиссар по товарообмену желал активно общаться с Первым Сопредседателем, хотя оба были в шеломайках.

– Не надо подробностей. Доложите, в целом. – Натянуто бодро, сказал руководитель комиссии по товарообмену

– Если – в целом, то в остальных структурах комитета, эксперимент, затянулся на более продолжительное время, чем в центральной лаборатории. Оно – понятно. Там, начали позже.

– В каких именно структурах, еще, проходил эксперимент? – Спросил Культуролог.

– Так, во всех. Вы всех вызвали и сказали, что все должны участвовать. Угрозы, для жизни, сказали, нет. Поэтому все могут испытать на себе культурные особенности пищевого потребления землян.

– Никто не отказался?

– Никто! Все вызвались! Все решили принять активное участие.

– И, как там обстоят дела?

– В целом хорошо. Только подкомитет по светлым образам, еще на восстановлении. Они позже всех легли, потому, что пришлось аппараты дозаказывать.

– Как это провели, по ведомости?

– Никак! Руководитель комиссии по товарообмену позвонил к себе и оттуда доставили.

– Я, что – куда-то звонил?

– Звонили и экстренную радиограмму давали. Не вы один. От трех комиссий, на вновь открытую планету.… Так. Землю! На Землю ушли экстренные внеочередные радиограммы. Текст практически одинаковый, во всех: «Требуется дополнительная поставка образцов биологического материала, для дополнительного исследования. Образцы поставлять в прежних объемах. Некоторые отклонения в структуре и особенностях вещества, не имеют значения».