Читать книгу Михайлова. Сборник детективных рассказов - Михаил Небрицкий - Страница 3

Людей у церкви практически не было Позолоченный купол отражал свет июньского солнца. Так тихо вокруг, только зелёные листья шелестят на ветру. «Скоро Троица» – подумала Кира, осматривая образы, изображённые на стене храма. Кто приходит сюда? Верующие, впустившие Творца в душу и старающиеся жить праведно? Или просто грешники, считающие, что периодическое посещение храмового помещения позволит им после смерти попасть в места с приятным климатом?

Кира не была верующей, однако атеисткой её тоже назвать было сложно. По крайней мере, она верила, что её жизнь ей не принадлежит, и от этого становилось чуточку спокойнее. Меньше ответственности ощущалось на женских плечах. Но всё же, некоторые моменты прошлого она судьбе никогда не простит. Те моменты, в которые, как она уверена, нелёгкая обошлась с ней весьма несправедливо, если не сказать – жестоко.

– Отец Савва? – тихим спокойным тоном вопросила она у средних лет мужчины в рясе и с чёрной густой бородой, вышедшего из двери.

– Да, дочь моя, что у тебя случилось? – взглянул на неё отцовским взглядом священник.

– Меня зовут Кира Михайлова, я следователь Шевченковского райотдела полиции.

– Что ж, я отец Савва, в миру – Владимир Фёдорович Сербинов. Чем могу помочь?

Рассказав об утренней находке дворника, девушка стала расспрашивать о бродягах, по словам одного из них, периодически собиравшихся у церкви.

– Да, разумеется, как и возле любого дома Божьего, собираются страждущие, от того и называемые в народе «убогими».

– Что вы можете о них рассказать?

– Да, что о них рассказывать-то. Всякое в жизни у людей бывает. Разные дороги их сюда приводят. Как правило, их здесь можно наблюдать по утрам, когда начинается служба. Прихожане им помогали, кто чем мог. Вели себя мирно, тихо, никому особо не мешали. Жаль, что такое произошло. Буду молиться за их души.

– Вы уверены, что они никому не мешали? Ведь недавно здесь, говорят, был скандал. Какой-то из ваших прихожан взъелся на бродяг, будто те что-то отняли у его дочери.

– Да, Константин.

– Вы его знаете? Кто он?

– Разумеется, он часто посещает наш храм. И дочь его к нам в церковно-приходскую школу ходит по воскресеньям.

– Расскажите о нём.

– Весьма порядочный человек. Его жена – мать девочки, умерла 5 лет назад от рака. И теперь он сам воспитывает дочь. Старается, как может, уберечь её от пагубного влияния современного мира.

– Знакомо, – подумала про себя Кира. – Вы хорошо его знаете? Часто видели его в гневе?

– Нет, что вы? Он весьма добрый и порядочный человек. Не знаю, право, что вам о нём рассказали, но убивать этих бродяг он точно не стал бы.

– Никто и не обвиняет его в убийстве. Просто, мне бы хотелось с ним поговорить. Не скажите, где он живёт? Или работает.

– Точного адреса я не знаю, но у них во дворе стоит магазин, которым Константин и владеет. Там иногда может за прилавком быть его мать, потому, спросите на месте. Магазин «Ирина» на улице Гоголя.

– «Ирина»?

– Да, в честь его покойной жены.

– Понятно, а скажите ещё. Один из бездомных – Геннадий, он утверждает, что эту ночь провёл здесь. Вы можете это подтвердить?

– Да, он был здесь. Пришёл почти сразу после того, как стемнело и помогал мне в библиотеке. Часов до полвторого.

– А потом?

– А потом я разместил его на ночлег на топчане и он остался здесь до утра. Потом уже, когда я пришёл в шесть часов – он проснулся. Я его немного покормил, чем Бог послал и он ушёл.

– Понятно, спасибо. А вы из всей их компании только с Геннадием общались?

– Понимаете, Геннадий отличается от них. Есть в нём некая одухотворённость.

– В каком смысле? – капитану стало любопытно.

– Ну, понимаете. Может быть, нельзя так говорить, ибо судить кого-то может только Бог, но большинство из них сами виноваты, что поддались на искушения сатаны, от чего и оказались в подобной ситуации. Пьянство, разгульный образ жизни, отсутствие жизненных интересов, безответственность – вот основные причины того, что они оказались на улице. Геннадий, в отличие от них, весьма образован, начитан. С ним, хотя бы, есть о чём поговорить. И жаль, что у него такой сын, который заложил в своё время отцовскую квартиру под залог, из-за чего он в итоге оказался тем, кем сейчас является.

– А где ж сам сын-то?

– Уехал. Живёт теперь заграницей.

– В Европе?

– Нет. Там, – священник показал пальцем на восток.

– Понятно. Спасибо вам.

По дороге к автомобилю, Кира ещё раз взглянула на народ, подходящий к церкви. Женщина в мини-юбке, но непременно с покрытой платком головой, так неистово крестившаяся у входа. «Судить в праве только Бог» – вспомнились ей недавно услышанные от священнослужителя слова…

***

За прилавком продуктового магазина следователь застала самого владельца. Честно говоря, она не ожидала, что будет именно он, и теперь ей приходилось быть осторожной. Ведь, возможно, сейчас перед ней стоит убийца шести человек и на данный момент очень важно его не спугнуть. Ещё в машине она написала Мише, где находится, и чтоб тот ехал сюда. Но времени было мало, и пока не остыли следы, нужно было по ним идти.

– Добрый день, это вы Константин?

– Да, я.

– Меня зовут Кира Михайлова, я следователь Департамента уголовного розыска Шевченковского РУВД. Уделите мне несколько минут времени?

– Что случилось?

– Я пришла по поводу телефона, который украли у вашей дочери, – она умело скрыла истинную причину визита.

– Мы не писали заявления.

– Я знаю. К нам обратился отец Савва, который был свидетелем вашего конфликта с попрошайками. Расскажите, что вам известно? Как это произошло и когда?

– Мы не будем писать заявления.

– Послушайте, если вы намерены сами разобраться с обидчиками вашей дочери, то рискуете нарушить Уголовный кодекс Украины. Потому, скажите, кто это сделал и мы займёмся этим в рамках закона.

– Простите, но, вы ничего не сможете сделать. А этим бандитам – Бог им судья. Ведь за любой грех приходится платить.

Последние слова следовательница едва не восприняла как признание. Ведь судя по всему, мужчина явно желал возмездия, при том, прибегать к правовым методам он не собирался. Но испуганным он тоже не казался. Возможно, полицейская имеет дело с хладнокровным убийцей, не испытывающем вины за содеянное. Либо он уверен, что ему за это ничего не будет.

– Скажите, а ваша дочь дома? Я могу с ней немного поговорить?

– Простите, мы через полчаса уходим на занятия по танцам, и сейчас она собирается. Потому и у меня нет времени с вами разговаривать.

– Так вы не хотите наказать того, кто отобрал у вашей дочери её вещь?

– Бог уже давно всех наказал по делам их.

И снова то чувство, будто он так и говорит: «Да! Это я убил их! Они не заслуживали того, чтоб жить на этой земле». Но ведь ничего конкретного он не сказал. А просто так задержать его оснований не было. Никто не опознал его вчера вечером. Геннадий утверждает, что лица вероятного убийцы он не видел, а Николай – он на данный момент не в состоянии что-либо утверждать. Пока проводится экспертиза по установлению того, чем были отравлены 6 (а включая собаку – 7) жертв, нужно было действовать быстро.

Преимуществом являлось то, что Константин пока не знает, что он подпадает под подозрение в умышленном убийстве группы лиц. Потому, возможно, и ведёт себя спокойно. Нарушать это спокойствие Кира не хотела, по крайне мере, пока находилась с ним один на один. Особенно её пугал большой острый кухонный нож за прилавком, которым продавец резал колбасу. «Когда ж уже этот Миша приедет?».

Попрощавшись и выйдя с магазина, девушка увидела припаркованный с другой стороны улицы автомобиль Лисового и прямиком направилась к нему. В салоне она вкратце рассказала подопечному, что ей удалось выведать у священника и о своих домыслах по поводу Константина.

– Так что? Задерживаем его и везём на допрос?

– Подожди ты. Чует моё сердце, что здесь что-то не то.

– Да, что не то? Заявление папаша писать отказался, решил сам завалить толпу бомжей. Нарядился, чтоб никто его не узнал и принёс им пирог. Ведь если б они его узнали – заподозрили б что-то неладное в его доброте.

– Вот в том-то и дело.

– В чём?

– Пирог он принёс, когда уже стемнело, так?

– Да.

– Генка говорит, что он пришёл в чёрных очках. Ночью. Понимаешь?

– Да, и чёрный длинный плащ и шляпа. Это всё в июне. Такая фигура явно должна была бы привлечь чьё-то внимание.

– А может, он это всё одел только когда подходил к ним. А отойдя на приличное расстояние – снял и выбросил.

– Или сложил в пакет и унёс домой. Не обязательно ж выбрасывать.

– И то, правда. Хитрый оказался мужик. Наверняка и отпечатков на коробке не оставил.

– А Гена что-то говорил про перчатки?

– Не помню. Смотри! – девушка показала на выходящего из ворот частного дома мужчину, державшего за руку девочку лет 12-ти. Они оба направились к стоявшему у ворот автомобилю марки ВАЗ.

– Это он?

– Да.

– Так что? Берём его?

– На глазах у дочки?

– И что? Будто наши коллеги так не делают.

– Ага, и потом на Ютубе ролики о полицейском произволе. А если ещё и не окажется улик против него или вообще он невиновен – то и без того «высокое» доверие общественности к полиции упадёт ниже плинтуса. Тем более у нас против него пока ничего нет.

– Так что ты предлагаешь, просто так его отпустить?

– Я предлагаю тебе поехать за ним, а я тем временем пообщаюсь с его матерью.

– Матерью?

– Видишь, он уехал, а магазин остался открыт.

– И что?

– Исходя из слов священника, когда его нет – в магазине заправляет его мать – бабушка девочки. Полагаю, при правильном подходе, она будет более сговорчива. Ведь материнский инстинкт и беспокойство за сына никто не отменял. А если что-то путёвое узнаю – сразу дам тебе знать и ты уже вызывай подмогу.

Подождав, пока Жигули Константина проедут мимо них, Кира вышла из машины Лисового, который отправился следить за подозреваемым. Сама она не торопясь вошла в маленькое миниатюрное кирпичное здание, напоминавшее по размерам, скорее, не магазин, а сигаретный киоск. За прилавком и правда сидела женщина лет 60ти, полного телосложения в лёгком летнем платье с цветочными узорами. Отложив в сторону газету, которую читала до прихода полицейской, она подняла на вошедшую взгляд.

– Добрый день, – поприветствовала старуху капитан.

– Добрый.

– Меня зовут Кира Михайлова, вот моё удостоверение, я из полиции.

Привстав с табурета, женщина поближе придвинула к глазам очки в красной оправе и наклонилась к документу, всматриваясь в него.

– А что случилось? – взволнованно спросила продавщица.

– Скажите, Константин – ваш сын? Так?

– Ну, да, а почему вы спрашиваете?

– Я здесь по поводу него.

– Так, а он только что уехал с Алиночкой. Ей нужно на танцы и он отвёз её в центр. – она заметно нервничала от непонимания происходящего. – Так, а что случилось? Вы можете объяснить?

– У вашей внучки ведь недавно украли телефон, верно? – решила зайти с проверенной стороны Кира, дабы не провоцировать у пенсионерки сердечный приступ.

– А, вы за этим? – с облегчением рухнула на стул бабка. – Вот только мы заявление не писали.

– Я знаю. Но к нам по этому поводу обратились другие люди.

– Какие люди? – снова разволновалась собеседница.

– Священник.

– Понятно. И что он вам наплёл?

– Он сказал, что у вашего сына был скандал с бомжами, часто собирающимися под церковью.

– Да, он говорил об этом.

– А вы знаете, что этих бомжей сегодня утром нашли мёртвыми?

– Как мёртвыми? – снова схватившись за сердце, вскрикнула старуха.

– Скажите, где ваш сын был вчера вечером?

– Здесь, дома. А почему вы спрашиваете?

– Свидетели слышали, как он сказал, что этого так им не оставит.

– Послушайте, я не знаю, что вы там себе навыдумывали, но он никого не убивал.

– Почему вы так уверены?

– Ну, потому, что во-первых: он мой сын, и я воспитала его порядочным человеком. Он бы никогда не лишил никого жизни, тем более, что смерть забрала у него любимую жену пять лет назад. А во-вторых: ему незачем было убивать этих бродяг.

– Как это незачем? Они ведь обидели его дочь – вашу внучку.

– Никого они не обижали.

– Как?

– Вот так. Всё, простите, мне надо работать, сейчас покупатели придут.

Бабуля, явно не желая общаться с представителем правопорядка, уставилась в газету. Вот только сосредоточить мысли на чтении она всё равно не могла, потому, просто уставилась взглядом между строк, ожидая, когда гостья уйдёт.

– Постойте, расскажите подробнее.

– Толку вам что-то рассказывать? Вы разве кого-то накажете? Нет. Так и о чём нам говорить? Сами, небось, теперь думаете, как на моего сына всё повесить. Вот только ничего у вас не получится. На вас, девушка, я управу найду.

– Да вы расскажете, в конце концов, что случилось, или нет? – перейдя на полукрик начала злиться обычно уравновешенная Кира.

Немного помолчав, женщина отвернулась, чтоб успокоиться, и дрожащим голосом тихо начала разговор:

– Да что рассказывать? Как эти мрази малолетние у Алиночки телефон забрали и ради забавы сожгли на костре? Видите ли, им было интересно, будет ли на нём музыка играть, пока он горит. У самих-то мобилки по тысяч 10 стоят. А Алине Костя б\у-шный в интернете купил. Но для них же и их родителей, то что чужие горбом зарабатывают – это ж не деньги. – она говорила, едва сдерживаясь, чтоб не заплакать.

– Это они сказали девочке соврать, будто телефон у неё бомжи отняли? – поняв что к чему спросила следовательница.

– Да. Но её папа воспитал быть честной, и она как узнала, что Костя накричал на тех бедолаг – пришла и всё рассказала.

– А вы что? Обращались куда-то? Или хотя бы с родителями говорили?

– Да будут они с нами говорить? Там же Пашка этот – сын прокурора Матвеева. Папа его будет разве кого-то слушать? Или Тимофеевский отпрыск. Ты что, там же такие шишки. И дети их у них в школе – местная элита. Сами от горшка два вершка, а уже чувствуют себя неприкосновенными.

– Понятно всё. Но вы б заявление всё равно написали бы, – подавленным голосом произнесла она.

– И кто будет его рассматривать за 900гривен? Матвеев? Да он посмеётся и швырнёт деньги в лицо, не выходя из своего джипа. Уже так и быть, перетерпим. Значит на то воля Божья. Всем по делам воздастся.

Что ж, по крайней мере, убивать толпу бродяг Константину точно не имело смысла. Нужно бы сообщить Мише, чтоб прекращал слежку и ехал домой.

– Вот же придумали. А почему именно бомжи украли? Ничего умнее в голову не пришло? -риторически вопросила офицер.

– Кто их знает. Может, интересно было понаблюдать, как мой сын с ними драку устроит. У них же у самих такая забава. Ходят, от нечего делать – над бездомными издеваются.

– Что? – неожиданно передумала уходить Кира. – Кто издевается?

– Да они – ходят, от нечего делать избивают бродяг местных. Об этом вся школа знает. Они ещё на телефоны снимают, и потом перед всеми хвастаются, какие они герои. Какая же молодёжь всё-таки жестокая сейчас. И тоже, трусливые ж – толпой на одного нападают и делают с ним, что хотят. Один снимает, а остальные бьют. Или стреляют. Что они только с беднягами не делали.

– Понятно.

– Ой, а вы, будто не знали, да? Хотя, откуда вам знать. Вас же дела бомжей не интересуют – они же для вас не люди. Непонятно, чего вы вообще за это дело взялись.

– Во-первых: вы меня не знаете, чтоб решать, что для меня важно, а что нет. Во-вторых: не нужно грести всех, кто носит погоны под одну гребёнку. – уже не сдержавшись стала кричать Михайлова.

– А вот не нужно на меня кричать! Ваше удостоверение вам такого права не даёт. Если вы такая смелая – идите покричите на этих (нецензурное слово) малолетних! Прямо туда под спортплощадку к ним. Или вы смелая только на пенсионеров голос повышать?

– На какую спортплощадку?

– А возле пустыря за парком. Они там каждый вечер бездельничают. Вот идите их и повоспитывайте. А я вам в матери гожусь, чтоб меня жизни учить.

– Всего доброго. – неожиданно сдержанным тоном попрощалась с собеседницей.

Нельзя давать волю эмоциям. На работе с уголовниками, даже самыми омерзительными – педофилами, убийцами, Кира всегда оставалась объективной и даже более хладнокровной, чем коллеги-мужчины. Но здесь, то ли рассказы о жестокости подростков, то ли отсутствие нормального завтрака – всё же вывели девушку из себя.

Нужно написать Мише, чтоб слез с хвоста Константина, однако домой ехать пока рано…