Читать книгу Вечеринка на веранде («Горечь»). Роман-маска в стихах - Михаил Огарев - Страница 4

15

«Всё путём не рассядетесь? Мальчик – девчонка,

Снова мальчик – красотка (то я!) и опять…» —

«Не бывают брунетки красивы». – «Алёнка!

Конфронтацию ищешь?» – «Со шлюхою блядь

Не грызутся обычно…» – «Папаша краснеет!» —

«Как всегда, проницательны, Смит. Но скажи:

Почему вы без мата не можете?» – «Греет

Душу крепкое слово!» – «Живём не по лжи!» —

«Как шикарно звучит! Брань и правда едины?» —

«Разумеется! Правильно! Самое то!» —

«Уж давно-о отцвели во дворе георгины!..» —

«Жан, не мучай гитару!» – «А Жан это кто?» —

«Это Ванька. По-гречески». – «Курт, не язвите!» —

«Да я так… не в затяжку… Короче, шутю!» —

«Лексикон изменился! Тогда битте-дритте,

Может, ляпнешь? И всё, обаянье тю-тю,

Чарование тоже…» – «А было?» – «Ещё бы!» —

«Да, немножко…» – «Ну, Ленка привычно скромна.

А быть может, её заразили микробы

Разобиженной зависти?» – «Хрен тебе на!

(И воткнула б под корень, когда бы имела…)

Капитанские звёзды твои – до звезды!

Я старлей и бессменный начальник отдела!

Ну и твой, между прочим…» – «Однако бразды

Этой власти удержишь недо-о-олго, поскольку…» —

«Монжици хочут жрать! Распроблудам конец!» —

«Вах, каков диалект взмыл у Ванечки! Стопку

Уже выжрал тайком? Вот тобе огурец —

Правда, сплющенный, влажный, корявый, солёный…

Маринованный хочешь? Потом сотворим!

Или чавкни капусткой, в рассоле мочёной

И свеколкой подкрашенной…» – «Завтра Пурим!

Славный праздник арийский – шансон, тары-бары…» —

«Курт, я в курсе. Но местная пьянь тут причём?» —

«Смит не знает? Отсюда ведь вышли татары,

Это ихние предки. С тех пор вот и пьём!»

Я их слушаю – вовсе не тянет смеяться.

Балаганить на отдыхе все мастера,

Но уж больно активно играет паяца

Нынче каждый! Как если б кроватное бра

Вдруг сверкать начало, точно люстра в салоне,

(И немножко смешно, и опасность сгореть…)

Выпендрёж романтизма – но мы ж не в Гаскони,

А, пожалуй, в Габоне… ну, образ на треть

По размеру и точности. Любо во влаге

Зубки острые скалить? Клыки выпускать?

Да нехай, как сказали бы предки варяги,

Чьи – неважно. И кто и когда «вашу мать…»

«Ну-с, по первой?» – «Смотря, для кого!» – «Эт-точно…

Вон хозяина малость уже развезло!» —

«Чья бы пташечка пела, Иван! Иль нарочно?» —

«Птичкой – ладно. Но только попробуй козлом…» —

«Да как можно-с! Понятия сызмала знаю:

Супротив пахана возникать не рискну.

Фрайер битый я – если уж пасть раскрываю,

То на четверть…» – «Во-во! А иначе заткну!» —

«Сколько в Ваньке сердитости! Взбучку на службе

Ты, никак, получил? Вот и начал ворчать?» —

«Не-Троянская, цыц! Ну а если по дружбе…» —

«Да на кой мне она с тупорылым…» – «Молчать

И гусары, и дамы!! – (Басы! Это ново.

Смит впервые их выказал…) – Выдержка где?!» —

«Мой прекрасный! На ваше последнее слово

Слишком много отыщется рифм! Я в стыде

И в смущении волосы низко склоняю,

Ибо первой приходит на ум…» – «Как всегда!

Заклеймить бы позором всю женскую стаю!

Чуть поглубже копни – никакого стыда!» —

«Чем копать собираешься, Куртик? За лупой

Не тянись столь открыто в хозяйский бювар!

Коль внезапно ослеп – на: потрогай, пощупай…» —

«Шутки кончились – здесь малярийный комар!»

16

«А ведь верно. Вон хобот задрал, как удище!

Или хвост… Дай-ка лупу – расселся, подлец,

Аж на краешке рюмки! В крови же хвостище!

Да и сам, как рубин весь… Кому-то звездец

Непременно наступит со временем быстрым!» —

«Сколько, старче, ошибок! Во-первых, самцы

Не страдают агрессией, как коммунисты,

К человечьему роду. Они не бойцы,

А обычные слуги на воспроизводстве…» —

«Ну, конечно! Естественно! Бабы виной

Абсолютно во всём! В скудоумии! В скотстве!

В кровопитии – явном и тайном!» – «Постой,

Не части, как порой выражаются дети.

Тут, однако, традиция. С Евы ответ.

Ей в Эдеме господь разрешил всё на свете,

Кроме слабости воли…» – «Нехилый запрет!

И последствия тоже. Кусаешь ты сливу

Или яблочко – действо невинное, так?

(Ну, само по себе). А потом из залива

Океанского лезет на землю мудак

Без мозгов, при хвосте, но с ба-а-льшими зубами!

И пошёл эволюции ход – хряп да хрусть!..» —

«Всё сложнее значительно. Мы ведь с грехами

Обращаться привыкли: случилось? Ах, грусть

И душевные муки – что в храме, что в Риме…

А потом оправданий тележка и воз.

И молитвы, конечно: Всевышний, прости мя!

Типа, больше не буду… Небесный завхоз

Не глухой к групповым унижениям, вроде». —

«А быть может, не он, а его Оппонент?» —

«Тоже фактор. Хотя манихейство не в моде…» —

«Пусть не в тему, но вот вам ещё аргумент:

Льву-самцу добывает питание львиха!

Ну а тот по саваннам лишь бродит, суров.

Выясняя, кто круче с коллегами…» – «Тихо!

Я сейчас задавлю кровососа… Готов!»

«Да. Упал прямо в водку и в ней утопился.

Прямо Мэри Кровавой коктейльчик! Хлебнёшь?» —

«Нет, могу угостить!» – «Коньячком я разжился.

Правда, Ирка снабжает лишь тех, кто пригож,

И готов обмывать капитанское званье…» —

«Кроме Ленки – так все!» – «Но пригож-то не всяк!

Вон хозяин…» – «Хозяину я в наказанье

Не насыплю ни капли!» – «Жестоко…» – «А як

С ним прикажешь ещё обойтись? Резв не в меру,

Распускает язык да и руки порой!» —

«Раньше дама за то своему кавалеру —

Поцелуй и по щёчке…» – «Порядок другой!

Для начала по морде и справа, и слева!

Чтобы понял всю низость стремлений своих.

Ну а после и чмокнуть легонечко…» – «Ева…

То есть, Ира… Не всякий разумен и тих

Даже в возрасте очень почтенном. А мне лишь…» —

«Уточнений не нужно – понятно бобру!

Ты, увы, не гусаришь, а скучно емелишь!

Жизнь в мечтаньях о Щуке прошла… я не вру?

И какая бы девка тебя ни ласкала —

Рано ль, поздно ль она понимала: тупик!

Ни добытчика в дом, ни лихого нахала

Не получит. Лишь служка унылый, денщик…»

Я смотрю ей в глаза – не жалеет ни грамма.

Остальные глядят… если честно, кто как.

Ваня лыбится, Смита влечёт панорама

Пост-вечерней деревни. Курт цедит коньяк.

А вот Лена могла б поддержать… но не будет.

Вот одна на одну: поскандалить, позлить —

Это милое дело! Привычные люди,

Отношения тоже: терзать и когтить

Нервы, сердце и дух. У обеих сноровка,

Против хитрой лисички – коза-дереза.

Я ж для них – говорящий предмет, обстановка…

«А за водку спасибо. Почти как слеза!»

17

Комплиментом раз ткнули – мерси и на этом.

Спиртик «люкс», без добавок. Совсем. Ни одной!

И отлично под закусь идёт с винегретом

И селёдкой, естественно. Лучше «Ржаной»

И «Пшеничной», пожалуй! А, главное, славно

Постояла на льду (полежала, верней),

Сохранив хлебный привкус. На редкость забавно

Бестолковое мнение: чем холодней,

Тем и лучше, мол… Радостно – в темпе упиться

И большими глотками. А залпом стакан —

Вообще верх лихачества! Да, и столица

Щеголяла подобным. Народно… «Ива-ан!» —

«Ась, моя дорогая?» – «Пора б освежиться!» —

«Понимаю намёк! Поднимаюсь. Иду.

Сход минут через десять у озера Рица!» —

«А точнее, свиданье на местном пруду

Там, где раньше был… помнишь?» – «Ага!» – «Лети, голубь!» —

«Ир, купаться в такую погоду?» – «И чо?

Я здорова, как морж! Хоть в крещенскую прорубь,

Хоть на льдине с пингвинами – через плечо

И кувырк! Это способ известный спортивный,

Спинкой вниз. Назывется "фосбери-флоп"…» —

«Если свинкой – то да. Издаёшь визг противный

Да об воду с разбежечки фейсом – и хлоп!

Ну, а Ваня потом извлечёт за лодыжку

Или сиськи – за них уцепиться легко…» —

«Ох, и сука ты, Ленка!» – «Да ну?» – «Щас вприпрыжку

Удалишься отсюда! А то – кувырком!» —

«Напугал. Вся трясуся! Как лист безымянный

На холодном ветру. Старче, сумочку мне!»

Подчиняюсь, иду… Но с улыбкою странной

Курт напротив встаёт – бороной на стерне,

Иль бароном на стенке фамильного замка:

Ни пройти, ни протиснуться – крепок, подлец!

Распальцовкой провёл пред лицом… как подранка

Ухватил, сумку вырвал, в кусты – и песец

Громко мявкнул оттуда (конечно, котище!

Потревожили пьяные гости зверька).

А решителен нэко2! Прыжок – и в жилище

Моментально проник. Два зелёных глазка,

С вертикальной, густой колдовскою чертою

Злобно смотрят на нас: будем драться! Дерись!

«Восхитительный зверь. Прямо в римскую Стою!» —

«Кто кому, интересно, скомандует: брысь!» —

«Я сама не решусь. Вдруг ответит по-русски:

"Пошла на …!" Хоть маршрут мне приятен, но тон…» —

«Ах, не светят сегодня тебе перегрузки!

Ведь недавно призналась: забыла гондон!»

Вроде, все против Лены. Хоть Смит безучастен,

На защиту не встанет. Что ж – я подойду!

Курт ко мне потерял интерес… а напрасен

Оптимизм его скорый! У всех на виду

Я беру деву за руку (смотрит предвзято…),

И ладошкой кладу чуть пониже ремня

Своего, что на брюках. Слегка страшновато:

Хоть изба не горит, и не скачем – коня

Остановят, прижав, как в тисках, абрикосы…

Нет – уже начала смысл игры понимать!

Уронила на столик мундштук папиросы

Из руки из другой, и за «молнию» – хвать!

Развела до отказа, засунула пальцы

(Гости в шоке…) и щупает там напоказ!

Демонстрирую Ирке фривольные танцы

В исполнении бёдер – расширила глаз

И разинула рот (вид не лучше у прочих…),

Подошла аж вплотную: «Нехилый сюрприз!

Оба малость рехнулись? Она ему дрочит?

Вниз и вверх… ухватила покрепче – и вниз…» —

«Что за знание техники! – (Леночка кажет

Все свои тридцать два). – Но штаны не подол!

А ну, прочь отошли!! Он по стенке размажет

Вам шикарно мозги! Хоть и короток ствол…»

18

Да, я спрятал там «кольт» – в кобуре, у колена.

Так, на всякий пожарный – пришлось аккурат!

Не об этом конкретно просила Елена

Не-Троянская, да. Но Иванушка-брат,

Тот, что лужу лакал, у неё не водился

Отродясь! Как случайно такой не помочь?

Правда, Ирка унизилась, Ваня озлился —

И отправились оба в прохладную ночь

На свой пруд расслабляться… Сыгравши спиною

Па-де-де из презрений. И гордый кошак

Тоже скрылся из вида – лишь чёрной волною

Шерсть мелькнула по лесенке вниз. Не дурак,

А из опыта знает, как больно навстречу

Из ствола может плюнуть и детский патрон!

Обстановка нервозная: малое Вече

При товарище Сталине… Смите, пардон.

Он и начал – спокойно, почти без надрыва:

«Ведь давно же условились: эта изба

Нечто вроде священного места! Годива

Нашу слышала клятву…» – «Парниша, судьба,

Или как там её… поняла: разговорам

Не доверить и в принципе! Наверняка

И у Курта имеется нечто с затвором,

И у Вани с мгновенным взведеньем курка,

И у Ирочки спрятано нечто под брючки

Кроме миленькой штучки… Возможно, и сам?» —

«Я из суки тебя бы понизил до сучки…» —

«Курт настолько своим доверяет трусам,

Что поллюции он не боится нисколько!

Очевидно, для секса иное нашлось?

И не дёргайся, парень: у этого "кольта"

Очень нежный крючок! А от пули и лось

Моментально повалится яйцами кверху,

Даже если ему не нужны ни на кой…» —

«Ты, однако, на нервах!» – «Конечно! Не сверху,

А внизу ведь привыкла! Пол слабый такой…»

Да, подобные «тёрки» я вижу впервые!

Курт подумал – и взгляд на меня перенёс:

«Кому служишь, папаша?» – «А вы кто такие?» —

«Ты давно собирался подобный вопрос

Нам задать. Да чего-то всегда тушевался!

Или строил догадочки, верным под стать?

Мы – спецназ. Только ведомства разные. Взялся

Каждый бравый начальник брутально решать,

Что гешефт его личный полезен и стае…

Мы с подходом таким не согласны. И вот

Собираемся здесь, перспективы верстаем,

Чтобы вдруг ненароком не выйти в расход.

Но взаимоневерие неистребимо!

Виноват, недоверие. Вот и грызня

То и дело без повода…» – «Курт и без грима!

И кавайный такой – так и хочется "ня!"

Ему нежно мяукнуть на ушко! Вот только

Есть в компании тот, кто активно стучит.

Танец "кто-то – на всех". Вертухайская полька!

Это или хозяин… а может, и Смит!

Остальные – простая военная каста,

И без доступа в высший армейский салон…» —

«Так решили две стервы и два педераста?» —

«Ишь, обиделся как! Значит, верно не он…»

Взоры всех – на меня. Важно ставлю морщины

По-профессорски, густо, и челюсть вперёд:

«То ли грех, то ли смех… Вы, крутые мужчины,

И активные девы – забавный народ!

Хорошо, я "стучу" контрразведке – согласны?

Не согласны: вас год не тревожит никто.

Перспективы те самые просто прекрасны:

Повышают по службе, вручают авто,

Выдают без отчётности деньги на руки…

А хотите, скажу откровенно? Все вы

С жиру беситесь – или от будничной скуки,

Иль от буйства гормонов внутри головы!»

19

«Любопытственно… В смысле, гормонных страданий.

Точно: слышите, ржут? Ну, хохочут взахлёб?

Значит, наши друзья обошлись без купаний —

Слишком быстро вернулись!» – «Наверное, ёб,

Но какой-то короткий – "сквозь сжатые ножки",

Как шутить любит Fish». – «Чересчур веселы!

Нет, скорей, зеркала, две бумажки, дорожки…

Но откуда товар?» – «По-любому – козлы!

Уточнение: наглый козёл и ослица!» —

«Та наглей ещё больше… как Баба-Яга!» —

«Сговорились вдвоём! Не могли поделиться!

Как теперь в идеалы нам верить?!» – «Ага…»

В самом деле: они – как из «комнаты смеха»!

(В смысле, Ирка с Иваном). Но вмиг просекли

Раздражённые взгляды. И чтобы утеха

Им не вышла бочком – шустро пол подмели,

Споро стол освежили (качаясь немного),

Не пролив и не капнув, не сбив ничего.

А потом разместили «Арагви» – два рога

По ноль-восемь. А возраст – пятнадцать! Ого!

Вот еще две цифири: коньячная крепость

Сорок пять! Как положено было в Стране

Идеальных Советов. А нынче нелепость:

Всюду сорок! Неважно – есть выдержка, не…

«Неплохой аромат. Шоколад, капучино…

Карамели вот много». – «Иначе никак!» —

«Где же блат заимела? Признайся, Ирина!

Ведь для базы любой – генеральский коньяк!» —

«Генерал-лейтенантский, не меньше!» – «Согласна.

Ну, давай за погоны!» – «С чего это вдруг?» —

«Так за дело ведь дали. И было опасно». —

«Да. Ушли восемнадцать, вернулись без двух». —

«И опять за шлагба…?» – «Да, у съезда к плотине.

То ль они напоролись на нас, то ли мы…» —

«Довелось пострелять нашей кроткой Арине!» —

«Супер-няня… Шучу. В тьму палила из тьмы

Не особо прицельно, отход прикрывая…» —

«Значит, мы отступили? И сей водоём

Снова имени гнусного хана Мамая?!» —

«Мне, признаться, до фени. Вот Игорь, Артём…»

Помолчали. Чуть выпили. Ваня с гитарой

Вновь обнялся; верней, как ребёнка, заплёл

В узловатые руки… – «А спой "Шёл со шмарой"! —

(Это Курта заказ). – "Гоп со смыком", "Кобёл

И Марфуша"!» – «Чего на блатняк потянуло?

Ностальгия по зоне? Анкетно ты чист…» —

«Самый шанс для побега – развод караула…» —

«Не смогу. Из меня никудышний солист».

Но поплыли печальные, долгие звуки

Над верандой и выше – к посёлку, во тьму,

В бесконечные дали… То отклики муки

И страдания – то обращенье к Нему

Как молитва без смысла и слов… То простое

Размышление чисто житейских сует

И томления памяти… Как на постое,

Вдруг проверка состава: в конвой!.. в лазарет!..

Отголоски базаров и каверзных мнений

Бородатых и важных… и снова повтор

За повтором… Тембр струнный не знает мучений,

А вот пальцы устали – и стих разговор.

«Что сыграл-то, дружок?» – «Голоса Галилеи». —

«Право, слышу впервые. Серьёзный мотив…» —

«Значит, в предках у Вани водились евреи?

Кровь арийская, ишь ты!» – «Ага, из жидiв

Заповедных канадских земель!» – «Смех-то смехом,

Но в мозгах у вас хаос, ребята!» – «Насчёт?..» —

«Абсолютно всего. Многоярусным эхом

Все ответы. Источник сам Бог не найдёт». —

«Бог не фрайер, папаша, он всё примечает!» —

«Что сказал – сам-то понял?» – « Не очень. Налей…» —

«Я лишь водки могу. За престиж отвечает

Бесподобная Ира…» – «Да хватит! Смелей!

20

Будь, как дома, дедуля!» – «Ах, дочка, пасибки!» —

«Может, внучка? Не скромничай!» – «Искренне нет!

От Событий (прошу, уберите улыбки)

Четверть века прошло – двадцать пять странных лет.

Вы тогда ещё мало чего понимали…» —

«Мне четырнадцать было. Здоров. Не болван». —

«Как прекрасно! И где этот день вы встречали,

И какими делами, товарищ Иван?» —

«День… какой?» – «Когда сдохла вся инфраструктура.

Почему ты – "товарищ", хоть помнишь?» – «Ну да.

Лицемерием пухла страна. И цензура…» —

«В общем, верно. И вот наступила среда,

Я практически трезвым проснулся под утро —

Свет нигде не включается! Даже фонарь

С батарейками новыми. Нужные сутры

По привычке прочёл – ни фига. Ну, январь

За промёрзшим окном. Распахни занавески —

И снега по ограду почти. Но огней

Нет в округе! Лишь ломкие лунные фрески

На поленнице. Инея розовый клей

Вокруг стёкол…» – «Примерно, такое же было

И со мною. Квартирка ведь – первый этаж!

Помню: вытянул форточку, высунул рыло…

Но тебя любопытней послушать, папаш!

Продолжай!» Я невольно обвёл их глазами:

Равнодушия в меру. И есть интерес

У одной из особ! Мама – врач. Вечерами

Обсуждали, конечно, откуда регресс

Вдруг свалился на общество – крупно и разом?

При ребёнке, как водится в семьях мещан…

«Я нашёл кое-как пару свечек. А с газом

Не рискнул в темноте ковыряться. Пропан

Был закачан в баллон аж в эпоху Могола…

Время – четверть шестого. Приёмник молчал,

Проводной – это ясно. Но чтобы "Спидола"?

С потепленьем неплохо боролся "Кристалл",

Но почти на пределе. Ну, погреб под полом,

Часть продуктов туда, часть за окна, в мешки…

Свет к обеду не дали. Итог в невесёлом

Возбуждении днём подвели мужики

На стоянке автобусной: всё, что хоть как-то

С электричеством связано, сдохло! Нечтяк.

Автономное тоже в режиме антракта,

Телефоны молчат… Трезвость, мерзость и fuck —

Дальше шла игра слов на великом-могучем.

Но особо не дёргались: мало ли что!

Лишь бы не было войн… Окончательно сучьим

Настроение стало к субботе. Никто

Ничего не узнал и не понял. Нет тока!

Не работает техника! Велосипед,

Можно с лошадью сани. И лыжи… Морока

До райцентра добраться. Пытались… Их след

Обрывался на подступах к городу. Люди

Не вернулись обратно – как сгинули все.

Остальные – по избам… Молились о чуде

Те, кто верил хоть как-то. А я на шоссе

Выходил спозаранку и долго, до слёзных

Выделений из глаз, всё на запад смотрел.

Было тихо до жути: ни сполохов грозных,

Ни дымов от пожарищ… Ни тающих стрел

При движении быстрых, больших самолётов

В бирюзовых высоких, пустых небесах…

А вот снег был загажен – от птичьих помётов

Испарения шли, как в конюшне. Но птах

Я не видел нигде и не слышал. И кроны

Всех деревьев – одно ледяное сукно.

Вдруг замолкли собаки. Кошачие стоны

По ночам прекратились… а им всё равно

Что январь, что апрель – разораться готовы

Лишь бы был подходящий самцовый настрой.

Не сбежали, не спрятались твари христовы,

Но вели себя тихо, как вор под чадрой…

21

А на пятые сутки закончилась водка

(Самогонку ещё берегли на обмен).

Пару раз собиралась и общая сходка —

Ничего не решили. До вздувшихся вен

На руках и на лбах вразнобой поорали

И опять разбрелись – кто куды, кто куда…

Крестный ход на дому у попа обсуждали.

В церковь шли неохотно: ни злая звезда,

Ни знамений таинственных… Странное дело:

Божий Свет налицо, электрический – шиш!

На вторую неделю дошёл до предела

Всех натянутых нервов "шумевший камыш" —

Ну, бичи, шишкари, браконьеры, бродяги…

Резво встали на лыжи – и скопом в тайгу!

Сброд, конечно, но тёртый и полный отваги —

То есть, винных паров. И от них ни гу-гу

Больше месяца… Многие всё же вернулись,

Вид – как будто мотали неведомый срок.

Кто свернули на запад – в крови захлебнулись

(Перерезали ночью). А вот на восток

И на север тем паче открыты дороги,

В смысле, тропы охотничьи. Только всё зря:

Хоть водой, хоть пешком, хоть в убогие дроги —

До Полярного круга одни лагеря…

И вот тут объявилось обратное диво:

Электричество дали! На время. А связь

Недоступна по-прежнему. Радио живо,

Но хрипит, будто вòлнами в спешке давясь.

Телевизор рябит, точно курочка-птица,

Что из сказки известной. И всё! Пару раз

Промелькнула цветная настроек таблица —

И опять полосатый экранный матрас.

"Лебединое озеро" хоть бы сыграли!

Наш народ бы скумекал: меняется власть.

"Ты откуда здесь взялся, Саид?" – "А стреляли!"

Никакого намёка – ни в карту, ни в масть…

И молчат телефоны… Хотя полагаю,

Что начальство всё знало. Не с первых минут.

Но когда потащились к замерзшему гаю

Оптимисты на запад разведать маршрут, —

Знало всё: что случилось, что дальше случится…

Ну а ставить в известность кого-то ещё

В Третьем Риме не принято. Воет волчица:

На подлёте Жар-птица, и вывешен счёт.

А его оплатить просто так невозможно!

Заигрались владыки, их девки, сынки…

Но держава огромна: пожертвовать можно

Кое-чем, но тайком. Объяснять не с руки.

А народишко выживет, справится, сдюжит.

Сам вопил: "Не война б!.." – так не ной, не убьют!

Постепенно привыкнет и даже заслужит

Понемножку из благ: поедят и попьют

От души, наконец, и от пуза. Жизнь-сводня

Живо форсу обучит, с гешефтом сведёт…» —

«И достанется грешникам милость Господня!» —

«Верно, Лена. Не всем, а кому повезёт». —

«Ты, видать, не из этих?» – «Не только. Посёлок

Не из них! И посёлков таких – не один

И не тысяча даже…» – «Хорошеньких тёлок

Выбирает себе дорогой господин

По особым приметам. О коих не скажет.

Тут таких не нашлось, так шта… Плачь иль не плачь —

Ничего не изменится!» – «Время покажет». —

«Четверть века прошло! Показало! Трепач…» —

«Для системы не срок». – «Для какой? Вон нацисты

Не смогли удержаться и столько». – «Они