Читать книгу Крест против Коловрата – тысячелетняя война - Михаил Сарбучев - Страница 3

Итак, на Руси вполне уживались язычники, христиане, мусульмане и многие другие. Значительную часть русов тех лет составляло купечество, а купцу очень трудно рассматривать «гостя заморского» через перекрестье прицела – сделка не состоится. Излишне прогибаться, впрочем, не следует, потому как торговать себе в убыток – тоже дураков нет. Особенно на Востоке – не поймут. Часть историков пытается изобразить ситуацию времен Владимира как противоборство «варягов» и «христиан». Но факты демонстрируют нечто иное. Христианство исповедовал полулегендарный Аскольд (варяг?), но был убит он другим варягом Олегом вовсе не по религиозным мотивам. Мотивом был Киевский княжеский престол. В конце IX века Русская епархия уже числится в списках константинопольских епископий сначала на «почетном» 61-м, потом на 60-м месте. Проповедь Кирилла и Мефодия собрала в южных славянских землях заметное количество сторонников. Кстати, современники считали их чуть ли не еретиками, а вовсе никакими не посланными Константинополем миссионерами. Интрига заключалась в следующем: среди значительной части богословов Западной церкви сложилась точка зрения, что хвала Богу может воздаваться только на трех языках, на которых была сделана надпись на Кресте Господнем: еврейском, греческом и латинском, таким образом, любой язык, кроме трех означенных, считался «богохульным». То, что славян как-то особо выделяли из списка других народов, считая «варварами», представляется надуманным. Уж никак не большие «варвары», чем те же германцы или галлы.

Надо заметить, что молодая на тот момент христианская религия была, если так можно выразиться, «модной». И она не была чем-то железобетонным и монолитным. Большинство канонов, считающихся сегодня «освященными седой древностью», вырабатывались как раз в те годы. Христианство было живым течением мысли, в рамках которого кипели споры. Зачастую страсти выходили за рамки келий и академических дискуссий, так, например, споры сторонников Ария (основоположника течения арианства, осужденного позже Никейским собором) и Афанасия (александрийского епископа – его противника) в Египте (VI в.) стали переходить в стычки на улицах, в которых люди, по словам Евсевия Кессарийского (основоположника церковной истории), «сталкивались друг с другом, так что ожесточенные, в пылу исступления, покушались на дела нечестивые, осмеливались оскорблять изображение базилевса». Не очень понятно, при чем тут базилевс, видать, не только теология была причиной волнений, но и политика не в последнюю очередь.

У нас имеются весьма смутные представления о том, какое именно из многочисленных течений христианства – арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство… – проникло на Русь. Часть исследователей считают, что на Руси распространилось как раз арианство². А какая разница, спросите вы. Да разница в том, что сами эти течения никак не могли найти между собой «консенсус», и осуществлять какую-то планомерную «экспансию» раздираемое противоречиями учение было просто не в состоянии.

Минимум за 100 лет до Владимира на славянский язык были переведены первые церковные книги. На основе Иоакимовской летописи, приводимой Татищевым[3], мы можем узнать, что симпатии к христианам и христианству проявлял киевский князь Ярополк Святославич (княжил в 972–978 гг. или 980 г.), убитый варягами по приказу… своего брата, того самого Владимира Святого, крестителя Руси. Вообще Святой Равноапостольный князь Владимир был человеком, скажем так, тонкой душевной организации, ищущим, мятущимся и «увлекающимся». Вопросы духовные были для него на первом месте, ну, во всяком случае, на первом месте после вопросов власти. Так, «Повесть Временных лет» (ПВЛ) сообщает нам о событиях, случившихся за 8 (восемь!!!) лет до судьбоносного «Крещения». То есть как раз предположительно в год смерти Ярополка. Сев на Киевский престол, не без помощи варягов, князь «постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога и Стрибога и Симарьгла и Мокошь. И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими. И осквернися кровьми земля Руска и холмо-тъ»^3. Интересно, зачем сие было нужно, да еще так демонстративно, в и без того языческом городе? Зачем с той же миссией было отправлять в Новгород своего дядю Добрыню? Который спустя 8 лет уже крестил Новгород «огнем и мечом»? То ли фальсификаторы текста просто уже запутались, то ли с противостоянием вер и традиций было все не так прямолинейно. Церковными историками варяги изображаются как иноземные захватчики, т. е. им явно приписывается позднее значение «крестоносцев-католиков», с которыми сражался Благоверный князь Александр (Невский), но здравый смысл и да и сам текст летописи заставляют в таком определении усомниться. Из него мы видим, как Владимир довольно просто «кидает» варягов на «гонорар» («по две гривны с человека»), как он их «отпускает в Греческую землю». Кстати, почему в Греческую, а не в Варяжскую? Скорее, это военное сословие (что-то вроде наемников), которые за деньги служат различным сюзеренам. Иначе вряд ли Владимир мог им что-то «приказывать». То есть никакой ни этнической, ни даже политической идентификации христианская вера не имела. И варяги как этническая общность не были врагами ни христианству, ни славянам, как, собственно, и грекам. Мы оказываемся в Х веке и тут понимаем, что дата, выбранная как «точка отсчета» (988 г.), представляется по меньшей мере странной, и никакого смысла, кроме как «широко отметить 1000-летие крещения Руси» сразу после «падения богоборческой власти», в ней не просматривается. Христианство (тогда, кстати, не делившееся на католицизм и православие[4]) присутствовало на Руси и до этого. Как отмечает И.Я. Фроянов, «…после договора 911 года, укрепившего непосредственные связи Руси с Византией и поставившего ее в выгодные условия торговли на византийских рынках, начали мало-помалу появляться среди русских первые приверженцы христианской веры. О русах-христианах этого времени говорят арабские источники. Но самые выразительные данные дошли до нас в договоре Руси с Византией 944 года, где среди послов, приносивших клятву в Царьграде, фигурируют и язычники, и христиане»^4. «Мы же те, кто из нас крещен, в соборной церкви клялись церковью Святого Ильи… А некрещеные русские слагают свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие…»⁵ Аналогичную картину наблюдаем в Киеве: князь Игорь вместе со своим языческим окружением клялся на холме перед кумиром Перуна, а христиане присягали в церкви Святого Ильи⁶. Даже в сюжете [ПВЛ] о принятии христианства Владимиром есть прямое свидетельство того, что греко-византийская вера была не просто знакома русичам задолго до описываемых событий, но и исповедовалась в семье Владимира. «Сказали же бояре: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей»⁷. А если принять на веру Иоакимовскую летопись, то еще, получается, и брат Владимира был христианином или, во всяком случае, был хорошо осведомлен об основных постулатах веры. Все это достаточно убедительно доказывает «художественность» описания выбора Владимира [из ПВЛ].