Читать книгу Из жизни цветов, людей и прочих творений. Сборник рассказов и эссе - Михаил Стефанович - Страница 4

Маленький Давидик очень любил эту фразу. Слова звучали для него, как сказка на ночь, как колыбельная. Он не вполне понимал смысл этих слов, их значение, ведь ему было всего восемь. Всякий раз, как Давидик слышал эту цитату из книги Притч Соломона, его детское воображение рисовало яркую солнечную картинку золотистого вызревшего хлебного поля и телеги с запряжённой в неё кобылой, неторопливо катящейся по кочковатой грунтовой дороге. Кобыла лениво отмахивалась от назойливых мух, телега поскрипывала несмазанными колёсами, дорога прямой бесконечной линией убегала вслед за закатывающимся солнцем за горизонт, вдоль дороги слева-справа росли мелкие полевые ромашки и щебетали мелкие птахи. Идиллия! Не хватало лишь метровых и полутораметровых роз, как в папином магазине. Но такие розы не растут в полях. И восьмилетний горожанин хорошо это знал.

Почему детская фантазия подсказывала восьмилетнему Давидику, жителю небольшого европейского асфальто-бетонного городка, никуда дальше городского сквера не выезжавшего, а всё знакомство с природой которого ограничивалось разглядыванием овечек в детской Библии, почему на его внутреннем холсте рисовалась именно эта пастораль? Ну вы спросили! Разве вы не помните, что «голова – предмет тёмный и исследованию не подлежит»? Может быть, причиной было слово «кажутся», включавшее детское воображение подобно тому, как нажатие кнопки включало ночник у кровати Давидика? И Давидику начинали казаться и кобыла, и телега, и злачные пажити? Или же мальчонку будоражило слово «пути», звучавшее в детском сердечке как призыв к путешествию, наполненному приключений и побед над опасностями? Да так, чтобы с принцессой в конце героической одиссеи? А может такой эффект производило слово «прямыми»? Ух, какое слово! Как полёт игрушечной пластиковой стрелы, выпущенной из игрушечного же лука! Как взмах картонного меча, вырезанного из коробки от телевизора и раскрашенного вручную! Как слово чести, брошенное в лицо подлецу и негодяю! Такое рыцарское слово, мушкетёрское, робингудовское! Давидику очень хотелось вырасти человеком прямым, несгибаемым, без кривизны в душе и путанностей в мыслях. Прямым в речах и поступках. Без двойного дна. Без фальши. Одним словом – как его отец, хозяин местного цветочного магазина и дьякон местной церкви по совместительству.

Давидику очень нравился этот стих из Библии: есть пути, которые кажутся человеку прямыми. Вернее, половина стиха. Первая половина. Потому что вторая его часть, где говорится что-то непонятное и неприятное про смерть в конце пути, Давидику совсем не нравилась. И когда она, эта пресловутая вторая половина, начинала звучать, экран телевизора внутри Давидика выключался, колёса телеги переставали скрипеть, а ромашки – рассыпа́лись в пыль. И Давидик возвращался на кухню своего многоквартирного дома, где за столом сидели его отец и пастор церкви, в которую по воскресеньям водили Давидика на детское служение. Сидели, и в очередной раз спорили о значении Соломоновой притчи, чья первая половина так полюбилась восьмилетнему Давидику.

«Читай, как написано, Карл», – басил отец, глядя в глаза пастору, – «что бы ты ни делал, к чему бы ни стремился, тебе не избежать общего для всех конца – смерти. Поэтому, всё суета сует. И нет нужды понапрасну тратить время и душевные силы на погоню за чем-то бо́льшим чем то, что у тебя есть. Есть пути, которые могут выглядеть для нас более привлекательными, выглядеть прямыми, но и их конец тот же самый, что и конец любых других путей. Поэтому, будем довольны тем, что имеем. Как и Павел говорил: „Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести [из него]. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем“ (1Тим.6:7,8). Так?»

«Что же ты такое говоришь, Эзра?» – отвечал пастор Карл, – «Здесь же совсем о другом говорится! О спасении, о вечности, о Христе! Людям свойственно придумывать свои собственные пути к спасению для вечности. Есть пути, которые кажутся людям правильными. Достаточно посмотреть на изобилие уже существующих религий. Но этого мало. Каждый день люди придумывают новую религию, находят нового „мессию“. Но это самообман. Конец таких путей, таких учений, таких религий – вечная смерть! Только Христос, только Церковь делают спасение возможным. Надо тебе в семинарию идти учиться, тогда бы ты таких ошибок в толковании не допускал».

«Да поздно мне уже учиться, пастор».

«Учиться никогда не поздно, брат Эзра! Вот Моисей, например, только в восемьдесят к активному служению приступил. А тебе сколько? Сорок два? Самое время».

«А кто будет семейный бизнес поддерживать? Ладно, Карл, вот вырастет Давидик, магазин ему передам в управление, вот тогда и про семинарию подумаю».

«Ловлю на слове, Эзра, ловлю на слове», – едва скрывал довольную на пол-лица улыбку в бороде во всё лицо пастор.

А Давидик, сидя на табуретке, думал про себя: «Вот, вы оба ошибаетесь. Здесь ни про семинарию, ни про цветочный магазин ни слова. Здесь же про лошадь и про телегу! Эй! Это же так просто!» Но Давидик был восьми лет и потому его во взрослые споры не приглашали и мнения его не спрашивали. (А зря).

Шли годы. Пастор Карл и дьякон Эзра выпили уже целую цистерну чая. Кухонный табурет в силу своей изношенности сменился кухонным стулом. Давидик превратился в Давида. А согласия в отношении любимой притчи Соломона так и не прибавилось.

«Читай, как написано», – басил отец.

«Что же ты такое говоришь?» – отвечал пастор.

«Вы оба ошибаетесь», – думал Давид. Думал и продолжал про себя: «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, потому что люди склонны к самообману. И чтобы избежать пути к символической смерти, чтобы дела людей не оказывались безрезультатными, бесплодными, суетными, мёртвыми людям нужно откровение, озарение, ви́дение от Бога! И тогда только мы сможем делать то, что от нас ожидает Бог, а не то, что хочется нам самим. Пути, которые кажутся прямыми – это замыслы людей без Бога. Конец человеческих путей – нулевой результат. Это же так просто!»

Давидик превратился в Давида и мог бы уже принять участие в многолетней беседе двух старых друзей. И поделиться своим мнением. И никто бы ему не запретил. Но он не хотел печалить и расстраивать ни своего отца, ни своего пастора тем, что его понимание, его ви́дение на свою жизнь не совпадает с их ви́дением на его жизнь. С ИХ видением на ЕГО жизнь. Давид за многие годы понял и выучил наизусть желание своего отца. Ви́дение Эзры состояло в том, что Давид станет наследником и продолжателем семейного бизнеса. На том же уровне. На уровне цветочного магазина небольшого европейского города. Скромно и по-библейски. Ви́дение Карла – Давид – успешный миссионер, основатель новых церквей, церквей-дочек, в которые стареющий Карл мог бы приезжать раз в год как духовник основателя-миссионера. Дерзновенно и по-библейски. А сам же Давид видел себя в своих мечтах и фантазиях, нет, не пассажиром скрипучей телеги, неторопливо катящейся по кочковатой грунтовой дороге посреди золотистого вызревшего хлебного поля, нет. Не видел себя Давид ни миссионером, ни скромным владельцем цветочной лавки. Мечтал Давид о целой сети огромных теплиц, рынков, логистических центров, о миллионах роз и тюльпанов, рассылаемых от Французской Бретани до Российской Камчатки, о доступных орхидеях на Таймыре и в Оймяконе.

В своих мечтах видел себя Давид не кем иным, как мировым гвоздично-хризантемовым императором. Не по-библейски? Вот и Давид сомневался, угодно ли такое желание Богу, отцу и пастору? Умные книжки маститых христианских литераторов говорили одни одно, другие другое. «Держись своей мечты» и «мечтательность от дьявола», «у большого Бога и мечта большая» и «скромность – основная добродетель добродетельного юноши», «лучше меньше да лучше» и «расширь свои пределы»… Совсем запутался бедный Давид и понял: не отцу, а ему срочно требуется христианское образование, чтобы всё по полочкам, чтобы не свихнуться, чтобы сон вернулся и аппетит.

Пастор Карл обрадовался такому решению Давида, поскольку посчитал его, это решение, большим шагом по пути воплощения в жизнь миссионерского видения. Отец Давида тоже обрадовался такому решению, поскольку знал, что в здешней семинарии неплохой курс по менеджменту времени и финансов, а на этом-то курсе, по мнению Эзры, Давида непременно направят по пути воплощения в жизнь магазинного видения. Так и оказался Давид в учебном заведении с громким названием «Всеевропейский Центр Тренинговых и Консалтинговых программ для многоуровневой подготовки поместных слуг Христа Спасителя», сокращённо PECTCPMLTLSCS. (Мдя, сокращённо не получилось, извините).

Так и оказался Давид в PECTC… Фу ты, язык сломаешь! Назовём просто – Центр. Оказался Давид в Центре. Не в центре внимания, не в центре событий, в подготовительном Центре. Не один, конечно же, оказался. Ещё пара десятков таких же бедолаг, отчаянно ищущих воли Божьей на свою жизнь, воли космических масштабов непременно, пара десятков студентов сидели с Давидом в одной аудитории. И научили Давида в этом самом Центре, что для любого масштабного служения необходимы крепкие и прочные тылы, в виде жены-помощницы. Ведь ни для кого же не секрет, что за каждым успешным мужчиной обязательно стоит женщина, которая привела его к успеху? За каждым миллионером, за каждым политиком, за каждым чемпионом. И начал Давид вокруг осматриваться: кто же приведёт его к исполнению его желаний? Кому может он доверить свой евроазиатский бизнес с перспективой выхода за океан? Была у них в группе одна. Ну так ничего себе. Косички. Глазки. Губки. Маникюр. Макияж. Ну и смотрела в сторону Давида так как-то, особенно. Не с нежностью пока ещё, но с необъяснимым блеском. Это потом уже Давид понял, что блеск от линз был от контактных. И ещё одна была. Тоже так ничего. И тоже смотрела на Давида как-то так необычно. Это потом уже Давид узнал, что у неё было лёгкое косоглазие и от этого взгляд казался необычным. И не только Давиду казался, но и остальным одногруппникам. (Казался… Опять это любимое слово из детства… про прямые пути, про кобылу, про ромашки, про спелую пшеницу… ах…)