Читать книгу На замёрзшем стекле продышу я кружок… Поэтическая повесть - Михаил Сверлов - Страница 10

Родившийся уже в посёлке младший сын и названный в честь своего деда по отцу Мишей, был крепким и горластым ребёнком, но на третьем месяце стал чахнуть на глазах. В те далёкие послевоенные годы молодым мамочкам разрешалось сидеть дома со своим новорожденным ребёнком только сорок пять дней. Потом необходимо было выходить на работу, а ребёнка на весь день отдавали в ясли. Там постоянно свирепствовала дизентерия и простудные заболевания, а больные и здоровые дети все вместе находились в тесных помещениях ясли-сада.

Родители работали. Все вставали по первому гудку паровозного депо, по второму – выходили из дома, унося своих малышей в детский сад, а старших отправляя в школу-интернат. По третьему гудку все должны были находиться на своих рабочих местах. И не дай Бог опоздать! За это работник строго наказывался.

Через полтора месяца посещения яслей Миша стал поносить, отказался от материнской груди, а прикорм вылетал из него, не перевариваясь в желудке. Он худел, слабел, и от слабости перестал даже кричать. Таких ребятишек в саду было несколько. Практически каждый день кто-то из них умирал, а врачи были бессильны.

Люся работала в морском торговом порту. Вот и в это зимнее утро она, отнеся Мишу в ясли, находилась на своём рабочем месте. Мысли о сыне не выходили у неё из головы. Она пыталась придумать, как и чем можно спасти своего маленького человечка. Но переживания о нём вызывали только слёзы.

В определённое время она сбегала в ясли и попыталась накормить сына, но тот даже не взял в рот её грудь. Она вернулась на работу, но всё валилось из рук. Ближе к концу рабочего дня из яслей, после кормления своей девочки, вернулась её подруга Катя Варламова. Они вместе пели в художественной самодеятельности посёлка и таким образом проводили вместе всё своё свободное время. Она как-то странно смотрела на Людмилу, тяжело вздыхала и тихо плакала.

– Что случилось? – не выдержав, спросила подругу Люся. Та только махнула рукой и вышла из комнаты. Минут через десять туда зашёл их начальник.

– Вот что, Людмила. Давай-ка собирайся ты домой. Вы с Катериной свой план уже выполнили, и больше нечего тут делать. – Он как-то странно шмыгнул носом.

– Савельевич, что происходит? – с тревогой спросила Люся.

– Тут такое дело… Вроде бы твой сынок в яслях скончался, – он начал покашливать. – Ты того, беги туда.

У Люси остановилось сердце. Она не могла ни двигаться, ни дышать. Всё завертелось перед её глазами, и она упала на пол.

– Ну что ты, что ты, девонька, давай приходи в себя, – услышала она причитания Савельевича над собой, а затем его сердитый крик в сторону, – Катерина! Что ты, клушка, еле тащишься с водой?

Люся открыла глаза.

– Вот и умница, – увидев это, сказал Савельевич. – На-ка, попей водички, – и он протянул ей кружку с водой, которую принесла Катя.

– Я сейчас, сейчас, – сказала Люся, поднимаясь с пола. Оттолкнув руку мужчины, она, шатаясь, подошла к вешалке, сняла с неё тёплый шарф, пальто и, не надевая их, выбежала на улицу. Мела метель, но она, ничего не видя вокруг, плача бежала к ясли-саду. Ворвавшись туда, Люся столкнулась со старшей воспитательницей.

– Ты чего такая растрёпанная? – удивлённо спросила та.

– Что с Мишей? – задыхаясь, спросила Людмила.

– Да ничего, – ответила воспитатель. – Только он у тебя не жилец. Сегодня Костик помер, а завтра, видимо, время твоему. – И увидев, как Людмила присела на маленькую, детскую табуретку, добавила, – Ничего. Ты молодая, здоровая деваха. Родишь ещё не одного сына, а то и дочь вместе с ним.

– Дайте мне сына, – попросила её Люся.

Та вышла и через несколько минут принесла запеленованного в одеяло ребёнка. Людмила откинула уголок одеяла с пелёнкой и увидела синюшного цвета лицо своего сына. Глазки были закрыты, и он прерывисто тяжело дышал. Она прижалась губами к его головке. Это был огонёк. У ребёнка была большая температура. Заплакав и прикрыв его голову, Люся вышла на улицу. На её руках умирал маленький, беззащитный сынок, и она ничегошеньки не могла для него сделать. Слёзы застилали глаза, и она в полуобморочном состоянии шла, сама не ведая куда.

– Это что ещё за слёзы? – неожиданно услышала Люся. Перед ней в пурге стояла незнакомая женщина и смотрела на неё.

– Что это там у тебя на руках?

– Это мой сын, – тихо сказала Людмила, – и он умирает. Сказали, что не доживёт до завтра, – и она снова заплакала.

– Ты эту сырость брось, – сказала женщина. – А ну-ка, покажи мне красавца. Люся приоткрыла уголок одеяла. Женщина подошла с правой стороны и вдруг откинула его совсем, посмотрела на Мишу.

– И где ты видишь умирающего мальчонку? Да он у тебя богатырь! Если хорошо постарается, то сто лет проживёт. Иди корми его. Он у тебя голодный, как волк.

– Да не ест он ничего, – ответила Люся, прикрывая личико сына от снега и ветра. Она оторвала от него глаза. Рядом никого не было. «Что за чертовщина? Куда женщина девалась? Я что, сама с собой начала разговаривать? Надо скорее домой», – подумала она.

Дома она распеленала сына и попробовала дать ему грудь. Неожиданно он вцепился в неё своими беззубыми дёснами и стал сосать, сосать, сосать, захлёбываясь материнским молоком. А Люся уже ревела в голос, понимая, что сын будет жить. А тот всё сосал и сосал. Высосав одну грудь, он принялся за вторую, а потом заснул и во сне стал улыбаться. Его маленькое личико порозовело, сон был ровным и глубоким. Поцеловав его, она отметила, что температуры нет. Люся положила сына в кроватку и укрыла одеяльцем. «Что произошло? Почему так резко изменилось состояние сына?» – голова разрывалась от разных мыслей. И вдруг она словно бы увидела ТУ женщину. Только теперь Людмила обратила внимание на то, что ОНА была как-то странно одета, не по-зимнему: на голове у неё был лёгкий, а не тёплый платок. И глаза… Да глаза! Они были тёмные и какие-то глубокие, и из них как будто шёл свет. «Господи! – подумала Люся и перекрестилась, чего не делала с конца войны. – Неужели это ты помог, послав матушку-заступницу?» И она начала молиться, вспоминая давно забытые слова:

⠀ ⠀ «Отче наш, сущий на небесах!

⠀ ⠀ Да святится имя Твое;

⠀ ⠀ Да приидет Царствие Твое;

⠀ ⠀ Да будет воля Твоя и на земле, как и на небе;

⠀ ⠀ Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

⠀ ⠀ И прости нам долги наши,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ как и мы прощаем должникам нашим;

⠀ ⠀ И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

⠀ ⠀ Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.