Читать книгу Тодариум - Михаил Туров - Страница 8
ПРОЛОГ
1
7
ОглавлениеПрошло немало времени, прежде чем я снова вспомнил про свой странный сон и решился рассказать об этом отцу – не как в качестве вопроса, что же это могло быть, а в качестве воспоминания о Мэджи.
Он ударил меня. Слегка замахнулся и дал пощечину, а после взял за подбородок:
– Эта чепуха, а не воспоминание. Сны – это искаженное восприятие, понимаешь, Никлас? – жёстко проговорил отец.
Впервые за свою жизнь я испугался отца.
Впервые за свою жизнь я засомневался, является ли сон – сном, или это может быть чем-то другим. Чем-то настоящим.
Зимой я вновь вспомнил об этом сне, что-то навеяло об этом еще с утра. А вечером приехал Грег Хошт с целым прицепом дров и угля – это была обычная поставка для всех жителей города.
Изначальное желание рассказать об этом сне мистеру Хошту было невыносимым: неизвестное внутреннее желание так и подсказывало, что рассказать об этом будет правильно. Не успел я и начать, как почувствовал на себе властный взгляд отца, так и говорящий: «Не смей этого делать».
Даже когда я отвернулся, его взгляд маячил перед глазами. Про мой сон так никто и не узнал. Мистер Хошт пожал мне руку и отцу, лишний раз поблагодарил за работу и уехал обратно в город по проезженной тропе.
Поздней зимой про сон впервые вспомнил не я, а отец. Попросил рассказать всё, что я о нем помню, и когда я это сделал, произнес:
– Сложно не заметить, как этот сон тревожит тебя. Ты винишь себя в том, что Мэджи пропала, но здесь нет твоей вины.
«Она полностью твоя» – практически вырвалось у меня.
Я ничего не ответил, лишь отвернулся в сторону – по непонятным мне причинам, разговор мне казался тошным.
– Никлас, кому ты рассказывал про свой сон? – аккуратно спросил отец.
– Только тебе, – сразу ответил я.
– Это очень важно, сынок. Ты уверен? – он схватил меня за руку.
Мы находились в служебном коридоре церкви. Чтобы не стать жертвой взгляда отца, я глядел на догорающую свечку у деревянной лестницы, ведущей наверх.
– Да, да, и еще раз да! Почему тебя так волнует мой сон? Или это был вовсе не сон? – вырвавшись из его рук, крикнул я.
– Вот! Вот, ну конечно… – отец сделал шаг назад.
Из-за рясы складывалось впечатление, что парит, а не делает шаги.
– Теперь я более чем уверен, что Лео в этом виноват, сынок. Лео, – он схватил меня за плечи, – он любил беседовать по ночам с Мэджи, она постоянно мне рассказывала про это… он… дьявол, сынок. Он – настоящий дьявол, – продолжая смотреть на меня, закончил отец.
Я ждал, когда он меня снова ударит, ведь я ответил, что слышал отчетливо его голос. Мэджи и Ричарда Лонелла.
Удара не последовало, как и ответа. Он молча указал мне рукой на выход из церкви, и сам пошел за мной. Из рясы появилась рука, и указав пальцем на сарай, мы пошли туда.
Мне было страшно. По-настоящему. Эти пощечины и рядом не стояли с тем состоянием, которое я испытываю сейчас – опустошение и внутренняя борьба с тем, чтобы зарыть возникающие вопросы в голове.
Пока я открывал сарай, отец подхватил ведро с водой. Вода ледяная, скорее всего, большая часть – растаявший снег. Он зашел первым, поставил ведро и зажег свечу.
Внутри было холодно и сыро.
– Я боялся этого, Никлас, но… другого выхода нет. Лео подействовал на тебя так же, как и на Мэджи. Я уверен, что если провести повторное крещение… – он подошел ко мне и повлек за собой, – то ты освободишься.
Моя голова без каких-либо предупреждений оказалась в ледяной воде. Лицо жгло, моментально стало холодно, не говоря о том, что воздуха катастрофически не хватало.
Я делал попытки дышать, и холодная вода заливалась внутрь, отчего замерзали даже пальцы ног. Отец не пожалел усилий, чтобы удерживать меня там долгое время, проговаривая:
– Никлас, всё будет хорошо, Никлас!
Мои пальцы хватались за его рясу, тянули ее вниз, пытались за что-то ухватиться, но он убирал их своей свободной рукой.
– Так чей голос ты слышал в своем сне, Никлас? Мэджи и Лео, да? – он вытащил меня из воды.
Лицо жгло с каждой секундой, а все тело ныло и дрожало. Он смотрел на меня своими глазами, явно оценивая, выдержу ли я еще.
– Нет, – простонал я, – там был ты и Мэджи.
Моя голова вновь оказалась в ведре с водой.
– Воскрешение скоро произойдет, Никлас! Мы воскресим старого тебя, избавим от проделок дьявола!
Он проделал так еще раз, а когда отпустил волосы, я свалился на грязный пол, ловля ртом воздух. Деревянные балки, служившие полом, впитали в себя запах оставшейся травы, что росла в щелях между балками. Моя щека прилипла к тонкому слою инея, разместившегося на полу. Я слышал, что он стоит позади, не шевелясь. Вдруг буквально на несколько секунд дверь сарая приоткрылась, казалось, что только я это услышал.
Мама?
Невилл?
Мэджи?
Я закрыл глаза от осознания того, что это не может быть Мэджи.
Стараясь почти не дышать, я вспоминал слова нашей общей молитвы. Я желал, чтобы он ушел. Чтобы всё это закончилось.
Но это продолжалось еще какое-то время.
Вопросы не менялись, он каждый раз спрашивал, чьи голоса я слышал, и каждый раз мой ответ был тот же – его и Мэджи.
Через несколько дней мы опять оказались в этом месте пыток – я не хотел предавать себя. Или лучше сказать… не предавать Мэджи?
Я не знаю, в какой из попыток он сломал меня. Продолжая пожирать меня своим взглядом, он вытащил из меня те заветные слова, что он так хотел получить.
– Там были Лео и Мэджи, – выдавил из себя я.
Отец придержал меня, а после передал полотенце со словами:
– Я знал, Никлас. Я знал это.
Выйдя с сарая, он плотно закрыл дверь, чтобы не было сквозняка, как он сам объяснил. Вот так, по ЩЕЛЧКУ пальца он превращался в заботящегося отца.
Лео арестовали в этот же день: Грегу хватило того, как святой отец охарактеризовал своего помощника, помимо прочего, мой рассказ стал решающем в этом деле.
Пока весь город вышел посмотреть на убийцу Мэджи, желая получить правосудие, я лежал в своей маленькой комнатушке, боясь лишний раз пошевелиться. Жгучий взгляд отца, кажется, засядет в моей памяти до конца дней – не хотелось даже видеть его или слышать собственное имя.
Крики на улице были громкими и крайне неразборчивыми, кроме одного слова – УБИЙЦА. Было настолько громко, что создалось ощущение, будто эти люди кричали в моей комнате, рядом со мной. Рядом с моим ухом.
Убийца! Убийца! Убийца – повторяли они.
Всё, что я мог сделать, это, лёжа в скрюченной позе и жмурясь мокрыми глазами, прошептать:
– Лео, прости меня.