Читать книгу Убийца с лицом ребенка - Михаил Ушерович Ушер - Страница 8

Несколько минут Аркадий Кеосаян приходил в себя. Квадратный стол в комнате отдыха сауны «Лагуна» был уставлен бутылками с яркими европейскими наклейками, вокруг которых теснились тарелки из теста с мидиями в скорлупе, хвосты омаров, копченая осетрина, французский сыр с плесенью, черная икра, конфеты «Рафаэло» и всевозможные коктейли, наполовину опорожненные. За дверью, в двадцатиметровом бассейне, резвились голые девки. Трое мужчин находились в парилке. Одна пара совокуплялась в комнате для свиданий, посредине которой стояла кровать-аэродром. Аркадий снова налил себе стакан красного вина и выдул его, как самогон, одним вдохом, машинально отломил часть тарелки и стал ее прожевывать. Никаких мыслей по поводу спасения друга Пермана не было, потому что ситуация вышла из-под контроля и стала запутанной и непредсказуемой. Арест полковника полиции Снаткина испугал Аркадия. Не каждый день с шахматной доски жизни убирается такая фигура, как Снаткин. За этим ходом могла быть длительная мастерская подготовка каких-то людей к переделу собственности в городе. И самое обидное, что это произошло при участии его денег. Теперь и полиция, и бизнесмены его круга, могли объединиться в один фронт против Кисы, как сокращенно называли его в авторитетных слоях городского полусвета, и призвать к ответу за организацию свержения устоявшегося порядка. Если в топку чьих-то интересов был брошен такой чел, как полковник Снаткин, то кто-то рангом пониже обязательно должен будет понести за это наказание. И конечно, козлом отпущения грехов, выбрали и назначили его, Кеосаяна, дружбана смотрящего за областью Вовки Хазана. А поводом могло стать приобретение контрольного пакета акций титанового завода. Не успела еще высохнуть подпись на договоре купли-продажи этих акций, как молниеносный хук в солнечное сплетение, сразу все омрачил. Из жизненного опыта Аркадий четко усвоил, что пока не установлен враг, нельзя ни к кому обращаться за помощью. Весьма возможно, что человек, к которому он обратится за советом и есть мозговой центр содеянного. Поэтому ни к прокурору города, ни к губернатору, ни к службе безопасности бежать не имело никакого смысла. Все эти люди, вероятно, уже были заряжены кем-то и действуют по заранее утвержденной схеме. Обратиться за помощью к смотрящему было еще опаснее. А если движение исходит от него самого? И даже, если нет, главное правило бандитской этики состояло в том, что наследивший, обязан сам или за свой счет, прибрать после себя, чтобы не подставлять благородное сообщество. Таким образом, круговорот мыслей вернул Аркадия снова к Юрию Перману, школьному другу. Убрать Пермана из этой игры следовало по двум причинам. Конечно, из-за долголетней дружбы, но с другой стороны, волк, попавший в капкан, отгрызает себе лапу, чтобы спасти остальные три, однако Перман был не лапой, а новым капканом. Поэтому следовало немедленно что-нибудь придумать, чтобы Юрия долго искали и не могли найти, пока не обнаружится тот злодей, который все это затеял. Юрий Перман в силу своей неустойчивой душевной организации, мог утопить не только себя, а главное дело Кеосаяна – титановый завод, эту курицу, несущую ежемесячно золотые яйца. Но как вытащить Пермана из специальной палаты больницы, он пока не знал. Ни полиция, ни собственная служба безопасности, ни воры в законе для этого не годились, потому что утром все следы побега Пермана гарантированно приведут к нему. И этот звонок Юры с телефона врача будет основным доказательством причастности Кеосаяна к похищению участника досудебного следствия.

В комнату ввалился директор Центрального рынка Артем Порошенко, волосатый и огромный, как орангутанг со следами помады на лице.

– Киса, – расслабленно сказал он, – я беру эту сучку в свои секретарши. Стыдно сказать, мне уже пятьдесят, но только сегодня она лишила меня девственности по-настоящему.

– Это уже десятая кандидатура на секретаря за этот год, – кисло улыбнулся ему Аркадий. – И каждая из них вытворяет с тобой чудеса.

Порошенко вытер пот с лица, налил себе минеральной воды и выпил.

– Мне вредны эти наши посиделки, – грустно сказал он. – Я люблю свою жену, своих детей, свою семью. Но я никогда не получал от жены такой страсти, такого накала, такого секса. И не получу уже никогда. Аэродром освободился, можешь вести туда свою кралю.

– У меня сейчас другие проблемы, – нахмурился Аркадий. – Мой самый преданный друг попал в беду. Он находится в специальной палате больницы для арестованных и просит помощи. А я не знаю, что делать, чтобы ему помочь. Я вообще не представляю, к кому я могу обратиться за помощью. Ни один из вариантов не подходит.

– Самый лучший вариант, – облачившись в цветное полотенце, сказал Порошенко, – это не суетиться, не рвать на жопе последние волоса, а дать правосудию насладиться своей властью.

– Спасибо за толковый совет, – ответил Аркадий. – Когда на тебя накинут петлю, я тоже дам тебе неплохой совет в том смысле, что не надо бояться смерти, надо относиться к этому с оптимизмом, как к неизведанному путешествию в другой мир. Тебе от этого полегчает?

– Ты меня не понял, Аркан, – объяснился Порошенко, почесывая волосатую грудь. – Я имел ввиду, что пацана легче и дешевле вытащить из колонии. Так я сделал с двумя своими замами. Закончились телерепортажи, ушли в архив газеты, забылся народный гнев и через год после приговора я просто выкупил людей из зоны. Приговор свершился, правосудие осуществилось и люди оказались уже никому не нужны. Разумеется, кроме меня. Они и сейчас работают у меня экспедиторами с полномочиями дай бог каждому.

– Мальчики! – просунулась в комнату симпатичная мордашка. – Вы не забыли о нас? А где все?

– У нас сейчас совещание, Алина, – сказал Аркадий. – Если вы соскучились и охладились, бегите в парилку. Мы подгребем туда минут через десять.

Алина хлопнула дверью так, что на столе пришли в движение бутылки.

– У меня на рынке, – сказал Порошенко, – есть экстремистская организация «Москаляку на гиляку». Парни совсем недурные. Изображают из себя отмороженных, но работают за бабки лучше, чем полиция и бандиты. Я три года боролся с застройщиком спорной территории. Я прошел все суды, привлекал к делу полицию, прокуратуру, даже подкупал офицеров службы безопасности. Бабла ушло немеренно и все безрезультатно. Ответчик тут же отменял решения районных судов в апелляционном, подкупал других полицейских и прокуроров. Я от невезения как-то напился и набросился на Москаленко Гену, руководителя организации, мол, дармоеды вы бесконечные, польза от вас, как от козла молока. Вы сидите уже год на моей шее и не куете и не мелете. И что ты думаешь, Гена на чистом русском языке делает мне предъяву, что я виноват в проигрышах сам, потому что я кормил их и ничего от них не требовал. Я от отчаяния написал кассационную жалобу без всякой надежды на успех. Показал ему определение суда. Он при мне позвонил в Киев своему руководителю, согласовали сумму акции. Я заранее списал эту сумму как безнадежную. И что ты думаешь? Порошенко плеснул себе в фужер вина. – Пришли к суду в Киеве с вилами и палками, отбросили в сторону всю судебную охрану, ворвались в зал судебного заседания с криками «Зрада» и «Судью – москаляку на гиляку». Судьи обосрались прямо в зале. Вынесли решение, не выходя в совещательную комнату. Мой ответчик рыдал у меня на груди. Он потом нанял себе «Левый сектор», но было уже поздно пить боржоми.

Порошенко пригубил вино и снова поставил фужер на стол.

– Я к чему веду речь, Аркан, – продолжил он. – Может твоего другаря вытащить с помощью Москаленки? Их боятся все, даже те, кто их придумал и курирует. За ними не придет ни полицейский, ни прокурор. Однажды нашелся у нас капитан Катани, задержал двух парней из организации, так на следующий день у мусорного бачка ему проломили голову ржавой трубой. Умер в больнице, не приходя в сознание. Суды теперь отпускают их пачками, потому что никакая охрана не спасет от бесбашенных.

– Вот это интересная мысль, – оживился Аркадий. – Вопрос только в том, будут ли они с таким инородцем, как я, работать?

– Сейчас проясним этот вопрос, – сказал Порошенко и направился к шкафу с одеждой.

– Тут еще одна закорючка, – сказал Аркадий. – Мой друг, Перман – еврей.

– У нас теперь нет евреев, – мудро заметил Порошенко. – У нас теперь есть жидобандеровцы и просто жиды. Улавливаешь разницу? Жидобандеровца уже не унизишь, он сам кого хочет, унизит. В крайнем случае, чтобы не переплачивать, скажем, что он не еврей, а караим.

– А это что за фрукт?

– Это коренной народ Крыма. Они жили там еще до турецкого ига. Правда, обрезанные, как и положено.

Порошенко нашел свой мобильник и набрал номер Москаленко.

– Слава Украине, – сказал он, приветствуя экстремиста. – Есть хорошее дело. Ты как, в форме? Одного караима, жителя оккупированного Крыма, надо спасти от расправы оборотней в погонах. Хотят его насильно вернуть на родину. А там его уже давно ждут, чтобы снова нас перед Западом унизить.

– Его нужно подержать у себя месяца два. Его охрана и содержание будут оплачены согласно договору, – подскочил к Порошенко Аркадий.

– Он находится в областной больнице, в специальной палате, – продолжил говорить Порошенко.

– На пятом этаже, – подсказывал Аркадий. – Ключи от палаты находятся в ординаторской под замком. До утра командовать парадом будет доктор Натан Мойсеевич, фамилию не знаю.

– Везти его никуда не надо. Надо будет просто подержать его у вас на базе месяц-два за дополнительную плату. Пойдет? – говорил Порошенко. – Ну да, понятно. Я сейчас согласую и перезвоню тебе. Героям слава!

– Двадцать штук, – обернулся Порошенко к Аркадию.

«Штук десять тут же прибавил для себя, – подумал Аркадий, но не обиделся, потому что для Порошенко он сделал бы точно также.

– Годится, – согласился Кеосаян. – Едем на стрелку?

– В этом нет необходимости, – сказал Порошенко. – Ты привозишь мне сюда деньги, подробно объясняешь местонахождение друга, и в подтверждение сделанного получаешь фото друга в убежище.

– Мне не надо никуда ехать, – сказал Аркадий и нажал кнопку под столом. – Садись, – махнул он директору рынка, – выпьем за успех нашего безнадежного дела. Мне сейчас принесут деньги.

Они разлили вино по фужерам, чокнулись и выпили, не закусывая. В комнату вошла хозяйка «Лагуны», пожилая женщина, как писали в старых романах, «с чертами былой красоты», с папироской в зубах, с белым шиньоном, прикрывающим лысеющую голову.

– Татьяна Васильевна, – сказал Аркадий, – принесите мне, пожалуйста, двадцать тысяч долларов.

Татьяна Васильевна изобразила на худом лице недоумение и выпустила кружок черноватого дыма из ноздрей.

– Вы ничего не перепутали? – спросила она. – Здесь не банк. Здесь у нас публичный дом.

– Таня, – рассмеялся Кеосаян, – я не пьян. Принеси мне оттуда двадцать штук и две штуки возьми для себя за верную службу.

Старая дама, не благодаря, ретировалась.

– Старая школа, – одобрительно сказал Аркадий. – Не любит исполнять мои просьбы, когда я, по ее мнению, пьян. За это я ее люблю. Честный и прямой человек, но несчастный. Вот уже десять лет выносит говно из-под парализованного мужа. Таня, говорю, я же плачу тебе достаточно, чтобы взять сиделок. «Мой муж, – говорит, – это мое счастье и мое горе. И я даже говно, как вы говорите, из-под него не доверю чужому человеку.»

– Таких жен уже нет, – согласился Порошенко.

В комнату отдыха вошли красные от пара мужчины и женщины, которые со смехом и шумом стали поглощать вино и еду. Аркадий моргнул Алине и та беспрекословно покинула комнату. Кровать-аэродром приняла их в свои объятия без обычных предварительных ласок.