Читать книгу Шайка идиотов - Михаил Веллер - Страница 6

Литература! Художественность! Беллетристика – прекрасное письмо! Чтобы чувства потряслись человеческими драмами, чтоб сладко щемило сердце от проникновенных картин бытия, чтоб глаз не мог насытиться красками, а ухо – звуками. Чтоб пела душа сладкозвучной арфой, рассыпалась клавишами фортепиано и грохотала грозным боевым барабаном: слушайте музыку всемирного построения счастья.

А чтоб помочь им вспоминать, пришлось топтать их и пинать, по спинам их гуляли дубинки и ремни; к ним возвращалась память, но – они не вспомнили одно: где спрятано оружие не вспомнили они.

Счастье всех эпох ломится в наши окна и вышибает двери. Свобода сносит все преграды, пролетарии теряют свои цепи, евреи свою национальность, негры свой цвет, а гомосексуалисты все мыслимые и немыслимые сексуальные ориентации: все равны. А если Бог создал людей неравными – мы упраздняем такого Бога. Незаменимых у нас нет.

Равенство! Могучий асфальтовый каток равенства с палкой-копалкой, рыхлящей путь впереди. Копалка выдергивает наверх всех, кто ниже общего уровня – и следом каток закатывает заподлицо, в плац, в асфальт! – всех, кто торчит выше прочих. Гении и лидеры не нужны нам, народу, и ликующая толпа до горизонта празднует освобождение от неравенства.

Ну и, конечно, братство. Что может быть прекраснее, чем бандит и нищий в объятиях приезжего террориста, отдающиеся братской любви. И слезы умиления на глазах у трех богатырей.

Вы видите эти лазурные небеса с жемчужными тучками? Зелень шелестящей листвы? Разноцветные блузки, знамена всех цветов радуги, сияющие глаза и белоснежные зубы? Причем не отдельно от лиц, а все вместе, в комплекте, как удостоверение… э-э… ну, молодости, здоровья, оптимизма и уверенности в завтрашнем дне. Да. Именно в завтрашнем. А над головами их парит и трепещет птица счастья завтрашнего дня.

Любой дурак может написать, что Маша любит Колю, а Коля любит Васю, а Вася любит Россию. А вот ты покажи, как омоновец читает нетленный шедевр Булгакова: нога хрясь! – и пополам! Крупно: нога, крупно: «Мастер и Маргарита», крупно: судья – «сам себе сломал, да еще себя и высек».

Нюхни, чем пахнет обезглавленная статуя Колумба, Адмирала Моря-Океана: как тяжкий бронзовый истукан рушится с постамента, вминаясь в асфальт, как раскалывается мраморный памятник, рушась на цементную площадь, как потом, парфюмом, травкой и восторгом пахнут разгоряченные молодые тела социалистов.

Крупным планом, пожалуйста: камера панорамирует по недоуменным лицам. Лидеры коммунизма вздрогнули, воинствующие атеисты неожиданно и неумело перекрестились – и вот они уже олигархи, акулы капитализма, угнетатели. А народ, от Москвы до самых до окраин, проходит как хозяин мимо всего своего народного добра и получает роль в знаменитом романе «Принц и нищий». Одежда народа, запах народа… нет? простите, это запах бомжей? черт, а еще вчера они тоже были народ.

Но это позавчерашняя газета. А вот свежий номерок, завтрашний, еще краской пахнет. Неужели: беломраморные виллы, голубые бассейны, преданная охрана, а за периметрами хозяйских поселков – нищий вымирающий плебс всех стран, никому не нужный и кормящийся подачками? Вот – литература! Вот – изобразительный ряд! Художественный прием, который ни разу не художественный. Улыбчивые лица злодеев – крупно! Серые облики простолюдинов – общий план!

Литература – это когда тебе нечем кормить семью, а босс ездит на «майбахе», и ты мечтаешь о гранатомете, и подробно воображаешь, как взрывается комом огня черная лакированная коробка. Это когда ты смотришь в телевизоре, а хоть и в компьютере, Багамские острова, зная, что никогда там не будешь. Литература – это когда богатство, слава, здоровье и красота достались не тебе – и ты идешь на оружейный сайт.

Ростов – город контрастов: вчера шел дождь, а сегодня зарезали. Контрасты – это: простой деревенский парень получил бесплатное образование и стал академиком – а его сосед, тоже простой деревенский парень, сгинул в концлагере на Колыме.

Литература – это о человеке: его мысли и чувства, его счастье и страдания, надежды и планы. Былое и думы. Взгляд в будущее. Это постижение: почему несправедливость? Почему за добро не воздают по заслугам? Ты хороший, работящий и добрый – где обещанное счастье, отданное подонку?

Все восстания и надежды мира, все победы и поражения, все попытки постичь смысл жизни и дать счастье, каждому, бесплатно, и пусть никто не уйдет обиженным! – и каждая черточка на каждом лице, каждая складка одежды, каждый звук голоса и шорох кустов, звяканье гильзы и звон бутылки, стук дубины и вздох любви – все это и есть литература.

И с древнейших времен излюбленнейшая ее тема – человек, вступивший в борьбу с роком за обладание счастьем.

Не раз и не десять эта борьба приводила к взрыву, сметавшему все вокруг и рушившему народы и царства. И гордо реял буревестник, безмозглая, в сущности, птица, пока ему не подрезали крылья и не съедали вследствие бескормицы.

Вы чуете поднявшийся ветер? Вы слышите крики толпы? Вы видите крушение устоев?

В общем, здесь пара слов о том, что с нами происходит – и произойдет в ближайшем будущем. И каков шанс этого избежать и выжить.

НЕТ В ЖИЗНИ СЧАСТЬЯ

Эту татуировку любой старик в России видел не раз. На плече или на груди, или на ином каком месте – синие буквы на белой или смугловатой коже. Баня, берег речки, снятая рубаха. И буквы эти означали битую-тертую судьбу, скорую готовность к драке и усмешливый стоицизм одиночки, не верящего в подарки и умеющего не отдать свое.

Почему же его, проклятого, нет? В смысле обещанного счастья?

Вот мужчины нашего рода охотились на кабана, а он прорвался и распорол мне ногу – а хромой теперь не охотник и не воин. Спасибо, что есть мне место у огня, и в сытный год покормят; а в голодный – убьют, или бросят в переходе на новую стоянку.

А вот сияют под солнцем ослепительные храмы и уходящие в небо пирамиды, слаженными ударами весел гребцы гонят по Нилу корабль, в тени под навесом сидит знатный писец, раб наливает ему ячменное пиво для утоления жажды – а мы, рабы, в палящем зное отбиваем глыбы в каменоломне.

А вот наступило светлое будущее всего человечества – благодатный феодализм. Гордые рыцари ломают копья на турнирах, и прекрасные дамы слушают песни трубадуров. И слуги ведут в замок сеньору на первую ночь мою принаряженную невесту, перед тем как жить ей голодную жизнь в соломенной хижине бедняка.

Но справедливое равенство ремесленников и торговцев смело феодалов, прогрохотали городские – буржуазные – революции, и капитализм уравнял в возможностях всех. И так эти возможности удивительно распределились, что у хозяина огромный дом, конюшня и сотня слуг, а мои дети откатывают вагонетки в шахтах, потому что мне их на свой заработок не прокормить…

Тысячелетиями копилась праведная злоба униженных и оскорбленных! И самые непокорные убегали в горы и леса, пели песни о свободе и резали глотки господам. И безымянные пахари слагали легенды о благородных мстителях.

…Итак, вы вспомнили основы школьного учебника истории. Там еще много подробностей. Как крепостные кормилицы выпаивали грудным молоком хозяйских щенков. Как бесправных солдат прогоняли сквозь тысячный строй шпицрутенов и забивали насмерть. Как вешали детей за кражу поросенка и сжигали соседей за неправильную молитву.

Вот карикатура: пузатый капиталист во фраке, цилиндре и полосатых штанах. А вот живопись: Париж, бульвар, за столиком кафе рантье-бездельник пьет аперитивы, и тенистый каштан шелестит над его головой – а на тротуаре голодный Гаврош просит хлеба. Гравюра: голодные лионские ткачи топят фабриканта.

А вот и Эжен наш Де Ла Круа! Крестовский то есть, из старого дворянства, зря ему фамилию в одно слово слепили. Свобода уже среди нас, она на баррикаде, грудь ее обнажена и открыта и выстрелам, и выкармливанию народа живительным соком свободы, и эстетике, наконец!

Присмотритесь внимательней: за ней много теней, туманных силуэтов, далеких фигур!.. Вот Спартак с коротким фракийским мечом во главе гладиаторских легионов, вот Робин Гуд с луком, не дававшим промаха, вот Маздак со своими распределителями всего добра поровну, а вон там Гильом Каль, потрясая копьем, ведет толпу разъяренных крестьян на штурм замка.

Дальше, смотрите дальше, сощурьтесь, если плохо разбираете! Вот ряды крестов вдоль дороги, а вот виселицы, вон те маленькие фигурки – это палачи похаживают на плахах, разминая плечи перед работой.

А здесь, в левом дальнем углу – невольничьи рынки: Александрия, Багдад, Рим… без счета мелких и разных.

В общем, вы все уже поняли. Жизнь вечно была поганая. То есть кому хороша, а кому не очень. Одни сладко жрали, классно пили, наслаждались сексом с лучшими партнерами, выражаясь сегодняшним суконным языком полицейского протокола и рецепта слабительного, и проживали в прекрасных дворцах. Другие пахали по-черному, не смели даже приблизиться к господину, питались отбросами и умирали в нищете. И – странно! – но им это не нравилось. И сильно не нравилось.

Они думали не менее десяти тысяч лет. С тех пор, как произошла неолитическая революция – но это была еще не та революция, о которой мечталось пламенным сердцам и холодным головам, не говоря о чистых руках – неолитическую революцию чистыми руками не сделаешь. Землю пахать надо.

Они стали пахать землю, сеять и жать – и вместе с семенами посеяли каждый свои возможности, после чего вместе с урожаем пожали неравенство. Появились богатые и бедные, сильные стали отбирать у слабых, образовалось государство, и остальные десять тысяч лет люди мечтали, чтоб это государство было справедливым – а еще лучше, чтоб его не было вовсе. И тогда будет счастье на базе всеобщего равенства, причем равенства в процветании и доброте.

Через десять тысяч лет они додумались до социализма. С чем можете их и поздравить.