Читать книгу Главная роль – женская - Михаил Викторович Батурин - Страница 6

Сцена 1-ая

Екатеринбург. Двухкомнатная квартира улучшенной планировки в микрорайоне «Уралмаш». Современная обстановка, всё необходимое для жизни есть, но без излишеств. В центре большой комнаты стоит ФАИНА, обнимает жмущихся к ней ЖЕНЮ и ВАЛЮ. Вбегает САША.

САША. Мама, они идут!

ЖЕНЯ. Не отдавай нас!

ВАЛЯ. Я не хочу снова в детдом!

ФАИНА. Ни за что! Женечка, Валечка, не бойтесь! Сашка, звони, как договаривались!

САША достает телефон, уходит в другую комнату. Одновременно с этим в квартиру входят МАКСИМ в сопровождении ДУШНОВОЙ, КОШЕЧКИНОЙ и УЧАСТКОВОГО. Дети сильнее прижимаются к ФАИНЕ.

МАКСИМ. Фаина, вот, пришли мы.

ФАИНА. Не слепая!

ДУШНОВА. Аделина Пална, что я говорила?!

ФАИНА. В чём дело?

КОШЕЧКИНА. Кошечкина Аделина Павловна, ведущий специалист органов опеки и попечительства. У вас приёмные дети! Что же вы не являетесь на комиссии?

ФАИНА. Почему здесь полиция?

КОШЕЧКИНА. Это ваш участковый инспектор.

ФАИНА. Этой что надо?

ДУШНОВА. Я старшая по дому!

КОШЕЧКИНА. Поступил сигнал от гражданки Душновой Тамары Петровны.

ФАИНА. Опять свой нос засунула!

ДУШНОВА. Что?! Меня оскорблять?! Максим, уйми жену!

КОШЕЧКИНА. Успокойтесь. Мы должны проверить и принять решение. Сигнал…

ФАИНА. Какой сигнал? Какие комиссии? Что надо?

ДУШНОВА. Что проверять? И так видно: она себе грудь отрезала!

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна Матрёна!

КОШЕЧКИНА. Капитан, здесь дети!

ДУШНОВА. Да! Да! Да! Груди себе отрезала!

ФАИНА. Моё дело, что делать со своим телом!

УЧАСТКОВЫЙ. Во бабы! Одни платят, чтоб нарастить титьки, эта отрезает!

КОШЕЧКИНА. Капитан! Помолчите!

ФАИНА. Я сделала операцию по мастэктомии. У меня болела спина! У меня был шестой размер! Невыносимо ломило. Максим, скажи!

МАКСИМ. Вот… ну… да.

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна! Мужик, ты как?

МАКСИМ. Что «как»?

УЧАСТКОВЫЙ. Были дыни, стали фиги!

МАКСИМ. Ну… вот…

ДУШНОВА. Она ещё в интернете пишет, что она – эта! Транс… формер… гендер… В общем, она – ненормальная! Психическая.

ФАИНА. Сама ты ненормальная! Я не трансгендер, просто блог веду на эту тему!

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна!

ДУШНОВА. Я ненормальная?! Я всю жизнь в школе проработала! Я Максима выучила!

ФАИНА. Мой муж тоже учитель!

Входит САША, встречается глазами с ФАИНОЙ, кивает ей головой.

КОШЕЧКИНА. А что здесь делает ваша старшая дочь?

САША. Живу я здесь, вообще-то!

КОШЕЧКИНА. По договору опеки, не должно её здесь быть. У вас тогда не хватает метров для содержания детей!

ФАИНА. Она в гости к матери прийти не может?

ДУШНОВА. Девчонка тут три месяца!

САША. Вас не касается!

ДУШНОВА. Музыку громко слушает! С парнями в подъезде стоит! А они – курят!

КОШЕЧКИНА. Мы – органы опеки! Нас всё касается! Это прямое нарушение! У вас тут ещё и бардак, как я погляжу. Полы грязные. Тамара Петровна была права.

ФАИНА. Права? В чём? Какие полы?! Максим, скажи им!

САША. Это вы натоптали, вообще-то!

МАКСИМ. Ну… мы помоем.

ФАИНА. Максим!

МАКСИМ. У нас… вот… у каждого ребенка кровать… своя… место рабочее… своё… Ну… вот… уроки делать. Посмотреть можете. Занимаемся воспитанием. Питомцы у них… вот… рыбки, черепашка.

ФАИНА. Мы только из Барселоны вернулись. Отдыхали все на море. А когда вы на море были?

КОШЕЧКИНА. Это к делу не относится!

ФАИНА. А эта старшая по дому, вообще, чего слаще морковки нюхала? От зависти врёт!

ДУШНОВА. Я вру?! Да, я! Да, их на СПИД проверить надо!

САША. А вас – на бешенство!

ДУШНОВА. И на сифилис!

ФАИНА. А ну! Вон отсюда! Старая! Ещё раз на пороге увижу, с лестницы спущу!

ДУШНОВА. Я говорила! Она психическая! Угрожает!

САША. Сама ты ненормальная, вообще-то!

ДУШНОВА. Хамка! Вы видите, Аделина Пална?! Им нельзя доверять воспитание детей!

КОШЕЧКИНА. Как я погляжу, у нас была допущена ошибка. Договор с вами будет расторгнут! Детей мы заберём!

ФАИНА. Нет! Не отдам!!!

ЖЕНЯ, ВАЛЯ. Мама, не отдавай нас! Мы не хотим! Мамочка!

САША. Не заберете!

ФАИНА. Максим!

ДУШНОВА. Вы ей деньги платите за содержание детей, а она грудь себе вырезала!

ФАИНА. Не твоё собачье дело!

ДУШНОВА. Видите?! Психическая!

КОШЕЧКИНА. Всё я вижу! Ещё её блог этот про трансгендеров! Детей заберем!

ЖЕНЯ и ВАЛЯ начинают реветь, прячутся за спину ФАИНЫ, крепко держа её за руки и за ноги. МАКСИМ встаёт рядом с женой.

ФАИНА. В детдом?! Щас! Не отдам! Ммои дети! Они меня любят! Я люблю их! Максим, скажи им!

МАКСИМ. Мы… вот.. не отдадим. Они… вот… наши.

ФАИНА. Что ты мямлишь?!

КОШЕЧКИНА. В детском учреждении им будет лучше, как я погляжу! Мы – органы опеки, наша обязанность…

ФАИНА. Что даст детдом?! Любая тварь нуждается в любви! Тем более дети! Дети без любви расти не могут!

ДУШНОВА. Что она говорит? «Тварь»! Прав был Лермонтов: когда человек лишается части тела, он лишается части души! Что ты им дашь? Ты грудь себе вырезала! Грудь!!! То, что делает женщину женщиной!

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна, я-то думал: другое делает женщину…

КОШЕЧКИНА. Капитан!

МАКСИМ. Что вы, вот, себе позволяете?!

ФАИНА. Стукачка старая! Лермонтова цитирует! Климакс мозги выел!

ДУШНОВА. Что?! Капитан, меня оскорбляют!

КОШЕЧКИНА. Всё! Картина ясная. Договор опеки нарушен! В квартире грязь! Психическое состояние женщины-опекуна вызывает сомнения! Трансгендер?! Какая мерзость!

ФАИНА. Я не трансгендер! Мне просто интересна эта тема.

КОШЕЧКИНА. Интересна? О, Боже! Мы доверяли опеку нормальным людям! Полноценным членам общества! А не всяким трансам и гомосексам, извращенцам!

УЧАСТКОВЫЙ. Фу, мать моя бабушка!

ДУШНОВА. Правильно, Аделина Пална!

САША. Моя мать нормальная, вообще-то!

МАКСИМ. Что вы позволяете?!

ФАИНА. Кто гомосеки?! Сами вы! Максим, скажи!

КОШЕЧКИНА. Всё, капитан, детей забираем!

УЧАСТКОВЫЙ. В смысле?

ДУШНОВА. Забрать!

КОШЕЧКИНА. А зачем вы сюда пришли? Забираем, я сказала!

УЧАСТКОВЫЙ. Ну, едрёна Матрёна…

УЧАСТКОВЫЙ хватает за руку ЖЕНЮ, тянет на себя.

УЧАСТКОВЫЙ. Сюда иди, поскрёбыш!

ФАИНА. Не-ет! Не отдам!!! Отпусти ребёнка! Уйдите, твари!

МАКСИМ. Что вы позволяете?!

КОШЕЧКИНА. Тамара Петровна, хватай второго ребенка!

ДУШНОВА. Правильно! Иди сюда, деточка!

ФАИНА. А-а! Не отдам! Максим! Сашка, помогай!

ДУШНОВА хватает ВАЛЮ, САША пытается оторвать её цепкую руку. Начинается свалка. Все кричат, дети ревут. ДУШНОВА и УЧАСТКОВЫЙ тянут за руки детей, ФАИНА, МАКСИМ и САША, удерживают детей, тянут на себя. КОШЕЧКИНА со стороны отдает распоряжения подручным. САША кусает ДУШНОВУ за руку, та кричит от боли и выпускает ВАЛЮ.

ДУШНОВА. Укусила!!! Дрянь!

ФАИНА. Сашка, беги! Прячь Валю!

ДУШНОВА. У меня кровь!

САША. Валька, бежим!

ДУШНОВА. Врача!

САША пытается выскочить с ВАЛЕЙ из квартиры, ей преграждает дорогу КОШЕЧКИНА.

КОШЕЧКИНА. Куда?! Не позволю! Не пущу!

Не в состоянии обойти сотрудницу опеки, дети убегают в другую комнату. Дорогу им пытается преградить ДУШНОВА, но САША пинает и отталкивает её так, что та падает. В это время ФАИНА и МАКСИМ продолжают борьбу с УЧАСТКОВЫМ, который цепко и сильно держит ЖЕНЮ. Ребёнку больно, он ревёт. ФАИНА колотит полицейского. Все кричат друг на друга.

КОШЕЧКИНА: Тамара Петровна, помогайте капитану!

ДУШНОВА. Есть!

ДУШНОВА кидается на ЖЕНЮ. Вдвоём с УЧАСТКОВЫМ им удается схватить ребенка за ноги. ЖЕНЯ заливается плачем, извивается. МАКСИМ и ФАИНА держат ребенка за руки. Противоборствующие тянут ЖЕНЮ каждый в свою сторону, при этом пытаясь руками и ногами отталкивать соперников. КОШЕЧКИНА продолжает командовать со стороны. В квартире стоят ор и детский рёв.

Внезапно в квартиру врывается съемочная группа телевидения: журналист АНЖЕЛА Блеск и ОПЕРАТОР.

АНЖЕЛА. Работаем! Мы в квартире на «Уралмаше», на улице Победы, где чиновники и полиция силой отбирают детей у многодетной семьи! Очередной беспредел чиновников и полиции!

Все присутствующие при виде журналистов замирают в нелепых позах. Умолкают, только ЖЕНЯ продолжает плакать. УЧАСТКОВЫЙ и ДУШНОВА выпускают ребенка. ЖЕНЯ, улучив момент, прячется за спиной ФАИНЫ. ОПЕРАТОР снуёт перед ними, снимает.

АНЖЕЛА. Как видите, к ребенку применено насилие.

УЧАСТКОВЫЙ. Откуда телевидение? Мы так не договаривались!

КОШЕЧКИНА. Вы кто такие? Кто позволил?!

АНЖЕЛА. Я – Анжела Блеск, телеканал «Реальное время», вы здесь главная? Вы несете ответственность за беспредел?

КОШЕЧКИНА. Какой беспредел?! Я – Кошечкина, мы представляем органы опеки.

ФАИНА и МАКСИМ успокаивают ЖЕНЮ. УЧАСТКОВЫЙ потихоньку отходит в сторону двери. ОПЕРАТОР вертится меж людей, снимает всех.

АНЖЕЛА. Капитан, куда вы? Представьтесь!

КОШЕЧКИНА. Покиньте помещение!

АНЖЕЛА. Вы не имеет права препятствовать работе журналистов!

УЧАСТКОВЫЙ. Я пошёл.

АНЖЕЛА. Куда же вы? Представьтесь! Офицер?!

УЧАСТКОВЫЙ. Уберите камеру.

АНЖЕЛА. Вас можно снимать! Так что здесь происходит?

КОШЕЧКИНА. Эти люди нарушили договор опеки над приемными детьми! Мы забираем их.

АНЖЕЛА. У вас есть на это право?

КОШЕЧКИНА. Да! Мы – органы опеки!

АНЖЕЛА. Есть решение суда?

УЧАСТКОВЫЙ. Меня здесь не было!

УЧАСТКОВЫЙ быстро уходит, появляются САША и ВАЛЯ.

КОШЕЧКИНА. Мы – органы опеки!

АНЖЕЛА. Если нет решения суда, то на каком основании вы отбираете детей?

КОШЕЧКИНА. Я приняла решение.

АНЖЕЛА. А вы кто? Царь и бог? Или вы на службе у народа? Вы знаете, что получаете зарплату с налогов россиян?

ДУШНОВА. Аделина Пална на службе. Фаина – психическая! Она себе грудь отрезала!

ОПЕРАТОР. Йес! Это тема!

АНЖЕЛА. Вы отрезали грудь? Вы протестуете? Вы хотите сменить пол?

ДУШНОВА. Она транс… эта… как её…

ОПЕРАТОР. Жескач! Мы в топе!

ФАИНА. Я нормальная!

КОШЕЧКИНА. Дети в опасности! Развитие под угрозой! Психоэмоциональное состояние!

АНЖЕЛА. Почему вы за ноги выволакивали ребёнка!

КОШЕЧКИНА. Я никого не волочила!

АНЖЕЛА. Вы можете прийти так в любую семью и отобрать детей?

У КОШЕЧКИНОЙ звонит телефон, она делает движение рукой, чтобы все замолчали. Ей что-то выговаривает невидимый собеседник, КОШЕЧКИНА меняется в лице и стремительно уходит, ДУШНОВА спешит следом.

АНЖЕЛА. Куда же вы, Кошечкина?! Вы же – опека?!

САША. Ура-а! Мы победили!

МАКСИМ. Вот…

АНЖЕЛА (ОПЕРАТОРУ). На меня камеру, стенд ап запишем… (Говорит на камеру). Как вы только что видели, ведущий специалист опеки Аделина Кошечкина от комментариев воздержалась и с места происшествия сбежала самым банальным и трусливым образом. (ОПЕРАТОРУ). Есть?

ОПЕРАТОР. А то! Интересно, кто ей позвонил?

АНЖЕЛА. Участковый стуканул куда надо.

ФАИНА садится на стул, ЖЕНЯ и ВАЛЯ подбегают к ней, обнимают. У ФАИНЫ по лицу текут слёзы, её слегка трясёт.

АНЖЕЛА (ОПЕРАТОРУ). Снимай-снимай, дай крупный план! (К ФАИНЕ). Фаина, вы ответите на вопросы?

ФАИНА. Можно потом? Максим, воды.

ОПЕРАТОР. Анжела, на монтаж опоздаем.

АНЖЕЛА. Поснимай перебивки.

САША. Я могу рассказать, вообще-то! Это я вам звонила.

АНЖЕЛА. Отлично! А у младших можно комментарии взять? Максим, вы не против?

МАКСИМ. Гм… нет… вот… берите.

АНЖЕЛА. Отлично! Ребятки, пойдём в вашу комнату! Фаина, мы завтра к вам приедем! Вы обещали интервью!

Телевизионщики и дети уходят в другую комнату. ФАИНА закрывает лицо руками, начинает выть в голос. МАКСИМ стоит перед ней со стаканом воды.

Сцена 2-ая

Та же комната. В центре стоят МАКСИМ и ФАИНА, целуются. ФАИНА отстраняется, рассматривает лицо мужа. МАКСИМ не выпускает её из объятий.

ФАИНА. А ты стареешь…

МАКСИМ. Как это?

ФАИНА. Смотри: волосики начали расти в ушных раковинах, на носу. Знаешь, как у старых барбосов бывает. Хоть эпиляцию делай.

МАКСИМ. Эпиляцию ушей?

ФАИНА. Давай разведёмся?

ФАИНА мягко освобождается от объятий МАКСИМА.

МАКСИМ. К-как?

ФАИНА. Я ведь тоже старею. Зачем я тебе такая? А ты хороший. Ты добрый. Найдёшь себе кого моложе и… с сиськами.

МАКСИМ. Я тебя люблю…

ФАИНА. Она тебе родит. Это я не могу больше, да и не хочу.

МАКСИМ. Я люблю тебя и детей.

ФАИНА. А зачем? Видишь, сколько проблем с нами?!

МАКСИМ вновь обнимает ФАИНУ, пытается поцеловать, но жена отворачивается. Входит САША. Следом за ней – ЛИСИЦЫН.

САША. К вам пришли, вообще-то.

ФАИНА. Кого ещё принесло?

ЛИСИЦЫН. Добрейший вам денёк! Я звонил.

ФАИНА. Вы – Лисицын?

ЛИСИЦЫН. Точно так, уважаемая Фаина! Точно так!

ФАИНА. Я не совсем поняла по телефону, что вам надо?

ЛИСИЦЫН. Помочь! Помочь в вашей непростой борьбе с системой! Я представляю фонд «Реальная Россия». Сейчас мы ещё регистрируем партию.

МАКСИМ. И… вот… что?

ЛИСИЦЫН. Ваша история весьма резонанса.

САША. Чё?

МАКСИМ. Вызвала резонанс, то есть наделала много шума.

ЛИСИЦЫН. Именно, уважаемый Максим, именно! А наш фонд оказывает помощь в борьбе с беспределом властей во всех проявлениях.

ФАИНА. А нам нужна помощь?

ЛИСИЦЫН. А как же, дорогая Фаина?! А как же?! У вас скоро суд!

ФАИНА. Правда на нашей стороне. Чего бояться?

САША. Вообще-то, да!

ЛИСИЦЫН. Вы уверены, милая Саша? Уверены? А вы в курсе, что следственный комитет уже возбудил уголовное дело?

МАКСИМ (переглянувшись с ФАИНОЙ). Н-нет… вот… что нам инкриминируют?

ЛИСИЦЫН. Вам пока ничего. Дело возбуждено против органов опеки и попечительства в целом, и против госпожи Кошечкиной, в частности.

САША. Так ей и надо, вообще-то!

ЛИСИЦЫН. Вообще-то, да! Но ей вменяют халатность. Считают, что она подвергла двух несовершеннолетних детей опасности.

МАКСИМ. Опасности?

ЛИСИЦЫН. Доверила воспитание людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и их психоэмоциональное развитие под угрозой.

ФАИНА. Что?!

ЛИСИЦЫН. Это формулировка следственного комитета. Но это значит…

ФАИНА. Они уже всё решили!

ЛИСИЦЫН. Да, дорогая Фаина! Да! Суд – фарс. Власть приняла решение. Детей заберут!

ФАИНА. Нет!

САША. Как?!

МАКСИМ. Что вы… вот… предлагаете?

ЛИСИЦЫН. Бороться, милейший Максим! Бороться! Бороться и искать, найти и не сдаваться!

САША. Вообще-то, как?

ЛИСИЦЫН. О, дорогая Саша, я знаю как! Знаю! На минуточку, это моя работа! Мы создадим вам историю! Вы, милейшая Фаина, чем занимаетесь: в смысле – трудитесь?

ФАИНА. Я временно без работы. Уволилась месяц назад из банка.

ЛИСИЦЫН. Но это скучно! Вы же ведет блог? Значит, вы – блоггер! Это презентабельно! Ультрасовременно!

САША. Это круто, вообще-то, ага!

ЛИСИЦЫН. Вот так истории и делаются, милая Саша! Так и делаются!

ФАИНА. Ну, блоггер я – и что?

ЛИСИЦЫН. Во-первых, СМИ! Мы подключим телевидение – опыт есть, канал «Реальное время» – наши партнёры! Подключим газеты, информагентства, блоггеров, социальные сети!

ФАИНА. Они будут отбирать моих детей, а вы на этом фоне пиариться?!

ЛИСИЦЫН. Уважаемая Фаина, дорога должна быть с двусторонним движением. С двусторонним! Мы наймем адвоката! Хорошего адвоката, поверьте! Наймем журналистов! У суда устроим пикет! А это деньги!

МАКСИМ. А мы?

ЛИСИЦЫН. А вы пойдёте под нашим флагом. Пиар нам нужен, да.

ФАИНА. Вы не дадите забрать детей?

ЛИСИЦЫН. Ох… Милейшая Фаина, я буду честен. Буду! Кто-то же должен быть честен. С этим судом уже не совладать. Но наш адвокат подаст апелляцию! И мы вернем ваших детей! Вернём! Я обещаю!

САША. За-бе-рут?!

ФАИНА. Максим! Они заберут Женю и Валю! Ты слышишь, Максим?! Заберут!!!

По лицу ФАИНЫ текут слёзы, её снова начинает трясти. Она отходит от всех, отворачивается. САША выбегает из комнаты.

ЛИСИЦЫН. Я с вами честен. И поверьте, без меня у вас вообще никаких шансов!

МАКСИМ. Спасибо… вот… нам надо…

ЛИСИЦЫН. Да-да, уважаемый Максим! Да-да. Это надо обмозговать! Пережить! Я жду вашего звонка! Мужайтесь!

ЛИСИЦЫН жмёт руку МАКСИМУ, уходит. ФАИНА резко поворачивается к мужу.

ФАИНА. Они заберут детей, Максим! Заберут!

МАКСИМ. Надо что-то делать! Надо бороться! Вот!

ФАИНА. Бороться! Что ты можешь?! Учитель географии: рассказываешь о странах, где никогда не был и не будешь!

МАКСИМ. Но правда? Мы ведь правы. Должна же быть справедливость?

ФАИНА. Они не дадут нам жить! О какой справедливости ты говоришь?! Здесь?!

МАКСИМ. И что?

ФАИНА. Уехать! Надо срочно уехать! До суда!

МАКСИМ. Куда?

ФАИНА. За границу! В Испанию! У меня и детей открытые визы.

МАКСИМ. В Испанию?! Что вы там делать будете? А я? У меня загранпаспорт закончился.

ФАИНА. Сам виноват. Потом приедешь! Надо спасти детей!

МАКСИМ. Ну… не знаю.

ФАИНА. Максим! Бежать! Увозить детей! Максим! Услышь меня! Они их заберут!

МАКСИМ. Успокойся, Фаиночка! Но нужны деньги, надо на что-то жить там!

ФАИНА. Да-да, деньги… Сколько у нас есть?

МАКСИМ. Ну, откуда? Барселона… Операция… тысяч пятьдесят, может, наскребём…

ФАИНА. Мало. Перелёт, жильё, питание. Мало.

МАКСИМ. Я могу занять, наверно. Можно заложить родительские золотые украшения в ломбард.

ФАИНА. Квартиру быстро не продать…

МАКСИМ. Какую квартиру, Фаина?! Успокойся. Я здесь вырос! Где мы жить-то будем?

ФАИНА. И кредит быстро не оформить.

МАКСИМ. Взяли уже и на твою операцию, и на Испанию. Отдавать-то как?

ФАИНА. Плевать! Я должна их отсюда увезти!

МАКСИМ. Ты на эмоциях.

ФАИНА. Я всё придумала! Сашка!

В комнату заходит САША.

ФАИНА. Доставай чемоданы, собирай вещи свои и Женьки с Валькой.

САША. Куда мы едем?

ФАИНА. Улетаем в Испанию.

САША. Опять?! Ура! Когда?

ФАИНА. Самое позднее через три дня!

САША. Женёк, Валёк, мы снова едем на море!

ФАИНА. Тише, дура! Это тайна!

САША. В смысле?

ФАИНА. Мы уезжаем тайно. Поняла?

САША. А-а! Вообще-то, да! Женёк, Валёк, играем в супершпионов! У нас есть тайна!

САША уходит в другую комнату.

МАКСИМ. Фаина?

ФАИНА. Я сама решу с деньгами. Но золото матери в ломбард всё-таки сдай. Надо много.

МАКСИМ. Фаина?

ФАИНА. Первым делом – билеты. До суда мы должны улететь.

МАКСИМ. Фаина?

ФАИНА. Ну, что, Максим?

МАКСИМ. Ты обрываешь всё…

ФАИНА. Я начинаю новую жизнь. С чистого листа. Так бывает.

МАКСИМ. А я?

ФАИНА. Максим…

МАКСИМ. Ты всё решила. Поставила меня перед фактом. Как и с этой операцией, будь она не ладна!

ФАИНА. Ну, Максим.

МАКСИМ. Моё мнение тебя интересует? Хоть иногда?

ФАИНА. Максим, сделаешь паспорт и приедешь к нам.

МАКСИМ. Я, конечно, буду посылать вам свою зарплату. Возьму репетиторство. Я люблю тебя, Фаина.

ФАИНА. Знаю.

МАКСИМ. А ты меня?

ФАИНА. Не начинай.

МАКСИМ. Что я там делать буду?

ФАИНА. А здесь? Средний класс среднего возраста.

МАКСИМ. Жизнь не черновик, её набело не перепишешь. Пожила тут, поживешь там. Пожила с этим, живёшь со мной. А потом?

ФАИНА. Максим!

МАКСИМ. Ты сжигаешь мосты. Ты веришь, что освобождаешься. Идешь вперёд к чему-то лучшему. Но с мостами ты выжигаешь часть себя. Не боишься, что сзади всё рухнет, а впереди – пустота?

ФАИНА. Ой, Максим. Вот почему ты с другими мямлишь, слова твердого сказать не можешь? Всё «ну» да «вот». А со мной – философ и оратор?

МАКСИМ. С тобой я – свободный.

ФАИНА. Максим-Максим…

ФАИНА и МАКСИМ долго смотрят друг на друга и молчат.

ФАИНА. Езжай за билетами, Максим.

МАКСИМ. Ну… вот… да.

Сцена 3-я.

Двор возле дома ФАИНЫ и МАКСИМА. Покосившаяся карусель. Пустая песочница с «грибком». Ржавая от времени железная ракета с облупившейся краской. Деревянная горка. Стол и две скамьи вдоль него. У дороги возле подъезда стоят ДУШНОВА и УЧАСТКОВЫЙ.

УЧАСТКОВЫЙ. Тамар Петровна, а трансгендер – это кто такой?

ДУШНОВА. Слушай, сама не поняла. Это вроде как родилась женщиной, но ощущает себя мужчиной.

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна Матрёна!

ДУШНОВА. Измененное сознание.

УЧАСТКОВЫЙ. То есть она баба со всеми делами там, а в мозгах считает, что мужик?

ДУШНОВА. Да, типа того.

УЧАСТКОВЫЙ. Так это шизофрения! Раздвоение личности. В тридцатом доме, вон, старушенция каждую весну и осень себя спасенной княжной Анастасией считает. Великомученицей!

ДУШНОВА. Говорю же: психическая!

УЧАСТКОВЫЙ. Дык, это её на Агафуровские дачи надо, или где там у нас психушка сейчас? Сибирский тракт, восьмой километр.

ДУШНОВА. А какая хорошая женщина из-за неё пострадала.

УЧАСТКОВЫЙ. Отстранили?

ДУШНОВА. Уволили!

УЧАСТКОВЫЙ. Заварила ты кашу, Тамар Петровна.

ДУШНОВА. Я?!

УЧАСТКОВЫЙ. Ты ж настучала.

ДУШНОВА. Я сообщила! Ты – власть, ты – решай. А если ты говно, а не власть, и решить не можешь…

УЧАСТКОВЫЙ. Полегче на поворотах! Опять разосрёмся ведь!

ДУШНОВА. А чего ты, как телевизионщиков увидел, сдриснул?

УЧАСТКОВЫЙ. А мне надо? У меня самого двое детей, и квартира служебная. Уволят из участковых, где жить будем?

Появляются ПЕТРОВИЧ, КОСАРЕЗ и БОЛТУН, садятся за столик.

УЧАСТКОВЫЙ. Так! А это что за святая троица?

КОСАРЕЗ. Спокойно, начальник, всё нормуль.

ДУШНОВА. Нагадят опять: бутылок, окурков накидают. Убирай за ними!

БОЛТУН. Чё на?

УЧАСТКОВЫЙ. Чтобы никаких распитий мне тут! Чтоб не барогозили!

ПЕТРОВИЧ. Не переживай, капитан. Мы теперь при должностях. На работу устроились по профилю.

ДУШНОВА. Какому профилю, Петрович?! Ты бандит! И кодла твоя!

УЧАСТКОВЫЙ. Туда, куда я вас направил?

КОСАРЕЗ. В натуре, начальник! Все дела!

ПЕТРОВИЧ. Заткнись, Косарез! Туда, капитан, туда. Благодарность тебе от общества!

УЧАСТКОВЫЙ. Едрёна! Нужна мне ваша благодарность, как собаке пятая нога.

БОЛТУН. Пох!

УЧАСТКОВЫЙ. И Болтуна взяли?

ПЕТРОВИЧ. А как же! Мы завсегда вместе.

УЧАСТКОВЫЙ. Угу: «Мы с первого класса вместе!».

ДУШНОВА. Банда!

УЧАСТКОВЫЙ. «Бригада»!

БОЛТУН. Чё на?

КОСАРЕЗ. Говорят тебе, бабка, при должностях мы!

ДУШНОВА. Кто бабка?! Кто?! Капитан, ты власть или кто?

УЧАСТКОВЫЙ. Так! Идите отсюда, Петрович, не отсвечивайте!

ПЕТРОВИЧ. Как скажешь, капитан. Нам проблемы не к чему.

БОЛТУН. Нах!

Троица уходит. Появляется ФАИНА, проходит мимо.

ДУШНОВА. Идёт! Ни стыда, ни совести!

ФАИНА. И вам – здравствуйте!

ДУШНОВА. Ты хоть знаешь, что из-за тебя хороший человек пострадал?

ФАИНА. Это Кошечкина что ли?

ДУШНОВА. Аделина Пална, какой хороший специалист! Скольким помогла! Из-за тебя, шизичка…

ФАИНА. А почему вы мне «тыкаете»? Я с вами под забором водку не пила.

УЧАСТКОВЫЙ. Ох, едрёна!

ДУШНОВА. Скажи, какая цаца! Я всю жизнь в школе! Я стольких выпустила! Я со всеми и всегда на «ты»!

ФАИНА. Выпустили, а культуре не научили. Потому у нас хамство процветает. Всё с учителей начинается!

ДУШНОВА. Ах, ты ж стервь! Ну, погоди!

ФАИНА. Страна победившего «хама»! Видеть вас ненавижу!

ФАИНА уходит.

ДУШНОВА. Нет, ты видел? Гадина!

УЧАСТКОВЫЙ. А ведь в чём-то она права.

ДУШНОВА. Что? Что?! Тьфу на тебя! Тьфу!

УЧАСТКОВЫЙ. Ты опять?!

ДУШНОВА. Говно ты, а не власть! Тьфу на тебя!

УЧАСТКОВЫЙ. Да, чтоб тебе пенсию понизили!

ДУШНОВА. Тьфу!

УЧАСТКОВЫЙ. Тьфу!

ДУШНОВА. Тьфу! Тьфу! Тьфу!

ДУШНОВА резко разворачивается и уходит. УЧАСТКОВЫЙ уходит в другую сторону. Появляются МАКСИМ и ФАИНА с чемоданами в руках. Следом САША ведёт за руки ЖЕНЮ и ВАЛЮ.

МАКСИМ. Такси за домом, водитель проезд не нашёл.

ФАИНА. Вечно у тебя всё не так!

ЖЕНЯ. Папа, а ты рыбок кормить будешь?

МАКСИМ. Конечно.

ВАЛЯ. И черепашку?!

МАКСИМ. Обязательно!

САША. Мы торопимся, вообще-то.

МАКСИМ. Фая, ещё можно остановиться.

ФАИНА. Я должна уехать!

МАКСИМ. Ты в трансе.

ФАИНА. Я должна уехать!

МАКСИМ. Ты не понимаешь, что делаешь.

ФАИНА. Идём, пока никто не видит.

Сцена 4-ая

Тот же двор. За столиком сидят ПЕТРОВИЧ, КОСАРЕЗ и БОЛТУН. Разливают втихаря под столом водку, выпивают. Появляется МАКСИМ, в руках тоже бутылка водки и пакет с закуской. Подходит к троице.

МАКСИМ. Мужики, можно… вот… к вам?

КОСАРЕЗ. Мужики в тайге лес валят.

ПЕТРОВИЧ. Уймись, Косарез. Видишь, пассажир правильный, с уважением пришёл. И флакон, и закусон. Тебе за второй бежать не надо.

КОСАРЕЗ. Чё это мне? Болтун сбегает.

БОЛТУН. Чё на?

ПЕТРОВИЧ. Садись, парень. Наливай. Как звать-то?

МАКСИМ. Максим.

ПЕТРОВИЧ. Ну, будь здоров, Макс.

Все выпивают.

КОСАРЕЗ. Чё-то рожа мне твоя знакома.

МАКСИМ. Так… вот… уралмашевский я. Родился здесь и вырос.

КОСАРЕЗ. Не, тут другое чё-то.

ПЕТРОВИЧ. Проблемы?

МАКСИМ. А?

ПЕТРОВИЧ. Чего с бутылкой?

МАКСИМ. Да, блин… Но так-то, вот, полный пиз…

ПЕТРОВИЧ (перебивает МАКСИМА). Тсс! Ты попридержи, Макс! В нашем обществе теперь без матюгов. Понял? Мы теперь при должностях. И должны выражаться… Как там, Болтун?

На лице БОЛТУНА отражаются попытки думать.

БОЛТУН (выдавливает слово). Кулюторно.

МАКСИМ. Как?

ПЕТРОВИЧ. Мне так нравится, как он говорит это слово. Повтори, Болтун!

БОЛТУН. Чё на? (Думает). Кулюторно.

МАКСИМ. А-а! Культурно!

БОЛТУН. Пох!

КОСОРЕЗ (смотрит на МАКСИМА). Где я тебя видел?

МАКСИМ. Я в этом доме живу… вот…

КОСОРЕЗ. Не то…

ПЕТРОВИЧ. Отвали, Косорез. Ты, вообще, чем дышишь, Макс?

МАКСИМ. Дышу?

ПЕТРОВИЧ. По жизни?

МАКСИМ. А-а… Я, вот, учитель в школе.

БОЛТУН. Нах!

МАКСИМ. А что не так!

ПЕТРОВИЧ. Ты, прежде всего, человек, Максимка!

МАКСИМ. Это… вот… по понятиям?

КОСОРЕЗ. Пи-да-гог!

МАКСИМ. Да, географ.

ПЕТРОВИЧ. Я тоже мечтал мир посмотреть, но оба моих путешествия – в северном направлении: туда и обратно.

МАКСИМ. На севере тоже есть интересные места.

ПЕТРОВИЧ. Да уж!

БОЛТУН. Нах!

ПЕТРОВИЧ. Так что за траблы?

КОСОРЕЗ смотрит на МАКСИМА с разных ракурсов, пытаясь вспомнить, где его видел.

МАКСИМ. Да, вот… навалилось всё как-то… То да сё… А сейчас жену с детьми в Испанию отправил. Вот… Чувствую, надо выпить, а то пружина никак…

КОСОРЕЗ (перебивает). Мать твою через забор и бабушку туда же! Это же твоя бабенция сисяндры отрезала?!

БОЛТУН. Чё на?

ПЕТРОВИЧ. И биться сердце перестало! («И биться» он произносит так, что слышится матерное слово). Это как: сиськи отрезала?

КОСОРЕЗ. Точняк! Там история такая пида…

ПЕТРОВИЧ (перебивает). Так! Стольничек в общак зашли за матерок.

КОСОРЕЗ. Петрович, я же не договорил даже!

ПЕТРОВИЧ. Тогда полтосик!

КОСОРЕЗ. Да, Петрович, чё за байда?

ПЕТРОВИЧ. Я сказал!

КОСОРЕЗ достаёт из кармана пятьдесят рублей, отдаёт ПЕТРОВИЧУ.

КОСОРЕЗ (ворчит). Из-за козла ещё на бабки влип.

ПЕТРОВИЧ. Наливай! Так чё за тема с сиськами?

КОСОРЕЗ. Подожди! Ты с ним пить не захочешь! Я с ним, точняк, пить не стану. Западло! Ему место – спать у параши и хлебать дырявой ложкой!

БОЛТУН. Чё на?

ПЕТРОВИЧ. Серьезная предъява, Косорез! Не в масть! Ответишь?

КОСОРЕЗ. Да, ё! Я папашку в наркологичке навещал, там телек у них. Показывали, как у него и его бабы детей забирали. Потому что бабенция его себе сисяндры отрезала.

ПЕТРОВИЧ. Кипит мой разум возмущенный! («Кипит» он произносит так, что слышится матерное слово). Совсем отрезала?

БОЛТУН. Нах?

КОСОРЕЗ. Она, типа, мужиком хочет быть. Папашка ещё говорит: вон, шизоиды на свободе гуляют, а нормальных мужиков в психушке гноят!

ПЕТРОВИЧ. Бо-лят мои ноги! («Болят» он произносит так, что слышится матерное слово).

КОСОРЕЗ. Во! И он там был! Это его жена! Которая, типа, мужик!

БОЛТУН. Нах!

ПЕТРОВИЧ. Так это, Макс?

МАКСИМ. Ну… вот… не совсем.

ПЕТРОВИЧ. А как, Максимка? Ты в общество пришёл. За стол сел. Выпиваешь с нами. Закусываешь. Хлеб ломаешь.

МАКСИМ. В том и беда, вот… Фаина сделала себе операцию по удалению груди. В опеку стуканули. Вот… Детей силой забрать пытались.

ПЕТРОВИЧ. Гудрон тебе в рот. Подожди с детьми. С бабой что не так?

МАКСИМ. Да… вот…

КОСОРЕЗ. Она эта… транс… сек-су-а-лист. Во!

БОЛТУН. Чё на?

ПЕТРОВИЧ. Это куда?

МАКСИМ. Нет. Вот… Фаина не трансгендер. (Наливает сам себе, выпивает). Да, она удалила грудь. Но это другое. Вот!

КОСОРЕЗ. Сказали, она в интернете про этих всех пишет: про трансов и сексов, про лесбух там ещё и гомиков. Её тема, типа!

МАКСИМ снова сам себе наливает, выпивает. Троица смотрит на это не добро.

БОЛТУН. Нах!

МАКСИМ. Ей просто, вот, интересна эта тема.

ПЕТРОВИЧ. Гомосятина?

КОСОРЕЗ. Кто этим интересуется, тот и сам! Вали отсюда, мужик!

ПЕТРОВИЧ. Подожди, Косорез! Беда у человека. Он и пришёл к обществу. Ты сам-то, Максимка, как?

МАКСИМ наливает себе, пьёт.

МАКСИМ. Фаина! Фаиночка моя! Вот! Как я? А как я могу? Как может быть муж, у жены которого поехала крыша? Начала она вести блог про трансгендеров. Мужики сменили пол и стали женщинами. Женщины стали мужиками. Гермафродиты. Вот! Модели, спортсмены, актёры всякие. Сядешь после неё за комп, а там на экране такое!

ПЕТРОВИЧ. Болят мои ноги!

МАКСИМ. Как хозяйка она нормальная. Готовит, вот, хорошо, с детьми занимается. Но эти её интересы… Стала вести блог, и все разговоры только об этом вот.

КОСОРЕЗ. Мать твою через забор!

МАКСИМ. Завела друзей в интернете. Сплошные трансы, лесбиянки, гомосексуалисты. ЛГБТ всякое, вот.

БОЛТУН. Нах!

МАКСИМ. Всё закончилось операцией. Был шестой размер…

БОЛТУН. Да ну нах?!

КОСОРЕЗ (цокает языком). Козырно!

МАКСИМ. И вот…

ПЕТРОВИЧ. И как ты, Максимка?

МАКСИМ наливает себе, выпивает.

МАКСИМ. Она говорит, спина болела, руки ломит. Но я-то всё понимаю. Я ж, вот, не дурак. Муж чувствует жену: вторая половинка всё-таки.

ПЕТРОВИЧ. Косорез прав, значит?

МАКСИМ. Наверное… Наверняка! Но самое смешное, знаете, в чём?

ПЕТРОВИЧ. Ну-кась!

МАКСИМ. Самое смешное, что я её по-прежнему люблю. Вот!

ПЕТРОВИЧ. Любишь?!

МАКСИМ. Люблю!

БОЛТУН, не говоря ни слова, встаёт и выволакивает МАКСИМА из-за стола, бьёт в под дых, тот падает на колени. ПЕТРОВИЧ и КОСОРЕЗ встают рядом, окружая его.

ПЕТРОВИЧ. Ты как посмел за наш стол сесть, чепушила?

МАКСИМ поднимается, ПЕТРОВИЧ тут же бьёт его, отбрасывая на КОСОРЕЗА.

КОСОРЕЗ. Пи-да-гог! Гребень петушиный!

КОСОРЕЗ бьёт МАКСИМА, отбрасывая на БОЛТУНА. Тот бьёт без лишних слов, отбрасывая на ПЕТРОВИЧА.

ПЕТРОВИЧ. На тебе, падла!

МАКСИМ падает под ноги троице, те начинают его бить ногами. Он закрывает голову руками.