Читать книгу Инсайд - Михаил Врионакис - Страница 3

Поэт и бард сошлись в бою, тут разошлось и небо,

В клинковом танце падает на землю яркий свет.

В том месте лязг звучит до ужаса свирепо,

В момент, раскинув руки, наземь падает поэт.

Но вдруг он взялся бить ударами, в атаку,

Противник в ужасе, он ловит искры взглядом.

Поэт парировал, вознес над бардом шпагу.

Со свистом голову отсёк – она упала рядом.

Ты – боящийся панически кораблекрушения,

Рыбак, не раскидывающий сетей.

Ты стараешься принимать решения

Правильные – ты не обижаешь людей.

Спрашиваешь всех обо всём заранее.

Тем самый думаешь, что ты

Избегаешь позора и наказания

И этим кормишь чужие рты.

Неужели для тебя прогибаться – достойно,

Под рыбу, которую надо ловить?

Хороший рыбак действует спокойно:

Он должен жить и не боится убить.

Рыбы существуют в мире другом,

Им нет дела до того, что на суше.

Беспокоит их только то, что кругом.

Ты что, правда не будешь кушать?

Однажды розу приручили —

Нашли её на берегу реки,

На клумбу гордо посадили

И мальчику сказали: «Береги!»

Он с неба звёзды ей срывал,

Носил из родника воды,

Учил всему тому, что знал,

Но как-то раз нашёл следы…

С корнями в лес она сбежала,

Окрасилась в багровый цвет.

Цвести там сразу перестала,

Надела из шипов корсет.

Подле неё протоптана тропа,

Но брать к себе её никто не стал.

Все потому что парня предала,

Который так безумно ей надоедал.

К ней подошёл старик сквозь годы,

Спросил: «Зачем тогда ушла?»

Узнал, что роза жаждала свободы,

О, как она была глупа…

На жизненном пути решил сыграть в футбол,

Прикладывал усилия, и шёл за голом гол.

Но только подустал я, хотелось отдохнуть,

Соперника команда решила вдруг струхнуть.

Не понимал, зачем же затеяли мы матч,

В одни ворота если всегда влетает мяч.

Я злится и ругался, но вскоре всё дошло:

Пусть будет то, что будет, что было – то прошло.

Оранжевый во мраке от свечки тусклый свет,

Воск капает на руку мужчине средних лет.

Одет он в рясу чёрную – наверное, монах,

Лежит и не шевелится – конверт в его руках.

Сургуч скрепляет клапан – печатью со щитом,

Конверт усеян сотней чернильных гематом.

Слезами приоткрылась заветная печать —

Мужчина сей конверт решил не открывать.

Он знал, кем текст написан и что несут чернила.

Письмо душило запахом той, что его пленила.

Размылись на конверте тяжёлые слова,

И сердце закололо – упал, взглянув едва…

Бежит по коже тёплый воск и на бумагу брызжет,

Неспешно кучкой копится, борясь с чернильной жижей.

Пропали пятна на листе – вдруг пламя обуяло.

Дотла сгорела хата, что раньше здесь стояла.

Кабельная сеть – что за чудное место?

Толпа начальников из другого теста.

Чтобы гордость тут тебя оставила,

Что ни день, то новые правила.

Вроде существует для работы охрана труда,

На деле всё это – полная ерунда.

Будешь следовать ей – наживешь врагов,

Игнорировать – не останется и башмаков.

Надо быть послушным, податливым, гибким,

Сношаться с твоей головой будут в избытке.

Иначе увольняйся – тебе с серьёзным видом врут,

Долго ли ты продержишься тут?

Ко мне является зверь,

Медведем его называю.

Хочешь – отрицай, но верь,

В себе я его приручаю.

Я делаю ход конём —

Свои он оскалил зубы.

Я сел на него верхом —

По ветру развились шкуры.

Он мясо с кровью вкушает,

Его выбор – что получать.

Я даю ему то, что желает,

Моё дело – его приручать.

В клетке, взаперти, в рванье

Сидит ребёнок, злой на мир.

Мимо проходит бытие,

А он предатель – дезертир.

Поблёкли, исхудали краски,

Покорно слушает, молчит.

Одни и те всегда опаски,

Что вот возьмёт и закричит.

Начнёт метать, ломая кости,

Впустую сотрясая воздух,

Копя недружелюбных в гости,

Впустую испуская дух.

Он вырос там, где мало места,

Где мало было для него.

Гиганту с лилипутом тесно,

Неряшлив он, но ничего.

Он отстранился, размечтался —

Отыщет в облаках, где жить,

Там перестанет напрягаться,

Там быт устроить и творить.

Он не считает домом место,

Где он не может быть один.

А значит, здесь всегда проездом,

Здесь он себе не господин.

Его – оно всегда с уютом.

Он в нём уверен, как никто,

А всё другое будь приютом,

Не будет домом для него.

Мистер L, приветствую вас на платформе.

Как видите, суматоха, все чего-то ждут.

В наше время у каждого пассажира в норме

Иметь заготовленный жизни маршрут.

Согласитесь, жизни похожи на поезда,

Только остановки, понятно, разные.

Смешно, никто не знает, едет куда,

Поэтому выглядят лица несчастными.

Позвольте, ваш поезд скорый или багажный?

Вы знаете, с кем суждено вам пройти?

Признайтесь, ведь каждый – поистине важный!

Счастливой дороги, удачи в пути!

Случилось мне встретить по юности деву:

Красива, прилична и даже умна.

Улыбка её ни на что не похожа,

И были небесно красивы глаза…

Мы с ней провстречались два месяца кряду,

Затем я узнал, что ей нужен другой,

Она с ним полгода толкала браваду,

К подруге ушёл от неё он долой.

Её утешал я – мы стали встречаться,

Добром окружал и заботой тогда.

Однако вокруг всё ж трава зеленее,

И парень другой соблазняет – беда!

Она сомневается – что же ей делать,

И смотрит на близких своих на подруг.

Живут они грязно, парням изменяют,

Ну в общем, ужасный пример подают.

Родители, кстати, ничем здесь не лучше,

Сказали, мол, знаешь – а ты приводи.

И время точило и выждало ссору,

Ну, в общем, опять я стою позади.

Ох, сколько любовных бывает мучений,

Друзья мне, спасибо, тогда помогли.

Итог – из него все подвыпиты соки,

И он чрез полгода вдруг клеит коньки.

Мне стыдно, но смерть мне была та приятна,

Неделя, вернулась – ещё я один.

Проходит полгода – опять расстаёмся,

Иного ты ждал здесь, Святой Валентин?

Ещё больше грязи, теперь уже деньги,

И снова вокруг зеленее трава.

И мать мне при встрече случайной лепечет:

Парней в дом ещё не приводит она.