Читать книгу Чай вдвоём в Литературной газете - Михаил Юрьевич Коломенский - Страница 8

«Литературная газета. Юг России» 16.02.2000

Допив чай, Виктор Петрович долго затем сидел, морща лоб и слегка почёсывая под мышкой. Было очевидно, что его занимает какой-то вопрос. Я молчал, боясь прервать течение его мыслей, потому что иногда бывало так, что он отвечал себе сам, и тогда мне не приходилось ему ничего объяснять.

– Зачем в государстве нужна элита? – спросил он вдруг.

Я растерялся.

– Ну… – сказал я. – Должны же быть лучшие… Ну, образцы. Которым следует подражать. В общем, чтоб было ясно, какими желательно видеть всех.

– Так. А теперь скажи: Бородин – элита?

– Какой Бородин?.. А, композитор?

– Нет. Завхоз.

– Какой он завхоз?.. Бородин!.. «Половецкие пляски»!..

– Можно и так. Половецкие. Хоть и в Кремле. Правда, сейчас он уже не завхоз. Он теперь секретарь Российско-Белорусского Союза.

– А! – понял я. – Да, он элита. Безусловно. И поэлитней, чем тот… композитор.

Виктор Петрович взглянул на меня исподлобья.

– А почему ты уверен, что он элита?

– Он сам так сказал. А кому же знать лучше, как не ему?

Виктор Петрович вздохнул.

– На пресс-конференции он вёл себя очень грубо… Как бы даже по-хамски. Помнишь?

– Помню, помню. А как же!

– И неумным он мне показался.

– И мне, – согласился я. – Ну, так что?

– И Интерпол его хочет арестовать.

– Прекрасно.

– Если, конечно, верить Интерфаксу.

– Интерфаксу – верить, – сказал я. – И Интерполу тоже. Верить всем! Именно потому, что он – элита.

Виктор Петрович вскочил.

– Если это у нас элита, то кто же тогда мы?..

– Мы – не элита.

– Знаю! Но почему?..

– Как бы тебе это… помягче… Ну, скажем, ты бы на конференции не нагрубил.

– Ну конечно, что ты…

– Но при этом ты – не элита.

– Ну… да!

– Чувствуешь – здесь есть какая-то корреляция?

Виктор Петрович вцепился руками в край стола. Пальцы его побелели.

– Так что же: я, значит, в принципе не гожусь?..

Бог видит, хотел я его пощадить, – но он попросту нарывался.

– Ладно. Ты вдруг решил, что и ты годишься. Ну… Тогда, брат, к тебе вопросец: а что ты такого сделал?

– Какого?

– Элитного.

Виктор Петрович сел.

– Наташка у меня была… Это как, считается?

– В баню ходил с ней?

– Нет. Зачем?

– М-да… Плохо. А какой-нибудь банк хоть раз заплатил ей? Вместо тебя?

– Да ты что! Даже я ей не платил. Ну, шампанское там… Цветы…

– Тогда, может, ты сумел укрыть от налоговой службы хотя бы пару сотен тысяч баксов?

– Иди ты!..

– Сейчас. Последний вопрос: в каких городах каких стран ты приготовил особняки, чтобы в случае чего?..

Он отвернулся.

Я встал:

– Ну, так что ж ты, Виктор Петрович… со свиным-то рылом да в калашный ряд?

Он так огорчился, что мне стало стыдно.

– Прости, – искренне сказал я. – Я не хотел тебя обидеть. У нас вполне демократическое общество, и войти в элиту может в принципе любой. Лишь бы было стремление. Это во-первых. А во-вторых, общество наше ещё совершенно дикое, и государственная элита у нас подвергается всяческим гонениям. В газетах полощут их ежедневно, телеканалы стараются… И никакая секьюрити не спасает.

– Однако ведь терпят?

– Ну, а что делать? Назвался элитой – полезай… э-э… ну, куда в данном случае?

Некоторое время мы безрезультатно соображали.

– Да никуда! – догадался Виктор Петрович. – Она ведь уже прилезла, куда ей ещё лезть?

– Точно, – с облегчением согласился я. – Дальше уже некуда.

Мы замолчали. Виктор Петрович вертел в руке пустую чашку.

– Нет, – сказал он затем. – Нет. Никогда я не буду в калашном ряду… И в Охотном. И в правительстве, и в президентской свите… Но зато я смогу честно смотреть людям в глаза.

Меня это так рассмешило, что у меня потекли слёзы и заболели мышцы живота. Лет сорок я так не смеялся.

– Невысокого же ты мнения о нашей элите, – сказал я, отдышавшись. – В глаза-то она как раз смотрит честно. Так честно, как ты никогда не сможешь.