Читать книгу Человек – это профессия! - Михаил Юрьевич Розанов - Страница 6

Слово «рост» подразумевает изменение, выход за привычный формат или рамку. Трансформация – это выход за пределы формы или через форму.

Любой рост или развитие невозможны в комфортных условиях. Развитие – это всегда дискомфорт. Если нам хорошо, то не хочется ничего менять. Мы любыми способами пытаемся сохранить это состояние. Мы выживаем. Нам кажется, что всё новое таит в себе опасность, и мы начинаем защищаться от любых перемен, используя весь наш потенциал для выстраивания оборонительных заборов и баррикад, за которыми перестаем видеть и воспринимать адекватную действительность и, как следствие, принимать рациональные и полезные решения.

Откуда берется такая позиция?

Когда-то мы были маленькими детьми. Помните этот свой беззаботный период в жизни? Мы каждый день стремились познать что-то новое и интересное. Неудачи, шишки и ссадины только добавляли остроты и задора. И как только всё заживало, а то и раньше, мы продолжали исследовать этот удивительный мир снова, получая очередной опыт и переживания. Примерно годам к четырем или пяти, я помню это по себе, мы узнали, что умрем. Это был шок. Как же так, всё будет продолжаться, а меня не будет! И с этого момента мы всеми способами стали пытаться выжить физически. Дальше нас убедили, что очень важно иметь и отстаивать свою точку зрения. Что очень важно быть умным и много знать, то есть иметь как можно больше информации. С этого момента мы всеми силами стали стремиться отстаивать свою правоту, независимо от того, применима она к данной действительности или нет. Так мы пытаемся выжить интеллектуально. Третья область нашего выживания – социальная. Нам очень важно сохранить свой статус в глазах окружающих, и мы готовы убежать, спрятаться или пойти на любой конфликт, лишь бы не повредить образу, с которым себя ассоциируем.

Так и получается: мы не живем, познавая и приобретая новый опыт, а выживаем. Стремимся сохранить то, что есть, и сопротивляемся переменам. Так работает наше мышление. Именно мы приучили его так работать. И, конечно же, нам в этом помогли люди, которые принимали участие в нашем воспитании. Несомненно, у них были хорошие намерения (я думаю, они в это верили), но они это делали так, как когда-то научились сами. А они хорошо научились выживать. Мы создаем свой контекст, который состоит из огромного количества установок, убеждений и концепций, оправдывающих наши деструктивные поведенческие стратегии. Мы убеждены, что с нами всё в порядке, а что-то не так с окружающим миром. И в очередной раз находим подтверждение, что мир враждебен, и еще крепче укрепляем забор. И даже не замечаем, как нам удается это делать. Так же, как не замечаем, как ходим, пишем, подносим ложку ко рту и т. д. Всё происходит автоматически. Так работает наш мозг. Он превращает все наши действия в навык. В так называемую «бессознательную компетентность», позволяющую не тратить время на лишнюю работу. А как только мы перестаем это отслеживать, мы теряем контроль над ситуацией, и она начинает нами управлять. И вместо того, чтобы видеть и слышать то, что происходит вокруг, и принимать конструктивные и полезные в данный момент решения, мы интерпретируем события исходя из выстроенного нами контекста выживания. Вследствие чего автопилотом запускается программа защитного и очень часто деструктивного поведения.

Я расскажу вам притчу.

Однажды к мастеру дзен пришел самурай, великий полководец, с вопросами, есть ли ад, есть ли рай. Если есть и ад, и рай, то где их врата? Где я могу войти? Как мне избежать ада и попасть в рай?

Он был воином, а воины всегда просты, их ум не богат ни хитростью, ни расчетливостью. Они знают только две вещи: жизнь и смерть. Самурай пришел не за доктриной, он просто хотел знать, как избежать ада и вступить в рай. И мастер ответил так, чтобы только воин смог понять. Мастер спросил:

– Кто ты?

– Я самурай, – ответил гость. В Японии быть самураем очень почетно. Это значит быть отважным воином, готовым без колебания отдать свою жизнь. Воин добавил: – Я предводитель самураев. Даже император оказывает мне почести.

Мастер, рассмеявшись, переспросил:

– Ты самурай? Да ведь ты похож на нищего!

Гордость воина была задета. Он забыл, зачем пришел. Выхватив меч, самурай едва не убил мастера.

Мастер, снова рассмеявшись, сказал:

– Вот тебе и врата в ад. Этим мечом, этой злостью и самолюбием ты откроешь врата в ад.

Это воин мог понять. И понял сразу. Он вложил меч в ножны. Тогда мастер сказал:

– А вот так открываются врата в рай.

Что произошло с самураем? Осознавал ли он себя и свое намерение, когда едва не убил мастера? Помнил ли, зачем пришел к нему? Всё его сознание испарилось.

Когда вы действуете бессознательно, открываются врата в ад; когда наступает осознание, отворяются врата в рай.

Это метафора, но разве в жизни не так? (Кстати, метафора – это шаг за пределы формы.) Разве мы не действуем, как роботы, по программе, реагируя на то, что происходит вокруг, исходя из нашего старого опыта, из наших шаблонов и представлений о себе и мире? Разве действуя, как заезженная пластинка, мы получаем новый опыт? Развиваемся ли мы личностно, проигрывая одни и те же сценарии?

Чаще всего мы пытаемся изменить собственное содержание, не обращая никакого внимания на форму, в которой это содержание находится. И что происходит? Содержание подстраивается под старую рамку (форму), которая состоит из всех наших стереотипов, концепций, убеждений, мыслеформ и т. д. Это тот внутренний разговор, который мы ведем сами с собой. Или, выражаясь иначе, это и есть наше мышление. Наше мировоззрение!

Например: если вы возьмете бомжа с вокзала, помоете его, наденете на него дорогой костюм, прочитаете ему лекцию о том, как вреден и опасен его старый образ жизни, и дадите денег на то, чтобы он начал новую жизнь, то как вы думаете, что с ним произойдет дальше? Скорее всего (девяносто девять процентов), он завтра окажется на том же вокзале. Я слышал, что подобный эксперимент проводили в реальности и освещали на каком-то канале телевидения. И результат был точно такой.