Читать книгу Руны Вещего Олега - Михаил Задорнов - Страница 4

Лета 6290 (790), Амастрида

Человек зрелых лет, с длинными до плеч седыми волосами, с небольшой шапочкой-скуфией на голове, в тёмном подряснике, с крестом на груди, отойдя от кафедры, за которой он работал почти весь день, в глубокой задумчивости опустился в плетёное кресло. Сегодня важный день, может, даже самый важный в его жизни. Сегодня он закончил многотрудное дело по переводу с греческого на родной язык Евангелия и Псалтири! Человек в тёмном одеянии перекрестился, превозмогая усталость, снова встал и, подойдя к кафедре, на которой лежала раскрытая увесистая книга, сшитая из пергаментных листов, обмакнул гусиное перо в чернила и вывел в конце текста: «Переложено с греческого на язык тавро-скифов, что себя русами именуют, лета 790 от Рождества Христова».

Подождав, пока чернила высохнут, закрыл толстую книгу и с немалым усилием перенёс её к себе на колени, усевшись в любимое кресло.

Здесь он предался думам, – радостным и не очень.

Конечно, радость от свершённого важного труда грела сердце, и вместе с наступающим вечером и лёгкими дуновениями морского ветра с Понта, свободно влетавшего в небольшой греческий дворик, уносила мысли на своих лёгких крыльях вперёд, в будущее, когда его родная Таврика и сородичи станут христианами, как он сам. Стремления и чаяния всей жизни! Кто бы поверил, что он, сын крещёных тавро-скифов, как называют его народ греки, станет епископом?! Но Господь Всевышний сделал так, что сие свершилось! Конечно, кичливые пастыри из Константинополя никогда бы не допустили, чтобы во главе епархии стал тавро-скиф, но случилось так, что церковная власть в столице ромеев оказалась в руках у иконоборцев, и прежний епископ Готской епархии, поддержавший их, был переведён с повышением в митрополиты во фракийскую Гераклею. Прихожане его епархии, в основном крещёные готы, тавро-русы и греки, стали просить стать их пастырем. И Господь надоумил отправиться не в Константинополь, а в другой христианский центр, не подверженный иконоборчеству, – Иверию, и там получить епископскую хиротонию.

«То была первая победа. А вот это, – духовник с нежностью погладил только что законченную книгу, – это вторая. Тавро-русы не владеют греческим настолько хорошо, чтобы понимать тексты богослужебных христианских книг, а как же обращать в веру на чужом языке? Я старался объяснить людям смысл таинств Христовой веры, на богослужениях переводил для них священные тексты, но сами-то они не могут прочитать Слово Божие! Отныне же они, а, самое главное – проповедники Христовой веры среди русов, получат в руки свои оружие, надёжное и сильное, такое, какого доселе не было! Теперь есть чем поколебать веру язычников, есть! Как утверждали славянские волхвы, с которыми иногда приходилось вступать в спор, знаки эти русам даровал ещё их прародитель, отец Орий. Пришлось только добавить греческих букв для того, чтобы передать некоторые греческие звуки, кои у русов не встречаются. Тем более, сравнивая знаки греческие и орийские, заметил, что основа их очень близкая, видимо, они произошли от одной ветви, но потом разошлись своими путями. Отношение у славяно-русов к сим, как они рекут, «чаровным знакам», особенно трепетное, как к некому священному предмету. Верят они писаному слову ещё больше, чем слову изречённому. На ствол этой-то веры теперь можно и поросль христианскую привить, чтоб ветвилась она вместо неправильной веры, языческой. Веры непокорной, буйной, воинственной, творящей всяческие бесчинства, убийства и разграбления, какие творит сейчас князь Бравлин, пришедший, как рекут, с полуночи. Уже почти все грады таврические под его володением, осталась только Сурожь да несколько мелких градов. А ведь в Сурожском храме, среди прочих святынь, хранятся мощи моего наставника – отца Стефана Сурожского. Помоги, Господи, остановить сего язычника Бравлина и воинство его»!

Радость и боль переплелись сегодня в душе христианского пастыря. Радость и боль такие же, как три года тому назад, после победы над хазарами, захватившими было Готские угодья в Таврике, где находилась епархия. Но народ восстал, и одолели противника всем городом. А потом греческие чиновники подло предали, схватив и выдав епископа, как одного из руководителей восстания, хазарам, и те бросили его в тюрьму, из которой, благодаря только Божьей помощи, удалось бежать и скрыться здесь, в Амастриде.

Священнослужитель обратил очи на север, где за синими понтийскими водами остался милый сердцу край, с которым он вот уже три года находится в вынужденной разлуке.

«Неисповедимы пути Господни, может, рука Всевышнего как раз и спасла меня из хазарского заточения, дабы я имел возможность завершить сей давно задуманный труд. Теперь вернусь в родную Таврику не один…» – человек в тёмном ещё нежнее погладил переплёт из толстой кожи с медными уголками и, незаметно для себя, уснул.

Утром монах-прислужник обнаружил, что бывший епископ Тавроскифский Иоанн, возглавлявший в Тавриде Готскую епархию, мёртв.

Вскоре попутное судно из Амастриды взяло курс на север. Тело епископа Иоанна возвращалось домой. Среди немногих вещей в окованном ларе находились Евангелие и Псалтирь, писанные русскими письменами.