Читать книгу Жемчуг покойницы - Мила Менка - Страница 2

…Смерть Тристана ошарашила всех, кто знал его – он умер, хотя был молод и здоров. А уж красавец был…Его вдова Ася, не пролила ни слезинки, но словно тронулась умом –уже третий день сидела на его могиле, и бабка Ида так и не смогла заставить её поесть, или хотя бы выпить немного молока.

Наконец,с божьей помощью бабке удалось уговорить Асю покинуть кладбище, и теперь молодая вдова равнодушно сидела во дворе, на лавке у дома Иды, пока та пыталась гребнем привести в порядок её спутавшиеся волосы.

«Ну что там сидеть, что караулить? Никуда он теперь не денется, твой Тристан.» – сказала старуха, не подумав и тут же пожалела об этом: Ася сорвалась с места, и как безумная, опять побежала на погост, откуда бабка только что, не без труда,её привела.

Ида, качая головой, смотрела ей вслед, и утирала кончиком платка слезящиеся глаза. Обернувшись, она увидела Лулуди, которая тоже смотрела на удалявшуюся спину старшей сестры.

«Что я такого сказала?» – словно сама себя спросила старуха, и пошла в дом передохнуть немного, чтобы через какое–то время опять отправиться за Асей.

Приведя беглянку в очередной раз, бабка сочла за благо посадить её под замок. Ася дико выла, скреблась, сыпала проклятиями, но к скоро притихла, лишившись сил.

Вечером Ида открыла временную темницу, и поставила перед внучкой поднос с простым ужином: молоко, хлеб, козий сыр. Но Ася опять не притронулась к еде. Бабка подумала было забрать её в дом, но молодая вдова вела себя беспокойно, и Ида почла за благо закрыть амбар.

Обычно старуху мучила бессонница, но в ту ночь впервые спала, точно младенец. Проснувшись утром, она была немало удивлена этим обстоятельством, но ей было некогда раздумывать – она уже торопилась в амбар, к внучке. Она обнаружила Асю спящей глубоко и безмятежно. Дыхание молодой женщины было ровным, она даже улыбалась во сне – совсем, как в детстве. Бабка Ида поправила одеяло, и поспешила обратно – давно было пора кормить кур, да и козы вели себя неспокойно: в это время они обычно вовсю паслись на сочных лугах.

–Лулуди! Где ты бродишь, противная девчонка! – беззлобно крикнула Ида. Но та не отзывалась.

После смерти дочери, Ида воспитывала внучек одна. Они были совсем разные: Старшая Ася была доброй и рассудительной, её можно было бы назвать красивой, но красота эта была неброской , античной.

Лулуди напротив, отличалась бойким характером и строптивым нравом. Она была из тех, кто привык получать желаемое любой ценой. Бог наделил её яркой красотой, и она с младых ногтей научилась использовать это. За кроткую улыбку пасечник Петро дополнительно давал ей стакан меда, а кузнец за то, что она приветливо поболтала с ним, подарил ей монисто. Многие добивались расположения гордой красавицы, но она была слишком юна, чтобы думать о замужестве. До тех пор, пока не увидела жениха сестры-Тристана.

Ася вышла замуж, и ушла в семью мужа. Старая Ида была мудра, и очень скоро поняла, что Тристан стал предметом вражды сестер. Бабка надеялась, что для такой красавицы, как младшая внучка, вскоре обязательно сыщется достойный жених, и она забудет свою пагубную страсть, но всё было тщетно. Сестры между собой не общались, но Лулуди никогда не упускала случая оказаться поближе к зятю, улыбнувшись, как бы невзначай коснуться его… Теперь Тристан умер, но к огорчению Иды, Лулуди не смягчилась по отношению к сестре – лицо её мгновенно хмурилось, когда бабка пыталась примерить их.

– Лулуди! Лулуди!!! – опять громко позвала старуха. Тишина…только стрекочет где-то цикада. Ида задумалась: «И где нечистый носит эту несносную девчонку?».

Пока она вывела коз, покормила кур, пришла пора обеда. Старуха вытащила из печи чугунок с кашей, застелила стол чистым рушником, расставила тарелки, разложила ложки. Достала из погреба колбасу и козий сыр. Пошла в амбар за Асей, и в отчаянии стукнула себя по лбу: она так умилилась видом безмятежного асиного сна, что забыла запереть дверь, и теперь та скрипела давно не смазанными петлями…

– Здравствуй, тетя Ида! – вывел её из замешательства знакомый голос. То был Пишта, единственный сын знахарки Рады. Поговаривали, что парень слегка придурковат.

Страстно влюбленный в младшую внучку Иды, он везде следовал за ней ,словно тень, и глупо улыбался, если конечно, Лулуди не пыталась, как обычно, отгонять его бранными словами.Один раз она даже пыталась прогнать его кинув в него камень, но и это не помогло. Сейчас Пишта стоял у калитки и мял картуз.

– Заходи , заходи, Пишта, дорогой! – обрадовалась старуха. – Отобедай со мной, чем Бог послал, а то Лулуди запропастилась куда-то, а Ася опять, сбежала на кладбище, что ты будешь делать!

Парень продолжал выворачивать свой картуз, не решаясь смотреть в глаза старухе. Наконец, набрав в легкие воздуха, он выпалил:

–Тетя Ида! Нет больше Лулуди…

–Как так нет?

…колени Иды подкосились, и она медленно осела вдоль крыльца. Белесая пыль покрыла черную юбку, седыми волосами играл легкий ветерок. Она смотрела на свои коричневые от загара руки, и казалось, улыбалась какой то жалкой, неестественной улыбкой.

– Тетя Ида…Пишта подошел к ней, сел рядом на корточки, коснулся её плеча:

– Тетя Ида! Пойдем. Он помог старухе подняться, и отвел, послушную и притихшую, в дом. Затем вышел, открыл ворота, и во двор громыхая и пыля, въехала телега, на которой лежало тело девушки. Пишта осторожно взял её на руки.

Было похоже, что Лулуди заснула: смерть ещё не успела наложить свой отпечаток на прекрасные черты. Казалось, что ресницы её сейчас дрогнут, она откроет глаза, и улыбнется ему – Пиште.

…О, как он мечтал вынести её из церкви, как свою невесту! Он любил Лулуди, но та лишь смеялась и подшучивала над ним.

…Увидев мертвую внучку в окно, Ида бросилась во двор, громко причитая. Она рвала на себе одежду и волосы. Пишта вошел в дом, и положил Лулуди на кровать. Горница начала заполняться людьми – страшные вести разлетаются быстро.

Женщины тихо перешёптывались. Видимых причин смерти не было –послали за фельдшером, что жил в поселке на том берегу реки. Чтобы тело не испортилось на жаре, решено было отнести его в погреб. Ида тихо плакала в углу. Про Асю никто не вспомнил.

А она это время сидела на кладбище перед разрытой невесть кем могилой мужа. Крышка гроба лежала, расколотая, в двух шагах. Голова Тристана покоилась у Аси на коленях, она гладила его не потерявшие блеска волосы, и похоже, что признаки разложения вовсе не пугали её. Наконец, из под века Тристана вытекла мутная слеза.

– Я отомщу. Отомщу этой ведьме, я сожгу её, утоплю, не посмотрю, что она моя сестра! Ради тебя, любимый…– Ася поцеловала мужа в мертвые уста, и осторожно положив его голову на землю, встала и отряхнула юбку – в глазах её не было и тени безумия – только безграничная решимость, и жажда мести.

– Ты опоздала, Ася! – услышала она за спиной торжественный, глухой голос и обернувшись, увидела Пишту

– Лулуди мертва – продолжал молодой человек – Прочти , это я нашел здесь, – он протянул Асе клочок бумаги, испещренный какими-то письменами.

– Пишта, я не умею читать. Что это? – бесцветным голосом спросила Ася.

– Рецепт. Старое цыганское средство оживить мертвого. Лулуди каким-то образом опоила Тристана снадобьем, хотела сделать из него живого мертвеца. Твой муж умер, но наполовину. Чтобы вернуть его к жизни, нужно было освободить его, и снова дать зелья.

Но ты всё время сидела на могиле и мешала ей. Один раз она хотела убить тебя, я видел, и спугнул. Сегодня ночью она выкопала его, но что-то пошло не так…

– Ты убил её. – сказала Ася задумчиво.

– Нет, что ты…Я её любил. Даже когда узнал, что она – ведьма.

– Но кто же тогда её убил?

Вместо ответа, Пишта кивнул в сторону мертвого Тристана.

Вдвоем с Асей они положили тело в гроб, и накрыли его, хоть и треснувшей, крышкой.

Когда Пишта хотел закопать могилу, Ася остановила его, схватившись за черенок лопаты:

–Нет. Тристан не умер.

– Конечно умер! Я же говорю, он задохнулся! – Пишта попытался выдернуть лопату из рук вдовы.

– Но кто же тогда убил Лулуди? – крикнула Ася, и увидев потемневшие глаза Пишты, прошептала : – Нет, не Тристан…ты – убийца!

…Резким рывком он вырвал лопату и высоко поднял её – намереваясь, очевидно, размозжить Асе голову:

– Да! Убил! Она смеялась надо мной! Я любил её, а она…она пыталась оживить покойника, опять выбрала его! Живой Пишта для неё хуже мертвого Тристана! – безумец засмеялся, запрокинув голову.

Ася попятилась…внезапная догадка осенила её:

–А мужа моего…тоже ты?

– Я любил Лулуди, и убил из-за неё.. А она любила его! Даже мертвого! Мертвого! – он медленно надвигался на вдову – глаза его были страшны. Пальцы, сжимавшие черенок лопаты, побелели, на лбу вздулась вена. Он замахнулся…

…Ася зажмурила глаза, готовясь к скорой смерти. «Скоро мы будем вместе, любовь моя!» -пронеслась в голове мысль, адресованная Тристану.Раздался страшный треск, но удара не последовало. Она открыла глаза, и увидела, как её покойный муж восседает на Пиште, сжимая пальцы на его тщедушной шее.

– Тристан…– крикнула Ася, но он не услышал её, и упал в могилу, увлекая за собой бездыханного убийцу.

Всё кончено. Над разверстой могилой вьется легкая пыль. Ася взяла лопату…Где-то вдалеке прогремел гром. Поднялся сильный ветер, кладбищенские соловьи затихли. Засыпая могилу, Ася вдруг заплакала – впервые за несколько лет. Ей стало намного легче, словно вместе со слезами наружу выходила боль. Земля была рыхлая, и вскоре дело было сделано. Ася отбросила лопату и подняла вверх бледное лицо,и почти сразу ощутила кожей первые капли дождя. Сквозь сизые тучи просвечивал луч, освещая могилу Тристана и небольшое пространство, где стояла девушка. Ей показалось, что душа мужа легким облаком поднялась вверх – но это был лишь дыхание теплой земли, освещенное июльским солнцем…Теплые капли ласкали лицо девушки, и она, закрыв глаза, улыбалась, представляя, что это Тристан гладит её по щекам… Так оно и было.

***

В одном ошибались деревенские старухи: в том, что Тристан ушел, не оставив следа. Через восемь с небольшим месяцев на свет появилась я, мама назвала меня в честь бабушки – Идой.