Читать книгу Чучельник. трилогия - Мила Менка - Страница 2

Мне нравился трактир фрау Шнайдер. Здесь было приличное домашнее пиво нескольких сортов, и к нему подавали вкуснейшие баварские колбаски. На этот раз я заказал тёмное, исключительно потому, что все светлые сорта уже попробовал, и к тому же захотелось разок нарушить привычный порядок вещей (обычно я не пью тёмное пиво).

Проживая в Германии второй месяц, я заметил, что вся жизнь моя как бы сама собой подчинилась общегерманскому порядку – словно я являюсь маленьким винтиком сложного и очень чётко отлаженного механизма. Размышляя об этом, я сдул плотную кремовую пену и, сделав большой глоток, остался доволен. Превосходно!

Хозяйка, немолодая уже немка, стояла за стойкой и цедила пиво из брюхатого бочонка в большие глиняные кружки. Она зорко следила за выражением моего лица, когда я впервые дегустировал её напиток. Увиденное полностью её удовлетворило – она улыбнулась мне своей особой улыбкой и занялась начинкой для колбасок.

Сегодня я хотел лечь пораньше и поэтому, ограничившись выпитым и расплатившись как монетой, так и комплиментами в адрес Анхен, прислуживающей мне обычно за столом, засобирался. Но тут один из посетителей привлек моё внимание. Я сразу понял, что он, как и я, охотник. И почему я раньше не заметил его?

Поманив пальцем Анхен, я шепнул ей на ушко:

– Ты не знаешь, кто это? – И кивнул в сторону интересующего меня человека.

Анхен кокетливо улыбнулась.

– Знаю, конечно. Это Фридрих.

Молодой человек посмотрел на меня не очень-то дружелюбно.

– Он тоже охотник, и…

Дальше я не расслышал: речь девушки вдруг слилась с общими голосами в невнятный гул, все куда-то поплыло, и я понял, что падаю. Последним, что я увидел, было встревоженное лицо Анхен.

Очнувшись, я не сразу сообразил, где нахожусь. Тикали часы. Вскоре глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в незнакомой комнате: лежу на кровати, которая значительно мягче той, к которой я привык. Вспомнив, что произошло со мной в заведении фрау Шнайдер, я предположил, что, должно быть, всё ещё нахожусь в трактире. Наборный паркет прорезала линия света: кто-то приоткрыл дверь комнаты.

– Герр Алекс, вам лучше? – я узнал голос хозяйки трактира.

– Да, спасибо, – я старался говорить негромко, потому что, судя по тишине вокруг, было уже довольно поздно. – Который час?

– Уже половина второго. Прошу вас, отдыхайте. Утром сможете вернуться домой, – прошептала она, и дверь закрылась так тихо, что я вообще понял, что она закрылась, только потому, что померк свет лампы, которую фрау Шнайдер держала в руках.

Прислушавшись к себе, я не обнаружил ничего такого, что могло бы насторожить. С детства я отличался отменным здоровьем, и поэтому вчерашнее происшествие было для меня полной неожиданностью. Я поморщился, вспомнив, что Завадовский, мой приятель, с которым мы собирались нанести визит барону С, наверняка подумал, что я изменил нашим планам по какой-нибудь незначительной, пошлой причине.

Цель нашей поездки была в том, чтобы убедить барона разрешить нам поохотиться в его угодьях. Вышло так, что мы с Ильей прознали: барону всё труднее нанимать крестьян для обработки своих земель из-за расплодившегося там зверья. После того, как один из наёмников стал жертвой огромного вепря, последние из тех, кого прельщала возможность подзаработать на виноградниках С*, оставили работу и разошлись по домам. Мы не сомневались, что барон с радостью даст нам разрешение на охоту, и должны были выехать в С* завтра.

…Решительно пора уходить. Но как сделать это, не потревожив заботливую хозяйку? На ощупь я пробрался к окну и откинул занавеску. В комнату тотчас проник тусклый свет предутренней луны, подслеповато мерцающей из-за плотно укутавшего ее тумана. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы я мог разглядеть очертания нехитрого убранства: кровать, прикроватный столик, скамья, на которой аккуратно были сложены мои вещи.

В который раз, радуясь немецкому порядку, я стал одеваться. Надев гетры, зашарил под скамейкой в поисках ботинок, но не нашел их! Должно быть, этот самый хваленый «Deutsche Ordnung» на этот раз сыграл со мной злую шутку: ботинки, скорее всего, унёс слуга, с тем, чтобы почистив их, выставить у двери комнаты, как это обычно делается в гостевых домах.

А может, уже почистили? Я осторожно, стараясь ничего не задеть, подкрался к двери и толкнул её. Потом толкнул сильнее. Безрезультатно! Попробовал в другую сторону – дверь цокнула железным язычком замка. Заперт?!

Раздосадованный, не раздеваясь, я повалился на кровать, раздумывая о причине, заставившей хозяйку закрыть дверь. Сон не шёл ко мне. Я лежал и смотрел в потолок с чёрными перекрестьями толстых балок, воображая предстоящий разговор с фрау Шнайдер.

Вдруг послышались шаги и какой-то дробный звук, сопровождаемый монотонным, хотя и прерывающимся хрипом. Определить, откуда шел этот шум, было невозможно. Потом все стихло, но ненадолго – я вздрогнул от леденящего кровь визга. Визжала, несомненно, женщина.

Мгновенно я сорвался с места и принялся колотить кулаками в тяжёлую дверь. Крик стих, но дверь так и не открылась. Не знаю, сколько времени прошло, должно быть, часа полтора – два крик не возобновился. Я ворочался до рассвета, но с первыми лучами солнца веки мои сами собой отяжелели, и я провалился в сон.

…Почувствовав на висках ледяное прикосновение, я открыл глаза. Анхен растирала мне виски льдом и приветливо улыбалась.

– Вы вчера так напугали нас, герр Алекс, – проворковала она, и ее румяные щеки стали почти багровыми.

Я молчал, наблюдая за ней. Девушка спрятала глаза под опахалами длинных ресниц, но было видно, что она недавно плакала: веки и щёки припухли, на нежной шее были красные пятна.

– Анхен, что с тобой?

Она бросила остатки льда в миску, достала полотняную салфетку, смочила ее в другой миске, стоявшей у прикроватного столика и, отжав, хотела положить мне на лоб.

– Ничего, спасибо. Все хорошо, – девушка, как видно, не была расположена откровенничать.

– Ты плакала? Я ночью слышал шум… – осторожно спросил я, не теряя надежды выяснить хоть что-то о ночном происшествии.

– Да. Мне приснился кошмар… – Анхен избегала моего взгляда.

Правды от неё было не добиться, и я решил изменить тактику. Отвёл её руки, почти до хруста сжав запястья. Вероятно, я причинил ей боль, но она ни словом не обмолвилась об этом, лишь изменилась в лице: румянец оставил его, она стала бледна. Никогда не видев её такой, я залюбовался. На мой взгляд, это был как раз тот случай, когда здоровый румянец наносит непоправимый урон красоте, превращая царицу Ундину в пастушку. Опомнившись, я отпустил её руки.

– Прости… Анхен, ты всегда была добра ко мне, – я заметил, что кровь потихоньку стала приливать к её щекам. – Ради всего святого, скажи, что здесь происходит?

Девушка потерла запястья и, наклонившись к самому моему лицу, сказала:

– Вам вчера стало плохо, и вас перенесли сюда. Послали за доктором, но он не приехал: сказал, что навестит вас сегодня в гостинице, если прикажете…

Это было не то, что я хотел услышать. Не в силах сдержать раздражение, я гаркнул:

– Какого черта я опять раздет?! – и кивнул на свои вещи, снова аккуратной стопкой сложенные на скамейке: – Почему дверь оказалась закрыта?

Черты Анхен исказились, подбородок задрожал. Она закрыла лицо передником и выскочила вон. Послышался дробный звук ее шагов по лестнице, напомнивший ночной шум.

Откинув одеяло, я спешно принялся одеваться. Мои ботинки, как я и ожидал, были вычищены и выставлены за дверь. Нагнувшись за ними, я вдруг увидел юбку из зеленой тафты. Распрямив спину, я оказался лицом к лицу с фрау Шнайдер – она была достаточно рослой. Обширный бюст трактирщицы уперся мне в грудь, и я вынужден был сделать шаг назад, в комнату.

– Что вы себе позволяете, герр Алекс? Зачем кричать на бедную Анхен? Она всего лишь хотела позаботиться о вас!

– Сожалею… – я с трудом пытался подобрать слова. – Сегодня я должен был отправиться с приятелем по важному делу. Но дверь была заперта… и…

Лицо хозяйки немного смягчилось:

– Ах да! Наверное, я по привычке закрыла вашу дверь! Понимаете, я всегда запираю все двери в доме. Эта привычка досталась мне от покойного мужа… Чтож! Если вы достаточно хорошо себя чувствуете, отправляйтесь домой, герр Алекс. И прошу вас, найдите ласковое слово для Анхен. Вы так обидели её…

Я кивнул, надел ботинки и пошел вниз по лестнице. Пристальный взгляд трактирщицы буравил мне спину.… Эх, будь что будет!

– Фрау Шнайдер… а что за…

Я так и не задал интересующий меня вопрос: никого на лестнице уже не было. Пожав плечами, я поспешил к Завадовскому, который, как оказалось, уехал в С* без меня.