Читать книгу Девочки танцуют - Милана Фелиз - Страница 5

– Ты до сих пор его вспоминаешь, милая? – Лина обняла Диану, когда заметила отрешённость подруги. Диана стояла напротив окна на кухне и разглядывала своё отражение в стекле.

– А как же! Первый мужчина, первые отношения, первая настоящая любовь. Спасибо, что поддерживаешь меня. Спасибо, что тогда была со мной.

– Я всегда была с тобой, порой мне кажется, что я – это ты.

– О чём шушукаетесь, девчата? Ди опять без меня секретничает? Мы же должны всем делиться друг с другом! – на кухню зашла Зоя.

– О том, что было, когда мы ещё с тобой не были знакомы. Гудеев. Ты его не знала, – Диана открыла форточку и закурила.

Диане было девятнадцать, когда она поняла, что красива. Всю жизнь девушка была забитым гадким утёнком, хотя и довольно миловидным. Золотистые вьющиеся волосы, едва прикрывавшие подбородок, светло-карие глаза, чувственные губы, стройная, немного мальчишеская фигура. Ей не хватало женственности, но её подростковая угловатость, которая и в двадцать шесть лет сохранилась в ней, придавала образу особое очарование.

Она не верила, что когда-нибудь влюбится, но у неё было страстное желание попробовать наконец вкус настоящей взаимной любви. Алекс – Саша – был вторым мужчиной в её жизни, вернее, первым. До него «парень» Дианы сбежал на второй день «отношений» после единственного поцелуя, побоявшись взять ответственность за невинное создание.

Саша казался взрослым и порядочным, пусть и не слишком красивым внешне. Диана часто вспоминала его забавные непослушные вьющиеся русые волосы, милую улыбку и робкие прикосновения в начале отношений. Нескладный и добродушный Алекс хорошо подходил на роль возлюбленного, которого можно было бы любить безопасно, без риска и потрясения. Через некоторое время она взяла его фамилию – Гудеев. Эта фамилия позже стала ненавистной, въелась так сильно, что ещё долгие годы Диана отскребала её остатки.

– Но Саша не был Ангелом… – прошептала Диана, чиркая зажигалкой, чтобы прикурить сигарету. – Я искала Ангела. Он был похож на него цветом глаз, своей мягкостью, зачатками крыльев, но Ангелом он не был… Тем Ангелом, с которым я не знакома или была знакома, но забыла. Мужчиной, которого я безумно люблю, потому что он приходит ко мне во снах. Порой я даже не знаю, существует ли Ангел только во сне, иногда он так реален… Но Гудеев им не был.

– Я понимаю, родная, мы обе искали Ангела. Возможно, мы ещё встретим его… Я тоже искала его, но находила только демонов в мужчинах. Да и чужие демоны меня не оставляли, – Лина гладила по волосам Диану.

– А я почти никогда не искала Ангела в мужчинах, у меня были другие цели, я ведь играть люблю. Интересно, таким, как я, ангелы достаются? – Зоя поправила пояс своего леопардового шёлкового халата. – Давайте обсудим эту историю за бутылочкой красного вина.

– Только курить мы будем меньше, хорошо? – Диана вернулась в реальность. – Наш Сёмка уже кашляет.

Кота Сёмку унесли в другую комнату, и Диана продолжила свой рассказ:

– Я не чувствовала, что люблю его, хотя хотела любить. Скорее, я играла в любовь, потому что, как я сказала, Саша не был Ангелом. Он был лишь его наброском. Тогда я решила сделать из него Ангела своими руками. Но не вышло… Вместо того, чтобы вырастить ему крылья, я обломала те небольшие зачатки крыльев к чертям. В самом начале наших отношений я стеснялась его, у меня не было гордости, что рядом со мной находится этот мужчина. Но я верила, что со временем он станет тем. Целый год отношений, отношений без пошлости. Я не подпускала его близко к своему телу, к сердцу тоже не подпускала. А потом всё случилось. Но сначала Алекс предложил съездить ненадолго к его родителям в город, где он вырос.

Диана не забыла тот день, когда Саша познакомил её со своей матерью – строгой женщиной пятидесяти лет, в облике которой читался стальной характер. Мать Алекса отметила миловидность Дианы, Диана даже понравилась ей. Избранница сына не могла не понравиться, потому что Гудеев очень поспособствовал этому. Он посоветовал спрятать рваные джинсы и кеды подальше и надеть белое платье в горошек и медный крестик на грудь. Диана не была собой, она была сказкой – сказкой его жизни.

Девушка стеснённо стояла на пороге, боясь сделать шаг на кристально чистый пол, но больше – на идеально вылизанный бежевый ковер в гостиной. На кухне она неловко села на обитый бархатом стул в своём немного помятом после дороги платье и дрожащей рукой взяла начищенный до блеска стакан с соком. Хозяйка дома сантиметр за сантиметром пристально разглядывала гостью и оценивала выбор сына.

Будущей свекрови, казалось, было не столь важно, что говорила или делала Диана. Женщина лишь упорно заставляла её съесть ещё один кусок какого-то пирога с ненавистной рыбой, чтобы потом не говорили, что в доме Гудеевых не кормят. Диана молча давилась очередным куском, переводя взгляд с белоснежной скатерти на огромную люстру, на тяжёлые бархатные шторы с балдахином, и задавалась вопросом, хватит ли у неё лоска, дороговизны, чтобы войти в эту семью.

Стоит отдать должное Саше, потому что он понимал, что ему придется находиться между этими двумя женщинами, вероятно, всю оставшуюся жизнь. Алекс делал всё, чтобы появление Дианы было максимально плавным и безболезненным для матери, а после одобрения родных решил перейти к более серьёзным действиям.

– В день, когда мы вернулись из дома его матери, он остался у меня ночевать. Соседка по съёмной квартире уехала на выходные, так что у нас было время, чтобы побыть вдвоём. Я думала, что Алекс меня просто поцелует и заснёт рядом. Но после того как его поцелуи скользнули вниз по моей шее, я поняла: сегодня это случится. Была ли я готова? Тут было скорее – «пора, сколько же можно уже ходить так». Но я рада, что дождалась его. По крайней мере, это было с любимым. Боль была адской, просто невыносимой. Я ждала, когда всё кончится, но при этом даже не плакала. Когда это закончилось, я посмотрела в его глаза, но не увидела любви. Скорее, это была нежность и едва заметная гордость. Сейчас я понимаю – Саша был очень горд собой, хотя почему? – Диана, несмотря на то, что хотела меньше курить в этот вечер, потянулась за сигаретой.

– Я тоже заметила гордость у своего первого мужчины, – Зоя допила вино и закурила тонкую ментоловую сигарету. – Я попыталась стереть его из своей памяти, но знаю одно: чувства у меня к нему были довольно сильные, хотя детские отчасти.

– Я безумно любила своего первого, – мечтательно протянула Лина. – Мне казалось, что он будет любовью на всю мою жизнь. Порой я его вспоминаю, хотя чувства ушли. Остались лишь воспоминания.

– Девочки, знаете, что со мной было потом? – продолжила Диана. – Я потеряла себя. Я начала сомневаться в своей ценности. Меня ценили за то, что я сохранила невинность для мужа. Ценили за то, что я симпатичная и скромная девушка, которую не стыдно показать родне. Но ценили ли меня? Где была я? Принимали ли меня? Женился ли он на мне из-за того, что любил? Или из-за того, что «подпортил товар» и нужно было брать ответственность?

Диана окончила университет, и они стали жить с Алексом вместе. Ей приходилось познать целую науку о том, как быть идеальной женой. Сначала Сашу не раздражали пригоревшие котлеты и Сёмка – облезлый котёнок, которого любимая принесла с улицы.

Они переехали в город родителей Саши, которые купили молодой семье квартиру, чтобы люди не подумали, что единственный сын Гудеевых скитается по съёмным углам. Город напоминал бюджетную карикатуру жилища старших Гудеевых, где вместо роз в вазах цвели астры в побеленных клумбах. Местные девушки почти каждый день надевали высокие каблуки и носили тяжёлые золотые серьги, под весом которых смешно оттягивались мочки ушей. Мужчины ездили в тонированных машинах, взятых в кредит, и сверкали золотыми толстыми цепями на загорелых шеях.

Диана вначале была белой вороной, но спустя несколько месяцев осознала, что у неё уже не хватает пальцев, чтобы носить все свои золотые кольца. Ноги девушки начали деформироваться от каблуков, а медный крестик уже давно пылился в коробке. Процесс полного стирания личности был запущен, и с этим нужно было что-то делать. Хотелось взять нож и соскрести вместе с кожей и мясом весь этот провинциальный лоск. Избранник не поддерживал её в этом стремлении. Привлекательную когда-то для него естественность Алекс теперь называл инфантильной простотой и призывал Диану стать настоящей женщиной.

Она была одинока, хотя продолжала зажигать свечи и надевать кружевное бельё (мужчину нужно радовать), научилась вкусно готовить (мужчина должен быть сыт), но в какой-то момент поняла, что потеряла любимого. Вернее, она и не обретала его. Это был другой человек, не её. В эту секунду Диана взяла табуретку и замахнулась для удара, пока Саша играл в очередную онлайн-игру после работы. Мгновение до удара… Он поднял глаза, а она, молча, поставила стул и ушла в другую комнату.

Претензии… Много претензий к нелюбимому мужчине, много претензий к нелюбимой женщине. Разбитая посуда, первая серьёзная ссора и её слова: «Свадьбы не будет». А потом – к маме на традиционный воскресный обед. Красивая счастливая пара, чтобы люди не думали, что что-то не так. Нельзя, всё только дома, вся грязь и боль только дома под толстым слоем турецких ковров.

Свадьба, чужие люди, даже родители Дианы чужие, музыка, пьяные гости, ненавистное «горько». Люди одобряют выбор жениха. Люди желают много детей. Люди говорят, что невеста красива и мила. Всё очень богато и дорого. Ресторан, тамада, несчастные мёртвые дети свиней, запечённые с яблоками, чтобы гости подивились и оценили весь масштаб трагипраздника. Уродливые лебеди на огромном свадебном торте, рядом с которым меркло скромное и лёгкое платье невесты. Свекровь едва не вспылила, когда увидела, насколько прост и немудрён был выбранный Дианой образ среди парада ужасных химических завивок и ярких шёлковых и бархатных платьев. Под венец Диана шла в лёгком шифоновом платье в стиле ампир и в волнах кудрявых золотистых волос.

А после – усталость. Усталость Алекса от работы и необходимости тянуть семью, находясь между двух огней. Её усталость делить мужчину с ещё одной женщиной, абсолютная собственная нереализованность, бесполезность и слова: «Я хочу развестись, это было ошибкой». Ему больно, он не мог поверить, что это всерьёз. Он не принимал этого, считая жену слишком импульсивной.

– Ничего уже было не вернуть, – тихо сказала Диана. – Но всегда, когда кто-то спрашивает меня о разводе, я отвечаю, что Саша – достойный мужчина, но не мой. Хотя я часто искала его образ в лицах других мужчин, но больше всего я мечтала встретить своего Ангела, который бы помог мне сохранить себя и познать любовь, а не машинально отдавать долг мужу. Занимаясь сексом, я хотела заниматься любовью.

Физическое отторжение – первый сигнал для Дианы, что рядом не её мужчина. Неприятие его, сначала едва заметное, со временем превратилось в явное физическое сопротивление тела. Девушка не помнит, где был тот переходный момент, когда зародилось это маленькое зёрнышко отторжения. Он был по-прежнему нежен, внимателен, а тело страдало, тело кричало о своём нежелании. Диана превратилась в робота и виртуозно исполняла свою программу, часто меняя настройки и режимы. Она боялась ранить, боялась обидеть, но вскоре поняла, что обижает и ранит себя, а мужа делает бесконечно несчастным.

Наутро было сломанное зеркало и её крик: «Я хочу развестись!» – а после пугающие слова супруга: «Никогда, никогда ты этого не дождёшься!» Их когда-то уютная квартира превратилась в дом скандалов. Из салатового кухонного гарнитура, к которому Диана так тщательно подбирала нежно-зелёные шторы и обои в тон, всё чаще посуда доставалась лишь для того, чтобы стать разбивающимся аккомпанементом семейных ссор. Казалось, выхода уже не было, когда всё изменилось в один день.

– Стой, стой! Не смей! – чей-то голос зазвучал в голове Дианы.

Такой сильный, что кровь запульсировала в висках. Такой громкий, что сначала было невозможно понять, принадлежал он мужчине или женщине.

– Не держи меня! Отпусти меня… – Диана упала на пол, заплакала, её сковала боль. – Мне больно, больно… Отпусти меня, дай встать, не держи мои ноги.

– Не смей, не смей!

Диана сделала неимоверное усилие и встала. Она бросилась к аптечке в поисках обезболивающего, чтобы не было так больно и плохо.

– Ты знаешь, кто пытался остановить тебя тогда? – обычно скептически настроенная Зоя была в замешательстве.

– Нет, тогда я не поняла. Но позже, когда Ангел снова пришёл ко мне во сне, мне показалось, что это был он. Я не могу быть уверена точно, потому что в моих снах Ангел никогда не кричит. Никогда не видела его злым и повышающим голос, поэтому и всё так не ясно. Знаю лишь одно: кто-то пытался остановить меня. Меня били по ногам, чтобы я не дошла и не сделала… Но я встала. Помню лишь тараканов на запястьях, они ползали там, я вырезала их. Решила, что, убив их, убью боль – у меня зудело всё тело. Возможно, кто-то специально сковывал мои руки, чтобы я не смогла сделать ничего с собой, если ноги я уже забрала. Я перерезала тараканов и нашла аптечку. Позже шум и крик: «Беги, выплевывай!» Тогда я взяла плеер, вставила наушники в уши и легла в пустую холодную ванну. Они пришли, я увидела их.

– Наши демоны? Тогда они пришли? – Лина напряженно следила за Дианой.

– Мои, а потом уже твои демоны… Два больших, три маленьких. Сначала они не подходили, а позже потащили за ногу. А после – сильный удар по двери ванной комнаты – Саша вернулся с работы раньше. Он потянул меня за руку из ванной, они потянули меня за ногу в ванну. Это длилось вечность, а оказалось – пару секунд. Скорая, стыд… С меня содрали всю одежду, промыли желудок. Я была абсолютно голая у нас в коридоре в луже воды, перемешанной с рвотой. Я видела себя сверху такой жалкой. Очень туго забинтовали руки. Пока я парила в воздухе, то чувствовала, что кто-то меня нежно обнимал, обволакивал, словно кокон, а потом направил в моё тело. Через секунду я увидела перед собой лицо девушки-врача, она красивая, она сильная. Спасибо ей.

– Я дам тебе развод, – сказал Саша, когда Диана открыла глаза после долгих часов сна. – Не хочу держать тебя, если ты так несчастна. Не такой ценой, не надо.

– Спасибо, Саша, – Диана снова провалилась в сон.

– Я очень похудела тогда, была как узник концлагеря. А потом мы с тобой и встретились, Лина. Ты выслушала и забрала половину моей боли… Спасибо тебе за то, что забирала всё это, когда мне было тяжело.

– Диана, ты мой друг, о чём ты говоришь? – Лина взяла Диану за руку.

– Значит, ты всё же получила развод, но какой ценой… – Зоя никогда не была столь задумчива, как сейчас.

– Не жалей меня. Ненавижу, когда меня жалеют. Это не жизнь была тяжёлой – мне просто достался не мой мужчина, пусть и хороший. Я ошиблась, по ошибке едва не погубила нас обоих. Я отпустила его, не хотела больше ломать ему крылья, это не мой Ангел… И если бы я погубила себя, вас бы не было тоже… Хорошо, что мы все вместе, а то панические атаки бы меня доконали одну.

В этот сложный период жизни Диана и познакомилась с Линой. У них нашлось много общего. Диане нужно было научиться плакать так, как могла плакать только Лина. Когда Лина плакала, она полностью освобождалась от страданий. Лина нуждалась в живучести и приспособляемости Дианы. Девушки разделили между собой свои страхи и общих демонов. Лина помогала Диане чувствовать почву под ногами, изредка переманивая её демонов на себя. Позже они встретили Зою, которая заставила всех смотреть на жизнь прагматично и спокойно. Зою почти не тревожили демоны, ей редко снились сны с Ангелом. Она отдыхала от душевных стенаний, давая подругам советы по поводу финансов и других материальных благ.