Читать книгу Поэзия опыта. Poetry of expirience - Милана Смоленская - Страница 28

9 июня 2013

Еду на скорости и смотрю на огоньки, наслаждаясь оптической иллюзией. Мир вокруг так красиво преломляется, когда в глазах стоят слёзы…

Они с Антонием молчали на заднем сидении Rolls-Royce и слушали ночь, изливающуюся скорбным потоком сочных капель. Стёкла машины, искристые от дождя, переливались алмазами в свете ночного города. Москва казалась Милане одним смазанным цветовым пятном, мелькающим перед глазами от частого моргания.

– Валентин Петрович развёлся? – спросила она, отвлекаясь от своих мыслей.

– Нет, – не сразу отозвался Антоний.

Милана шумно выдохнула и покачала головой.

– Тебе то что? – удивился брат, взглянув на неё.

– Было бы ничего, если бы я лично не знала его жену и маленьких дочерей! – ответила Милана более раздражённо, чем того ожидал Антоний.

– Они в Италии. А ты, оказывается, поборник нравов, – улыбнулся он.

– Не люблю измены.

Милана посмотрела в окно, стараясь не думать о слухах, окруживших её, и о том, в какие из них успел поверить Джей.

– Речь хорошая была, – помолчав, сказал Антоний. – Думал, ты уже забыла русский.

Милана фыркнула.

– Забыла немного. Полночи сочиняла текст, – призналась она.

На каком языке мои мысли, если с русским такая беда? Если они на языке чувств, то почему тогда я не слышу себя?

– Может, найдёшь общий язык с Бруствером, – неожиданно сказал брат.

– С кем? – не поняла Милана.

– Познакомлю, – пообещал Антоний с загадочным видом.

Оставшиеся пятнадцать минут они ехали молча. Милана инстаграмила, выкладывая фотографии из нью-йоркского архива и создавая видимость нормальной жизни, а Антоний наблюдал за ней, слушая стук дождя.

Когда, наконец, они вошли в пентхаус Антония, Милана впервые почувствовала себя свободной и защищённой от всего внешнего и подавляющего. После похорон она поняла, что не выдержит одиночество в своём гостиничном номере и, не раздумывая, приняла приглашение брата временно пожить у него. Оказавшись в уютно просторных апартаментах, она мгновенно убедилась в правильности своего решения.

– Nice place18, – сказала Милана, пройдя в гостиную вслед за ним.

– Ужин сейчас будет, – Антоний взглянул на часы. – Подождём здесь?

Милана кивнула и опустилась на тёмно-синий диван, с интересом глядя по сторонам.

– Точно, – брат улыбнулся и громко рявкнул. – Бруствер!

Милана вздрогнула, где-то в отдалении что-то глухо упало, послышался приближающийся стук когтистых лап по паркету. Заинтригованная, Милана повернулась лицом к арке, в которую через мгновение вбежал немного неожиданный пёс.

– Aw-w-w, – протянула она, наблюдая за сценой приветствия Антония и Бруствера.

Когда собака облизывает хозяина, я умиляюсь. Если она оближет меня, меня стошнит.

– Бруствер, это Милана, – громко и отчётливо сказал Антоний.

Бассет принюхался к ней и выразил готовность познакомиться поближе.

– Бруствер, go, kiss Tony19, – предупредительно послала его Милана.

Но деловой бассет, пренебрегая правилами приличия, забрался на диван и, сделав несколько затяжек на чёрном Christian Lacroix, добрался к лицу фарфорово-кукольной особы. Тщательно облизанная любвеобильным псом, Милана несколько мгновений сидела зажмурившись. Затем вдруг разрыдалась.

– Милана? – Антоний сел рядом с ней на диван и согнал бассета на пол. – Ты чего?

– Мы хотели завести соб-ба-а-аку, – всхлипнула она, не в силах совладать с собой. – We were so happy20…

Бруствер, прочувствовав пронзительную трагичность момента, положил свою понимающую голову ей на колени.

– Чё? – переспросил Антоний, не разобрав бессвязные всхлипы сестры.

Милана покачала головой, смаргивая раздражающе чистые слёзы.

– Ты вообще о ком плачешь?

Она пожала плечами, пристыжённая тем, что в день похорон деда скорбела по иной утрате.

– Ужин готов, Антоний Георгиевич, – объявила вошедшая в гостиную горничная.

– Спасибо, Елизавета.

Милана громко всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Бруствер вывел протяжно тоскливую ноту, аккомпанируя ей в горе. Антоний обнял сестру за плечи, перепоручив ей выплакать все слёзы, которые положено было пролить в этот опустошающе скорбный день. Милана шмыгнула носом, чихнула и довольно быстро успокоилась.

Поплакала по-детски, а теперь пора вести себя в соответствии со своим возрастом и статусом. Дождь закончился. Я превзошла стихию.