Читать книгу Небесный замысел любви. Фантом любви. Книга третья - Милена Лакузье - Страница 6
Глава 3. И вновь Каспий
ОглавлениеМне слышится опять мелодия любви
Ушедшая с тобой давным-давно.
Как жаль, что возвращать
прошедшую любовь нам не дано…
1986 год. Мила работала заведующей детским садом.
То, что работа находилась в десяти минутах ходьбы от дома, облегчило жизнь Миле и детям, она успевала в обеденный перерыв, накормить дочку, пришедшую из школы, выслушать её дела в школе, дать ценные указания и вернуться на работу, сын ходил в тот же детский сад. Мила, переделав быстро все дела дома, часто засиживалась на работе, ответственно решая свои обязанности заведующей.
Мила сидела в своем кабинете, в дверь постучали, не отрываясь от документов, она ответила: «Да, войдите».
Услышав ответ, в кабинет вошла в белом халате врач – детский педиатр. Полная миловидная женщина, кавказской национальности, с черными, густыми, красивыми волосами.
– Здравствуйте, Людмила Сергеевна, – с заметным акцентом вежливо поздоровалась. – Вы заняты? Можно к вам?
– Занята, но проходите, – произнесла Мила, не поднимая глаз. – Здравствуйте, слушаю вас.
– Я осмотрела всех детей подготовительных групп и вот результаты диспансеризации детей, – протянула документы.
– Хорошо, – взяла документы, – присаживайтесь. И какие у нас результаты диспансеризации детей?
– Троих детей нельзя направлять в массовую школу, их фамилии я обвела красным кружком.
– Почему? – нахмурилась Мила и углубилась в изучение документов, ознакомившись с результатами, посмотрела на врача. – Будем проводить консилиум. Аида Мамедовна, я вас попрошу, перед консилиумом пригласить к себе родителей и поговорить с ними, все тактично им объяснить с медицинской точки зрения все проблемы их детей, – посмотрела на календарь, – недели вам хватит?
– Да, всё сделаю. На какой день собираете нас?
– У нас консилиумы по четвергам… значит на следующий четверг. Да 25-го в следующий четверг назначаю консилиум, – сделала запись в отрывном календаре.
– Хорошо. Я как раз работаю по четвергам.
– Да, но вы работаете с утра, до 13 часов, а консилиум у нас начинается в пересменок воспитателей, с половины второго. Вы сможете задержаться и присутствовать?
– Нет, Людмила Сергеевна, не смогу. У меня с двух часов приём в поликлинике.
– Так… тогда, пожалуйста, результаты собеседования с родителями мне доложить до консилиума.
– Да, хорошо.
– Только, Аида Мамедовна, я вас очень прошу обязательно побеседовать со всеми родителями этих троих детей, с каждым в отдельности и все им объяснить, я имею в виду медицинские противопоказания, – Мила встала.
– Хорошо, хорошо, я все сделаю. Вы не волнуйтесь. Могу идти? – улыбнулась врач.
– Да, – улыбнулась Мила, – до свидания.
Взяла документы, присев за стол вновь продолжила их изучать, затем подошла к шкафу, взяла папку с надписью: «МПП консилиум», достала из нее бланк протокола, на маленькой бумажке написала: подготовить к консилиуму к 23.04. подгот. группы N 10, 8, расписалась, скрепкой подколола бумажку к бланку протокола. Положила на стул около двери. Посмотрела на часы, было 18.15, вздохнула, вернулась к столу и продолжила работать с документами.
Через несколько дней.
Был вечер. Мила сидела в своем кабинете, писала, на столе было много документов.
Стук в дверь, дверь тихо приоткрылась и высунулась голова Аиды Мамедовны.
– Вы заняты? – улыбнулась. – Здравствуйте, Людмила Сергеевна.
Мила подняла уставшие глаза, увидев врача улыбнулась: «Занята. Здравствуйте, входите.
– Как прошёл консилиум? Проблемы с родителями были?
– Всё прошло на редкость ровно, родители были подготовлены вами. Спасибо. Мы им объяснили все подробно с психолого-педагогической стороны, что их детям будет трудно учиться в массовой школе. Они согласились и взяли направления в специализированный детский сад, им на сентябрь еще не будет семи лет. А двоих детей родители очень просили помочь направить в детский санаторий, они так много болеют. Я позвонила главврачу поликлиники, она обещала помочь с путевками.
– Да, Галина Петровна просила вам передать, что всё в порядке с путевками.
– Правда? Так быстро? Замечательно, родители будут рады, я передам воспитателям, чтобы родители пришли к Галине Петровне, да?
– Да. Это благодаря вам, Людмила Сергеевна. Галина Петровна вас уважает, вы пользуетесь большим авторитетом.
Мила смущённо улыбнулась: «Ну, что вы…»
– Людмила Сергеевна, у вас усталый вид, вы много работаете, так нельзя. Я вам это говорю, как врач.
– Ну что поделаешь, много работы. Быть руководителем детского учреждения ой, как не просто. И что интересно, чем больше работаешь, тем больше работы, – улыбнулась Мила. – Как у вас дела? Давно вас не видела, выздоровели?
– Да, все нормально.
– Как у нас работается?
– Всё хорошо, спасибо, мне нравиться у вас работать, – улыбаясь, смотрела на Милу. – И мне нравиться с вами работать, Людмила Сергеевна.
Мила улыбнулась: «На следующий учебный год останетесь у нас работать?»
– С удовольствием. Буду просить Галину Петровну оставить меня у вас… А вы не сбежите от нас?
Мила улыбнулась: «А чем вызван такой вопрос?»
– Все и раньше поговаривали, что вас скоро заберут, а после того как вас по телевизору показали… Занять второе место по городу в конкурсе… ох, ох, ох…. Вы талантливый руководитель.
Мила засмеялась: «Не льстите мне, просто я ответственно отношусь к своему делу и все. А когда еще увлеченность есть в работе, то все в руках спорится. А то, что мы заняли второе место в городском конкурсе, для меня самой это было большой неожиданностью и приезд съёмочной группы телевидения – это был полный сюрприз. Вы не представляете, как я была удивлена. Меня даже никто не предупредил, иду по коридору из групп, смотрю в окно и вдруг в ворота въезжает машина телевидения и спрашивают меня… я так испугалась, растерялась, не знаю, что делать и здесь, слава Богу, звонок из РОНО. Я им говорю, что телевидение уже у меня и просят интервью дать и съемку, они сами не ожидали, что телевизионщики так быстро приедут, тоже испугались. Начальник отдела стала меня наставлять, просила, чтобы я много не говорила, чтобы все предусмотрела, и чтобы чего лишнего не попало в ракурс камеры. Я начала отказываться, еще больше занервничала от этих наставлений, но, – пожала плечами, засмеялась, – поздняк метаться, – произнесла тихо, заговорщицки. – Слава богу, все прошло нормально, эфир прошёл, начальство довольно. Все так быстро произошло, как будто не со мной».
– Ну что вы, вы заслужили успеха, много работаете, как не посмотрю, мои окна смотрят прямо на детский сад, вы часто поздно уходите. Когда успеваете домашние дела делать, ведь у вас двое детей и бабушек, как я знаю, нет. Как ваша дочка, она у вас такая хорошенькая?
– Да как-то успеваю, доча моя у меня самостоятельная в двух школах учится, ещё музыкой занимается. А бабушки есть, но они живут отдельно.
– Понятно. Людмила Сергеевна, скоро отпуска, куда собираетесь в отпуск?
– Да не знаю, ещё не думала.
Аида Мамедовна посмотрела внимательно на Милу: «Мне сказали повара, что вы сегодня почти не обедали, немного поклевали и всё, как они сказали. Давайте чайку попьем, у меня есть вкусненькое к чаю и поговорим?»
Мила нахмурилась, посмотрела на разложенные на столе бумаги: «Не… работа еще есть».
– Так нельзя работать, с таким напрягом, сделайте перерыв, говорю, как врач, – улыбнулась Аида Мамедовна. – Все! Пьем чай, через 10 минут жду вас у себя в кабинете.
Мила продолжала хмурится: «Может тогда у меня попьем?»
– Нет, нет! У вас не дадут… я вас жду через 10 минут, – быстро произнесла Аида Мамедовна и вышла из кабинета.
Мила посмотрела на заваленный бумагами стол, устало закрыла лицо руками, потерла лоб, посидела несколько минут с закрытыми глазами, открыла глаза, вздохнула, встала. Достала из сумки косметичку, подкрасила губы, попудрила нос, причесалась, все убрала в сумку. Мила всегда следила за своим внешним видом и была ухоженной, современной женщиной.
Задумчиво взяла одну из лежащих на столе бумаг и внимательно стала ее изучать… в дверь постучали, заглянула Аида Мамедовна.
– Людмила Сергеевна, прошло уже 20 минут, я все приготовила, – подошла, взяла Милу за руку, – перерыв, перерыв, где ключи? Ах, они в двери, – вывела её из кабинета.
Мила с врачом вошли в медицинский кабинет, стол был аккуратно сервирован, на салфетках стояли бокалы с чаем, были приготовлены бутерброды с красной рыбой с зеленью и колбасой, сладости, пирожное.
– А вы правы, я хочу есть, с удовольствием съем рыбу, – улыбнулась Мила, – можно?
Аида Мамедовна радостно воскликнула: «Конечно, я для вас и приготовила, угощайтесь пожалуйста».
Мила присела за стол, протянула руку к бутербродам, потом вскочила: «Руки надо помыть, – вышла, вскоре вернулась, присела к столу, – вот теперь порядок, – взяла два бутерброда с рыбой, придвинула чашку с чаем. – Боже, какая вкусная рыба, деликатес какой».
– Я рада, что вам нравиться, – Аида Мамедовна придвинула к себе чашку с чаем, взяла пирожное. – Ешьте на здоровье, вы всё ешьте. А я хочу поговорить про отпуск. Вы были на Кавказе? Нельзя не быть на Кавказе. Я вас приглашаю к нам на Апшерон.
Мила молча продолжала жевать и пить чай.
– Людмила Сергеевна, вы не представляете, как у нас красиво, какая у нас природа, доброжелательные люди, море, много солнца. Мы вам устроим замечательный отдых, тихий уютный отель, море. Людмила Сергеевна, я так хочу вас увезти отсюда, чтобы вы хорошо отдохнули с семьей. Соглашайтесь?
Мила удивленно распахнула глаза: «Почему? Почему вы меня приглашаете?»
– Просто вы мне очень нравитесь, мне и моему мужу. Мы вам благодарны за нашего сына, что тогда услышали наши проблемы и помогли нам, взяли ребёнка в детский сад. И мы хотим сделать вам приятное и отблагодарить вас за помощь, которую вы оказали нам.
– Ну я не знаю, это так неожиданно для меня.
– Соглашайтесь. Я всё устрою, вас встретят как желанного гостя, довезут до места, сопроводят по красивым местам, покажут наш Баку.
Мила хмурится, задумчиво смотрит в окно: «Апшерон?..»
– Я обещаю вам, вам понравится, вас везде будут сопровождать.
– Спасибо за приглашение. Я поговорю с мужем.
Поговорив с мужем, решили, что они примут это приглашение, тем более тогда достать путёвки на отдых было сложно, да и денег у них особо не было тогда.
Прошло два месяца.
В купе поезда «Москва – Баку» Мила размещали свои вещи, Оля – дочка, девочка лет десяти, сидела и, весело болтая ногами, любопытно всё рассматривала вокруг.
– Мама, можно я буду спать на верхней полке?
Мила, улыбаясь, взглянула на дочь: «На верхней полке? Так ты упадёшь ночью? И что будет?»
– Мама, не упаду, не упаду! Ну разреши, разреши, пожалуйста!
– Оля, давай договоримся, днем ты поспишь на верхней полке, а ночью будешь спать на нижней, чтобы я не волновалась за тебя, а то я всю ночь сама не усну и буду стеречь, чтобы тебя поймать.
Оля засмеялась: «А если не поймаешь?»
– То всё, каюк тебе и мне будет, – засмеялась Мила.
– А что значит каюк? – смеялась Оля.
– Это значит ты разобьёшься, и я от страха за тебя помру, каюк – это конец нам придет.
– Я не хочу.
– И я не хочу. Значит договорились, ночью спишь на нижней полке.
– Договорились. Мы с тобой всегда договариваемся, да, мама?
– Да, доча.
В купе вошел муж: «Ну как, разместились?»
– Чемодан наверх поставь, остальные сумки я распихала.
Муж убрал наверх чемодан, снял пиджак, повесил на крючок, присел рядом с Олей. Посмотрел на жену: «А кто на четвертом месте? Поезд уже трогается, а пассажира нет?» – посмотрел в коридор вагона.
Мила вздохнула, улыбнулась сдержанно: «У нас купе на троих, я тебе говорила об этом».
– Ничего себе! Так это дорого, откуда столько денег? Ты мне не говорила.
Мила, не отвечая на вопрос, достала из сумки воду, яблоки, груши, пакеты с едой, книгу. Поезд медленно тронулся.
– Ну всё, поехали. Здравствуй, отпуск на Апшероне, – произнесла Мила, глядя в окно.
– Ура! Мы едем на море! – закричала Оля и захлопала радостно в ладоши.
– Да, отпуск – это хорошо, – улыбнулся муж. – Вот только едем неизвестно куда, ни путевок, ни – че – го, одни загадки, и я, офицер КГБ, поддался на эту авантюру, – расширил глаза, помотал головой из стороны в сторону, – не узнаю себя. – Посмотрел с ухмылкой на жену.
Мила ответила ему долгим ироничным взглядом.
– Куда мы едем? Ты можешь мне точно сказать?
– В отпуск. На Апшерон, к морю. Нас встретят на вокзале и отвезут в отель. Успокойся. На, лучше водички попей.
– Я лучше холодного пива выпью.
Следующий день.
Поезд прибыл на железнодорожный вокзал города Баку.
Мила задумчиво смотрела в окно. Оля играла с куклой, одевая ее и тихо разговаривала с ней. Муж сидел, собирая свои вещи и посматривал на жену. Мила ожила, посмотрела на мужа.
– Не торопись. Пусть все выйдут вначале, чтобы не толкаться на перроне.
– Логично, чтобы встретиться с встречающими?
– Ну да.
– А если нас не встретят, что будем тогда делать?
– Встретят. Не заводись.
– Посмотрим, посмотрим, – вздохнул муж.
Из вагона вышли все пассажиры, последними выходили муж с двумя чемоданами, за ним весело выпрыгнула на перрон Оля с куклой в руках. Последней вышла Мила в светлом брючном костюме, с белой сумкой на плече, в руках была светлая хозяйственная сумка. Стройная, грустная, осмотрелась по сторонам, толпа приезжих пассажиров почти вся ушла с перрона. Мила начала нервничать, не видя встречающих людей, все люди шли по направлению выхода с перрона.
– Ну и что? Куда идем? – муж нервно посмотрел на жену. – Мила растерянно продолжала смотреть по сторонам. – И что? – начал заводиться муж.
Мила посмотрела на мужа, сжала губы, взяла Олю за руку: «Идём».
– Куда? – нервно повысил голос муж.
– Вперёд. Нас встретят.
– Но никого нет. Где и кто нас встретит?
Мила молча пошла с дочкой вперед. Муж с чемоданами сердито пошёл за ними. В конце перрона она увидела шеренгу молодых мужчин в черных брюках и белых рубашках из трех человек, все внимательно смотрели на приближавшуюся к ним Милу с дочкой, двое из них оглянулись. Мила увидела плотного телосложения мужчину, который вскоре устремился к ней, подойдя к ней, он тихо спросил:
– Простите, – внимательно посмотрел на Милу, – вы Людмила Сергеевна?
– Да.
Он приветливо улыбнулся, протянул руку: «Здравствуйте, мы вас давно ждём. Я Ильшат».
Мила облегченно улыбнулась, протянула руку: «Здравствуйте».
Ильшат галантно поцеловал ей руку: «Очень рад познакомиться. А это должно быть Оля?»
– Да, я Оля. Это моя мама Людмила Сергеевна. Откуда вы меня знаете?
– Птички рассказали, что к нам в гости едет красивая девочка Оля со своей красивой мамой Людмилой.
Оля повернулась назад: «А это мой папа с чемоданами. Папа, папа нас встретили», – подбежала к отцу, показывая пальцем на Ильшата.
Ильшат молча дал знак рукой и двое молодых парней быстро подошли к мужу, один из них произнес: «Здравствуйте. Добро пожаловать в Баку. Вы муж Людмилы Сергеевны. Позвольте ваш багаж, мы его отнесем в машину».
Муж удивлённо поздоровался, не стал препятствовать, видя улыбающиеся лица дочери и жены, стоявшей рядом с красивым кавказцем, который уже преподнёс, неизвестно откуда взявшейся, большой букет цветов, разжал руки и у него забрали чемоданы. Мужчины с чемоданами быстро пошли назад, где стояли мужчины.
Оля побежала назад к маме и Ильшат преподнёс ей букет цветов, поменьше, чем у мамы, девочка радостно взвизгнула: «Это мне? Какие красивые цветы. Спасибо вам, вы такой добрый», – уткнула личико в цветы, нюхая их.
Муж подошел к жене, молча вопросительно взглянул на нее.
Мила, улыбаясь, произнесла: «Ильшат, это мой муж, Сергей».
Мужчины внимательно посмотрели друг на друга изучающими взглядами, затем пожали друг другу руки.
– Мы рады приветствовать дорогих гостей. Очень приятно познакомиться. Я Ильшат.
– Здравствуйте. Сергей.
– Пройдемте. Нас ждет машина.
Ильшат шёл рядом с Милой впереди, за ними шла Оля, держа за руку отца. Подошли к светлой Волге, их чемоданы были уже в багажнике машины, трое парней смотрели на Ильшата, и ждали его дальнейших распоряжений. Один из парней достал из машины сумку и молча передал Ильшату, тот посмотрел на Милу.
– Люда-джан, я могу Вас так называть? – Мила улыбнулась и утвердительно кивнула головой. – Здесь для вас вода, фрукты, пока мы будем ехать на место вашего отдыха. Фрукты чистые, так что не волнуйтесь, кушайте спокойно, подкрепитесь немного. Дорога не близкая.
Тут подъехала синего цвета машина, из машины вышел крепкий, немного выше среднего роста мужчина лет сорока с сумкой, быстро подошел к Ильшату.
Ильшат, увидя его, улыбнулся: «Фархад, это наша долгожданная гостья Люда-джан и ее красавица-дочка Оля. Супруг, – посмотрел на Сергея. – Люда-джан, это Фархад. Он будет мне помогать показывать вам наш Баку и оказывать вам различную помощь во время вашего отдыха».
– Здравствуйте, – улыбнулась Мила. – Приятно познакомится.
Фархад поцеловал Миле руку и взяв ее за плечи, по-кавказски весело запричитал: «Здравствуйте, здравствуйте. Ай-ай, какая красавица, дочка. Люда-джан, очень приятно, очень приятно познакомиться с вами. – Затем подошел к Сергею, поздоровались, пожали друг другу руку, представились. Вновь обратился к Миле: Мы рады всегда гостям и с удовольствием вам покажем наш Баку и все наше гостеприимство. Вы хорошо у нас отдохнете, мы все сделаем для этого, чтобы вам запомнился отдых на Апшероне».
Ко второй машине подъехала черная Волга, из нее вышел высокий мужчина в светлом костюме, поправив черные очки от солнца, устремил взгляд на группу людей, стоявших у первой машины. Он немного отошел в сторону, сунув руки в карманы брюк, выпрямился, выгнув назад спину, сжал скулы и заиграли желваки – мужчина нервничал. Он, не отрываясь наблюдал за Ильшатом, Фархадом и гостями.
Ильшат пригласил Милу с Олей на заднее сиденье первой машины, Сергею предложил сесть на переднее сиденье. Пока гости рассаживались, Фархад оглянулся, увидев незнакомца, быстро подошёл к нему, они тихо переговорили, и он также быстро вернулся к Ильшату, который уже сел во вторую машину, сказав ему что-то тихо на ухо, он открыл ему дверь, Ильшат вышел и направился к первой машине, где сидела Мила с семьей, сказал что-то тихо водителю, тот быстро вышел и сел за руль второй машины. Ильшат сел за руль первой машины, оглянулся, улыбнулся: «Устроились, все нормально? – получив одобрительный ответ от Милы, он взглянул на Олю. – Олечка, ешь фрукты и смотри на наш красивый город, ехать не близко».
Фархад сел во вторую машину, посмотрел на незнакомца, получив его одобрительный кивок головы, тихо сказал водителю: «Теперь поехали».
Незнакомец, увидев, что все расселись по машинам, молча сел в свою машину. Когда мимо приезжала первая машина, он внимательно смотрел на заднее сиденье машины.
Мила смотрела в окно на вечерний Баку, обратила внимание, что черная машина, ехавшая за машиной Фархада, обогнала машину и поравнявшись с их машиной, ехала некоторое время параллельно с ними. За рулем сидел мужчина в темных солнечных очках, он кидал взгляды на Сергея, потом притормаживал и смотрел на заднее сиденье, затем перестраивался и ехал впереди них.
Три машины ехали друг за другом по вечернему Баку и лишь черная Волга, меняя скорость, время от времени перестраивалась в рядах и ехала то рядом с машиной гостей, то впереди них.
Стемнело. За окнами были лишь пески, город остался позади, никаких построек не было.
Сергей оглянулся на Милу и Олю: «Вы как? Всё в порядке?»
Оля улыбнулась, весело кинула в рот ягоду винограда и утвердительно закивала головой.
Мила посмотрела на мужа: «Воды хочешь?» – получив в ответ утвердительный кивок головы, протянула ему бутылку воды. Посмотрела в окно и погрузилась в воспоминания ее отдыха на Каспии с Грантом и его друзьями…
Машина остановилась. Мила посмотрела в окно, сплошная темень, ничего не видно.
Ильшат оглянулся на Милу: «Люда-джан, здесь мы сделаем остановку. Все выходите».
Выйдя из машины все переглянулись между собой, расширив глаза, кругом были пески и лишь одинокие огни освещали небольшой дом. Ильшат, улыбаясь, пригласил всех гостей войти в чайхану. Мила оглянулась, невдалеке остановились две сопровождающие их машины, послышались мужские голоса. Взяв Олю за руку, Мила пошла за Ильшатом, удивленный и насторожившийся Сергей шел за ними.
Войдя в чайхану, Мила осмотрелась, звучала азербайджанская музыка, было немного народу, слышался мужской смех. Мила посмотрела на Ильшата, он предложил им с Олей пойти налево, а сам с Сергеем прошёл направо. Она с дочкой робко вошла за перегородку, где стоял бак с водой, ковшиком для мытья рук, лежало полотенце. И за шторкой была туалетная комната.
Выйдя из туалетной комнаты, помыв руки, Мила с Олей увидели, что Сергей сидел уже с Ильшатом и Фархадом за длинным столом.
На столе стояли фрукты, 2 кувшина, лепешки хлеба-чурека, несколько чайников, стол обслуживали два молодых парня. За соседним столом сидели четверо мужчин, тихо беседовали. Увидев Милу с Олей, Фархад подошел к Миле и вежливо пригласил их к столу.
– Люда-джан, присаживайтесь, отведайте нашу кавказскую кухню. Что вы хотите мясо или рыбу? – Мила пожала плечами.
– Спасибо, – Мила с Олей присели за стол, к ним тут же подошел парень и налил им в стаканы гранатовый сок.
– Что вы желаете мясо или рыбу? – вежливо спросил парень, наклонившись к Миле.
– Оля, что ты будешь мясо или рыбу? – Мила, улыбаясь, посмотрела на дочь.
– А ты, что будешь? – тихо спросила Оля.
– Я рыбу.
– Тогда и я рыбу, я буду есть, что и ты.
Парень улыбнулся: «Понятно, дамам рыбу», – быстро скрылся за перегородкой.
Вскоре парни принесли горячий шашлык из мяса, курицы, осетрины, зелень. Сергею предложили холодного вина и у него улучшилось настроение, он с удовольствием уплетал шашлык, вел непринужденный разговор с мужчинами, поглядывая, улыбаясь, на жену и дочь.
Ильшат и Фархад постоянно обращались к Миле, спрашивая ее мнение о блюдах, шутили с Олей. Всем было понятно, что главное внимание уделялось Миле. Оля с удовольствием пила разный чай с восточными сладостями из маленьких грушевидных стаканчиков-армудов и не успев выпить, как парень незаметно подливал ей новый чай.
Оля осторожно дернула Милу за руку: «Мама, здесь такой вкусный чай, не как у нас, я все пью и пью, я ведь описаюсь так».
Мила засмеялась и тихо ответила: «А ты не писайся, ты же уже большая девочка».
– Но я ведь много его пью, значит описаюсь.
– Тогда не пей больше.
– Но он вкусный и мне его дядя все время наливает.
– Он тебе наливает из гостеприимства, у них так принято, а ты больше не пей, достаточно, а то лопнешь по дороге, – тихо смеялась Мила.
– Мам, а почему у них такой вкусный чай?
– Это от свойств их воды, у нас в Москве хлорированная вода, там много хлорки, а здесь вода чистая, мягкая.
– Везет им, – скорчила гримасу Оля.
Наевшись и передохнув, они продолжили путь в ночи.
Глубокой ночью они приехали в отель, слышался плеск волн, Каспий был неспокоен. Отель был в красивом восточном стиле, с высокими потолками, арками, восточными орнаментами. Было безлюдно, их встретили два парня, подхватили чемоданы и провели в номер. Ильшат и Фархад попрощались с ними и пожелав им хорошего, спокойного отдыха, удалились.
Расположившись в номере, Мила и Сергей вышли на балкон, Оля быстро уснула.
– Да, не ожидал такого приема, они перед тобой бисером распинались. С чего бы такой прием моей жене, колись?
Мила грустно взглянула на мужа, пожала плечами, улыбнулась: «Просто кавказцы гостеприимный народ вот и всё».
– Не скажи, не скажи. Такой эскорт из трех машин, цветы, фрукты, стол, внимание. И ими кто-то руководит, какой-то незнакомец – высокий, стройный. Ты заметила?
– Нет.
– А я заметил, еще на вокзале он появился, наблюдал за нами, потом сопровождал на черной Волге, но к нам не подходил, странно…
– Серёж, ты свои шпионские подозрения оставь. Главное, что мы благополучно добрались, а то я так нервничала.
– Я тоже нервничал, ехали не понятно куда. Ладно, оставим пока несносности… Ты права, главное, добрались, – вздохнул, глубоко вдохнул воздух, – море, воздух пахнет морем. Ты молодец, дай поцелую. – Поцеловал. – Пошли к морю пройдемся? Оля спит.
– Давай завтра, я устала. Завтра будет много солнца и моря, а сейчас спать.
– Ну, ладно ложись. А я пойду пройдусь и искупаюсь, не усну, слыша шум моря.
– Хорошо, будь там осторожней, не ныряй ночью.
– Хорошо.
Дни отдыха проходили беспечно и радостно для Оли и Сергея. Через каждые два дня к ним приезжали по очереди Ильшат и Фархад, возили их в Баку, показывали город, ездили на рынки, которые приводили в восторг Сергея и Олю, от многообразия того, что они там видели – продукты, людей, атмосферу восточного рынка. Все было для них интересно. Мила всегда была сдержана и спокойна. Ей это все было знакомо.
Их всегда сопровождал Ильшат с одним из парней или Фархад. Чаще приезжал Ильшат, на рынке он сам расплачивался за продукты и всегда шел рядом с Милой, вежливо и почтительно разговаривая с ней. С мужем Милы он был вежлив и сдержан, а к Оле с первой их встрече относился с какой-то нежностью и вниманием.
В один из дней они приехали вместе с Фархадом. И Фархад непринуждённо, но настойчиво пригласил Сергея посетить мужские бани. Мила спокойно это восприняла и вскоре мужчины уехали.
А Мила с Олей изъявили желание поехать на рынок, у них закончились все фрукты и сладости. Ильшат был очень рад этому и у него как-то сразу поднялось настроение, что заметила Мила. Он стал непринуждённее и шутил.
В этот раз, как и в прошлый раз, Ильшат за все платил сам, когда Мила бралась за кошелек, чтобы расплатится за покупку, он, улыбаясь, брал ее за руку и тихо произносил: «Люда-джан, уберите, это обязанность мужчины», – и отводил ее руку с кошельком в сумку и не отпускал ее руку до тех пор, пока она не закрывала ее. Достав денежную купюру из кошелька, он всегда прежде чем отдать ее продавцу, сминал ее в ладони, затем разжимая пальцы, отпускал ее на прилавок. Это было необычно, и он это проделывал всегда одинаково, как какой-то ритуал. Это вызывало у Милы сдержанную улыбку. Ильшат подходил к одним и тем же продавцам, они все знали его и с почтением обслуживали уважаемого покупателя. Все продавцы всегда, улыбаясь, угощали Олю, перед этим фрукты обязательно мыли водой из кувшина и потом смотрели на Милу, спрашивая ее согласия: «Разрешите угостить вашу дочку?» – и лишь потом, получив согласие Милы, протягивали фрукты девочке. А Мила, прежде чем дать согласие, всегда молча смотрела на Ильшата и, получив от него утвердительный кивок головы, только тогда давала своё согласие на угощение дочери.
В этот раз, купив все, что хотели Мила и Оля, Ильшат пригласил их в выходной день к себе на дачу, хотел познакомить Милу с женой и детьми, показать, как они живут. Мила дала согласие.
В выходной день Ильшат приехал за ними один и привез Милу с семьёй к себе на дачу, одноэтажный дом, утопающий в зелени, недалеко от моря, второй этаж надстраивался и был в стадии строительства. В саду был накрыт большой стол, жарился шашлык, бегали два мальчика немного моложе Оли. Молчаливая женщина, в закрытых мусульманских одеждах, тихо поздоровавшись с гостями, все время молчала, обслуживая стол, и только иногда раздавался ее голос, говоря что-то бегавшим по двору детям. Улыбающаяся, полноватая жена Ильшата Гюльчин оказалась весьма добродушной, словоохотливой приятной женщиной. Тепло встретив гостей, предложили умыться холодной водой и сразу пригласила за стол. Вскоре подъехал Фархад с мужчиной.
За столом шёл непринужденный разговор о том, как все дорого, как приходиться переплачивать за любую хорошую вещь, необходимую для жизни, как будут богато жить в Азербайджане, когда у него будет возможность независимо продавать свою нефть, как в арабских эмиратах… Их непрестанно угощали своим виноградным вином разнообразным шашлыком, еще какими-то национальными блюдами. Мила никогда так много не ела и вскоре встала из-за стола, чтобы немного пройтись. Сергей вел мужские разговоры, Оля пошла играть в прятки с мальчиками, вскоре слышался их смех и веселый крик. Гюльчин, увидев, что Мила вышла из-за стола, перехватив взгляд мужа, встала и подошла к Миле, пригласила ее в дом.
Войдя в прохладный дом, женщины присели на мягкий диван и хозяйка, рассказывая о своей семье и детях, предложила посмотреть фотографии. На журнальном столике лежали несколько альбомов. Раздался громкий крик младшего сына и возгласы и охи женщины-помощницы. Гюльчин нахмурилась: «Упал. Люда-джан, посидите здесь я посмотрю, что случилось с младшим сыном», – быстро вышла.
Мила взяла верхний альбом и из него выпали небольшая стопка фотографий, они веером упали на ковер. Мила подняла их и непроизвольно стала рассматривать, глаза расширились, и она замерла, держа две фотографии и не веря своим глазам. На фото были Ильшат и… Борис. Она не сразу его узнала… но это был Борис… кольнуло сердце,
Мила задумчиво прищурилась: «Так вот в чем дело… теперь понятно, Борис – это он устроил ей этот такой гостеприимный отдых. Так они знакомы с Ильшатом и Фархадом. И это он был тем незнакомцем, о котором говорил муж. Прошло более десяти лет. Но как так произошло, – думала она, – случайно? Вряд ли».
Мила задумалась и вспомнила первую встречу с Борисом. Тогда около музыкальной школы он обрызгал с ног до головы девочку:
Борис удивлённо вскинул вверх красивые брови, повернулся к другу, весело присвистнул, сошел с мотоцикла, подошел к Миле: «Девушка, эта ваша дочка?» – улыбнулся.
– Очень умно! – сердито огрызнулась Мила.
– Вот этот дядя меня обрызгал, – всхлипнула девочка, – и испортил мои ноты, – пальцем показала на Бориса.
– Извини меня, я не нарочно… извини, пожалуйста, – с легким кавказским акцентом обратился Борис к девочке, – но ведь ты не пострадала, только испугалась, а обрызгал тебя не я, а лужа, все высохнет.
– Пострадала и очень даже пострадала, – Мила протянула Борису испорченный сборник нот.
– Ну уж, я-то здесь при чем? Она сама всё уронила, – воскликнул Борис.
Потом была их вторая встреча около Дворца Культуры после киносеанса:
Борис широко улыбнулся, посмотрел на Милу улыбающимися глазами, сделал «реверанс»: «Добрый вечер, спасительница. Наконец-то я вас нашел».
Мила посмотрела удивленно, скорчила гримасу. Их глаза встретились: его – черные, улыбающиеся, добрые глаза; ее – вначале колючие, с прищуром, затем игривые, улыбающиеся. Она его узнала.
– Привет. Какие сейчас взаимоотношения с лужами?
– Теперь объезжаю все лужи. Если бы тогда не вы, Людмила, не знаю, что бы было, вы моя спасительница. Позвольте вам представиться, Борис Мамедов, – он вновь сделал «реверанс», – без пяти минут инженер – строитель, заканчиваю МИСИ, остальное о себе изложу лично вам…
Мила тогда ушла, не захотела с ним знакомиться, но он, догнав, осторожно взял её за руку, быстро преклонил перед ней одно колено: «Смилуйся, постой!»
Мила, увидев перед собой Бориса, очень смутилась: «Вы что, Борис, встаньте немедленно».
Люди, увидев эту сцену, улыбаясь останавливались, наблюдая, что будет дальше.
– Встану, если вы пойдете со мной погулять.
Мила посмотрела по сторонам, увидев улыбающихся людей, тоже улыбнулась: «Встаньте, Борис, неудобно, на нас смотрят и отпустите мою руку».
– Нет, не отпущу.
– Мне больно, отпустите, – нахмурилась она.
– А так не больно? – Борис ослабил руку.
Мила попыталась высвободить руку, но у нее не получилось.
– Девушка, не будьте такой жестокой, пожалейте парня, – улыбнулся пожилой мужчина, проходивший мимо.
Мила оглянулась, несколько человек смотрели на них, улыбаясь.
– Девушка, сжальтесь над ним, такой парень симпатичный и, наверное, хороший, – засмеялась молодая девушка.
– Хорошо, вставайте. Пошли погуляем, – процедила Мила.
Борис встал, не отпуская ее руку, отряхнул брюки.
– Давайте на «ты» перейдем? – улыбнулся Борис.
– Хорошо. Только пошли, на нас все смотрят, неудобно. И отпустите, наконец, мою руку, что вы в нее вцепились, – буркнула недовольно Мила.
А потом была их третья встреча, когда она неожиданно для себя попала на тот конкурс танца между местными парнями и кавказцами около их ДК. Тогда они танцевали от души, больше никогда в жизни она так не танцевала. Борис хорошо танцевал, чувствовал ритм музыки и её, был хорошим партнёром в танце. Мила задумчиво улыбнулась, закрыла глаза, вспоминая их импровизированный диалог о Ромео и Джульетте, после того конкурса, она всё хорошо помнила:
Борис радостно воскликнул: «Люда, мы с тобой два огня! Из искры возгорится пламя».
– Какое пламя? – Мила удивленно взглянула на него.
– Пламя любви!
– Какой любви? – Мила нахмурилась. – Я еще маленькая для всего этого.
– Что значит маленькая? Ромео и Джульетте сколько было лет?
– Джульетте не было четырнадцати, – Мила удивленно смотрела на парней.
– Вот! Ответ на твое сопротивление, – сияющий Борис смотрел на нее.
Мила вновь нахмурилась: «Какое сопротивление?»
– Любви! Люда, любви все возрасты покорны!
Мила похлопала глазами: «Мы не Ромео и Джульетта. У нас вовсе нет таких чувств. Перестань».
– Так из искры возгорится пламя, мы с тобой две огненные искры, дай время и чувства разгорятся.
– Какие огненные искры? Что ты придумываешь? – возмутилась Мила.
Но ведь если два огня соединяться, получится пожар. А пожар, что делает? – она взглянула на Бориса, – сжигает все! И ничего хорошего из этого не получится.
– Не согласен я! Два маленьких пламени соединяются и получается костер, который дарит тепло любви, горячей любви, как у Ромео и Джульетты.
Мила задумалась, опустила глаза, легкая улыбка появилась на лице: «Возможно ты и прав… Ромео, ночи я не сплю, увидев в первый раз тебя, покой я потеряла. Мне стыдно, но признаюсь тебе я в этом первой».
Парни удивленно смотрели на нее, переглянувшись между собой, посмотрели на Бориса. Он удивленно расширил глаза, не зная, как реагировать на ее слова.
– Так, что же ты молчишь, Ромео? Не молчи. Иначе сгорю я от стыда, что первой сердце я открыла. – Мила театрально изобразила страдание, стыдливо прикрыла ладонью глаза, затем раздвинула два пальца, взглянула на Гранта и подмигнула ему.
Грант, сдерживая улыбку, сжал губы и посмотрел на Бориса, который растерянно смотрел на Милу, не зная, что сказать. Все парни, улыбаясь, молчали.
Неожиданно для всех на помощь пришел Грант: «Милая Джульетта, он совсем растерян от слов твоих. Дар речи потерял, не знает, что сказать. Не обижайся ты и не сердись. Пойми, он не Ромео, а Борис, он наш Борис», – Грант, сдержанно улыбаясь, смотрел на Милу.
Она удивленно смотрела на Гранта, потом игриво продолжила: «О, как? Ошиблась я? – изобразила изумление, обратилась к Борису. – Ты не Ромео? Сеньор, простите вы меня. Заставила я вас краснеть, да и себя не мало в краску вогнала при всех сеньорах. Совсем ослепла я, вы ведь, правда, не Ромео. Вновь прошу прощения, сеньор. И у всех сеньоров, я прошу прощенья за столь открытые мои слова и мои признания».
– Душой Ромео я, хоть с виду и не он, – Борис, наконец, понял шутку Милы.
– Вам это кажется, сеньор. Душа Ромео с ним всегда, я чувствую ее. Ведь наши души с ним связаны навеки. Надо жить своею жизнью, а не чужой. Вот так, огонь, по имени Борис. Вам понятно, о чем я говорю?
Парни дружно рассмеялись.
Вспомнив Гранта, у Милы навернулись слёзы, она втянула в себя щеки, открыла широко глаза, быстро поморгала, вытерла слёзы, шмыгнула носом.
Вернулась Гюльчин и Мила показала ей фото: «Эти фотографии выпали из альбома».
– А-а, это Ильшат на работе со своим начальником, недавно фотографировались, я не успела их в альбом вложить, – улыбаясь посмотрела на фото. – Хорошо здесь получился Ильшат, правда?
– Правда, он фотогеничен, симпатичный у вас муж.
– Вам нравится он?
– Нравиться, – улыбнулась Мила.
– И вы ему нравитесь, – улыбнулась, – он мне сказал.
Мила смутилась: «Гюльчин, а Аида Мамедовна кем вам приходится?»
– Аидочка? Так она родственница по отцу Ильшата, его троюродная сестра. Она с вами работает?
– Да.
– Она хорошая женщина, ее отец с отцом Ильшата двоюродные братья. У них хорошие отношения.
Вбежала Оля со старшим сыном Гюльчин и мамы, выслушав детей, все направились в сад к мужчинам.
– Люда-джан, пойдемте к нашим мужчинам.
Мила, вернувшись в сад, погрустнела, старалась этого не показывать, но Ильшат заметил это.
– Людмил, у вас что-то с женой произошло? – тихо спросил он.
– Нет, нет, что вы, – испуганно ответила Мила, – всё в порядке.
– Но вы погрустнели.
– Ильшат, вам это кажется, – ответила Мила, сжав скулы, и не выдержав его пристального взгляда, вышла из-за стола.
Она прошлась по саду, успокоилась и вскоре изъявила желание уехать. Муж ничего не заметил, он был в настроении и доволен азербайджанским гостеприимством. Всю дорогу назад Мила в основном молчала. Оля, набегавшись и искупавшись в море, уснула и совсем не мешала Миле в её нахлынувших на неё с упоминанием о Борисе воспоминаниям…
Был вечер.
Мила сидела на берегу моря, обхватив колени, смотрела в море… она не могла освободится от нахлынувших на неё пару дней воспоминаний… Сергей не мог понять, что послужило изменением настроения жены, спросив ее об этом, получил ответ, что все нормально, просто солнца много и с непривычки голова немного кружиться, Мила тут же меняла тему разговора.
Сейчас она попросила мужа пойти уложить Олю, а сама, сославшись на головную боль, захотела посидеть одна на берегу, берег был почти пустынным.
В голове крутилась песня Муслима Магомаева, которую она недавно услышала и выучила, красивая мелодия Севиль Алиевой на стихи Николая Добронравова не покидала ее.
Мила тихо запела: «Ты уходишь в сумерки неласкового дня, солнце, так любившее меня… В небе птицы-лебеди чёрные летят. В вашем южном городе зимний снегопад. Тень твоя на сумрачном дальнем берегу, я тебя найти не могу. Без тебя нет солнышка в солнечном краю. Я тебя, как прежде, люблю. Возврати судьбе нашей добрую зарю. Без тебя нет солнышка в солнечном краю. Возвратись, любимый, в милые края. Песней заклинаю тебя. Голос одиночества – отныне голос мой. Он летит над грустною землёй. Ты – дорога дальняя, молодость моя. Ты – звезда печальная, светлая моя. Ты – любовь прощальная, вечная моя. Ты – заря святая моя. Без тебя нет солнышка в солнечном краю. Я тебя, как прежде, люблю. Возврати судьбе нашей добрую зарю. Без тебя нет солнышка в солнечном краю. Возвратись, любимый, в милые края. Песней заклинаю тебя. Где искать душе отраду, если вся земля нежности училась у тебя? Солнце возвращается в милые края. Звезды возвращаются в синие поля. Реки возвращаются к жизни по весне. Возвратись, родной, ты ко мне…»
Невдалеке подъехала чёрная Волга, из машины вышел Ильшат и мужчина-незнакомец. Мужчина выпрямился, выгнув назад спину, сунул руки в карманы брюк, это была любимая поза Гранта и Борис незаметно для себя перенял со временем любимую позу друга.
– Борис, вы хотите поговорить с Людмилой?
– Это моё огромное желание, я уже не могу терпеть.
– Она, увидев вашу фотографию, в прошлый раз у меня дома, сразу погрустнела.
Борис внимательно задумчиво посмотрел на Ильшата, потом тихо произнес: «Но прошло больше десяти лет…»
– Что мне ей сказать?
– Так и скажи, что старый знакомый Борис приехал и очень хочет увидеться и поговорить с ней.
– Хорошо, – Ильшат направился к отелю.
Борис медленно пошёл по берегу моря в сторону отеля… народу было совсем мало, напротив отеля на берегу сидела молодая женщина, обняв колени, смотрела вдаль моря, приглядевшись, он остановился и узнал Милу… сердце заволновалось, воспоминания нахлынули на него:
Мила лежала на берегу и читала книгу. Все парни с девушками играли в волейбол. Мяч отскочил и приземлился рядом с ней. Мила вздрогнула, посмотрела в сторону. Борис быстро подскочил за мячом, немного присел на одну ногу, поморщился, посмотрел на Милу, взгляды встретились.
Борис отбил мяч и крикнул: «Все, я больше не играю, ногу подвернул, – приземлился рядом с Милой. – Люда, ты как? Хорошо поспала?»
Мила улыбнулась: «Да, так быстро уснула».
– Это море, воздух так действуют. Ты загорела… тебе идет загар, – посмотрел ей на спину, слегка коснулся ее плеч, – только смотри не сгори, – засмеялся Борис.
– Да я вроде стараюсь, – скосила взгляд на свои плечи, – я хочу загореть, вот как вы.
– У тебя другая кожа, очень нежная. Загоришь постепенно, не переживай, приедешь домой шоколадкой.
– Боря, а эти девушки… – Мила посмотрела на весело играющих
– Что? – Борис посмотрел на Милу.
– Они часто стали приходить к нам. Они вам нравятся?
– Мне нет, а остальным не знаю. А почему они тебе не нравятся?
– Наверное, потому что и тебе, – улыбнулась Мила. – А почему они нам не нравятся?
– Не люблю развязных и ярко накрашенных девушек.
– Развязных? Это как?
– Таких, как они, посмотри на них внимательно, – Борис посмотрел на девушек.
Одна прыгала около Тиграна, покачивая перед ним бедрами, другая игриво подскочила сзади к Гранту и взяв его за талию, смеясь заглядывала ему в лицо то с одной стороны, то с другой. Грант нахмурился, передернул плечами и отскочил от нее за мячом, оттолкнув ее. Девушка, не обращая внимания на это, смеялась и подпрыгивала. Другая подскочила к Гранту, откровенно рассматривая его с ног до головы, покрутила перед ним грудью. Четвертая кокетничала с Вачиком. Мила посмотрела на играющих, слегка нахмурилась, села и устремила взор в море.
Борис усмехнулся, посматривая на нее: «Людмил, ты чего?»
– Нет, ничего, все в порядке. Море… какая же силища в нем скрыта. Оно такое разное – хмурое, сердитое, злющее, спокойное и притягательное, ласковое и нежное, как шелк.
Борис сел рядом с ней, устремил взор на море и тихо произнес: «Да, могучий Каспий, он действительно очень разный и такой, как ты сказала. За короткий срок ты его уже узнала».
– Он мне как-то раскрылся.
Борис медленно прочитал: «Безмолвное море, лазурное море, стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь, смятенной любовью, тревожною думой наполнено ты».
Мила удивленно взглянула на Бориса: «Красивые стихи. Кто автор?»
Борис пожал плечами: «Не помню. Эти строки правильно отражают суть моря».
– Повтори, пожалуйста, еще раз, я хочу их запомнить.
Борис повторил: «Безмолвное море, лазурное море, стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь, смятенной любовью, тревожною думой наполнено ты».
Мила повторила тихо слова стихотворения, глядя на море: «Безмолвное море, лазурное море. Стою очарован над бездной твоей. Ты живо, ты дышишь, смятенной любовью, тревожною думой наполнено ты. Очень красиво сказано».
– Да. Мне нравится это стихотворение оно большое, но я помню только эти слова. Ты впервые на море?
– Да. Я нигде не была, только ездила по Подмосковью и выезжала в Калужскую область, на родину родителей, где и сама родилась в поселке Суворово. Я благодарна Гранту, что он мне показывает этот красивейший край – Кавказ.
– Тебе здесь нравится?
– Очень… очень нравится всё… природа, люди, море, фрукты, вино, солнце, всё, всё, – засмеялась, посмотрела на него.
Он нежно смотрел на неё, а она непринужденно смотрела на него.
– А мне нравишься ты, – тихо произнес Борис.
– И ты мне нравишься, Боря. И ребята мне нравятся. Вы все замечательные парни.
Борис усмехнулся, перевёл взгляд на море, задумчиво произнес: «Все-таки удивительная штука жизнь. Вот если бы я тогда случайно не обрызгал девочку, мы бы сейчас вот здесь не сидели с тобой и не разговаривали и не смотрели бы на это удивительное море».
– Да… согласна с тобой, – внимательно посмотрела на него.
– Люда, послушай … – медленно чуть слышно произнес Борис.
Мила прервала его: «Боря, пошли… пройдемся», – вскочила и пошла по краю моря, загребая ногой песок и воду. Борис почесал затылок и побрел за ней… Мила повернулась и брызнула в него водой, он засмеялся и брызнул в нее, она запищала, они весело стали брызгаться, бегая и смеясь.
Грант играл и наблюдал за Милой и Борисом, увернувшись в очередной раз от атаки девушки, положившей на него глаз, он с силой отбил мяч, наклонился, опершись на колени, и посмотрел в их сторону…
Борис весело бегал за Милой… она, виляя, убегала от него. Мила побежала назад, к их месту отдыха, затем повернулась к Борису и весело крикнула: «Не поймал, не поймал», – она шла задом и смеялась, остановилась…
Борис весело ринулся к ней… и остановился. Её сзади подхватил на руки и закружил Грант, она ойкнула, зажмурилась, открыла испуганные глаза, увидела улыбающееся лицо Гранта, засмеялась.
– Вот и поймал тебя я, – Грант остановился, посмотрел в глаза и неожиданно страстно поцеловал в губы…
Борис, все парни и девушки, увидев это, расширили глаза, мяч покатился к морю… Борис тогда сжал скулы и чуть не закричал: «Почему? Почему она выбрала его? Почему? Это неправильно!» … Мила оглянулась и помахала рукой Борису. Он грустно посмотрел на них и побрел к друзьям.
Борис потом очень злился, скрывая это и открыто заявил другу, что он отобьет у него Милу. А друг вел себя достойно, сдержанно и достойно. Он все время пытался наладить с ней более близкие отношения, но Мила ускользала от него, как вода сквозь пальцы, мило улыбалась ему всегда и ускользала, она любила Гранта…
А жизнь вон как повернулась, через несколько месяцев Гранта, его близкого друга не стало, он сгорел от страшной болезни, быстро, как спичка, больше Людмилу он не видел. Она не прилетела на похороны, мать Гранта сказала ему и Вачику, прилетевших прощаться с другом, что Грант просил, чтобы Людмиле дали позже телеграмму, после похорон, он не хотел, чтобы она его видела в гробу, он ей оставил прощальное письмо. Вернувшись в посёлок, Борис приходил к ней, ему говорили, что её нет дома, он понимал тогда её чувства, её боль потери любимого… потом он уехал.
И вот прошло тринадцать лет, и он чисто случайно узнает, сидя в гостях у сослуживца, своего подчиненного Ильшата, что его родственница Аида работает в детском саду и ее начальница Людмила Сергеевна. Услышав это имя отчество, он попросил Ильшата подробнее все узнать об этой женщине. Аида вскоре прислала в письме фотографию своей начальницы, она тайно сфотографировала ее на детском празднике, там все родители фотографировали своих детей, и никто ничего не заметил. Увидев фото, Борис узнал Милу, она изменилась, теперь носила очки с дымчатыми стеклами, оправа ей шла. Она была другая – она была женщина, строгая, немного пополневшая и грустная. Аида рассказала, что она замужем, муж ее офицер, у нее двое детей – красивая дочка, и маленький четырехлетний сын. И тогда он спланировал этот отпуск и попросил Ильшата ему помочь, Аида пригласила Милу в отпуск на Апшерон. И вот она стояла невдалеке от него и смотрела в морскую даль, как тогда, много лет назад, она часто смотрела в морскую даль, море ее притягивало.
Борис вновь вспомнил:
Он, дежуривший ночью, сидел у костра, накинув на плечи свитер, читал. Мила с полотенцем в руках подошла к нему.
– Доброе утро, – тихо произнесла она.
Борис вздрогнул, оглянулся, лицо озарила улыбка: «Люда? Доброе утро. Я не слышал, как ты встала, а чего так рано проснулась? – осмотрел ее, – и уже умылась? – засмеялся, посмотрел на часы, – еще нет семи… иди, поспи еще».
– Не-а, не хочу. Хочу поплавать в ранней тиши спокойной воды Каспия, а то он все время бурчит, ворчит, сердиться и я боюсь его мощи, когда он такой не спокойный.
Борис ожил, улыбаясь, смотрел на нее: «Как ты красиво говоришь».
Мила пожала плечами: «Обыкновенно говорю. Давай чайку бодрящего попьем?» – улыбнулась.
– Давай, – Борис быстро вскочил, стал разжигать костер.
– А, впрочем, пока будет готовиться чай, я пойду немного поплаваю, – Мила весело подбежала к кабинке раздевания, перекинула на веревку полотенце, стащила висевший там закрытый купальник и зашла за ширму.
Борис с настроением, разжёг костер, налил в чайник воды.
Мила в купальнике, заколола высоко волосы, медленно шла к морю, глубоко вздохнула и вошла в воду. Все парни спали, а Борис, улыбаясь наблюдал, как Мила тихо нежилась в спокойной глади Каспия. Затем переключил своё внимание и начал готовить чай, сделал заварку, накрыл чайник полотенцем, сделал бутерброды с сыром, помыл фрукты, встал, подошел к раздевальной кабинке, снял с веревки банное полотенце и пошел к морю.
– Люда, вылезай, свежий чай готов и ждет тебя, – Борис, улыбаясь, медленно вошел в воду, держа в руках полотенце.
Мила встала из воды, посмотрела на него, подняла вверх руки и выбежала: «Так здорово, вода, как шелк, такая нежная, но прохладная».
Борис развернул полотенце и обняв, завернул ее в него: «Держи, вытрись».
Мила передернула плечами: «Ой, спасибо, Боря, ты очень любезен», – быстро схватилась за полотенце, отстранилась от него и выбежала из воды на берег.
Борис посмотрел на нее, потом выбежал из воды, скинул одежду и побежал в море, пару раз нырнув, он, поплавав немного, выскочил из воды.
Мила уже переодевшись, с улыбкой подбежала к веревке, взяла со стула, стоявшего за ширмой, другое полотенце и подбежала к нему, протянула руку: «Держи».
– Спасибо, ты очень любезна. – Они, улыбаясь смотрели друг на друга.
Мила пошла к костру: «Переодевайся и пьем чай».
Борис, интенсивно вытираясь полотенцем, зашел за ширму, оделся, поправляя футболку, вышел, повесил на веревку плавки и полотенце, подбежал к костру, уселся.
Мила, налив в кружки чай, посмотрела на него: «Хорошо правда?»
– Правда, вода хорошая.
– Для меня прохладная, но очень бодрит и силы дает.
Борис пил чай, жевал бутерброд и все время смотрел на нее.
– Боря, давай приготовим ребятам завтрак.
– Давай, а что?
Мила задумалась: «А давай оладушки или блинчики?»
– Почему или? Разве это ни одно и тоже?
– Нет, ни одно и тоже.
– И чем же они отличаются? – засмеялся Борис.
Мила, выпив чай, вскочила: «Узнаешь. Пойду посмотрю, какие есть у нас продукты и что мы сегодня приготовим на завтрак».
Они тогда с Милой напекли много блинчиков шутили, смеялись, накормили друзей. А Грант ревновал… ревновал их друг к другу, сдерживался, но друзья видели его состояние, когда Борис был рядом с Милой. А Борис ловил моменты, чтобы оказаться им наедине, а Мила, чувствуя это, всегда ускользала от него, а ведь тогда могло быть все по-другому, Борис разорвал тогда помолвку…
Могло… но не стало. Мила любила Гранта, а он её просто обожал, Грант очень её любил, и они тогда сбежали… оба сбежали, да ещё Амина со своей ревностью тогда подлила масла в огонь. Борис сразу это понял, когда наутро узнал, что Грант с Милой уехали… Через два года Борис всё же женился на Амине, у них всё хорошо, сын… квартира, дача, машина, – его размышления прервал громкий голос Магомаева. Борис посмотрел на отель, по громкоговорителю включили музыку, начинались танцы.
Мила встала, глубоко вздохнула, голос Магомаева оторвал от воспоминаний и вернул её в реальность. Она огляделась и увидела стоявшего невдалеке от неё мужчину, присмотревшись, вздрогнула, защемило сердце… Борис смотрел на неё…
Они молча смотрели друг на друга…
– Людмила, иди к нам, – услышала Мила голос мужа.
Мила испуганно посмотрела на мужа, шедшего по направлению к ней, перевела взгляд на Бориса, он сделал шаг к ней… она растерянно смотрела на него, они в волнении смотрели друг на друга… Спазм перехватил горло Милы, глаза наполнились неожиданно слезами, еще чуть-чуть, и она бы разрыдалась навзрыд, чтобы прервать это нахлынувшее на неё чувство, она резко выставила вперед руку. Борис остановился и нахмурился. Мила развернулась и быстро пошла к мужу.
А Борис растерянно смотрел ей вслед, потом внимательно посмотрел на её мужа и подумал: «Мужчину воспринимают через женщину, которую он сумел завоевать. Если она восхитительная, значит он сильный мужчина».
Как жаль, что возвращать
прошедшую любовь нам не дано…
Через два дня Мила изъявила желание уехать и как Ильшат не уговаривал ее еще побыть, она приняла твердое решение уехать, две недели было достаточно для отдыха.
Мила была грустной, на прощание тихо сказала Ильшату: «Я всем вам очень благодарна за гостеприимство, и мы все желаем вам и вашими семьям здоровья и благополучия. Спасибо вам большое вам и… Борису. Ильшат передайте ему, я никогда его не забывала и не забуду и очень благодарна ему за этот отдых. Ведь это он все устроил?»
Ильшат растерянно утвердительно кивнул головой: «Он очень хотел с вами поговорить».
– Я совсем не готова… Моя защита оказалась не столь крепкой, слёзы очень близко… я ничего не забыла и мне очень больно… поймите. Ильшат, мне больно его видеть, все напомнило о… Простите, – слёзы навернулись и Мила прикусила нижнюю губу, отвернулась, справившись со своим состоянием, изобразила улыбку. – Как у него сложилась жизнь?
– У него всё хорошо: красивая жена – Амина, сын, ему двенадцать лет, у них хорошая квартира в Баку, должность, уважение, машина, дача.
– Амина, – улыбнулась Мила, – да она красивая и очень любила Бориса. Я рада за них, что всё хорошо сложилось в их жизни. Поблагодарите Бориса от меня, Амине не говорите ничего обо мне, пусть живут спокойно.
– Почему?
– Прошу вас, Ильшат, сделайте, как вас прошу. Всё, закончим об этом говорить. Нам пора ехать.
Отъезд был точно таким же, как и их приезд, словно ритуал. Борис так же появился неожиданно и так же наблюдал в стороне пока поезд не тронулся, им в дорогу передали цветы, фрукты, вино, воду.
Мила стояла в коридоре, смотрела в окно, поезд медленно тронулся, Ильшат помахал грустно ей рукой, потом он оглянулся в конец поезда… и Мила увидела на перроне Бориса, он стоял в любимой позе Гранта, выпрямившись и держа руки в карманах, он был грустен или серьезен. И тут поезд остановился, проскрежетал и остановился, и эта какая-то мистика была. Но это было так. Мила и Борис грустно смотрели друг на друга… Мила вздохнула, слегка улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй, сдунув с раскрытой ладони, потом приложила руку к сердцу. Борис ожил и изобразил рукой, что поймал в воздухе ее поцелуй и тоже приложил руку к сердцу. Поезд медленно тронулся. У нее навернулись слёзы, шмыгнув носом, быстро смахнула их и высунула голову в открытое окно, подставив ветру лицо, чтобы не разреветься.
Справившись со своим состоянием, она уже спокойная вошла в купе. Сергей довольный с Олей уже выставили из корзины фрукты, сок, воду и шампанское. По радио запел Муслим Магомаев.
– У них так часто звучит Магомаев. Такое впечатление, что только Бейбутов и Магомаев у них поют, – улыбнулся Сергей.
– Папа, что ты имеешь против маминого любимого певца?
– Ничего не имею против любимого певца моей любимой жены, я только сказал и все, – засмеялся Сергей.
– Мама, ты что плакала?
– Нет, ты что?
– У тебя глаза красные, – тихо сказала Оля и внимательно посмотрела на Милу.
– Это просто от ветра, я смотрела в отрытое окно, прощалась с древним, красивым городом Баку, – Мила улыбнулась и поправила очки.
Оля улыбнулась: «Тогда ладно. Мама мне так понравился отдых, нам опять всего много надавали, смотри сколько все тут, на виноград, он вкусный».
– Да, отпуск был отменный, – улыбнулся Сергей и внимательно посмотрел на жену. – Наша мама молодец, Олечка, давай скажем маме спа- си- бо. Это благодаря ей у нас был такой замечательный отпуск.
– Мамочка, спасибо, – Оля подошла и поцеловала Милу. – Только мало было, почему мы еще не остались на неделю, Ильшат нас уговаривал.
– Оля, мне было уже неудобно жить за чужой счет. Ты же сама видела Ильшат везде платил за нас, деньги не брал. И 15 дней достаточно, надо знать меру, они ведь нам чужие люди.
– Все правильно мама говорит, мне тоже было неудобно. Фархад и в банях платил. Да, очень гостеприимные люди, не видел такого гостеприимства, спасибо им большое. Давай за это выпьем шампанского, за их здоровье и проводим наш прекрасный отпуск?
– Давай, – улыбнулась грустно Мила.
Муж и дочка не заметили, что мама прощалась с воспоминаниями о своей счастливой юности, грустно смотря потом в окно.
Есть у любви печали, строчки прошедших лет.
«Тот не гаснущий свет зари будет видится ей вдали. Сквозь дождливые сентябри и морозные феврали»