Читать книгу Зима с сюрпризом. Сherchez le manuscrit, или Ищите рукопись - Милена Стилл - Страница 6

Снаружи дом Чехова не произвёл на Агнию должного впечатления, потому что кругом лежали безликие сугробы, убранного с дорожек снега. Даже осматривать летнюю веранду, находящуюся в восточной части большого дома, уже не было сил, так как от долгого пребывания на улице у Гуни замёрзли ноги и руки. Поэтому, не теряя времени, они решили зайти внутрь.

Быстро надев бахилы в сенях, дружное краснощёкое семейство ввалилось в квадратную, но маленькую прихожую.

И с этого момента для них началась сказка. Вернее, произошло чудо, потому что вещи, принадлежавшие великому писателю: его пальто, шапки и трость, висящие на вешалке, как бы говорили, что хозяин дома и готов к приёму гостей.

Даже расшалившиеся дети замолчали, почувствовав странную таинственность, витавшую в воздухе.

Возле входа сидела круглолицая женщина-контролёр и пила чай с лимонными вафлями. Она отхлебнула из чашки слабо заваренный кипяток и деловито произнесла:

– Предъявляем билеты, товарищи!

Дмитрий достал из кармана общий на всех билет и спросил:

– А кроме нас здесь кто-нибудь ещё есть?

Женщина улыбнулась и охотно вступила в беседу:

– Сегодня впервые за мою смену такое затишье. Наверно, снег людей напугал. А может, к Новому году готовятся. Но вы не переживайте, сейчас в доме семейная пара находится и студент.

Пока женщина разговаривала с Дмитрием, Агния снимала с детей варежки, облепленные снегом, и тёплые шапки с шарфами, потому что в помещении было достаточно тепло.

Увидев это, контролёр предложила положить мокрые детские вещи на батарею, которая находилась рядом с ней.

– Конечно, начальство нас за это ругает, но сегодня всё равно никого нет. А вы, пока всё посмотрите, как раз сухое после и заберёте.

Игорёк, который стоял ближе всех к столу контролёра, не сводил глаз с аппетитно пахнущих вафель, лежащих на блюдце. Он так громко проглотил слюну, что женщина рассмеялась и угостила детей своим лакомством. Они вежливо поблагодарили её, а Игорь не удержался и спросил:

– Тётя, а как вас зовут?

– Нюра, – просто ответила она и скромно улыбнулась.

Потом вдруг что-то вспомнив, она отодвинула ящик стола, достала бейджик на синей ленте и надела его на шею.

– Всё время забываю про эту штуку. Я ведь здесь недавно работаю. Мамы когда не стало, я приехала в Мелихово, ухаживать за родственницей отца, его мы ещё раньше схоронили. Тётя Вера устроила меня в эту усадьбу, чтобы я не сидела у неё на шее. Да и пенсию надо зарабатывать, ведь мне только тридцать три года. Днём я здесь контролёром работаю, а вечером полы мою. Надеюсь ещё брата отыскать. Мать перед смертью призналась, что сдала его в детский дом. Я ездила туда, и тамошняя директриса посоветовала поискать братуху в Москве.

– А в каком городе находится этот детский дом? – поинтересовалась из вежливости Агния.

– В Калуге, – быстро ответила Нюра. – Я и сама из тех мест. Мать замуж собралась, и мой будущий отец не хотел, чтобы с ними жил её нагулянный сын. А мама уже была беременная мной. Вот и пошла у него на поводу, чтобы одной с двумя детьми не остаться. Но всё равно осталась. Отец простудился на рыбалке и потом уже не мог восстановиться. Кашлял сильно.

Нюра замолчала, а Гуня, глянув на её бейджик с именем «Анна Витальевна Мосина», снова спросила:

– А ваша мама сказала вам, как звали вашего брата?

– Конечно. Как же без имени я буду его искать? У меня даже детская карточка его есть.

Она снова отодвинула ящик стола и достала свёрнутый пакет. Развернув его, женщина вынула потрёпанную записную книжку и открыла на странице, где лежала слегка помятая чёрно-белая фотография пятилетнего мальчика, который был необычайно похож на Игорька.

Агния до последнего не хотела верить, что это то, о чём она мечтала забыть раз и навсегда. Но прошлое семилетней давности никак не хотело успокаиваться и снова потревожило её. Она взяла фотографию и, перевернув, прочитала «Савин Игорь Рафаилович».

Пазлы сошлись, этот человек зачем-то опять напомнил о себе. Последний раз они виделись пять лет назад. Савин собирался улететь в Германию, но самолёт потерпел крушение. «Получается, он жив? Выходит, не улетел тем рейсом?» – вопросы из прошлого атаковали вскипевший мозг журналистки.1

Гуня тряхнула головой и отдала фотографию обратно. Потом она как сомнамбула пошла искать своё семейство, затерявшееся в просторном чеховском доме.

Она нашла их в небольшой, но уютной гостиной, где в углу стоял рояль, а на круглом столе возле окна, выходящего на летнюю веранду, в прозрачном кубе из плексигласа находилась рукопись известной «Чайки».

– Дорогая, разве мы сюда приехали, чтобы беседовать с глупой контролёршей? – полушёпотом спросил Дима. – Посмотри, сколько здесь интересного! Вот сегодня, например, мы имеем уникальную возможность видеть рукопись пьесы, которую Чехов написал здесь, в Мелихово. Завтра её увезут в другой музей. Да, почерк у Антона Павловича был отменный, несмотря на то, что его основной специальностью была медицина.

Находясь рядом с мужем, Агния успокоилась и заставила себя хотя бы на время забыть то, о чём она только что узнала от Нюры.

– Да, в старинных интерьерах есть своя прелесть, – сказала она, с интересом разглядывая мебель и печку в углу. – Для нашей многочисленной семьи это имение было бы в самый раз.

Они с Димой тихонько прыснули и подошли к окну, из которого открывался великолепный вид на открытую веранду, полностью засыпанную снегом.

– Представляешь, какая здесь красота летом! – не удержавшись, произнёс Дмитрий.

Гуня мечтательно вздохнула и тихо сказала:

– До лета ещё дожить надо.

Из гостиной они прошли в комнату сестры Чехова, где на видном месте стоял мольберт, и лежала палитра с размазанными и засохшими красками.

Двойняшки оживились, увидев знакомые предметы, которые для их творческой семьи были привычными атрибутами. Разной величины картины в красивых рамках, висевшие на стенах в большом количестве, привели девочек в неописуемый восторг.

– Папа, а почему ты все наши рисунки не вешаешь на стены? – спросила шустрая Лёка.

– Потому что количество стен в нашей квартире не совпадает с постоянно растущим тиражом ваших рисунков, – спокойно ответил Дмитрий.

– Всё-таки, какое же это вечное искусство – живопись! – воскликнул он, рассматривая работы Марии Павловны Чеховой.

В это время свет, горевший во всех комнатах дома, неожиданно погас. Через некоторое время послышался крик Нюры, и наступила тишина.

– Что это? – испуганно спросила Гуня у мужа.

– Не знаю, надо сходить в прихожую и посмотреть, – ответил он. – Оставайтесь здесь, я сейчас приду.

Дмитрий ушёл, а дети, как цыплята, обступили маму Агнию. Она, словно наседка, обхватила их руками и прижала к себе.

Через некоторое время они услышали, как папа заговорил с кем-то по телефону, и осторожно двинулись в сторону прихожей. Туда можно было попасть либо через Пушкинскую комнату, либо через кабинет Чехова. Гуня выбрала второй вариант, потому что благодаря венецианским окнам, там было светлее.

Сначала они не поняли, что случилось. Но, пройдя чуть вперёд, Агния увидела, лежащую у дверей Пушкинской комнаты, Нюру. Женщина лежала лицом вниз, вытянув вперёд руки, и из головы у неё текла кровь.

Гуня попросила детей не выходить в прихожую, и сказала сыну, чтобы он увёл двойняшек и последил за ними.

Затем она закрыла дверь в кабинет и обратилась к мужу:

– Как ты думаешь, что здесь произошло?

– Сейчас придёт охрана или кто-то из администрации, вот они пусть и разбираются, – нервно сжимая пальцы рук, произнёс Дмитрий. – Мне очень неспокойно от того, что мы оказались замешанными в эту историю. Теперь мы точно домой попадём ближе к полуночи.

Спустя минуту они услышали топот, и в прихожую вбежал охранник с какой-то женщиной в валенках. Дима взглядом показал на лежащую на полу контролёршу. Охранник вместо того, чтобы броситься к пострадавшей, подбежал к Дмитрию и, заломив ему назад руки, быстро надел наручники. От неожиданности Агния закричала. Услышав крик мамы, дети выбежали из кабинета и, увидев согнутого пополам отца, которого за наручники держал охранник, заревели на разные голоса.

Вероятно от резкого крика и плача, Нюра пришла в себя и пошевелилась. Женщина в валенках, которая всё это время стояла безмолвно, вдруг отмерла и тоже закричала.

Нюра, потирая разбитую голову, попыталась сесть.

Агния первая опомнилась и стальным голосом громко произнесла:

– Всем слушать меня! Во-первых, дети, пожалуйста, успокойтесь и пройдите обратно в кабинет. Во-вторых, мужчина, отпустите моего мужа, это он вам звонил. А в третьих, где у вас находится аптечка? Пока вы догадаетесь вызвать скорую, пострадавшая умрёт от потери крови.

Командный тон журналистки возымел нужное действие на всех присутствующих. Игорёк взял двойняшек и скрылся с ними за дверями кабинета. Женщина достала телефон и стала вызывать неотложку, а мужчина, отпустив руки закованного в наручники Дмитрия, открыл шкаф и достал аптечку. Агния взяла перекись, бинт и вату, а потом, встав на колени, осторожно начала обрабатывать рану на голове у бедной Нюры.