Читать книгу Victoria - Миная Хельн - Страница 4

ххх

– И почему я раньше о ней не слышала?! – Полина была очень впечатлена моими (хоть до сих пор не знала об этом) книгами.

Глеб уехал по делам на три дня, я целый день была одна. Полина перечитала все мои произведения. А когда узнала, что у этого автора есть ещё и стихи, прикупила себе сборник.

– Ты прямо-таки норовишь скупить чай и книги. – Закрываю своё «детище».

Полина кутается в шаль стоя позади меня.

– Я бы скупила ещё и вино, но сегодня мне не хотелось пить.

– Я бы поспала.

– Я отвезу тебя.

– Мне пройти пару кварталов. – Я не хотела отвязываться от её общества, но мне жутко хотелось спать.

Краем глаза я заметила машину Антона напротив своего кафе. Мой мозг отчаянно искал вариант побольнее ударить его в ответ за его удар. И я не нашла ничего лучше и прильнула к губам Полины, при этом через её плечо наблюдая, как опустилось стекло и на нас уставился обескураженный Антон.

Полина отстранилась не сразу.

– Зачем?

– Мне захотелось.

– Я… – Она расстроенно посмотрела мне в глаза и быстро ушла к своей машине. Почти убежала.

Вот, уже набедокурила.

ххх

Пока я ускоренным шагом направлялась к своей квартире, машина Антона медленно ехала по пятам. А возле моего подъезда он открыл окно и окликнул меня.

Я не обернулась.

Антон вышел и схватил меня за запястье.

Я выхватила свою руку.

– Между нами ничего нет. Ты мне никто. И не смеешь прикасаться ко мне.

– Нам нужно поговорить! – Взмолился он, уставившись в меня виноватым взглядом.

– Не о чём. Помолвка расторгнута. Кольцо я вернула. Свадьбы не будет. Родители предупреждены. – О последнем я солгала.

Но Антон не заметил.

– Всё можно исправить…

– Единственное, что я никогда не прощала, это измену. Ты меня за дуру считаешь? Какая бля*ь по счёту побывала на тебе? А я, наивная, строила домашний очаг. – И тут Остапа понесло. Мы начали выяснять отношения прямо около моего подъезда. В четыре часа утра.

– Что, повтори, ты строила? Ты всегда была занята лишь своей карьерой. А замуж собралась за меня, потому что «так надо» и «уже пора». – Антон тоже сорвался.

Отлично. Тут и порешаем. Раз и навсегда.

– Вот и славно! Продолжай тра*ать своих шлюх, а я буду строить карьеру дальше. Нас больше ничего не связывает. И перестань караулить меня! – Я ткнула его в грудь ладонями.

Он схватил меня за запястья и прильнул к себе, прошипев прямо в лицо.

– Ревнуешь?

Я оттолкнула его от себя, наступив каблуком ему на ногу.

– Велика честь!

– Не руби сгоряча.

– Я бы уже давно кое-что тебе отрубила! Так что не приближайся ко мне, целее будешь.

– С каких пор ты целуешь женщин?

Я ждала этого вопроса.

– После тебя. Отвернуло от мужчин. А от тебя подавно! Ничтожество. – Я зашла в подъезд.

ххх

Горячая пенная ванна вернула мне спокойное расположение духа. Я укуталась в полотенце и включила музыкальный канал на минимальную громкость. Сейчас мне не хотелось тишины. Ибо эту тишину заполнят мои мысли.

«Добрых снов. Не ночуй в кафе». Это было сообщение от Глеба.

Я улыбнулась и отправила ответ. «Лучше бы заночевала. По дороге домой уже набедокурила…»

Телефон известил о втором сообщении. Оно было не от Глеба… «Не могу уснуть. Ты понимаешь, что сделал твой поцелуй? Ты тоже что-то чувствуешь ко мне? Я знала. Я приду завтра. Мне нужно с тобой поговорить…»

О, чёрт… Что-то чувствую?! Я ничего не чувствую! Кроме боли от предательства. Кроме желания мести. Но я подавляю это желание в себе. Засыпаю песком. Но оно прорастает. Рвётся наружу…

Не уверена, что знаю, что творю. Я отправила ответ. «Давай завтра поужинаем. И поговорим».

Я растянулась на кровати звёздочкой. По телевизору Селин Дион тихо исполняла свою знаменитую композицию из Титаника. Так и я, как тот огромный лайнер, налетала на айсберг и медленно шла ко дну. Где мой ДиКаприо, который вытолкнул бы меня из ледяной воды хотя бы на мимо проплывающую дверь?..

«Сиди на жопе ровно, не усугубляй ситуацию». Это уже было от Глеба.

Кажется, поздно. Моя жопа уже нарвалась на масштабные приключения.

ххх

Утро вечера мудреннее? Это не про меня. С утра позвонила маме и рассказала ей, что не нужно искать платье на мою свадьбу.

– Что ты удумала?! – Недоумевала мама.

– Свадьбы не будет. – А дальше пересказ причины.

Мама расстроенно вздохнула.

После разговора с мамой ко мне опять вернулась жалость к себе. А я так грубо её прогоняла! Чувствую себя ничтожной в момент жалости. Лучше отругать себя за то, что позволила довести себя до такого момента.

ххх

Да, я очень люблю своё кафе. И всё моё время и внимание отдано ему. Но ведь это не причина изменять мне? Или причина… Значит, всё дело во мне и ни в ком больше. И незачем теперь махать саблями после дуэли. Мой вызов был брошен тогда, когда я стала оставаться после смен у себя.

Как я уже говорила, наши отношения с Антоном продлились пять лет. После года я со своей съемной квартиры переехала в его дом. Там мы жили втроём – я, Антон и его лабрадор.

Три года назад я открыла кафе и уже через год смогла позволить себе приобрести квартиру недалеко от кафе. Антон был против. Мол, зачем тебе квартира, если у нас есть дом?! Тогда мы уже были помолвлены.

Но я приобрела квартиру. Как раз попался удачный вариант, который меня полностью устраивал. А потом при ссорах с Антоном я стала оставаться у себя. Я не чувствовала, что его дом – мой. Конечно, мы стали отдаляться друг от друга. Но продолжали планировать свадьбу.

Я не была сторонником пышного торжества. Но мои родители и родители Антона сошлись на том, что свадьба должна быть с размахом. Если честно, я выбирала только платье. Его шила мне мама моего бывшего молодого человека.

Так сложилось, что мы с ним остались друзьями. А с его мамой я всегда была в хороших отношениях. Она очень жалела, что платье шила не на мою свадьбу со своим сыном. Она всегда видела меня своей невесткой.

Надо навестить её и обрадовать.

ххх

Место для ужина сегодня выбирала я. У меня совсем не было времени, чтобы привести себя в порядок перед ужином. И ещё кафе пришлось закрыть очень рано – я этого не любила, поэтому была раздражённая. Плюс ко всему целый день звонили друзья и родственники и спрашивали – «а правда, что свадьбы не будет!?» И когда я подтверждала информацию, то все (до единого) охали и ахали и, конечно, не забывали спросить «а почему?..»

Я быстро прибежала домой, натянула на себя чёрное классическое платье, подправила макияж, взбила волосы, подкрасила два ногтя, которые стёрлись сегодня, когда утром натирала бокалы для вина. И пулей помчалась в ресторан «De Paris» через три квартала от моего дома, набегу набирая сообщение Полине, что буду через три минуты.

Прибыла через двадцать. Потому что сломала каблук на повороте к ресторану. Выругнулась так, что меня услышал швейцар, открывая двери перед гостями, и обернулся.

Я помчалась домой, попутно набирая сообщение Полине, что немного задержусь, а по приходу объясню причину.

ххх

Она ждала меня. Всё ещё ждала. Я стрелой пробежала мимо того же швейцара. Полина подняла на меня глаза и рассмеялась.

– Тебя переехал трактор?

– Я сломала каблук! – Ответила настолько громко, что близ сидящие посмотрели в нашу сторону.

А Полина посмотрела под стол на мои ноги.

– Я переобулась. – Развела руками я. И, что неудивительно, задела бутылку вина на подносе у мимо проходящего официанта. Он успел её поймать.

Я выдохнула. Тот ещё денёк!

– Расслабься. – Полина коснулась моей ладони. Сегодня она не прятала свои руки в перчатках.

Я вздрогнула. Слишком откровенным было это прикосновение.

Нам принесли рыбу и вино. Белое.

Я скривилась.

– Я знаю, что ты пьёшь только красное. Попробуй с рыбой…

– Нет. – Отчеканила я. – Бокал красного сухого.

– Какой страны предпочитаете? – Улыбнулся официант.

– Сегодня Молдавию.

Он удалился.

– Ты неисправима, – расстроенно ответила Полина, наполняя свой бокал белым.

– Прости, что заставила тебя ждать. – Я, действительно, чувствовала себя виноватой.

– Нет, всё хорошо. Не думай об этом…

Я видела, что она была чем-то взволнована.

– Что-то случилось?

– Всё в порядке. – Совсем не убедительно.

– Я бы так не сказала. – Я не стала вытаскивать из неё слова, молча преступила к рыбе. Мне как раз поднесли моё вино. Я ела и думала, что вечер пройдёт зря. Нужно было отменить ужин и не закрывать кафе.

– Ты всегда так много времени проводишь в своём кафе?

– И ты туда же? – Вопросом на вопрос, это по мне.

– Сколько тебе?

– Достаточно, чтобы я могла позволить себе не отвечать. Даже тебе. – Почему-то мне даже не было стыдно за свой грубый тон. Видимо, луна сегодня полная. Это всегда странно на меня влияет.

– Ты понимаешь, что симпатична мне?

– Как друг? – Уточнила я.

– Как женщина.

– Это странно.

– Но ты поцеловала меня, не я тебя.

Я почти в один глоток расправилась со своим бокалом и жестом попросила повторить.

– Я тебе симпатична?

Я уставилась на неё. Момент – глаза в глаза. И вместо того, чтобы расставить все точки над «ё» в сложившейся ситуации, я запутала её ещё больше – я кивнула.

Полина просияла. А я чуть не сгорела со стыда.

До конца ужина я говорила мало и, сославшись на утренние дела и оплатив счёт, распрощалась с Полиной.

Она провела меня до выхода грустной улыбкой.

ххх

Перед открытием кафе я забежала к Ольге Александровне, чтобы отменить пошив платья.

– Привет, дорогая. На примерку? Ничего не могу придумать с корсетам… – Обняла меня крепко и поцеловала в щёку.

– И не нужно ничего придумывать, тёть Оль.

Она удивлённо посмотрела на меня.

– Неужто с новым эскизом ко мне?

– Нет. Просто свадьбы не будет. – И я пересказала ей уже известную историю.

– Что ж ты такая падкая на всё гадкое, – вздохнула она. – Чай, кофе?

Я взглянула на часы – время почаёвничать было.

– Пожалуй, кофе.

Мы прошли на кухню, где Ольга Александровна ставила чайник, а я доставала чашки.

– Я смотрю, ты не сильно расстроена…

– Просто не выставляю напоказ. – Пожала плечами. Мне хватало слёз в подушку ночами. Утром и днём я старалась не думать о своей боли.

– Моему рассказала уже? – Это она про своего сына. Кажется, в ней ещё теплится надежда на то, что наши отношения возобновятся.

– Рассказала.

Наш разговор прервал звонок в дверь.

– Посмотри, кто. – Ольга Александровна была занята кофе.

Я пошла открывать дверь.

– Неожиданно. Ты же уехал на три дня?! – Я поцеловала своего несостоявшегося когда-то жениха.