Читать книгу Ломать – не строить, душа не болит! - Мира Гром - Страница 5

Принцессе вдруг стало так тепло и уютно, что она всем телом прильнула к лежащему рядом мужчине.

– Папочка, – тихо позвала она, не открывая глаз, и снова провалилась в сон.

Лесной король, как ни в чем не бывало, сидел на своём любимом кресле в кабинете и разбирал письма.

– Отец, – позвала девушка, подходя ближе,– вы звали меня?

– Сядь, малышка, нам надо серьёзно поговорить.

Девушка покорно уселась на краюшек стола.

– Только не очередной жених, пожалуйста, папочка, я умоляю тебя, дай мне выбрать самой!

– Время игр закончилось Эс. Раз уж тебе не повезло умереть в бою, и ты теперь просто рабыня, так будь хороша во всём. Ты прекрасно обучена, умная, сообразительная… Не позволяй своему упорству погубить тебя, дочка.

– Я постараюсь,– пообещала она, но не смогла сдержать слёз.

– Будь умницей, я передам привет маме. Наверняка она меня заждалась.

Образ отца начал стремительно таять, но он добавил:

– Уговори своего хозяина похоронить нас, негоже чтобы Лесной народ к весне доело воронье…

Принцесса всхлипнула и проснулась, накрепко зажатая в объятиях сильных рук.

Дориан во сне снова звал мать. Давно уже он её не видел. Ему опять было 10 лет, он сидел в будке любимого волкодава и прятался от разгневанного отца.

Дарина заглянула в отверстие для входа.

– Сынок, идём обедать. Навсегда спрятаться не получится, – белоснежная улыбка, такая красивая, такая нежная… Он вышел из своего убежища и прижался к ней.

– Мой мальчик… – Она аккуратно касалась его щеки, на которой красовалась воспалившаяся ссадина. В этот день мальчик провинился серьёзно. Он

пробрался к клеткам и выпустил три десятка рабынь. Поймали только пятерых. Отец был в ярости, он наотмашь хлестнул сына по лицу, массивным перстнем содрав кожу на щеке мальчишки.

– Решила из мальчика сделать тряпку? – Спросил нашедший их император. Дориан задрожал всем телом, он знал, что будет дальше.

Отец схватил его за ухо, а мать за волосы и потащил в комнату. Было больно и страшно, но мальчик лишь стиснул зубы, готовый принять наказание. Отменно вымоченные розги, как всегда стояли в углу, торча из большой вазы. Три десятка ударов по спине. Крик матери. Его собственный голос. После этого Дориан 2 недели лежал в бреду, а когда очнулся, ему сказали, что мамы больше нет…

– Зачем ты мне это показала? – Спросил он у небольшого камня, под которым покоилась та, кого он любил больше всего на свете, – Мама, ответь, ты нужна мне!

Тёплая рука легла ему на плечо.

– Не кричи, сынок, я всегда с тобой. Но не в каждую ночь умершие могут являться своим родным.

– Зачем, мама? – Он встал и прижал к широкой груди тонкую маленькую, хрупкую женщину.

– Ты должен хорошо помнить, как жилось при отце. Тебе уже пора иметь своих детей. Когда твоему папе было столько же, как тебе сейчас, у него уже был не только наследник, а ещё четыре десятка бастардов.

– У меня дети будут только от одной женщины,– вздохнул он.

– Ты уже выбрал от какой? – тихо спросила мать.

– Я не уверен, но возможно.

– Запомни, сынок, сильные дети рождаются только в любви.

– Ты хочешь мне что-то сказать?– он не мог понять, мать не считает его сильным или хочет сказать, что любила его отца?

– Я и твой отец, Мы…

Он не дал ей договорить:

– Как ты могла любить такое чудовище?!– воскликнул мужчина, посмотрев в глаза матери.

– Мы не выбираем, кого нам любить и когда. Это чувство не терпит, когда ему указывают. Любовь выбирает сама, – с улыбкой ответила она.

– Ты любила его, а он убил тебя. От большой любви?!

– Твоему отцу были свойственны приступы неконтролируемого гнева. Но в те моменты, когда он действительно был собой, он мог бросить к моим ногам целый мир. Ты поймёшь это, немного позже, но обязательно поймёшь…

Эсмина вскочила с кровати, как только мужчина перевернулся, отпустив её. Клинок лежал всё там же, у кресла.

«Это мой шанс!» – подумала девушка, она подобрала оружие и тихо достала из ножен. Занесла над сердцем мужчины.

– Мама… – Прошептал он сквозь сон.

«Мама…» – мысленно повторила Эсми. Рука дрогнула, и она опустила оружие.

– И почему остановилось? – Спросил он, открыв глаза.

Сон истаял, и император воинским чутьем ощутил угрозу. Та кого мать предлагала ему полюбить, хотела убить его. Почему-то от осознания этого стало горько.

– Не могу! – Прошептала девушка, роняя клинок.

– От чего же? Могу помочь! – рассмеялся он, подхватил меч и приставил к собственной груди,– Ну осталось только надавить. Я уже не сплю, сам даю добро, как что твоя хваленая честь не пострадает.

– Нет,– принцессе на глаза навернулись слёзы, она отрицательно покачала головой,– не надо.

– Руки положи на рукоять! – приказал он. От громкого голоса девушка задрожала, но тут же исполнила его волю, – а теперь надави и все твои беды закончатся.

Дориан заставлял себя улыбаться, хоть и боялся до судорог. Нет совсем не смерти. Он хотел понять сумеет ли она устоять от соблазна, сможет ли он держать ее рядом, не сомневаясь, что девушка не нанесет удар в спину.

Эсми закрыла глаза. Ей было страшно. Она боялась этого мужчину, ненавидела весь его народ, за смерть отца за много смертей, за то, что он может с ней сделать, за его угрозу. Принцесса всем сердцем желала ему смерти, но как только дошло до дела – поняла, что не сможет.

Она не видела его на поле боя, хоть и понимала, что этот воин просто не мог не быть там. Он не лишил девственности, не ударил после того, как она погнула подсвечник его голову. И сейчас человек вина, которого не была доказана, предлагал Эсмине казнить его. Вот так просто без суда и обвинений. Вмиг оборвать чужую жизнь…

– Не буду. – Уверенно сказала она, убрав руки и глядя мужчине в глаза.

Император едва сумел сдержать вздох облегчения. Возможно, его мать права и именно этой женщине он подарит сына, но позже. Он отложил клинок и, схватив её за руку, резко притянул, усадив к себе на руки.

– А теперь, принцесса Эсмина,– он почувствовал, как девушка вздрогнула, и понял, что попал в цель, – послушай меня. Отныне ты моя женщина и к тебе никто не посмеет прикоснуться без моего согласия. Этот закон у нас, как ты говоришь варваров, неоспорим. Я даю тебе право ходить, где захочешь, но, -он взял ее за запястье и надел на большой палец массивный перстень с мордой медведя на печатке,– никогда не снимай это кольцо. Так другие будут знать, что к тебе нельзя прикасаться. Снимешь его, и сам ваш Лесной Бог не защитит тебя. Запомнила?

Девушка робко кивнула, не смея сказать и полслова.

– Дальше, – продолжил он,– не наглей, но если тебе что-то понадобится, можешь просить у меня или у нескольких слуг, которых я покажу тебе немного позже. Одежда украшения, прочие женские радости… Тебе виднее. Мы пробудем в этом городе ещё неделю. С наступлением темноты, ты обязана быть в этой комнате. На завтрак, обед и ужин тебя будут приводить ко мне. Если ты посмеешь хоть в чём-то возразить мне при посторонних, будешь наказана. При мне же можешь говорить, что угодно. Я не буду пока ты не обвыкнешься тебя… ну, ты понимаешь о чем я, но придётся развлекать меня, как сегодня. Большего я от тебя не прошу. Разве что за пределами комнаты будешь называть меня господином. Всё понятно?

– Да, господин! – император поморщился. Он даже подумать не мог, сколько яда можно вложить в это слово.

– А теперь спать!

Одним движением Дориан ловко уложил девушку в кровать, улегся рядом, укрыв одеялом, прижал её к себе. Воин оскалился, снова почувствовав страх, как она напряглась и задрожала.