Читать книгу Ломать – не строить, душа не болит! - Мира Гром - Страница 9

Принцесса шла по городу и дрожала от ненавидящих взглядов. Выжившие представители лесного народа смотрели на неё как на врага и предательницу. Какой-то мальчик лет 5 поднял ком грязи и больно попал девушке в уголок губ. Император остановился.

– Подошёл! – приказал он мальчонке.

– Пожалуйста, Дориан, не надо…– взмолилась принцесса, стирая с лица размазавшуюся родную землю.

Ребёнок встал напротив мужчины и с вызовом уставился глаза в глаза.

– Чего тебе, шакал? – спросил малец.

Император замахнулся для удара.

– Я твоя, слышишь! – вскрикнула принцесса,– только оставь его!

Мужчина тяжело вздохнул. Не так он хотел услышать эти слова. Он схватил ребенка за ухо и грозно сказал :

– Принцесса просит дать тебе выбор: или ты сейчас же вылизываешь её туфли, или тебе отрежут руку, которую ты поднял на моё!

– Пожалуйста, Дориан, господин, идёмте! – рыдала Эсмина. Ей было безумно страшно за чужого ребёнка. Она не желала, чтобы он исполнял приказ, но и тем более не хотела, чтобы лишался руки.

– Не перечь! – приказал девушке хозяин,– ты решил?– поторопил он мальчика.

Принцесса видела в толпе его мать, видела её глаза, полные ужаса и слёз. Девушке хотелось от стыда провалиться под землю.

Малыш посмотрел на маму, наклонился и лизнул маленькую туфельку рабыни, затем ещё раз и ещё.

– Господин, умоляю! – разрыдалась Эсмина.

– Довольно,– сказал император,– в следующий раз выбора не будет, так что держите своих детей ближе! – последнее он сказал громко, чтоб слышали все. Проклятия с новой силой посыпались на голову принцессы.

«Варвар»– подумала она, снова до дрожи боясь своего хозяина.

– Щенок необлизанный, маленький гадёныш…– император в полголоса ругался, видя как ушиб над губой его женщины наливается в большой синяк. Ему не хотелось, чтобы мышке было больно. У него возникло дикое, лютое желание защитить её от всего мира.

«Моя!» – думал он, для верности держа принцессу за руку.

Дорога до склепа показалась Эсмине бесконечной. Слёзы заполняли глаза так, что она едва различала куда ступает. Губа противно саднила, а на ногах до сих пор и она чувствовала дыхание малыша.

Наконец-то они вошли в массивные двери королевской усыпальницы. В незакрытом саркофаге лежал Лесной король. Его привезли, как был в доспехе с мечом в руке. Даже стрелу из виска не вынули… такую длинную, с чёрным оперением, обмотанную алой нитью…

Эсмина коснулась мёртвой руки и разрыдалась окончательно.

– Папа, папочка… Родной… – причитала она.

Дориану стало дурно. Он вспомнил этого воина, вспомнил, как тот крушил его солдат одного за другим. Тогда император поднял с земли лук павшего воина и выпустил свою единственную за ту битву стрелу. И сейчас наблюдая, как страдает его женщина, он впервые не знал, что сказать, поэтому просто положил руку на её плечо и молча стоял, надеясь, что когда-нибудь Эсмина его простит.

– Он был доблестным воином, – наконец-то произнес император,– это я убил его. Прости.

Принцесса подняла на него заплаканные глаза . Мужчина отшатнулся. Столько в них было горя и ненависти, что даже зверь обошел бы эту женщину сейчас стороной.

«Убью! – думала и Эмина, – заколю во сне, отравлю, задушу подушкой…»

– Почему? Почему именно ты?! – закричала она так, что камни старого склепа заскрипели, а с потолка посыпалась мелкая крошка, – я так надеялась полюбить тебя! Зачем ты это мне это сказал?!

Она маленькими кулачками колотила его в грудь, но больно было совсем не телу.

Большой булыжник выпал из купольного потолка и зацепил плиту с лежащим королём, так, что она накренилась, и с грохотом ударился об пол.

– Папа! – закричала девушка, а император, подхватив её через плечо, выбежал из рушащегося склепа.

– Эсми, – тихо позвал он, боясь, что какой-нибудь камень мог случайно по ней попасть.

– Ненавижу! – прошептала девушка и потеряла сознание.