Читать книгу Ломать – не строить, душа не болит - Мира Гром - Страница 5

Глава 4

У императора было много дел на захваченной территории. Он знал, что его советники со всем прекрасно справлялись без его участия, но всё равно предпочитал присутствовать при принятии важных решений, но не сегодня и не сейчас.

Он сидел у камина и прижимал к груди нежную женщину, которую мечтал сделать своей. Время словно остановилось, перестало иметь какое-либо значение.

Эмина хотела попросить своего господина отправить людей, чтобы похоронили замерзшие трупы, но никак не могла решиться. Она закрыла глаза и слушала размеренный стук его сердца.

А потом в дверь постучали. Тихий звук показался им настолько громким и противным, что девушка невольно вскрикнула, а мужчина положил руку на рукоять клинка.

Стук повторился.

– Кто? – рявкнул Дориан так, что Эсмина невольно вздрогнула.

– Император, вам обед подать сюда? – спросил слуга из-за двери.

Мужчина побледнел. Он не хотел, чтобы его женщина знала, кто он. Не хотел, чтобы она враз сломалась и отдалась ему. Слишком хорошо он помнил резкие перемены в поведении других женщин, готовых на всё ради него. С Эс он так не хотел.

– Поедим тут? – хмуро предложил император.

– Конечно, как прикажет господин, – девушка аккуратно коснулась ладонью его лица.

«Всё! Сломалась», – подумалось Дориану.

– Да, несите! – отдал он приказ и положил руку на округлую девичью грудь и слегка сжал. Девушка подняла на него свои небесно-синие глаза и тихо сказала:

– Будь ты хоть самим лесным Богом, это ничего не меняет. Я не готова, прости. – Сказала Эс, опережая его вопрос.

Эсмина говорила и дрожала, боясь его реакции. У Дориана же отлегло от сердца.

– Конечно, мышка, я просто играю, – улыбнулся он, скрывая приятную внутреннюю дрожь.

– Почему мышка? Ты точно на кота не похож… – прошептала Эс.

– Мне так нравится. А ты имеешь что-то против?

– Нет, я же принадлежу тебе, значит, можешь называть меня, как пожелаешь, – девушка снова сдерживала слезы.

– Может, мне отпустить тебя? – внезапно спросил император. Сердце принцессы сжалось и пропустило удар. Захотелось закричать «Да!» и умереть одновременно. Ей некуда было идти, и они оба это понимали.

Эсмина еще немного помолчала, принимая окончательное решение, и наконец-то ответила без тени сомнения:

– Нет, Дориан, я останусь с тобой. – Она чувствовала, что он лжет, что не отпустит ее ни за что не свете, но так хотела верить в его слова.

Он сжал кулаки, чтобы сдержать эмоции, нахмурился и тяжело вздохнул.

– Другого шанса может не быть. Подумай до вечера, хорошо? – слова давались ему с трудом, но он всё же договорил.

– Вы так хотите от меня избавиться? – прямо спросила принцесса.

– Тебе не нужно знать, чего я хочу! – серьезно заметил Дориан.

– Тогда, может, вы могли бы… То есть, может ты подаришь мне немного счастья? – спросила Эс, решившись наконец-то выполнить последнюю просьбу отца. У Дориана перехватило дыхание. Ему показалось, что сейчас она попросит зачать сына, и наконец-то он решится жениться.

– Чего ты хочешь? – поинтересовался он, касаясь губами нежной шеи.

– Прикажи похоронить убитых воинов. Они достойно сражались, и нехорошо, что у падальщиков уже неделю идет пир…

– Довольно! – император оборвал девушку. – Мертвым всё равно, где лежать.

Мужчина ссадил принцессу с рук и отошел к окну.

«Неужели так трудно выполнить мою просьбу?» – думала Эсмина, дрожа всем телом.

«Наверное, она сама никогда не попросит его взять ее, никогда не родит сына, так и будет играть со мной, пока я не выдержу или не остыну», – думал император, глядя на густой лес, распростершийся за кромкой плодородных полей, совсем близко к столице. Он любил степи, любил просторы, но тут ему становилось уютно, как дома. Мать была рабыней, похищенной из подобной местности. Она часто рассказывала сыну о своих краях, о которых безумно скучала, и хотела забрать его далеко от законов Дшары.

Принцесса долго не могла решиться, ей казалось, что, если она шевельнется или издаст хотя бы один звук, он убьет ее или наплюет на собственное обещание, набросится на нее и возьмет силой. На едва гнущихся ногах она всё же подошла к своему господину и уткнулась носом в широкую спину. Император глубоко вздохнул, выныривая из воспоминаний о матери.

– Мышка, что еще? – спросил он, поворачиваясь и прижимая ее к себе.

– Дориан, пожалуйста, не кричи на меня больше, я и так очень тебя боюсь, – прошептала Эсмина, дрожащим голосом. – Прошу тебя, выполни мою просьбу… – со слезами на глазах снова попросила она.

– Я не буду кричать, если ты не будешь преступать границы дозволенного, – он приподнял ее за подбородок и еще раз жадно, по-хозяйски поцеловал, – сегодня утром мертвых сожгли. Король доставлен в склеп, после обеда я свожу тебя туда, чтобы ты попрощалась.

Принцесса разрыдалась. Она бы не поверила словам врага, но увидеть тело отца… Разве это не лучшее доказательство человечности ее господина?

***

Слуги принесли десяток блюд и быстро накрыли на стол. Император устроился в кресле и позвал:

– Иди сюда, мышка, я хочу, чтобы ты снова меня покормила. – Приказал он.

Эсмина подошла и уселась к нему на колени. Мужчина по-хозяйски обнял девушку.

– Снова руками? – жалобно спросила принцесса.

– Как тебе захочется. Давай так, кусок себе, кусок мне, – рассмеялся он, вспомнив как его кормила мать.

Эсмина улыбнулась и рукой жадно оторвала ножку от фазана. Есть хотелось безумно, она прекрасно понимала, что ей придется привыкнуть жить по законам Дшары. В конце концов, есть руками далеко не самое страшное, что можно придумать.

Как только с обедом было покончено, император быстро оделся и дождался, пока девушка будет готова и накинул на нее свой алый плащ.

– Так ведь нельзя… – растерянно прошептала принцесса.

– Кому нельзя? – спросил мужчина.

– Но по законам – красный это цвет императорской четы… – с дрожью произнесла она, вспомнив устои вражеской страны.

Дориан долго думал, как бы сделать своей мышке предложение. Он уже практически не сомневался, видя в ней законную жену, женщину, которая родит ему сына.

– Эс, мышка, ты ведь моя? – с ехидцей в голосе спросил он. Девушка робко кивнула. – Вот и плащ тоже. Так что моя в моем. Я хочу чтобы для тебя было всего два закона: не перечить мне при посторонних и быть верной только мне.

Эмина прекрасно поняла, что он хочет сказать. Стать его женщиной, не рабыней, а гораздо ближе… Но она еще не была готова.

– Дориан… – Эсмина не знала, что ответить. Принцессе хотелось прижаться к нему всем телом, утонуть в его объятиях, но она лишь покорно склонила голову и коснулась рукой его сапога. В Дшаре так женщины давали мужу клятвы, что по доброй воле к ним не прикоснется другой мужчина. Он нежно взял ее за плечи и потянул вверх, поставив на ноги. Клятва была принята.

– Идем, мышка, только не нервничай, ладно?

– Я постараюсь… – пообещала девушка, чувствуя, как ком подступает к горлу.

Принцесса шла по городу и дрожала от ненавидящих взглядов. Выжившие представители лесного народа смотрели на нее как на врага и предательницу. Какой-то мальчик лет пяти поднял ком грязи и больно попал девушке в лицо. Император остановился. Эсмина заметила, как сжались его кулаки и глаза заблестели от приступа гнева.

– Подошел! – приказал он мальчонке.

– Пожалуйста, Дориан, не надо… – взмолилась принцесса, стерла с лица родную землю, которая черным пятном размазалась по щеке.

Ребенок встал напротив мужчины и с вызовом уставился глаза в глаза.

– Чего тебе, шакал? – с вызовом спросил малец.

Император замахнулся для удара.

– Я твоя, слышишь! – вскрикнула принцесса. – Твоя, только оставь его!

Мужчина тяжело вздохнул. Не так он хотел услышать эти слова. Он схватил ребенка за ухо и грозно сказал:

– Принцесса просит дать рабу выбор. Что ж, слушай: или ты сейчас же вылизываешь ее туфли, или тебе, дрянной мальчишка, отрежут руку, которую ты поднял на мое!

– Пожалуйста, Дориан, господин, идемте! – рыдала Эсмина. Ей было безумно страшно за чужого ребенка. Она не желала, чтобы малыш исполнял приказ, но и тем более не хотела, лишить его руки. Сомнений не было: император и правда убьет ребенка.

– Не перечь! – приказал Эсмине ее хозяин, – ты решил? – поторопил он мальчика.

Принцесса видела в толпе его мать, смотрела в ее глаза, полные ужаса и слез. Девушке хотелось от стыда провалиться под землю.

Малыш посмотрел на родившую его женщину, наклонился и лизнул маленькую туфельку рабыни, затем еще раз и еще…

– Господин, умоляю! – взмолилась Эсмина.

– Довольно,– сказал император,– в следующий раз выбора не будет, так что держите своих детей ближе! – последнее он произнес громко, чтобы услышали все. Проклятия с новой силой посыпались на голову принцессы.

«Варвар» – подумала она, снова до дрожи боясь своего хозяина.

– Щенок необлизанный, маленький гаденыш… – император вполголоса ругался, видя как ушиб над губой его женщины наливается в большой синяк. Ему не хотелось, чтобы мышке было больно. У мужчины возникло дикое, лютое желание защитить ее от всего мира.

«Моя!» – думал он, для верности держа принцессу за руку.

***

Дорога до склепа показалась Эсмине бесконечной. Слезы заполняли глаза так, что она едва различала, куда ступает. Разбитая губа противно саднила, а на ногах до сих пор девушка чувствовала дыхание малыша.

Наконец-то они вошли в массивные двери королевской усыпальницы. В открытом саркофаге лежал лесной король. Его привезли, как был, в доспехе, застывшим с мечом в руке. Даже стрелу из виска не вынули… такую длинную, с черным оперением, обмотанную алой нитью…

Эсмина коснулась мертвой кисти и разрыдалась окончательно.

– Папа, папочка… Родной… – запричитала девушка.

Дориану стало дурно. Он вспомнил этого воина, вспомнил, как он сокрушал его солдат одного за другим. Тогда император поднял с земли лук павшего солдата и выпустил свою единственную за ту битву стрелу. И сейчас, наблюдая, как страдает его женщина, он впервые не знал, что сказать, поэтому просто положил руку на ее плечо и молча стоял, надеясь, что когда-нибудь Эсмина его простит.

– Он был доблестным воином, – наконец-то произнес император. – Это я убил его. Прости.

Принцесса подняла на него заплаканные глаза. Мужчина отшатнулся. Столько в них было горя и ненависти, что даже зверь обошел бы эту женщину сейчас стороной.

«Убью! – думала и Эмина. – Заколю во сне, отравлю, задушу подушкой…»

– Почему? Почему именно ты?! – закричала она так, что камни старого склепа заскрипели, а с потолка посыпалась мелкая крошка. – Я так надеялась полюбить тебя! Зачем ты мне это сказал?!

Она маленькими кулачками колотила его в грудь, но больно было совсем не телу.

Крупный булыжник выпал из купольного свода и зацепил плиту с лежащим королем, так что она накренилась, съехала и с грохотом ударилась об пол.

– Папа! – закричала девушка, а император, подхватив ее, перекинул через плечо и выбежал из рушащегося склепа.

– Эсми, – тихо позвал он, боясь, что какой-нибудь камень мог случайно по ней попасть.

– Ненавижу! – прошептала девушка и потеряла сознание.

***

Считаные минуты, пока Дориан бежал до своей комнаты, потребовав у прислуги врача и срочно, показались ему часами.

– Выйдите, – попросила прибежавшая лекарша.

– Зачем? – опешил император.

– Так надо. Мне нужно осмотреть ее, и вам может не понравиться какое-либо из моих действий. Не волнуйтесь, я ей не наврежу.

– Проси что хочешь, но помоги ей, – приказал Дориан и всё же вышел.

Слуги сжались в уголке, глядя, как их правитель растерянно бродит из стороны в сторону, меряя длинный коридор шагами.

– Владыка, войдите, – позвала лекарша.

Император ворвался в комнату, как раненый зверь, но принцесса по-прежнему лежала с закрытыми глазами.

– Ей нужно отдохнуть, и всё будет в полном порядке. Девушка перенервничала, вот организм и отключился…

Дориан плюхнулся в кресло и устало потер виски.

– Владыка, – обратилась женщина. – Я могу спросить?

Дориан лишь сделал позволяющий жест, а она продолжила:

– Эта девушка ваша, но всё еще цела. Да, и там я смотрела тоже, – ответила она на приподнятую бровь правителя. – Если бы были разрывы… И из-за них в том числе ваша рабыня могла потерять сознание. Вы хотите на ней жениться, поэтому до сих пор не взяли?

Он всё так же молча кивнул.

– Это не мое дело, и не мне вам указывать, но по городу уже несколько дней ходят слухи о том, что вы утратили чувство вкуса, раз выбрали себе такую рабыню…

– Что им не нравится? – прямо спросил он, пересев к принцессе и нежно погладив ее по растрепавшимся волосам.

– Ваши лорды хотят, чтобы вы выбрали в жены кого-то из их дочерей или сестер. А чужестранку не будут терпеть.

– Плевать! Кто поднимется на мятеж – убью.

– Обязательно, император, если найдете, кто это сделал. Много способов существует: яды, скользкие ступени, наемники, подкуп слуг…

– Ее будут хорошо охранять.

– Но всё же я осмелюсь попросить вас поторопиться с зачатием наследника. Как только она понесет, они не смогут вам перечить. Зовите меня, если что, однажды в бою вы спасли моего сына и можете ждать от меня абсолютной верности.

Лекарка поклонилась и ушла, закрыв за собой массивную дверь.

– Мышка… Моя малышка… – император нежно поцеловал свою женщину в кончик носа. – Никому тебя не отдам!

Мужчина понимал, что лекарша права: мятеж неизбежен. И от этого злился еще сильнее.

До самой темноты Дор сидел рядом со своей женщиной, любовался ею, нежно поглаживал по волосам.

На ужин пришлось всё же пойти.

– Что случилось? – спросил один из советников.

– Всё в порядке, – спокойно ответил Дориан. Он понял, что ему не поверили, но, как объяснить то, что с ним происходит, не знал сам. Мама наверняка сказала бы, что это любовь, но он не был уверен. Дикое желание защищать, заботиться, беречь смешивалось с безумной похотью, которую он испытывал к своей женщине…

После ужина владыка пошел в крыло с рабынями. Обычно он не одаривал своим вниманием работорговцев. Но сейчас, осмотрев всех женщин, выстроенных по его приказу, император скривился и спросил:

– А постройнее есть? На этих же поля вспахивать можно…

Работорговец, давно знавший вкусы владыки, понятливо кивнул.

– Есть еще трое, но я не уверен, что они вам понравятся.

– Приведите, – приказал Дориан.

К нему вывели трех симпатичных девушек. Да, такие ему действительно нравились. Стройные, с узкой талией и округлыми бедрами… Но что-то было не так.

Император видел, как смотрит на него красавица лет восемнадцати. С едва оформившейся фигурой, но она уже желала мужского тела. Курносый нос показался императору забавным, но где-то он уже его видел, только не мог вспомнить где. А еще этот взгляд, в котором читалось желание, готовность отдаться и стерпеть всё, что он желал бы сделать с этими маленькими продажными стервами.

– Кто это? – спросил повелитель работорговца.

– Просто пленницы, – неуверенно ответил тот.

– Дочь советника Фациуса! – вспомнил наконец-то император. – С каких пор вы продаете детей лордов? – спросил хмуро.

– Владыка, он сам привел ее сюда. Я не знал, что это его дочь.

– Замолчи, – нахмурился правитель. Теперь он вспомнил и еще двоих: дочери не самых последних людей в его империи. Неужели же лекарша была права? Его же доверенные лорды начали на владыку охоту?

– Вы добровольно здесь? – спросил император у девушек. Он и так понимал, что ответ будет положительным, но должен был убедиться.

– Да, ваша милость, возьмите нас, вы не пожалеете… – сказала самая дерзкая из них.

– Молчать! – рявкнул Дориан.

Так откровенно пытаться залезть к нему в постель… Ему, мужчине, стало стыдно за представительниц своего народа. Злость захлестнула его с новой силой. Советники решили играть не по правилам? Что ж, тогда и он сыграет, только им эта забава не понравится.

– Следуйте за мной, – улыбаясь одними уголками губ, сказал император, и три девушки покорно пошли за ним.

Дориан направился во двор, прошел несколько узких улочек и вошел в казарму. Дочери советников побледнели. Была бы тут его мышка, она бы непременно заступилась за них, но ее здесь нет. Солдаты вскочили с мест, приветствуя своего императора.

– Ребята, это вам подарок! Развлекайтесь в удовольствие, но следите, чтобы с девочками ничего не произошло. Все они должны остаться живыми, – теперь владыка откровенно скалился, предвкушая скандал, который начнется с утра, но законы Дшары были непреложны и мужчина мог делать с рабыней все, что сочтет нужным, а сегодня он счел, что солдатам нужно развлечься.

До дочерей советников наконец-то дошло, что произошло. Двое разрыдались, одна закричала, но сильные воины уже разорвали на них рубахи и загнули в позицию раком.

– Утром вернете их к работорговцам, – отдал приказ император и вышел, не желая смотреть как будут развлекаться его ребята.

Прихватив бутылку вина, он вернулся к своей мышке. Девушка все еще спала, но как же она была прекрасна.

Алкоголя Дориану показалось мало. Он открыл один из сундуков и достал ром с хорошей выдержкой. Сегодня ему хотелось напиться, но с каждым глотком, становилось все хуже. Он понимал, что не может нарушить слово, но в тоже время безумно хотел свою женщину. Допив бутылку до дна, император разделся, снял одеяло с принцессы, разрезал очередную рубаху. Потом он положил руки на ее грудь, девушка слегка пошевелилась. Он спустился ниже, возбуждая сонное тело. Во сне мышка не могла контролировать свой организм, и он чувствовал, как извивается стройное тело, как просит ласки и желает его.

Он двигал языком, покусывал, крутил соски, ожидая пока она очнется. Сейчас ему было плевать на обещание. Он ласкал бы ее до самого утра, или пока она не начала бы молить его войти, а потом он излился бы, в надежде, что эта ночь подарит ему сына.