Читать книгу Невеста напрокат, или Дарованная судьбой - Мира Шторм - Страница 8

Утром я, окончательно придя в себя, без раздумий побежала на работу. Пусть только посмеют отправить домой. Сколько себя помню, всегда так болею – остро, тяжело и одним днем. Но вопреки сомнениям мне обрадовались, только Борисович, как всегда, спросил, когда же я свалю с глаз его долой в отпуск. Мол, бухгалтерия уже бумагами нервно машет, давно пора. Отмахнулась привычно и пошла на обход. Зачем мне отпуск? Что я буду делать целый месяц дома?

Бестолково проворочавшись ночь в удушающих объятиях простыней, я решила – ни на какое дерево смотреть не поеду. Без ответов обойдусь. А любопытство давно пора посадить на урезанный паек, а то разрослось до непомерных размеров. К утру решимость закрыть историю с Высшими только окрепла. А когда я вошла в первую палату к моим любимым деткам, я и вовсе забыла прошедшие два дня. Надо же – всего два дня… а такая буря в душе.

Санни выписали еще вчера, без меня. Жаль, попрощаться не успела. На ее месте появилась новая девочка – семилетняя Полина с переломом. Такая озорная и кудрявая, неудачно упала на физкультуре. Ну да ничего, судя по снимку, без смещения, должно быстро зажить. Гипс еще вчера наложили. Вон уже сидит, болтает ногами и с соседками по палате обсуждает мальчишек из соседней. Ах, ну да, у нас там герой всей женской половины нашего отделения. Никита со сложной травмой колена лежит у нас уже второй месяц, большую часть времени проводя на вытяжке. Уж не знаю, кто ему подсказал, да придумал подросток фенечки девочкам плести. А те его в ответ балуют, заботятся в меру своих детских сил. Вот Полина, размахивая здоровой рукой, и рассказывала мне, что он ей обещал сплести зеленую с желтыми полосками по краям.

После обхода отметила, что Марка к нам так и не перевели, видимо, он все еще на первом этаже в реанимации. Надо будет к нему после обеда заглянуть. Да и Катю никак не могу поймать, бегает она от меня, что ли?

Оказалось – да, бегает. Столкнулась с ней на лестнице, а она в глаза смотреть боится.

– Кать, ты чего? – Я растерянно держала ее за руку и пыталась поймать взгляд.

– Варенька, ох… – Катя вдруг обняла меня и захлюпала носом. – Беременна я…

И у меня тоже в носу защипало. Вовсе не оттого, что она ждет ребенка, а я этого не смогу. А потому, что моя любимая рыжая подружка сейчас переживала из-за меня. Вместо того чтобы просто радоваться такому хорошему известию, маялась и боялась мне рассказывать. А еще от радости щипало: ну это же моя Катька! У Кати будет ребенок! Так и стояли, обнимались и плакали.

– Катюш, ну что ты, я рада! Не плачь, дуреха.

С Катей мы прошли, что называется, огонь и воду. Неразлучные с детства, из одного приюта. Нас тогда было трое. Я, Катя и Соня. Носили одинаковую одежду, заплетали косы набок. Они обе были рыжие, только у Кати жгуче-медная копна волос, а у Сони были светло-золотые кудряшки, цвета меда. В подростковом возрасте в неловкой попытке выразить к ним свою любовь я даже покрасила волосы хной, чтобы быть, как и они, рыжей. Катя долго переживала, потому что мне совсем не шло, а вымывалось, как назло, очень долго. А потом наши дорожки разбежались, Соня осталась при приюте, рано выскочив замуж, а мы с Катей по квоте попали в медицинский…

Успокоившись, Катя убежала, а я еще долго стояла на лестнице. Ну кого я обманываю? Зачем изображаю приличную, правильную жизнь, если ее, как ни старайся, не будет. Ни мужа, ни детей. Одна работа, да редкие, тайком встречи с любовником. И все.

– Решайся, – поднимался из глубин подсознания голос аттара.

– Это просто поездка, маленькое приключение, – тихонько стучало сердце в ответ.

А я стояла и думала, такой ли уж плохой окажусь, если соглашусь вырваться хоть ненадолго из своей пустой жизни. У Кати будет ребенок. А у меня будет воспоминание о поездке. Разве это плохо? Эх, завидовать плохо. И мне нужна опора, чтобы справиться с непозволительным для подруги чувством.

Сегодня был тихий день. Несколько плановых операций, меня позвали только на две. Берегли, наверно. Один раз только пришлось Борисовичу спуститься в травматологию. А так все штатно, как обычно. Под конец рабочего дня я снова зашла в палату девочек, согреться теплом детских сердец. А там была война! Девочки кричали и возмущались. Когда я поняла причину их спора, мое сердце пропустило удар. Оказывается, добрая медсестра Антонина Петровна принесла им наш запас цветных карандашей и кусок ватмана, попросив нарисовать Древо Жизни. Мол, стенки в коридоре пустые, нужно украсить. И девочки до хрипоты спорили о том, как должно выглядеть мифическое дерево. Любимый сюжет, который по многу раз рисуют дети. В таком совпадении не было ничего странного. Почти.

– Варвара Андреевна, вот скажите, какой оно высоты? – набросились на меня раскрасневшиеся девочки. Ох, надо попросить Антонину повязки потом проверить. Лишь бы швы не разошлись, вон как распереживались.

– В пять раз выше обычных деревьев…

Девочки примолкли и явно ожидали от меня продолжения рассказа. Я взволнованно закусила губу… Ох, что же все одно к одному-то? С трудом взяв себя в руки, я стала ходить по палате, поправляла подушки, помогала девочкам удобно устроиться на постелях, гладила их по головам и самозабвенно фантазировала. Я сочиняла сказку о дереве, смотреть на которое отказалась из гордости и самосохранения, осознавая, что подобными чувствами в старости не согреешься.

Выйдя из палаты, я нашла Борисовича, схватила его за руку и, борясь с волнением, выпалила:

– Хочу в отпуск!

Следующие два часа пролетели как во сне. Я летала по больнице, подписывая бумаги в разных кабинетах. Каждый раз с замиранием сердца открывала очередную дверь. А вдруг сейчас откажут? Но все прошло на удивление легко, словно только меня и ждали, когда же принесу бумаги на отпуск. Даже в бухгалтерии Мария Анатольевна не только быстро приняла мои подписанные листочки, но выдала сразу отпускные. Поворчала и повздыхала, мол, надо было еще с утра прийти, кассу-то она уже закрыла. Но все равно увлекла меня в соседнюю комнату и вручила мне тоненькую пачку денег: «Ты давай уж отдохни как следует, а то бледная совсем…» Не покидало странное ощущение, что я попала в поток и меня стремительно несет. Все так гладко и быстро получалось.

В конце смены устроили с коллегами тихие посиделки в ординаторской. Я весело отшучивалась на вопросы о том, куда собралась. Вскоре не выдержала, со всеми тепло попрощалась и сбежала.

Домой медленно шла через парк и вдыхала сладкий аромат весны. От нереальности происходящего кружилась голова и пылали щеки.

Мысли о том, что он не приедет, я не допускала. Ни на секунду. Чистое и светлое «я верю» существовало за пределами моего понимания.

***

– Сотар, я везу ее в долину Идайн.

– Думаешь, она выдержит переход без подготовки?

– Со мной выдержит.

– Если ее не сломает переход, то раздавит правда.

– Не драматизируй.

Тангавор оборвал связь. Незримую уверенность, что все будет хорошо, облечь в слова не получалось. Жалкое бессмысленное объяснение «я верю» застревало в горле. Аттар привык следовать жесткой логике и тщательному расчету. Положение обязывало. С Варей же он следовал интуиции. Он тогда солгал в разговоре, людей к Древу все же пускают. Да, только после долгой, тщательной подготовки и лишь приближенных к хранителям. А он собирался не только протащить Варвару через барьер, но и выплеснуть всю неприглядную истину ее мира разом…

«Варвара-вода… ты справишься».

В том, что она поедет с ним, Тангавор ни на секунду не сомневался.