Читать книгу Сборник. Четыре фантастических истории - Мира Виссон - Страница 2

Алиса сидела за ширмой и дрожала. То, что она увидела, заставило её покрыться холодным потом, испытать ни с чем не сравнимый ужас, какого до сих пор она не испытывала и вряд ли когда-то испытает впредь. Немощный старик, который лежал в их больнице и был похож на тяжело больного и умирающего, вдруг совершил невозможно. У Алисы до сих пор не укладывалось в голове, как он встать-то смог. Привезли старика неделю назад. За глаза его называли Кощей, потому что он был похож на скелет, обтянутый кожей, реально как будто Кощей из сказки. Он не мог сам даже сесть. Его надо было кормить с ложечки, поить, давать утку и помогать подсунуть её под себя. Короче, он не мог ничего. Откуда он такой взялся – непонятно. Где он должен был находиться, чтобы так жутко истощать. Алиса, когда его впервые увидела, вспомнила жуткие кадры хроники времён Великой Отечественной Войны, эпизоды про освобождение людей из концентрационных лагерей. Вот те несчастные люди так выгляди, верней уже счастливые, потому что их освободили. Но выглядели они всё равно ужасно. В голове не укладывается как можно было довести до такого людей. Что же за нелюдем надо быть, чтобы допустить такое и нигде ничего не ёкнуло. Так вот этот старик выглядел также. И это было ужасно. Предположили, что он был одинокий, заболел и никто даже не позаботился о нём, не сходил в магазин, не принёс продукты. В итоге старик помимо болезни ещё и исхудал. Кожа вся сморщилась, висела складками, лицо было в морщинах, за которыми не было видно глаз. Ощущение было, что даже лысый череп в морщинах. Губы были почти бесцветными и провалились, щёки ввалились. Цвет кожи был какой-то странный желто-бежевый, из-за многочисленных морщин казалось, что старик какого-то грязного серо-коричневого цвета.

За неделю, что старик пролежал в больнице он ничуть не поправился и лучше выглядеть не стал. Он был таким же худым и слабым. Сегодня было дежурство Алисы. Она надеялась, что после двух выходных увидит изменения в старике, заметит улучшения. Нет, всё было точно также. Правда у Алисы возникло странное чувство, что старик притворяется. Она гнала от себя эти мысли, ругала себя – вот лежит же скелет, обтянутый кожей. Веки прикрыты истончённой кожей. Не спит, видно, как двигаются глаза. Вроде как ему даже глаза открыть сложно. Хотя глазные яблоки двигаются и быстро. Сменщица сказала, что вчера умер один из пациентов той палаты, где лежал старик. Это было странно, так как мужчина, хоть и пожилой, вроде бы пошёл на поправку. Все думали, что худшее позади, но вдруг ему резко стало плохо и он угас буквально на глазах.

В палату перевели нового больного из реанимации. Этот тоже пошёл на поправку. Когда его перевели, он шутил, смеялся, подтрунивал над медсёстрами и вообще выглядел вполне здоровым и цветущим. Всё говорил, что не пролежит и недели, выпишется, что нечего ему тут делать. Однако ночью у него случился приступ, и к тому моменту, что пришёл дежурный врач, спасать было уже некого. Днём, в палату положили вновь поступившего больного. Кто-то из сестёр в сердцах в сестринской сказал, что палата стала проклятой, особенно это место, на которое уже третьего больного за двое суток кладут. Ещё одна, вторя ей, сказала, что это кощей виноват. Алиса возмутилась, что ж они взрослые современные девушки верят во всякую ерунду и мистику. А две смерти это всего лишь совпадение. Старшая медсестра, вспомнила поговорку: «Один раз – это случайность, два – совпадение, три – уже закономерность». Они не принимала участие в разговоре, не поддерживала девушек, не приняла сторону Алисы, а просто завершила разговор этой фразой, вроде как никого не поддерживая.

И вот ночью Алиса зашла в палату к старику, проведать скорее его, чем его соседа. Однако её ждало неожиданное. Старик лежал не шевелясь. Не понятно было, спит он, или просто лежит, или… Было не видно, дышит ли он, грудь его не двигалась. Алиса испугалась, наклонилась проверить дышит ли старик. Да, дышит, очень-очень тихо. Она это не услышала, а скорее почувствовала, как от дыхания шевельнулись волосы около уха. Алиса перевела взгляд на соседа старика и почувствовала недоброе. Он лежал как-то странно, неестественно, вывернув голову так, как люди не лежат, живые люди. Она подошла, проверила пульс. Пульса не было. Хотя, даже взяв его руку в свою, она уже почувствовала странность. Странность была в том, что рука была неестественно холодной. Этого не может быть. Она заходила к ним час назад. Час назад всё было в порядке. Даже если мужчина умер сразу же после её ухода, он не мог остыть так, чтобы это чувствовалось. В этом было что-то ненормальной. Это абсурд. Невольно Алиса попятилась.

Тут-то и произошло то, из-за чего Алиса теперь сидит на полу в сестринской, спрятавшись за ширмой, можно подумать, что это как-то спасёт её.

Старик, тот самый немощный исхудавший старик, вдруг вскочил как ни в чём не бывало. Это было очень жутко. Он выглядел по-прежнему, как скелет, обтянутый кожей, не понятно было, как он жив-то. Но сейчас он очень даже бодро вскочил, глаза его были открыты. Они казались абсолютно чёрными. Он улыбался, и от этого было ещё более жутко. Улыбающийся скелет не сулит ничего хорошего. Старик отпихнул с дороги Алису, она загораживала ему путь к окну. От его толчка Алиса, как пушинка, отлетела в сторону и сползла по стенке. За эти несколько мгновений старик успел очутиться около окна, легко стукнул в раму и окно частично распахнулось, частично напрочь вылетело из проёма. Старик вскочил на подоконник. Как он смог это сделать так легко, можно сказать даже грациозно, если бы не его ужасный вид в принципе. А потом он сиганул в окно. «Убьётся», – подумала Алиса, при этом внутренний голос ехидно сказал: «Как же!» Алиса встала и подбежала к окну. Она смотрела вниз и ничего не видела. Ожидала увидеть тело под окном, однако внизу были только осколки. Тела нигде не было. Она стала обшаривать взглядом больничный двор, и вдруг, у самого выхода из больницы увидела силуэт. По жуткой худобе догадалась, что это был старик. Как он успел туда так быстро добраться. За эти несколько секунд, что Алиса встала и подбежала к окну нельзя было туда добраться. И тут старик, как будто почувствовав, что на него смотрят, повернулся к Алисе и погрозил ей кулаком. Жуткая костлявая рука, с таким же жутким костлявым кулаком грозила ей. Невольно она присела, пытаясь спрятаться. Она стала себя успокаивать: свет выключен, он не мог её видеть в темноте. Это она его хорошо видела, потому что он стоял под фонарями около ворот больницы. А потом увидела, что дверь в палату открыта и свет из коридора прямиком падает на окно. Видимо её силуэт был хорошо виден в этом свете. Одна надежда, что старик не видел, кто именно. Хотя… в тот момент, когда он оттолкнул её, свет из коридора как раз падал на неё. Почему Алиса решила, что надо бояться этого старика она не знала, но боялась, боялась до смерти. Как будто сейчас откроется дверь сестринской, и он вбежит.

Неизвестно сколько времени она так просидела. Сначала она просто ждала, что распахнётся дверь. Потом вдруг поняла, что дверь не распахнётся. Ещё сколько-то она сидела ни о чём не думаю, в каком-то тумане. Потом начала рассуждать, старик бежал из больницы, вряд ли он вернётся за ней. Потом ей вспомнилась фраза старшей медсестры про «…третий раз – закономерность» и поняла, что да, старик видимо как-то причастен к происходящим смертям. Вдруг Алису озарило, что смерти и внезапная бодрость старика как-то связаны. Следующая мысль была, что это всё очень похоже на бред и ей точно никто не поверит. А ей надо как-то объяснить смерть больного, разбитое окно и пропавшего старика.

Больше всего Алисе хотелось сейчас куда-нибудь спрятаться, лучше подальше от больницы, и вообще желательно в другом городе, или даже другой стране. Ехидное подсознание ввернуло: «Ага, а ещё лучше на другой планете». «Сволочь», – подумала Алиса про подсознание: «Ещё и издевается».

Посидев ещё минуту на полу, Алиса решила, что можно встать. Она только что поняла, что всё это время сидела в темноте.

«На полу, в темноте, за ширмой – очень логично, именно это всё и спасло бы от старика, вздумай он вернуться», – продолжало ёрничать подсознание.

«Да пошло ты…» – вяло ответила ему Алиса.

«Хватит раскисать, дела делай, зови дежурного врача».

«Ну, да, надо же смерть зафиксировать», – подумала Алиса: «А ещё надо придумать почему окно разбилось».

«На подоконнике стояла трёхлитровая банка, кому-то из больных приносили в ней толи сок, толи ещё что-то, скажи, что старик кинул её в окно. Банка точно выпала и осколки должны быть внизу» – сжалилось подсознание.

Алиса давно обратила внимание, что у неё сильная интуиция. Иногда она действительно прямо как будто голос слышала «Сделать то-то» или «Не делай». Она всегда думала, что это внутренний голос подаёт сигнал, то самое подсознание. Но сегодня оно стало что-то слишком болтливым.

Удивительно, но никто не расспрашивал Алису и не усомнился в её словах. Она сказала, что заглянула в палату, всё было нормально. Старик спал. Второго пациента она даже не провели, так как его состояние было нормальным в течение дня, он не был тяжёлым больным. Лежал и спал, как ей показалось. Тем более, что час назад они разговаривали, когда она зашла потушить свет. Где-то через полчаса раздался звон стекла. Она очень удивилась и поспешила в палату. Зайдя, первое что увидела, что окно разбито. Потом её кто-то толкнул. Она не видела кто. Толчок был настолько сильный, что она отлетела к стене. Это было так неожиданно, что ей потребовалось время, чтобы прийти в себя, встать. После этого она и увидела, что постель старика пустая. Подошла к окну – внизу только осколки. И только после этого она подошла к другому пациенту, который оказался мертвым.

Алиса сама понимала, что если кто-то слышал, как разбилось стекло, то вот здесь-то и будет расхождение в показаниях, как ехидно её ложь назвал внутренний голос. Однако, хоть шум разбивающегося стекла и слышали, но почему-то не придали этому значения. Никто не выглянул в окно, чтобы посмотреть, где это и что это. Никто не обратил внимание во сколько это было.

Почему-то все решили, что в палате был кто-то третий, кто вытащил старика-кощея из палаты и из больницы. А вот почему окно разбилось? Может быть старик пытался сопротивляться? Алиса сказала, что ей показалось, что в окно что-то кинули, что вроде бы она слышала удар, а потом уже звон стекла. Кто-то из медсестёр вспомнил, что в палате была банка. Правда она стояла на подоконнике. Но бог его знает, что там могло быть. Почему-то никому не показалось странным, что старик, который ещё днём не то, что встать, даже есть самостоятельно не мог, вдруг стал кидаться банками.

Вызвали полицию, чтобы сообщить о том, что пропал пациент при странных обстоятельствах. Полиция записала показания и удалилась. Алисе показалось, что они это всё сделали формально. На самом деле, заявление о пропаже пациента в письменном виде никто из врачей или сестёр не писал, полицейские даже не стали просить этого. Скорее всего они даже дело открывать не будут. Неизвестный старик, которого привезли на скорой. Кстати, когда стали смотреть документы, чтобы понять, откуда привезли старика, то оказалось, что они были заполнены, как попало, то есть что за бригада его привезла и где его нашли было не ясно. Адреса старика не было, его не успели спросить. За те дни, что он был в больнице, старик не проронил ни слова. Когда полицейские уехали, главврач потребовал все документы, связанные со стариком. У Алисы сложилось стойкое впечатление, что документы очень быстро исчезнут. Может полицейские с главврачом сговорились, чтобы не заморачиваться поисками какого-то странного старика без адреса. Выходит, что он бомж, кому он нужен, чтобы искать его. Сначала Алиса расстроилась, что никто не будет искать старика. Потом подумала, что даже если вдруг произойдёт чудо и старика найдут, что тогда? Смерти других пациентов с ним никто не связал. О том, что он умеет прыгать с третьего этажа и перемещаться невообразимо быстро Алиса никому не сказала. Что ему можно предъявить? Разбитое стекло и украденную пижаму. За это никого в тюрьму не сажают. Алиса чувствовала, что окончательно успокоиться она смогла бы, если бы знала, что старика нашли и посадили. «А на суде его обвинят в том, что он…» – начало ехидничать подсознание: «выпил кровь из пациентов, лежащих рядом с ним? Кстати, это не так. Или в том, что он умертвил их никому неизвестным способом. Или ещё в чём-то столь же абсурдном?»

«Заткнись», – беззлобно подумала Алиса. Да, успокоиться-то она если будет знать, что его запрут, а запереть-то его вроде, как и не за что.

«Может он потому был такой худой, что кто-то уже пытался его запереть и морил голодом», – подумала Алиса, но поняла, что это ровным счётом никак не спасёт её от старика.

«А что мне спасаться-то», – начала рассуждать она: «Вреда я ему не причиняла, ничего о нём не рассказала, с чего он будет ей причинять вред-то? Если бы хотел, то уже причинил. А так-то…»

Но все эти рассуждения успокаивали ненадолго. А потом снова появлялся страх. Просто животный страх. Иногда Алиса шла по улице и вдруг замечала где-то среди людей кого-нибудь худого, тогда ей казалось, что это старик пришёл за ней. Или вдруг видела лысину, и холодела, пока не могла разглядеть человека целиком и удостовериться, что это вовсе не худой старик.

Прошло почти две недели. Страх Алисы ничуть не притупился. Иногда её по-прежнему посещали мысли, может уехать в другой город. На что подсознание отвечало неизменной фразой, что уж лучше сразу же лететь на другую планету.

Как-то вечером Алиса шла в любительский театр. В свободное от работы время она ходила в любительский театр-студию. Ходить она начала не так давно, поэтому пока была ещё студентом без ролей. Но всё равно ходила с удовольствием. Сейчас ставили сказку для детей. И хоть на дворе ещё был август, они уже задумались о новогодних каникулах и сказках для детей. Сказку написали сами. Здесь была и Баба-яга, и Кощей, и Водяной с русалками, разумеется, Дед Мороз и Снегурочка. Пока обговаривали общую концепцию, распределяли роли. Почти каждый пробовался в разных ролях, чтобы посмотреть, что будет получаться лучше. Кого-то уже утвердили, а какие-то персонажи были ещё без актёров. Подойдя к дому, где была из театральная студия, Алиса очень удивилась, увидев припаркованный мерседес чёрного цвета, очень представительского вида.

«Надо же», – подумала она: «У нас на таком никто не разъезжает». Ещё больше Алиса удивилась, когда увидела, что автомобиль пустой, но водитель мало того, что забыл выключить свет в салоне, так ещё и ключи в замке зажигания забыл.

«Вот лопух», – искренне удивилась Алиса: «Это ж надо такой автомобиль так бросить! Или он настолько крутой, что даже не боится, что украдут машину? У таких не крадут?»

В сердце невольно стал закрадываться холодок: «Что ж это за человек такой, у которого не угонят машину, значит боятся его».

В студии первым, кого увидела Алиса, был режиссёр, он прямо-таки светился от счастья. Всем, кого он встречал по дороге, он сообщал: «Вы не представляете кого я нашёл на роль Кощея. Актёр, с опытом, а фактура, фактура!» Алисе как-то сразу не понравились эти слова. Ох, как не понравились. А тут ещё и подсознание буквально завопило: «Беги!»

«Сдурело что ли», – подумала Алиса, а самой стало как-то совсем не хорошо и реально возникло желание бежать.

Алиса шла чуть позади режиссёра, который всех буквально тащил в зал, приговаривая: «Вы не представляете кого я нашёл на роль Кощея». Режиссёр прошёл мимо молодого мужчины в кожаной куртке светло-коричневого цвета, который стоял около дверей в зал. Судя по всему, он кого-то ожидал. Алиса обратила внимание на незнакомца. Он был настолько высок, что невольно привлекал внимание и не только ростом. Ещё он был очень худой, какой-то нездоровой худобой. А ещё, пожалуй, даже первое, на что бросалось в глаза – это длинные, до плеч, волнистые волосы. В полумраке коридора было не понятно, толи каштановые, толи тёмно-русые. Волосы были очень густые. Алиса невольно подумала: «Вот зачем мужчине такие шикарные волосы? Густые, волнистые». Даже не прикасаясь к ним, было понятно, что они тяжёлые, настолько они были густые, упругие. Каждый волос был наверно раза в два толще, чем у Алисы, хотя она всегда считала, что у неё хорошие волосы. А сейчас невольно позавидовала качеству волос этого высокого худого мужчины. Потом взгляд перевела на куртку и удивилась: «Надо же, на улице жара, август, а он в куртке». Под курткой было видно фланелевую рубашку в красную и зелёную клетку. «Он что мёрзнет что ли?» – удивилась Алиса. Невольно обратила внимание на его ноги: стандартные джинсы и высокие утеплённые ботинки из нубука светло-жёлтого цвета.

«Очень странный, однако», – подумала Алиса. Она подошла ближе и уже могла рассмотреть мужчину. Лицо было почти таким же худым, как и у того старика, что лежал у них в больнице. Только этот мужчина был моложе, поэтому морщин у него не было совсем, кожа туго обтягивала кости. Глаза были глубоко посажанные, из-за этого было не понятно какого они цвета, хоть и были широко раскрыты. Губы были бескровные, очень узкие. Щеки ввалились. Следов щетины не наблюдалось. Лицо было идеально гладким и белым, пожалуй, даже чересчур белым, неестественно. От мужчины исходила опасность. Есть люди, которые излучают добродушие, приветливость. Есть те, кто неприятен с первого взгляда, сразу понимаешь, что они склочные и хабалистые. Бывают такие, кто какой-то нейтральный, никакой, не трогает, как правило и человек оказывается неинтересный. Этот же мужчина внушал страх, если не сказать ужас. Хотелось оказаться как можно дальше от него. Из него прямо-таки сочилась угроза. Казалось, что он может схватить и голыми руками разорвать пополам. На этой мысли Алиса посмотрела на руки мужчины. Очень худые длинные пальцы, но не хрупкие, как ожидаемо для такого худого человека, а сильные. Как это угадывалось – не понятно. Алиса подумала, что обычно худые люди выглядят беззащитными и субтильными, тщедушными, этот же мужчина, несмотря на нездоровую худобу, выглядел скорее подтянутым, казалось, что там под одеждой скрываются сильные мышцы.

«Мало того, что неприятный, несмотря на шикарные волосы, так ещё и опасный тип», – решила Алиса, а подсознание снова закричало: «Беги».

«Может действительно уйти», – подумала Алиса, входя в зал.

«Вот смотрите, вы только посмотрите на него, какой бесподобный», – почти кричал восторженно режиссёр.

Алиса посмотрела, кого же все окружают, и кто такой бесподобный.

«О, ужас!» – это всё, что успела подумать Алиса. Это был тот самый старик, то самое существо, за которое она принимала людей на улице. И вот, пожалуйста, он стоит окруженный её друзьями, в её театральной студии и, как показалось Алисе, пронзительно смотрит на неё. Ноги у Алисы стали ватными. Ей казалось, что она сейчас упадёт. «О боже, вот ужас-то», – снова подумала Алиса. Вдруг она поняла, что старик не смотрит на неё. Он просто смотрит на тех, кто вокруг него. Тут Алиса вдруг отметила, что старик вовсе не выглядит таким тщедушным, каким был в больнице. Да, он по-прежнему худой, но это уже не смертельная худоба. Ощущение, что и морщин стало меньше. Такой же лысый череп, но теперь кожа на нём тугая и блестит, она уже не выглядит такой старческой, как раньше. Он изменился. Он стал выглядеть лучше. Это уже не живой труп, скелет, обтянутый кожей. Теперь уже угадываются мышцы. И от него исходит такая же сила, опасность и угроза, как и от молодого мужчины в коридоре.

«Боже, боже, он и тогда-то был таким необыкновенно быстрым, а теперь-то он какой?!» – с тоской подумала Алиса, поняв, что зря не послушалась подсознание.

И тут старик увидел её и улыбнулся. Хищно улыбнулся.

«Всё, конец» – хотя подсознание-то сказало вовсе не конец, а куда более отвечающее действительности слово.

«Что ж я тебя не послушалась-то. Уж сколько раз убеждалась, что тебя надо слушаться», – мысленно заговорила с подсознанием Алиса.

«Поздняк причитать и каяться. Теперь-то уж что ж. Беги, пока ещё не поздно!»

Внезапно до Алисы дошло, что мужчина в коридоре, ожидающий около дверей и старик связаны. Вдруг пришло осознание, что это они приехали на том самом чёрном мерседесе, что стоит около студии.

«Ну да, у таких не воруют и не угоняют», – не к месту подумала Алиса.

«Очнись!» – снова подало голос подсознание: «Так, быстро, на сцене есть другой выход, через тот, что вошла, ты же не выйдешь, там этот мерзлявый ждёт. Давай, шевелись, в обморок потом упадёшь. Потихонечку, на сцену, за кулису, потом на лесенку, по коридору. В конце концов в окно вылезешь, первый этаж, ничего страшного».

Режиссёр раздавал указания какую сцену будут проигрывать. Старик, разумеется, должен был пробоваться в роли Кощея. Он демонстративно не смотрел в сторону Алисы, видимо, полагая, что некуда той деться. Холодея и вздрагивая от каждого звука и даже иллюзии звука поблизости, Алиса стала двигаться к сцене, краем глаза наблюдая за стариком. Ей почему-то казалось, что смотреть в открытую не надо, он сразу почувствует её взгляд, и, самое главное, где она находится. Алисе казалось, что путь до сцены, чуток по сцене, три ступени со сцены до дверей в коридор длились полчаса, если не больше. Футболка на спине стала мокрой, хоть выжимай. Ноги периодически пытались подогнуться и уронить её. Это был сущий кошмар, который длился на самом деле минут пять, а то и меньше.

«Три, три минуты ты шла», – почему-то злобно сообщило подсознание: «Шевелись, не спи, а то мы погибнем».

«Ну вот, раздвоение личности», – отметила Алиса.

А спустя секунду подумала, что, если старик поймает её, а он здесь точно из-за неё, будет уже не важно есть у неё раздвоение личности или нет. Совершенно сознательно Алиса скомандовала себе: «Встряхнись!», и даже тряхнула головой, чтобы отогнать пессимистические мысли и собраться. Буквально тут же она вспомнила, что в одной из гримёрок точно есть окно. И гримёрка эта в противоположную сторону от дверей в зал, где топчется мерзлявый, в своих утеплённых ботинках и кожаной куртке.

Стараясь по дороге выровнять дыхание, Алиса двинулась по коридору к гримёрке. Двери в них не запирались, поэтому внутрь Алиса попала без труда. Окно так вообще было распахнуто. Первый этаж, здание старое, поэтому окно чуть ли не на уровне земли, чуть выше. Перелезть через него не составило труда.

Оказавшись на улице и вдохнув свежего воздуха, Алиса почувствовала себя значительно лучше, появилась какая-то здравость в мыслях. Первой здравой мыслью было то, что Алиса вспомнила, что старик невообразимо быстро передвигался. А значит, если Алиса двинется пешком, то её легко догонят, даже если ещё не скоро обнаружат её отсутствие.

«Мерседес!» – Алиса не поняла, это она подумала, или подсознание, или они дуэтом.

«Как хорошо, что я умею водить. И маму не послушалась, зачем учиться водить, если нет машины, вот купишь и пойдёшь учиться. Как чувствовала, что пригодится», – рассуждала Алиса, направляясь к мерседесу. Откуда-то взялась легкость и уверенность. Она не минуты не сомневалась, что поступает правильно. Она пока ещё не думала, что будет дальше, но откуда вдруг взялось осознание, что сначала надо сесть в мерседес и уехать от театральной студии. Что делать дальше само придёт. Алиса села в машину, завела, рычаг передачи назад, чтобы развернуться, по газам. Опыта у ней было совсем не много, поэтому рассчитывать на высокое мастерство и аккуратность вождения не приходилось. Первое что она сделала, задним бампером стукнулась в дерево. «Ну и чёрт с ним, не моя же машина», – нагло успокоила она себя. «Молодец!» – вторило подсознание. «Как хорошо, что коробка автомат» – подумала Алиса переключаю на драйв и двинувшись вперёд, попутно задев зеркало, а затем и весь правый борт об мусорный контейнер.

«И даже переживать не буду», – на этот раз злорадно подумала Алиса.

«Ты это аккуратнее, у нас нет цели покалечить машину, у нас цель выжить самим», – укорило её подсознание.

«Если походу изувечу его понтовый мерседес, тем лучше», – ответила Алиса подсознанию.

Выехав со двора, она свернула на дорогу вдоль домов, ведущую к выезду на проезжую часть. Попутно что-то задела, похоже опять поцарапала задний бампер, на этот раз справа.

«Интересно, когда я доеду до метро, машина на что будет похожа?» – Алиса не успела додумать эту мысль, как отметила, что решила почему-то добраться всего лишь до метро.

«Ну, да, фактически, она сейчас угнала чужую машину. А вдруг у них тут маячок, или как там эти штуки называются, чтобы разыскивать угнанные машины. Не важно. Короче, скрываться на этой машине не логично. Стало быть, действительно разумнее добраться до метро. Там уж она от них оторвётся», – рассуждала Алиса, вписываясь в поток машин.

Почему она решила, что оторвётся в метро, она наверно и сама не знала. Так же ей не пришло в голову, что раз её нашли в студии, то смогут найти и дома. Наверно об этом всём нужно было подумать, но не сейчас. Сейчас самое главное доехать до метро.

Оставшийся путь Алиса проделала без происшествий, машина не пострадала. Обычно около метро негде было припарковаться, многие приезжали сюда на машине, и бросали их, отправляясь дальше по городу на метро. Но сейчас время уже было около восьми вечера, и появились пустые места. Люди уже спешила домой. Алиса бросила машину прямо около входа в метро, благо прямо перед ней уехала машина, освободив ей место. Верней не ей, а мерседесу. Алиса быстро поскакала через ступеньку, спускаясь в переход, откуда был вход в метро. Ей повезло, в вестибюле метро было не так много людей, она быстро проскочила турникет, почти бегом спустилась по эскалатору. Она спешила вдоль платформы, когда подъехал поезд, она вбежала в вагон. Пошла в ближайший торец вагона. Здесь не было людей. Можно встать и подумать, что делать дальше.

Ещё когда Алиса входила в вагон, она толи увидела краем глаза, что кто-то входит вместе с ней, толи почувствовала это. Сейчас же встав в торце, как она думала в одиночестве, она подняла глаза и увидела, что тот мерзлявый с длинными волосами идёт к ней. Это он входил вместе с ней. Это его она увидела-почувствовала.

Сейчас хорошо было видно, что глаза у него чёрные, бездонно чёрные и опасные. Он смотрел прямо на неё. И ничего хорошего его взгляд не предвещал.

«Чёрт возьми, вот как он успел тут появится?»

«Это уже неважно», – как-то вяло и безнадёжно ответило подсознание.

Мужчина протянул к ней руку.

Непроизвольно от страха Алиса зажмурилась и подумала, последнее, как ей казалось, в её жизни:

«Господи, пусть он пропадёт, пропадёт, исчезнет, как будто его никогда не было».

И тут она почувствовала прикосновение к своей руке. Какое-то странное прикосновение. Как будто её ребёнок взял за руку чуть выше кисти. Длины его пальчиков не хватало, чтобы полностью обхватить её запястье.

Алиса открыла глаза. Никого. Верней на уровне её роста никого. Она опустила глаза к своей руке.

Мальчик. Рядом с ней стоял мальчик и держал её за руку, при этом оглядывая себя. Он был во взрослой одежде, которая висела на нём мешком, джинсы сложились гармошкой. Алиса не рискнула бы идти на его месте, потому что ботинки точно бы соскочили с его ног. Мальчику было лет 10—12. Короткие волнистые светлые волосы. Алиса видела только его макушку. Он был ей ниже плеча. Мальчик не смотрел на неё, он разглядывал своё тело и руки. Потом он поднял свободную руку и щёлкнул пальцами, из них вылетела пять-шесть голубых искр, которые сразу же погасли.

Мальчик поднял к Алисе лицо. Оно было растерянным и даже испуганным. И глаза, глаза изменились, они стали нежно голубыми.

– Ты что со мной сделала, – протянул мальчик тоненьким голоском и расплакался. Он наверно сам не ожидал такой детской реакции от себя.

– Я был сильный волшебник, маг, а ты что натворила! – убивался он, постоянно всхлипывая и вытирая слезы. Он давно отпустил её руку и теперь, по очереди, то одной, то другой рукой вытирал глаза.

– Да кто ты вообще такая, это ж кто ж такие вещи-то умеет делать? – продолжал возмущаться и плакать ребёнок.

«Хотела бы я знать, как это у меня вышло», – подумала Алиса, глядя на плачущего ребёнка, которого ей становилось жалко.

Мальчик повернулся и, шаркая ногами, пошёл к дверям вагона, что-то ворча под нос и вытирая слёзы. Теперь ещё ему приходилось периодически подтягивать штаны, которые норовили свалиться. На следующей остановке мальчик вышел из вагона и поплёлся на противоположную сторону платформы, видимо собираясь ехать обратно.

«Побежит жаловаться Кощею», – подумала Алиса с ужасом: «А Кощей ей…»

Она опять запаниковала. Надо было срочно придумать, куда ехать, где прятаться. Ожидаемого «На другой планете» не последовало.

«А что это ты молчишь», – обратилась Алиса к подсознанию.

«Однако», – ответило подсознание совсем не в тему.

«Что значит, однако, что ты хочешь этим сказать? Ты лучше скажи, где мне прятаться!», – возмутилась Алиса мысленно.

«Я работаю, думаю, анализирую полученную информацию, не мешай мне».

«Что значит не мешай, сдурело? А как убьют нас, как ты тогда будешь думать», – теперь ехидничала Алиса, как она думала.

«А ты уверена, что тебе надо прятаться?» – осведомилось подсознание: «Можем теперь от тебя надо прятаться?»

«Ты что тронулось», – начала Алиса и вдруг отметила рациональное зерно в рассуждениях подсознания: «А действительно, она справилась с мерзлявым, который умел необыкновенно быстро передвигаться и внушал дикий ужас даже на расстоянии. А она раз, и сделала его ребёнком. А может она не только с ним может справиться?»

«Вот именно», – ответило подсознание.

«Да, не мешало бы только понять, как я это сделала»

«Вот об этом я и думаю», – резюмировало их внутренний диалог подсознание.

«Думай, думай», – разрешила Алиса и решила поехать домой. Пожалуй, после всего пережитого стоило отдохнуть.

«Хорошо, что завтра выходной. Никуда из дома не пойду, даже из постели не вылезу».

А потом обратилась к подсознанию: «Можешь целый день думать».

Но из постели Алиса вылезла. Во-первых, она встала в отличном расположении духа. Это было особенно контрастно на фоне того страха, в котором она жила последние две недели. Выяснилось, что холодильник пустой. За последнее время она непонятно, чем питалась. Видимо на автомате что-то перекусывала и подъела все запасы, даже дежурных макарон не осталось. Пришлось идти в магазин и закупиться продуктами по полной.

С удовольствием готовила завтрак, включив почти на полную громкость свою любимую музыку, и успевая пританцовывать. А потом с удовольствием ела, смакуя каждый кусочек. А потом кофе. Когда завтрак был закончен, появилось подсознание, которое выдало результат:

«Ты обладаешь уникальными способностями: ты можешь выкачивать из людей жизненную энергию».

«Это ж типа плохо», – сказала Алиса: «Я что ведьма?»

«Да, ведьма, но это не главное. Ты хорошая ведьма, но даже это не главное. Главное то, что ты выкачиваешь жизненную энергию из колдунов, то есть тёмных магов. Более того, ты возвращаешь их в детство, то есть даёшь им второй шанс».

«…»

«Что молчишь-то?», – спросило подсознание.

«Ну я даже не знаю, как на это реагировать», – ответила растерянно Алиса. В голове сразу же возникло целая толпа мыслей, которые устроили в голове хаос. Сначала появился образ Алисы в виде эдакой Жанны Д’Арк, в сверкающих доспехах, которая направо-налево крушит чёрных магов. Потом вспомнился Кощей и в сердце закрался страх, вдруг она с таким не справится. Следующий образ был: стоит Алиса, а её, как змеями окутывает чёрный туман, и вдруг Алиса, из доброй ведьмы из-за этого тумана превращается в злобную зелёную ведьму. Хаос в голове крутился водоворотом, выхватывая то один образ, то другой. Вот появился страшный мерзлявый, который сначала превратился в ребёнка, а потом стал уменьшаться-уменьшаться и совсем пропал. Затем появился образ Алисы, стреляющей из рук синими молниями.

Водоворот хаоса мыслей прервало подсознание: «Тьфу, насмотрелась голливудских фильмов, в голове хлам, страшно представить».

Среди всего того, что кружилось в голове и то пугало Алису, то возвеличивало, появилась одна здравая мысль.

«Подсознание, а скажи-ка ты мне, пожалуйста, что происходит с той энергией тёмных магов, которую я выкачиваю?

«Я оцениваю, пока не знаю», – ответило серьёзно подсознание, и вдруг ехидно заметило: «И много тёмных магов ты победила?»

«Само знаешь, что пока одного, но там же ещё Кощей. Который точно по мою душу заявился в нашу театральную студию».

«Ты с ним стравишься», – отмахнулось подсознание и чем-то звякнула, как будто хотело сымитировать щелчок в трубке, который сигнализировал, что разговор прекращён, разъединили.

«Ну, вот, испортило такое хорошее утро, и ушло думать», – расстроенно подумала Алиса.

Но расстраивалась она не долго. Рассудив здраво, что ничего ей не грозит, что оказывается она ведьма, да ещё и какая-то особенная, Алиса решила пойти гулять. Благо на улице была хорошая погода. Надо ловить оставшиеся теплые денёчки лета. Алиса решила на метро доехать до парка, пройти по набережной до другой станции метро и вернуться домой.

Однако, когда она вышла из метро, первое, что она увидела – припаркованный мерседес.

«Да мало ли этих мерседесов», – начала она себя успокаивать, как вдруг увидела царапины на правом боку и треснутое боковое зеркало.

«Ох», – подумала Алиса, а дальше возникла и вовсе обыденная мысль: «Потребует ремонт оплатить. Откуда у меня такие деньги», – с тоской рассуждала она.

Открылась задняя дверь и показался Кощей.

Алиса опять испугалась: «Кто ж его возит-то, неужто мерзлявый за ночь повзрослел обратно». Невольно она постаралась разглядеть, кто ж там на водительском сидении.

Кощей сделал пару шагов к ней и остался на расстоянии вытянутой руки. Хотя нет, пожалуй, чуть дальше вытянутой руки.

– Добрый день, – начал он, а проследив за её взглядом, добавил: – Это нанятый временно водитель. Теперь придётся искать нового.

Кощей выглядел очень даже бодрячком. Пожалуй, он даже немного поправился. То есть человек, который его увидит впервые скажет, что он смертельно худой, Алисе же было с чем сравнивать. Сейчас он выглядел намного лучше.

Кощей продолжил:

– Феликс-то теперь не скоро станет моим помощником. Да уж… – задумчиво протянул он: – Вопрос ещё станет ли, а то, как передумает.

Он замолчал, видимо обдумывая, какое решение примет Феликс и какими бедами это грозит Кощею.

«Феликс – это видимо мерзлявый», – догадалась Алиса.

– А, да, о чём это я, – встрепенулся вдруг Кощей: – А…

– Сударыня, – на старомодный манер обратился он, как очень торжественно: – Собственно, я пришёл к вам с предложением. С предложением, которое вы, я надеюсь, милостиво примите.

– Руки и сердца? – ничего умнее Алисе в голову не пришло: «Вот дура-то!» – подумала она про себя.

– Э-эм, что? А нет! Что вы, сударыня, – бодро начал Кощей и запнулся.

– Вы, разумеется, очень привлекательны, но вряд ли мы можем заинтересовать в этом плане, – продолжил он.

– Я хочу сделать вам предложение о перемирии. Я даже близко к вам не приближусь, вы никогда больше меня не увидите. А вы ничего не будете делать со мной.

– Да? – спросила Алиса, сделав шаг к Кощею. Тот вздрогнул и отступил к машине.

– Давайте заключим соглашение, – в его голосе появились просящие нотки: – не будем причинять друг другу вреда. И, разумеется, я прошу прощения за вчерашний инцидент.

«Я ему машину изуродовала, а он просит прощения?» – мысленно удивилась Алиса.

«Он тебя боится!» – констатировало подсознание.

– Хорошо, – сказала Алиса и протянула руку, чтобы скрепить договор.

Кощей снова вздрогнул, посмотрел на её руку так, как будто она ему ядовитую змею протянула, и отшатнулся.

– Пожалуй, не будем скреплять договор рукопожатием, я вам верю на слово.

«Ух ты! Какая я страшная!» – подумала Алиса.

– Хорошо, – ещё раз сказала Алиса. И уже поворачиваясь, чтобы идти к парку, она краем глаза увидела, что Кощей достает платок и вытирает лоб и лысину.

«Вспотел что ли?» – подумала Алиса.

«Да похоже ты его до смерти испугала», – ответило подсознание: «Хоть он и бессмертный».

«А он что и на самом деле Кощей?»

«Похоже, что да».

«Эх, надо было спросить, чтобы точно знать», – подумала Алиса.

А потом вдруг резко развернулась и быстро пошла к чёрному мерседесу. Сейчас Кощей не двигался быстро. Толи чтобы не привлекать к себе внимание и не выдавать себя, толи он не мог этого делать днём. Но пока что он медленно открывал и собирался сесть в машину. И тут он увидел Алису, стремительно двигающуюся к нему. На лице его отразился ужас. Похоже он даже как-то растерялся. Стал торопиться открыть дверь машины, а из-за волнения вообще не мог её открыть.

Алиса подошла и сказала:

– Могу я вам задать один вопрос?

Кощей похоже не сразу понял, что она ему сказала. Когда он понял, что дотрагиваться она до него не собирается, договор расторгнуть вроде как не хочет, а просто спрашивает, он успокоился.

– Ну…

– А вы кто?

– Ну ты ж сама знаешь, – досадно сморщив нос, ответил он: – Кощей.

– Я просто хотела уточнить. Удостовериться.

Теперь уже окончательно отвернувшись от него, она пошла в сторону к парку.

А Кощей ещё долго смотрел ей в след. Только сейчас он понял, что невольно послужил инициации новой ведьмы. Белой, белой ведьмы, которая точно доставит ему ещё немало хлопот.