Читать книгу Лучик надежды - Миранда Дикинсон - Страница 8

«Что делает мой день»

– Матильда! Признаться, я очень обрадовалась, когда увидела вашу фамилию в списке посетителей. – Лучезарная улыбка Гейноры, казалось, освещала собой все белоснежное пространство зала для посещений. – Вы приехали сюда к Рэни? Как мило!

Мэтти улыбнулась. Светящаяся Гейнора, одетая в ярко-оранжевую курточку с рисунком в форме маргариток и светло-зеленые брюки-клеш, пронеслась через двустворчатые двери мимо хмурой, как грозовая туча, Эйлин. В своей повседневной одежде Мэтти чувствовала себя рядом с управляющей дома престарелых как-то блекло.

– В День памяти мы неплохо поладили. Я с нетерпением ожидаю услышать от нее новые рассказы.

– У Рэни этих рассказов предостаточно, – хихикнула Гейнора. – У нее была очень бурная жизнь.

Они прошли через бывший амбар и оказались в зимнем саду, откуда открывался чудесный вид на холмы Шропшира. Воздух гудел от разговоров, которые вели постояльцы и те, кто приехал их навестить. Дети опрометью носились между кожаными креслами с высокими спинками, то и дело выбегая в парк через раздвижные стеклянные двери, а их прадедушки и прабабушки гордо взирали на них. Когда сюда проникло утреннее солнце, усиливая теплую, счастливую атмосферу, царящую здесь, Мэтти вспомнила о воскресных обедах в доме из красного кирпича, располагавшемся на противоположном конце деревни. Когда-то этот дом тоже наполняли смех и жизнь. В эти выходные семья собиралась организовать генеральную уборку. Вещи, которыми были окружены прежние жильцы дома, больше им не понадобятся. От мысли о доме, прежде полном жизни, а теперь мрачном и пустом, ей стало грустно.

Рэни Сильвер сидела на заметном удалении от остальных. Она заняла наиболее выгодное место рядом с распахнутой дверью. Ее взгляд был устремлен на голубые холмы, видневшиеся за комплексом зданий. Сегодня она была женщиной в черном и золотистом. В таком наряде приличествовало скорее пить полуденный чай в отеле «Ритц», чем сидеть воскресным утром в доме престарелых в Шропшире. Если она и чувствовала себя одинокой, внешне у Рэни это ничем не проявлялось. Подбородок свой старушка держала высоко и гордо.

Гейнора на цыпочках подошла к пожилой леди и, встав рядом с ней, слегка дотронулась до ее плеча.

– Рэни, дорогая! – уважительно произнесла она. – Матильда Белл здесь!

– Доброе утро, мисс Сильвер.

Рэни приподнялась со своего места. Мэтти подумалось, что ее претенциозно розовые пушистые будуарные тапочки без задников резко контрастируют с элегантным платьем в черную и золотую полоску.

– Зовите меня Рэни, девушка. Извините, что я сегодня по-простому, без чинов. Воскресные тапочки остались еще с того времени, когда я пела в Лос-Анджелесе. – И она протянула Мэтти руку. – Гейнора! Как мило! Эта отзывчивая девушка приехала навестить старую одинокую перечницу, ушедшую на покой.

– Ага.

Гейнора гордо улыбнулась Мэтти, словно давала благословение суррогатной матери.

– Мне это только в радость, – сказала Матильда. – Не могу позволить вам оставаться в одиночестве в день для посещений.

– Несомненно.

Улыбка Рэни была несколько бледной. Мэтти подумала о том, что, возможно, стоит обнять ее на глазах у Гейноры.

– Полагаю, мы можем позволить вам заняться своими делами, Гейнора, дорогуша…

– Но вы…

Взгляд Рэни мог бы, казалось, заморозить даже солнечный свет. Гейнора запнулась.

– Ну… да… работы довольно много… Счета, понимаете ли. Вы, полагаю, знаете, что тут к чему…

С этими словами управляющая развернулась на платформах своих джутовых туфель.

«Странно», – подумала Мэтти.

Но она уже и так догадывалась, что Гейнора Фэйрчайлд – женщина, полная сюрпризов.

Рэни все еще улыбалась.

– Итак. Вы их купили?

Вспомнив о розовато-белой коробке, которую она принесла с собой из деревенской кондитерской, Мэтти потянулась к своей сумочке, но Рэни внезапно крепко схватила ее за запястье.

– Не здесь, – прошипела она, бросив взгляд через плечо, словно подозревала, что за бегониями в горшках может прятаться шпионка. – Идите за мной.

– Э-э-э… хорошо, – выдавила Мэтти, немного опешив от неожиданности.

Не ослабляя хватки, Рэни отправилась в парк, расположенный во внутреннем дворе. Бодро шагая, она здоровалась со всеми стариками, встречавшимися у нее на пути.

– Доброе утро, Джордж… Все хорошо, Вера? Подвесные корзинки просто великолепны, Говард… Ширли! Твои правнуки растут как на дрожжах. Чем ты их подкармливаешь?

Они дошли до угла парка, где стояла элегантного вида пляжная скамейка с гнутыми подлокотниками в окружении голубых горшков с узколистной лавандой. Оттуда поверх ограды сухой кладки открывался вид на поля и холмы. Рэни наконец разжала руку, которой вцепилась в Мэтти, и с заученной элегантностью, словно глава государства, уселась на скамью.

– Тут лучше, а теперь давайте.

Мэтти послушно достала коробочку. Она наблюдала за тем, как пожилая леди, распечатав ее, отправила две конфеты себе в рот. Прикрыв глаза, Рэни издала довольный стон. Теперь Мэтти, заметив, какое действие имеют на старушку лакомства ручной работы из кондитерской, почувствовала себя торговкой запрещенными наркотиками. Рэни не шутила, называя магазинчик «шоколадной фантазией», – если, конечно, «фантазия» совместима с такой дороговизной. В следующий раз ей надо быть осторожнее с обещаниями. У Рэни Сильвер слишком дорогие предпочтения. Даже франтоватые тапочки выглядели так, словно когда-то к ним был прикреплен дорогущий ценник. Дедушка Джо наверняка хорошенько посмеялся бы над внучкой, подумала Мэтти, но тут же отбросила непрошеную мысль.

– Вкусно? – спросила она.

– Блаженство, – промурлыкала Рэни и погладила коробочку, словно старую подругу. – Если будете угощать меня этим, девушка, то станете мне подругой до конца моих дней.

«Если я буду покупать это, то через месяц разорюсь», – поморщившись, подумала Мэтти.

– Рада, что вам понравилось. Ну… а-а-а… Как прошла неделя?

А что еще спрашивать у женщины, которую едва знаешь?

– Бросьте. Вы можете постараться и получше. – Увидев выражение лица Мэтти, Рэни игриво ткнула ее под ребра своим костлявым локотком. – Я просто пошутила. Я очень ценю ваш приезд. Честно-честно, только я против всякой пустой болтовни, Мэтти Белл. Мы могли бы поговорить о чем-нибудь более интересном. Почему вы все же решили навестить меня? Только, пожалуйста, не говорите, будто вы прониклись жалостью к старой птице. В подобного рода благотворительности я не нуждаюсь.

Мэтти ощутила, как горячая краска, распространяясь от затылка, заливает ей лицо.

– Да, у меня имеется скрытый мотив, – призналась она. – Мой дедушка был большим поклонником вашей группы.

Рэни приподняла бровь, подрисованную своей нетвердой рукой.

– «Серебряной пятерки»?

– Да. Ему нравилась ваша музыка. Это больше всего запомнилось мне из рассказов дедушки.

– Ух ты! Меня от восторга вот-вот забросит на белые скалы Дувра! А я-то думала, что единственным, кто меня еще помнит, является налоговик, когда приходит время платить процентные отчисления за авторские права. Большой поклонник, вы сказали?

– Он считал себя вашим поклонником. У деда были все ваши синглы и альбом, который вышел в 1955 году.

– Блин! А я-то думала, что все пластинки уже пущены на переработку. Ради интереса скажите, кто из нас ему больше всего нравился?

Мэтти подмывало солгать. Она не хотела, чтобы что-либо отвлекало Рэни от воспоминаний о ее былой славе. Если она решит, что дедушка Джо увлекался ею в юности, Рэни может рассказать больше, но правда заключалась в том, что Мэтти не знала. Дедушка Джо говорил только о группе, поэтому в первые минуты знакомства с Рэни Сильвер она даже не догадалась, кто перед ней.

– Он никогда об этом не говорил, – призналась она. – Мне кажется, ему нравились все.

– Ну да, – втягивая воздух сквозь сжатые зубы, произнесла Рэни. – Много времени с тех пор утекло. Куда эту певичку с тех пор только не закидывало…

Боясь, что она потерпит фиаско прежде, чем успеет начать разговор, Мэтти изменила тактику.

– Именно об этом мне и хотелось бы узнать. У вас, наверное, была ужасно интересная жизнь, Рэни. Я хочу услышать о вашей жизни.

Над ними в небе танцевали двое кричащих черных дроздов, а потом умчались прочь в открытые поля. В светло-серых глазах Рэни, следившей за их полетом, на мгновение мелькнула тоскливая тень.

– Вы скучаете по дедушке?

– Ужасно. Он был выдающейся личностью. Жизнь без него кажется слишком пресной… – Мэтти тяжело вздохнула. – Вам бы он пришелся по сердцу.

– У вас есть его фотография?

Мэтти медлила. Никто не знал, что она носит в своем кошельке небольшую черно-белую фотографию молодого дедушки Джо, сделанную в начале шестидесятых. Она нашла ее на дне коробки с грампластинками, которую дед передал ей перед открытием магазина. Женщина улыбнулась. Несмотря на случившееся, несмотря на то что их отношения были разрушены, его молодое улыбающееся лицо дарило надежду. Следует ли показать Рэни это ее сокровище?

– Держу пари, он был красавцем, – произнесла Рэни.

При этом глаза ее прищурились, словно старушка разгадала суть дилеммы, вставшей перед Мэтти.

– Вы симпатичная. Вы бы такой не были, будь у вас уродливые родители. Как его звали?

– Джозеф Белл.

– Джо… Когда-то знавала одного пианиста по имени Джо в Лас-Вегасе. Я тогда пела ему из старой песни Фрэнка Синатры «Присядь-ка, Джо, и выслушай меня. Историю поведаю тебе я…» каждый вечер, когда мы вместе поднимались на сцену.

Голос Рэни чуть дрогнул, но Мэтти расслышала в нем силу, которая невозможна без долгих лет практики.

– Он был красавчиком. Боюсь, у нас закрутился маленький романчик… ну, вы понимаете… – Синеватые завитки ее волос затанцевали, когда Рэни проказливо рассмеялась. – Пианисты – моя ахиллесова пята. Не могла пройти мимо пианиста, чтобы в конечном счете не оказаться в его постели. Мой вам совет, Мэтти Белл: держитесь подальше от пианистов. Они не только на клавишах умеют хорошо играть, вы меня понимаете?

Признаться, настолько безапелляционный и фривольный совет, полученный от старушки восьмидесяти четырех лет, немного шокировал Матильду, но одного взгляда в яркое прошлое Рэни хватило, чтобы понять: ей надо узнать больше. Женщина полезла в кошелек и вытащила оттуда фотографию, которую прятала под водительскими правами.

– Вот. Он был красив.

Рэни взяла снимок и тихо присвистнула.

– Вы шутите. Вы уверены, что мы никогда не встречались? Он похож… Впрочем, неважно. В жизни я встречала многих красивых парней. Жаль, что не познакомилась с ним тогда. Привет, Джозеф Белл.

Сердце Мэтти сжалось. «Надеюсь, дедушка, ты это видишь».

– Он был бы на седьмом небе от счастья, узнай об этом.

– Ой, уверена, что он слышит. Думаю, все они сидят там и смотрят на нас со своих дешевых мест. Полагаю, вскоре и я к ним присоединюсь. Конечно, мне придется многое объяснять, если все они попали туда же, но, в конце концов, какой смысл жить, если все делать правильно?

– Мне нравится ваше отношение к жизни.

– Спасибо. Я сама собой горжусь, – заявила Рэни и, сложив кисти рук на коленях, пристально посмотрела на Мэтти. – Ну и что же вы хотите знать?

Солнце спряталось за похожими на хлопчатник тучами, но Мэтти чувствовала, как внутри у нее разливается свет. То же ощущение, что и тогда, когда, будучи маленькой девочкой, она взирала на множество заставленных книгами полок «Севернсайдской книжной лавки», любимого книжного магазинчика дедушки Джо.

– Все, что можете рассказать мне, – выдохнула она.

– Это займет много времени, Мэтти Белл. Я начудила в жизни куда больше, чем вам, возможно, кажется. – Удобнее устроившись на скамейке, Рэни отправила в рот очередную конфету. – Ладно, пристегнитесь, девушка, ибо скачки будут по неровной местности.

Мэтти улыбнулась.

– Я не боюсь.

– Рада это слышать. Итак, все началось с того, что моя мама разродилась на кухне…