Читать книгу Инквизитор - Мишель Альба - Страница 3

– При повреждении правовисочной области у больного наблюдаются приступообразные аффекты необъяснимой тревоги и тоски, страха, граничащего с ужасом. Вы обнаружите явные сдвиги и вегетативной системы, то есть покраснения, побледнения, потливость и дрожь. Есть вероятность усложнения состояния пароксизмами ярости. Что, возможно, приведет к развитию деперсонализации и дереализации…

Доменик запнулась, споткнувшись о колючий взгляд дымчато-голубых глаз, неотступно отслеживающих ее гуляние по аудитории. Ничего особенного, глаза как глаза. Если бы она не встретилась с ними за сегодняшний день пятый раз. Ровно столько, сколько лекций отчитала.

Слава Богу, эта, в соответствии со стрелками часиков, неотвратимо приближалась к завершению. Как и этот сумасшедший день, пробудившийся ранним утром в Риме, переломившийся в зените в Сиене, и обещающий уже скорый финал – дом во Флоренции. Осталось каких-то семь минут.

Но…

На эти глаза Доменик обратила внимание уже на первой лекции. Они будто приклеились к ней, неотступно сопровождая ее то к столу с компьютером, куда она направлялась каждый раз, чтобы найти нужный файл, то обратно к экрану со спроецированным на нем материалом теоретических выкладок, уже подкрепленных и практикой, то к узким проходам между взбирающимися вверх полукруглыми рядами, переполненных студентами.

Доменик не могла похвастать памятью на лица, тем более тех сотен слушателей, выученных ею за годы работы в университете.

Тем не менее, это лицо она запомнила – худощавое, с неряшливой щетиной, с ямочкой-пуговкой на подбородке, непримиримо сжатыми губами, крупным, со слегка выдающейся горбинкой носом, и… ежистыми глазами под треугольничком густых бровей.

Запомнила вынужденно, поскольку оно преследовало ее сегодня на протяжении всего дня.

Она даже зафиксировала такую мелкую подробность в его привычках, как время от времени вспахивать пальцами, от лба назад, волнистые волосы, не особенно нуждающиеся в тщательной укладке – густые, с проседью, они послушно украшали его голову.

Ему можно было дать лет сорок.

– Ну, что же, всего доброго, мои дорогие. На сегодня все.

Доменик улыбнулась, избегая поедающего взгляда бесцеремонного незнакомца, нехотя поднявшегося вслед за остальными и вышедшего, не попрощавшись.

Устало присев, наконец, на стул, она подвигала мышкой, закрывая один файл за другим, и, заскользив замочком-змейкой футляра ноутбука, хранившего мысли и разработки последних лет, окинула взглядом аудиторию.

Глаза, поблуждав, притянулись к центру восьмого ряда. Туда, откуда ее высверливал, прямо скажем, не радостный дымчато-голубой "резец" странного слушателя, уже давно расставшегося с бесхитростной (экзамены не в счет) студенческой порой.

Доменик, не вдаваясь, зачем она это делает, поднялась на первую ступеньку лестницы между скамейками, отдыхающих, наконец, от груза носителей знаний, и, поколебавшись, взошла на следующую.

Вот здесь он сидел.

Оглянувшись на дверь в аудиторию – если кто-то войдет, непременно удивится: "Ностальгия заела? " – она присела на край "его" скамейки.

Все как на ладони. И захочешь, не увильнешь от полноформатного обзора.

Доменик поспешно встала, успокаивая встревоженные мысли: "Глупости. Просто человек, действительно, не хотел пропустить ничего из того, что я начитывала. Похвально!".

Она не ошиблась. Он не пропустил. В том числе и машину Доменик, вырулившую с университетской стоянки.