Читать книгу Следы на песке - Мишель Бюсси - Страница 6

6 июня 1944

Шато-ле-Дьябль, Омаха-Бич

Весь день 6 июня 1944 года Лизон Мюнье и ее родители укрывались от бомбежки в подвале маленького каменного дома, стоящего в самом центре Шато-ле-Дьябль. Девушке казалось, что она вернулась в детство, когда в дождливое воскресенье все дети играли на улице, а ей не разрешали выходить за дверь. Вечером самолеты улетели, взрывы прекратились, словно гроза отгремела и отправилась пугать других. Мюнье первыми выбрались во двор, чтобы взглянуть на небо.

– Нужно поискать раненых американцев! – с трудом сдерживая возбуждение, сказала Лизон.

– О чем ты?

– От нас до пляжа всего пятьсот метров, мы не можем просто сидеть и ждать. Пошли!

– Не горячись, девочка, янки своих не бросают. Они заберут раненых и отправят в госпиталь.

– Да неужели?! У них только и забот, что проверять под огнем, кто жив, а кто нет! О раненых должны позаботиться гражданские!

Отец Лизон пожал плечами, мать промолчала, не желая вмешиваться.

Девушка ничего другого и не ждала и, не говоря ни слова, оседлала велосипед.

Двадцатилетняя Лизон была красива и знала это. Девушка мчалась к скалам, встречный ветер раздувал подол простенького платья, и она чувствовала себя героиней романа. Случай превратил их дыру, Шато-ле-Дьябль, в место, где решаются судьбы человечества. Герои-освободители высадились на берег в двух шагах от ее дома, и она ни за что не упустит шанс поучаствовать в великих событиях.

– Вернись немедленно, Лизон! – закричал отец в спину дочери, осознав серьезность ее намерений. – Там мины! Слышишь меня, я запрещаю! Мы не для того пережили пять лет войны, чтобы ты погибла в день освобождения!

Лизон резко затормозила.

Велосипед упал в грязь, забрызгав ее сказочный наряд – простое платье из грубого полотна. Слова отца подействовали как оплеуха. Никакая она не принцесса и не романтическая героиня. Ее отец – Жан Мюнье, простой каменщик, настолько трусливый, что не только не примкнул к Сопротивлению, но даже в коллаборационисты не подался. Лизон почти ненавидела отца и клялась, что ее жизнь будет совсем другой.

Она подняла велосипед, обернулась и крикнула:

– Ты мне отвратителен! Американцы приплыли умереть за тебя… эти солдаты – мои ровесники, мы им тысячу лет не нужны, они знают, что почти наверняка не выживут, но карабкаются наверх, лезут и лезут. А люди отсиживаются в погребах, не бегут подбирать раненых. Прости, я так не могу!

– Лизон!

Девушка села на велосипед и уехала, Мюнье посмотрел на жену, рассчитывая на помощь и сочувствие, но она ответила негодующим взглядом.

Яблоко от яблони.

Жан Мюнье схватил свой велосипед и поехал догонять дочь, кляня обеих женщин.

Жители деревни сокрушенно качали головами, мадам Мюнье горделиво смотрела вслед мужу и дочери, те мчались к скалам, и люди удивлялись: «Каков наш Жан, не поджал хвост, не прячется за женскую юбку, молодец! Да и то – подвиги совершают в исключительных обстоятельствах, когда рушится мир. Герои сбрасывают маски обывателей и спасают человечество…»

Каменщик между тем никак не мог догнать Лизон и клял про себя «чертовы ланды и чертову дорогу», не предполагая, что незапланированный подвиг обеспечит ему славу местного героя. Через несколько лет он станет членом муниципального совета Шато-ле-Дьябль, а с 1958-го по 1977-й будет мэром. На кантональный уровень ему помешают выйти настоящие участники Сопротивления.

Лизон объезжала воронки, глядя вперед, туда, где на песке валялись каски. Американские каски. И пять тел. Господи, один шевельнулся. Неужели показалось? Нет, это не ветер и не воображение разыгралось!

Придавленный трупами четырех товарищей, пятый солдат вздрагивал и… хрипло дышал!

Окажись Лизон и американский десантник совершенно разными людьми, даже будь один из них кошмарным уродом, они были обречены на любовь. Обстоятельства предопределили будущее.

Лизон осторожно напоила рейнджера, обтерла ему лицо, он открыл голубые глаза и улыбнулся.

Парень в эту минуту уверовал в чудеса. Он умирал в вонючей воронке, и его спас ангел. Любовь вспыхнула с первого взгляда.

Отдуваясь, Жан Мюнье соскочил с велосипеда, и они с Лизон потащили раненного в спину солдата к себе домой – нужно было поскорее остановить кровотечение.

Днем из соседнего городка приехал доктор, прооперировал рейнджера, сказал, что ему необходим покой, и велел связаться с американцами: в пятнадцати километрах от Шато-ле-Дьябль, в Кальвиле, янки разместили полевой госпиталь. Лизон согласно кивала – и ничего не сделала. Оставила своего солдата при себе, а он и не думал возражать.

Довольно скоро рейнджер назвал спасителям свое имя – Алан Ву, рассказал, что родных у него нет и оплакивать его на родине некому. Сослуживцы наверняка сочли его погибшим, а сам он больше не хочет воевать. Забинтованный Алан напоминал мумию и был прикован к постели в маленьком доме в нормандской деревушке. Днем и ночью за ним ухаживала юная красавица, так что причин дезертировать оказалось более чем достаточно. Алан Ву остался в деревне.

После войны он занимался чем придется: таскал камни, рубил деревья, строил дома. Алан был не только крепким, но и сообразительным парнем, французский выучил быстро (как и Лизон английский) и скоро стал в деревне своим.