Читать книгу 12 членов. Часть III. Испытание - Мисс Асти Синг - Страница 5

Суббота, второе июня. Ну, вот я пришла, к 8:30. Да, наорала на Шефа в переписке, встала в позу, что безумие, глупость, команда затрахалась с марта месяца. Устали. Выдали мощный результат. Заступилась за односельчанина. Да, пошли неточности, оплошности. Устали люди. В отпуск ему пора. Шеф после часа ночной переписки проникся. Пишу смс «на месте, что первое делать из поставленных ночью задач?». Тишина. На мне тоже кружевное прямое платье PP, сверху джемпер цвета молодой травы по бёдра с большим воротом крупной вязки. Включаю скайп. Информатор напоминает о дне рождения Кулибина. Написать смс? Написать в скайп? Позвонить? Позвоню. Он в Испании, у него 6:30. Рано. Рано. Звонить в 12 по МСК. Спать хочу. Ещё дождь зарядил. Темно сыро, суббота. Зверею. Хочу что-нибудь разбить. Выдвигаю один за другим ящики второй офисной тумбы. Накопилось. Вовремя. В кабинете пусто. Раздражать некого. Выкладываю кипы бумаг на стол.

…

Дверь робко открывается, в кабинет вяло заходит односельчанин.

– Привет.

Отрезает он, не глядя в глаза. Меняю тональность в себе на тёплую, заботливую.

– Привет. Сожалею, что дёрнула тебя ночью.

– Всё нормально, не волнуйся. Что там случилось?

Проникся. Агрессии нет. Есть понимание, смирение, готовность работать.

– Шеф, что-то говорил по поводу отчётов по спортивному проекту, всей документации по проекту И. Велел ждать его.

– В проект И совсем мало погружён.

– Придётся въезжать.

– Спортивный на кого?

– Там пока бумажная работа до конца года.

Саркастически смеётся.

– Там жопааааа.

– Жопа бывает разная.

– Насколько сам оцениваешь нужность твоего участия?

Думает.

– Вообще, да… стройка там. Строооойка. Смотреть пока нечего, кликать и проверять.

– Бумага, короче, отчётность, их внутренние траблы.

– Нуууу, дааааа.

– Внутренние траблы выше нашего уровня?

– Выше.

– Значит, разруливать Шефу. Важно грамотно донести. Сможешь?

– Смогу.

– Вот и отлично. Минус один.

– Им сейчас не до этого… в связи со сменами-переменами.

– У нас тоже бардак. Благодатное время.

– В смысле?

– У нас есть проекты, с тяжёлыми, проблемными местами. Во время хаоса людям, а чиновникам тем более, не до мелочей. Новое руководство в теме обоих проектов. Скорость и успех наших предприятий зависит в полной мере сейчас от нас.

– Не понял.

– Разбираться в нюансах сейчас никто не станет. На каком блюде подадим, в какой форме, так и будет. Документы до конца лета будут только так подписываться без лишних вопросов. Плюс шанс зарекомендовать себя перед новым составам ведомства.

Парень завис.

– Тут, главное, сохранять качество, работать, как работали, продвигать то, что продвигали без хамства, жадности, наглости. Плюс помогать новобранцам.

– То есть ничего менять не надо?

– В общем, да.

– Говорите много, босс.

Откидываюсь на спинку кресла. Внимательно смотрю на односельчанина, витающего в своих мыслях с наушниками в ушах. Господи, он ничего не понял. Совсем. Печаль. Осознаю, что сама, сама, сама, молча, тихо сама. Каждый сам за себя.

В кабинет входит Бабай, активный, вопреки обычному.

– Привет.

– Ты сегодня живенький.

– Суббота.

– Шеф где?

– Скоро будет.

– Ты в курсе всего?

– В курсе, в курсе. Кулибин накосячил.

Выпучиваю глаза, подаюсь корпусом вперёд.

– В смысле?

– Самостоятельность проявил…

Мы погрузились в обсуждение последнего ушедшего ФЭО в министерство денег, роли в этом транснациональной организации, заинтересованных сторон, людей в моём ведомстве, нюансов архитектуры системы, средств создания, денег, реальных денег, поделенных кусков пирога, последствия, которые вытекают из этой самодеятельности. Как поехала к ебеням собачьим конкурсная документация, лежащая на низком старте к опубликованию.

– Получается, вся работа в унитаз, зря коллег столько времени из конкурсного отдела держу в напряжении, кормлю завтраками.

– У-гу.

Бабай играет интонацией.

Выдыхаю.

Бабай поворачивается к односельчанину деловито, по-хозяйски. Машет ему рукой.

– Земля вызывает борт, Земля вызывает борт. Приём. Приём.

Односельчанин вытягивается из-за ноута. Вопросительно смотрит, вынимает наушники.

– Давай, подтягивайся к нам. Погружение в занятное приключение под названием проект И началось.

– Шефа ждать не будем?

Вопрос Бабая звучит риторически.

– Он уже как полтора часа написал, что подъезжает.

– Суббота, что ты от него хочешь.

Молчу.

Ребята нашли общий язык, ушли в обсуждение технических моментов на своём мужском языке. Моя задача на данный момент выполнена – занять подчинённых ДЕЛОМ. Время звонить Кулибину. Пишу в скайп «Привет (Улыбка). Занят сейчас? Наберу тебя на номер?» Ответ: «Да, звони (Улыбка)».

Выхожу в коридор, иду в курилку третьего подъезда. Шестой подъезд сегодня закрыт. Сажусь на подоконник, закуриваю, набираю.

– Привет (Улыбка), поздравляю тебя с днём рождения. Желаю денежного благополучия, профессионального процветания, здоровья твоим мальчишкам, мира дома, гармонии в любви и сексе.

– Спасибо, приятно слышать твой голос.

Улыбаюсь.

– Прости, что в твой день рождения и во время твоего отпуска дёргаю. Есть вопрос по работе.

– Задавай.

Он улыбается, в прекрасном расположении духа. Тепло разливается внутри, невзгоды, тревоги отступают. Минуту назад сомневалась в его профессионализме, человеческих качествах. Сейчас по-прежнему доверяю, его мнение всё ещё авторитетно для меня.

– По проекту И. Сегодня переделываем ФЭО, и придётся всю конкурсную переделывать…

– Что так?

– Говорят, ты там отсебятину написал, которая разнится с планами, замыслами твоего работодателя, заинтересованных у нас и в транснациональной организации. Мол, подставил всех.

– Фигня какая-то. Что конкретно?

– По техническому решению, софту, архитектуре. Бюджет поехал и его структура.

– Конкретнее…

Мы пустились в обсуждение. Подробное обстоятельное.

– Ерунда! Оставь, как есть сейчас. Пусть переделывают. К моему возвращению вернутся к документу, который есть на данный момент.

– Поняла.

– На рожон не лезь, пусть Бабай порулит.

– Угу…

– Задумалась?

– Киваю.

– Погода здесь отвратительная, дожди льют, холодно.

– То есть ты сейчас в офисе?

– Да, все тут… Давай, по скайпу?

– Пиши. Отвечу.

– Рада тебя слышать.

– Тебя тоже.

Разговор заканчивается. Находясь в прострации, подвисшем состоянии, в состоянии плавания на обычной деревянной лодке с одним веслом в грозовом море, возвращаюсь в кабинет.

– Что-то ты долго курила.

– Разобрались, что к чему?

– Да, переделываем.

Обращаюсь к односельчанину.

– Помощь нужна?

– Не, тут техника.

– Бюджет вместе смотреть будем. Есть с трудом и боем достигнутые договорённости с главным бухгалтером, денежным ведомством, ДЭФ и конкурсниками. Их нужно соблюсти, иначе вся госпрограмма поедет, готовая к отправке.

Односельчанин смотрит на меня как баран на новые ворота.

– Да, да, пришлось попотеть. Поэтому, пожалуйста, держи в курсе всех изменений.

Бабай смотрит на меня исподлобья.

– У нас два месяца ушло, что бы протащить и согласовать по строкам бюджетной, бух классификации, скоррелировать с госпрограммой. Про фиников молчу. Отдельная песня.

Ловлю в выражении лица Бабая безмолвный сарказм. Чувствую, что он настроен на сливание проекта, его затягивание. Гнусный человек.

Влетает Шеф. Останавливается перед моим столом. Начинает а-ля командным голосом ставить поручения, разъяснять ситуацию. Смотрю нейтрально. Он понимает.

– Разобрались?

– Да, заняты переработкой. Просветила коллег, что с финчастью и структурой максимально деликатно.

– Перепроверь.

– Обязательно. Моя вотчина, ответственность.

Снова ловлю саркастический, унижающий взгляд Бабая. Хуй тебе в жопу, урод. Сам то, что сделал для проекта? Ответ – ничего. Не злись, не злись. Вредно для здоровья.

Закидываю холс в ротик. Погружаюсь в детальное изучения конечно документа, сделанного мной и Кулибиным, ребятами, подтянутыми из смежным департаментов. Сверяю с рекомендациями главбуха, ДЭФ, конкурсниками. Сверяю с правками, вносимыми сейчас. Понимаю, что Кулибин прав. Ой, как ПРАВ! Дебилы! Закипаю! Закипаю! Молчи. Молчи. Жди часа. Жди времени. Ответственность за текущее творчество полностью на Бабае. Односельчанин исполнитель. Шеф – буфер. Чудно. Закидываю холс. Включаю Моцарта, принимаюсь за кипу отчётности по спортивному проекту. Любимые циферки, данные. Снова проседают по тем же самым направлениям. Поворачиваюсь к Шефу, явно находящемуся в состоянии далёком от рабочего. Видя моё настойчивое выражение лица, сразу включается, облокачивается на стол. Выхожу со своего места, пододвигаю кресло к округлому выступу справа от него, раскладываю документы.

– Шеф, проседаем там же. Бьёмся, бьёмся. Воз и ныне там. Нужно ехать Вам вместе с односельчанином и коллегами этажом выше.

– Почему?

– Что-то недоговаривают коллеги из региона. Здесь говорить страшно, в переписке и по телефону неуместно.

Смотрю со многозначительным взглядом «Вы меня понимаете?». Шеф встрепенулся. Смотрит внимательно.

– Думаешь?

– Уверена. Максимально возможное сделано. Нужно обследование, совещание на месте, в поле. Плюс другие моменты в связи с назначением. Теперь тот, кто подчинялся нам, стал нашим главой. Это приведёт к динамике проекта. Нужно ловить момент. Самые болезненные места вылечить, протолкнуть… Понимаете о чём я?

– Понимаю… согласуй командировку, и сразу выезжаю.

– Переговорите, пожалуйста, с коллегами этажом выше. Беседу о приёме с регионщиками проведу в понедельник.

– Идёт. Ещё что-то?

Задумчиво встаю с кресла, двигаю обратно на место, чешу в затылке.

– Эмммм…

В голове, внутри свербит убеждённость в ошибочности текущей трансформации документов по проекту И.

– Дааа, нет, наверное… думаю о грядущих переменах, о приостановленном проекте СЭД.

– Что с ним?

– Внедрять в пром будут. По команде.

Шеф смотрит с опаской, настороженно. Сажусь на своё место.

– Поддержку новобранцам, прибывшим готова оказать с Вашего разрешения.

– Имею в виду.

Дождь льёт и льёт. За окном стемнело несмотря на пять часов вечера. Сегодня ещё встреча с одноклассницей по гимназии в Крылатском. Ностальгия. Мурашки бегут по коже. Воспоминания о событиях в тех краях.

– Коллеги, я пошёл. Телеграфируйте.

– Обязательно.

Спустя полчаса, Бабая начал собираться.

– Куколка, пока. Оставляю на тебя.

– Ответственный всё равно ты в текущей переделке. Пришлю, как закончим. Жду фитбэк.

– Не вопрос.

– Пожалуйста, не затягивай. Во вторник Шеф планирует доложиться начальству.

– Так скоро не обещаю. Со своим начальством обсуждение тоже.

– Зависит от заинтересованности.

Он подвис, обомлел. Мы поняли друг друга. Он понял, что я догадалась о причинах его присутствия здесь, в проекте. Понял, что над ним начался контроль и надзор. Ему стало не уютно. Понял, что пафос потерял свою актуальность. Нужные конкретные доклады, реальные дела.

– До понедельника.

– Пока.

Да, победа. Маленькая победа. Момент перехода власти. Приятно.

– Как у тебя? Много?

– Почти закончил.

– Предлагаю, через час выдвигаться по домам. Остальное закончить в понедельник. Суббота, как ни как.

Односельчанин смотрит с грустью, надеждой.

– Не волнуйся, с Шефом договорюсь. Ты мне здоровый, полный сил на неделе нужен.

Ладно, рассуждения о текущей переходной ситуации в теремке пролетят мимо его ушей и мозгов. Он исполнитель.

…

Четырнадцатое июня. Настроение приподнятое. Светит солнце. Коллеги в командировке в регионе. Команда собрана, оргвопросы решены в лучшем виде. Помощница свою часть выполнила идеально. Горжусь ей. Игривое настроение. Треплемся в чате с Помощницей о женских штучках, на женские темы, обсуждаем Кулибина и односельчанина.

Время почти обеденное.

– Жаль, что Кулибина нет, а то пошли бы в All Time, заказала бы алколанч с бокалом вина.

– Сегодня соглашусь с тобой (Улыбка)

– Давай, напишем ему?

– Пиши ты. Больше с ним общаешься и нравишься ему.

– Я, нееее, мы коллеги.

– Одно другому не мешает. Расслабься.

Пишу Кулибину.

– Привет (Улыбка),

– Ты сегодня в офисе будешь?

– Не знаю, позднее, наверное, а что?

– Во сколько?

– Ближе к вечеру.

Помощнице говорю.

– Он будет ближе к вечеру.

– Жаль.

– Сегодня четверг, маленькая пятница. Давай, у него шампанского попросим.

– Что с тобой? Ты удивляешь меня.

– А что. Начальства нет. Лишних глаз тоже.

Показываю мимикой на пустое место односельчанина.

– Ты думаешь?

– Уверена. Они давно знакомы. Видела бы ты их совместные фотки на mail.ru. Там была только одна. Плюс кое-какая ещё информация из первых уст.

– Ладно, ладно, поняла.

– Заказываю шампанское?

– Ага, и клубнику.

– Со сливками.

Смеёмся.

– Вот у бедняги фантазия разыграется.

Пишу Кулибину.

– Что-то клубники со сливками захотелось…

– Только клубники?

– Трюфелей. Такие вкусные конфеты в карамельного цвета коробочке.

– Клубнику со сливками не просто так просишь, так ведь?

– Догадливый.

– Умный.

– Захотелось с Помощницей шампанского. Его тоже надо.

– Какое?

Помощнице:

– Ты какое шампанское будешь?

– Любое. Проверим его вкус.

– Круто.

Чувствую себя змеем-искусителем, коварной стервочкой-ведьмочкой. Приятно.

Кулибину:

– Любое, на твой вкус.

– Уверена?

– Абсолютно.

Молчание.

– Привезёшь?

– Привезу. Сомневаешься?

– Абсолютно нет. Когда тебя ждать?

– Написал же.

– Окей, ждём.

В кабинет входит Полкан после трудного совещания, учитывая его выражение лица, грузный шлейф задач, тугую озадаченность, повисшую над его головой. Следом за ним вальяжно заходит Бабай.

Помощнице:

– Принесла нелёгкая.

– Вечеринка отменяется?

– Да, сейчас! Решили себя повеселить, так решили. Тьфу на них. Тьфу ещё раз.

– Женщины захватили власть в свои руки.

– На сегодня полностью и бескомпромиссно.

Присылает эмодзи «сильная рука», «палец вверх», смайл «дьявола».

– Поработаем для приличия.

– Ты так умеешь?

– Нет.

– Так и думала (Улыбка)

– Тогда я на обед.

– Приятного.

Работа, работа. Суета в замке, суета. Пакующие «чемоданы», чехарда, грызня, большинству не до поручений, привычных обязанностей чиновника. СЭД встала. Прошло чуть больше месяца с назначения нового Министра. Конечно, волевым решением постановил перейти на новую СЭД, адаптированную в прошлом году и в начале этого под нужды федерального ведомства, специфику работы госслужащих. Отдел делопроизводства выжидает увольнений, переходов, переводов. В аналогичном состоянии бухгалтерия и ДЭФ. Правовики чувствуют себя лучше всех – под ноль. Остаётся два человека. Остальные кто куда. Директора в подвешенном состоянии. Больше всех удручает положение одного из замов Директора нашего департамента. С собой его не берут. В каком качестве останется здесь не ясно. Надо его подбодрить. Согласовать его присутствие на заседании одного из комитетов в Федеральном Собрании по ратификации. В приёмных замминов утихают громкие заявления и поздравления в адрес Шефа, команды, меня. Помощники начинают понимать, что мы в таком же шатком положении, возможно, ещё большем. Над нами пристальное наблюдение, ожидание лояльность, невмешательства, поддержка там, где нужно. Шеф мечется. Для него назначение главой ведомства именно человека из региона, с которым он работал в тесной связке с переменным успехом в отношениях, стало сюрпризом. Он ожидал и видел главой курирующего наши проекты Заммина. Строил свою работу, деятельность, отчасти поведение в основном интуитивно именно с прицелом на это назначение. Шеф гибкий, верткий, приспособится. Моя задача обрисовать его работу, положение в выгодном свете, создать флёр лучшего претендента на руководящую позицию. Чувствую, что это наиболее верное решение, вариант нашего пребывания в ведомстве до окончания спортивного проекта. Плюс набрать очки. Нужен ещё проект. Яркий проект. Важный. Простой и заточенный под интересы нового главы.

Распахивающаяся дверь кабинета, энергично заходящий Кулибин, сияющий и загорелый, выдёргивают из мыслей, соображений. Мои глаза горят, мерцают. Безумно рада его видеть, чувствовать. Ощущать его присутствие. Память воссоздаёт вкус поцелуя, его запах, теплоту рук, интонацию голоса. Он смущён, что в кабинете оказались ещё люди. Размещается на своём рабочем месте. Играет лицом, глазами, глядя на меня через спину Бабая. Показывает на пакет. Отрицательно киваю. Поворачиваю голову к компу, пишу ему сообщения.

– Рада тебя видеть. Отлично выглядишь.

– Спасибо. Сейчас доставать?

– Позднее, чуть позднее.

– Сливки не нашёл.

– Ничего страшного. Задумка, увы, провалилась.

– Почему.

– Хотели с Помощницей напоить тебя, совратить, устроить игры с клубникой, трюфелями и сливками.

– Это какие же?

– Положить тебя на стол, сделать на груди и животе дорожку из взбитых сливок, слизывать или, держа во рту клубнику, обмакивать. Кормить тебя конфетами рот в рот.

– (Улыбка)

– Не нравится?

– Нравится, только на оборот. Я не пью. Сладкое не ем.

– Даже клубнику?

– Аллергия.

– У меня тоже.

– Зачем попросила?

– Для Помощницы. Меня интересовало шампанское и трюфели. С недавнего времени приобщилась к умеренно употребляющим алкоголь.

– Помню, ты говорила, что от него плохо.

– Так и было. Пока не попробовала в малых количествах.

– (Улыбка)

– Для коллег по-прежнему не пью… на работе.

– Умно. Доставать?

– Конфеты прямо сейчас.

Смотрит, улыбается. Достаёт трюфели именно те, которые люблю, в карамельного цвета коробочке. Относит на чайный столик.

– Ууууу, как засияла.

– Кулибин принёс мои любимые трюфели.

Бабай оборачивается. Смотрит на Кулибина, не знающего, что делать с коробкой конфет.

– Открывать тогда надо.

Кулибин мысленно задаёт мне вопрос. Одобрительно киваю в ответ. Он с белоснежной улыбкой, сияющими пронзительными карими глазами, быстро открывает коробку. Несёт ко мне. Ставит рядом с моим монитором. Вот не надо так низко наклоняться, что видно твои волосы на груди через открытые пуговицы рубашки. Беру один трюфель. Вожделенно, затаив дыхания, принимаю его. О, Боже! Волшебный вкус. Тает во рту. Кулибин сглатывает слюну, сдерживаю нечто в области груди.