Читать книгу Главное – ты - Мия Шеридан - Страница 9

ГАБРИЭЛЬ

Я подъехал к почтовому отделению и вышел на летнюю жару. В последние пару недель в Вермонте стояла необычайная жара, и я с нетерпением ждал прохладного дождя, который обещали на этой неделе.

В почтовом отделении свежо и тихо, в десять утра буднего дня оно было почти пустым. Я вдохнул знакомый запах старой бумаги. Бриджит Хэмилл сидела за стойкой и подпиливала ногти. Когда я шагнул вперед, она взглянула на меня слегка расширившимися глазами, выронила пилку и быстро сунула ее в открытый ящик стола перед собой.

– Чем могу помочь?

– Привет, Бриджит!

Она лопнула пузырь жвачки, и ее глаза забегали.

– Привет!

Я слегка улыбнулся, смущенный ее откровенной закрытостью. Мы вместе ходили в школу. Однажды во втором классе я помог ей подняться после того, как хулиган выбил у нее из рук учебники и она заплакала. Но это было давно. Я предположил, что, вспомнив об этом – если она вспомнила, – Бриджит пришла к тому же выводу.

Я замолчал, а она все смотрела на меня, пока, наконец, не перевела взгляд на пакеты, которые я положил на край стойки. Я сдвинул две коробки вперед. Одна из них, лежавшая сверху, опрокинулась и чуть не упала на пол.

– Черт! – Я подхватил посылку и вернул ее на стойку. – Я хотел бы отправить это по почте.

– Конечно. – Она взвесила и проштамповала посылки, а затем подсчитала почтовые расходы, улыбнувшись мне тонкими губами.

За мной в очереди стояло несколько человек. Сдержанно поблагодарив Бриджит, я кивнул и им. У первой женщины в очереди – я был уверен, что ее зовут Пенни, – был маленький сынишка, и она прижала его к себе, погладив по голове, когда я проходил мимо. Она одарила меня улыбкой – и в ней был тот самый оттенок печали, к которому я так привык.

Я толкнул стеклянную дверь, и порыв теплого воздуха ударил в лицо. Я услышал, как Пенни громко шепчет Бриджит: «Ты слышала о…» Дверь захлопнулась, прежде чем я смог дослушать остаток сплетни, которую она собиралась сообщить.

Я сел в свой пикап, включил кондиционер и несколько минут сидел, откинувшись на спинку, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Я знал, почему некоторые люди в городе относились ко мне именно так, и понимал, какую реакцию до сих пор вызываю. Пора бы мне привыкнуть! Я и привык. Но терпеть не мог чувствовать себя участником балагана уродцев.

Я тронулся с места и почти решил отложить другое дело, ради которого приехал в город, но в последнюю минуту все равно свернул направо, к хозяйственному магазину. Если я хочу жить нормальной жизнью, то нужно заставить себя выйти из зоны комфорта, которую я сам себе создал. К тому же хозяйственный магазин «У Сэла» был одним из немногих мест в городе, где я не чувствовал себя букашкой под микроскопом. Букашкой, которая в любой момент может совершить нечто странное и неожиданное, или букашкой, которая вызывает постоянное сочувствие и служит напоминанием о самом страшном материнском страхе.

Я заехал на парковку за магазином и, обойдя его, подошел к главному входу. Колокольчик над дверью звякнул, и я вошел в душный полутемный магазин.

– Привет, Габриэль! – поздоровался Сэл.

Я улыбнулся.

– Привет, Сэл! Как дела?

– Чертовски жарко! Сегодня я работал бы топлес, вот только я зарекся быть моделью уже много лет назад, – пошутил он, похлопав себя по огромному животу.

Я рассмеялся.

– Пора купить кондиционер?

Он вздохнул:

– Джина тоже так говорит! А я говорю, что моему деду и отцу это было не нужно и мне – тоже. Жара делает мужчину сильным! Ты должен это знать: целыми днями работаешь на каменоломне.

– Вообще-то в основном я работаю в помещении, но спорить с тобой не стану. Джордж очень силен. – Сэл кивнул.

– Таким же был и твой отец! А теперь смотри: я привез перчатки, которые ты заказывал, вместе с другими вещами, что Джордж внес в список.

Сэл ушел в подсобку. Я остался ждать. Я мог бы купить перчатки онлайн, но предпочитал доверять свои дела Сэлу даже при небольших заказах. К тому же это заставляло меня с некоторой регулярностью приезжать в город, и это было хорошо. Наверное.

Сэл вытащил из подсобки коробку и поставил ее на прилавок.

– Этого тебе должно хватить на некоторое время.

– Да.

– Я просто запишу на твой счет.

– Хорошо, отлично. Спасибо, Сэл! – Я поднял коробку, а когда повернулся, чтобы уйти, Сэл окликнул меня по имени. Я обернулся: на его лице читалось беспокойство.

– Послушай… не знаю, слышал ли ты, но вчера пропал маленький мальчик. Его до сих пор не нашли.

Кровь застыла в моих жилах.

– Маленький мальчик? – переспросил я внезапно севшим голосом.

Сэл кивнул, нахмурившись.

– Да. Десятилетний мальчик поехал на велосипеде в городской бассейн и просто исчез. Его зовут Уайатт Геллер. Ты его знаешь?

Я тяжело сглотнул, зажав коробку под мышкой, и провел рукой по волосам. Магазин окружал меня со всех сторон.

– Нет. Спасибо, что дал мне знать, Сэл.

Он кивнул.

– Да. Бывай, Габриэль!

– Бывай!

Я вышел на улицу, щурясь от внезапного яркого света, и глубоко вздохнул, направляясь к машине. Просто исчез. Господи Иисусе!

Я даже не помнил, как завел пикап и выехал с парковки хозяйственного магазина. Внезапно я оказался на дороге, и мои мысли сосредоточились на том самом дне, на пустой стоянке возле моего дома. Прошло восемнадцать лет, а я до сих пор отчетливо помню, как воздух в тот день пах пылью и мальвами, которые росли вдоль забора из проволочной сетки. До сих пор помню, каким голубым было небо, полное волнистых белых облаков. Мирным. Все было так мирно. А потом все это куда-то делось… оказалось украдено. Просто исчезло.

Не приняв никакого осознанного решения, я обнаружил, что направляюсь на тот самый участок. Конечно, он больше не пустовал. На этом месте стоял маленький белый домик с верандой и заборчиком из штакетника. Интересно, знают ли люди, которые там живут, о том, что здесь произошло? Я задался вопросом, думали ли они когда-нибудь обо мне, сидели ли когда-нибудь летним вечером на крыльце, потягивая чай со льдом и размышляя о том, как это было в тот день, когда сам дьявол вырвал меня из привычной жизни. Прямо с этого места. Если так, держу пари, они покачали головами, прищелкнули языками и пробормотали: «Какой ужас! Бедная мать… Несчастный отец. Не хочу даже думать об этом».

И действительно перестали об этом думать.

Но у меня не было такой возможности.

И все же, когда я сидел в своем работающем на холостом ходу пикапе на тихой пригородной улице, меня охватил некоторый покой. Я здесь. Я выжил в тот день и в каждый ужасный день тех шести лет, что последовали за ним. И я не только выжил, но и преуспел почти во всех важных аспектах жизни.

Гэри Ли Дьюи украл много, но не все.

«Тебе не удалось взять надо мной верх, – пробормотал я. – Даже близко». Несмотря на все его усилия, я вышел из того сырого подвала с нетронутой душой.

Уайатт Геллер.

Господи, пожалуйста, пусть с этим маленьким мальчиком все будет хорошо!

Я подъехал поближе к дому своего детства, остановил пикап и сидел, глядя на него с противоположной стороны улицы. Новые владельцы выкрасили дом в бледно-серый цвет, а ставни – в цвет лесной зелени. Белый забор из штакетника выглядел так же, как и раньше, а детские качели, которые вешал мой отец, по-прежнему покачивались на дереве во дворе. Я почувствовал, как мои губы изгибаются в легкой улыбке, мысленно услышал голос матери, смех отца, лай Тени – собаки моего детства. Я закрыл глаза и готов был поклясться, что чувствую запах лимонного пирога с безе, который мама готовила по особым случаям, потому что он был моим любимым. Я хотел этого снова – иметь свою семью, кого-то, кто любил бы меня и кого я мог бы любить.

И пока я сидел там, вспоминая о счастье, которое когда-то знал, в моем сознании промелькнуло лицо Кристал. Прекрасная Кристал – такая суровая, такая настороженная по отношению ко всему миру. Почему? Что с тобой случилось, Кристал? Что привело тебя в эту комнату с бархатными занавесками? В эту тюрьму с фиолетовыми стенами? Кристал… Это имя по-прежнему казалось мне неправильным – даже в мыслях. Боже, я хотел знать, как ее зовут на самом деле! Кем она была на самом деле.

И что потом, Габриэль? Что потом? Сразишь ее наповал и будете жить долго и счастливо?

Я провел рукой по волосам, выдыхая. Она выполняла свою работу, и, насколько я понял, это была ее работа – не более того. И все же я чувствовал, что она борется с собой, по тому, как она смотрела на меня, когда придвигалась ближе на диване. Будто она чему-то сопротивлялась… Господи, у меня так мало опыта общения с женщинами! И у меня возникло ощущение, что с Кристал все сложнее, чем с большинством других.

Чувствуя себя сбитым с толку и несколько подавленным собственными мыслями, я отъехал от обочины и направился обратно на каменоломню. Приехав на место, занес коробку в офис и поставил ее на стол. Доминик был в одном из демонстрационных залов с покупателями, поэтому я просто кивнул ему. Он приветственно поднял руку, а потом снова повернулся к женщине, стоявшей перед ним, подперев пальцем подбородок и рассматривая два образца гранита.

Я вышел на улицу и направился по тропинке к краю карьера. Джордж как раз выбрался из одного из колесных погрузчиков и разговаривал с водителем. Я обвел взглядом гигантский каньон, на дне которого плескалась вода. Как всегда, меня поразила его необъятность и тот факт, что самые красивые вещи созданы природой. Когда Джордж заметил меня, то помахал рукой, снял каску и пошел мне навстречу.

– Привет! Я слышал, ты ездил в город.

Я улыбнулся:

– Да.

– Как все прошло?

– Неплохо.

Джордж на мгновение задержал на мне взгляд, а затем кивнул, по-видимому, удовлетворенный выражением моего лица.

– Хорошо, я рад. – Я последовал за ним. – Как дела с каминной полкой?

– Все готово. Я закончил ее сегодня рано утром, перед тем как уехать в город.

– Ну, черт возьми! Дай-ка взглянуть!

Я рассмеялся, и мы пошли обратно на холм, в мою мастерскую. После иссушающей жары снаружи в прохладном помещении с кондиционером было легче дышать. Большая каминная полка у дальней стены была закрыта простыней. Я осторожно снял ее и повернулся к Джорджу. Какое-то время он просто смотрел, а потом подошел ближе, опустился на колени и начал изучать детали. Я наблюдал за ним, а он рассматривал цветочные узоры и листья, вьющиеся по обеим сторонам бледно-золотистого мрамора, водил пальцем по стеблю розы, и на его лице возникло выражение благоговейного восхищения.

Меня наняли, чтобы я воссоздал каминную полку и ее отделку для семейной пары из Ньюпорта, штат Род-Айленд, которая купила особняк, построенный в эпоху Золотого века, и хотела вернуть как можно больше элементов, характерных для того времени. Это украшение должно было подойти для гостиной в официальном стиле.

Джордж стоял, качая головой, в его глазах блестели слезы. Я мягко улыбнулся его эмоциям – той глубине чувств, которую он всегда проявлял в отношении моих работ.

– Ты мастер! Неудивительно, что у тебя список заказов длиной в километр. Твой отец был бы чертовски горд!

Он опустил руки по швам. Я знал, что он хотел бы похлопать меня по спине или, может быть, сжать мое плечо, как с Домиником, когда тот делал то, что заставляло Джорджа им гордиться, но он понимал, что мне такое не понравится, и привык не подходить слишком близко. От этого я всегда чувствовал одновременно облегчение и легкий стыд.

– Это восхитительно!

– Спасибо! Я отправил им фото сегодня утром. Судя по всему, им очень понравилось.

Джордж улыбнулся:

– Еще бы им не понравилось! Я уверен, что это преуменьшение, и ты так говоришь, потому что слишком скромен. Но я рад, что они довольны. – Он подмигнул, и я тихо рассмеялся. – К отправке все готово?

– Пока нет, но я отправлю все сегодня.

Джордж кивнул:

– Отлично. Что дальше?

– У меня есть балюстрады для террасы в Чикаго. Это не займет много времени. А потом я начну работать над французским проектом.

– Хорошо. Если понадобится помощь, ты в курсе, где меня найти. – Он засмеялся, направляясь к выходу. Мы оба знали, что помочь он мне не сможет. Дойдя до двери, он обернулся. – Я действительно горжусь тобой, Габриэль.

– Спасибо, Джордж! – И я действительно был благодарен.

В первый раз я потерял отца, когда меня похитили. Но даже когда мне было девять, он был примером человека, которым я хотел стать. Я помнил, как цеплялся за его любовь ко мне, его нежность и спокойную силу, веря, что если я когда-нибудь и выберусь из того подвала, то только в его надежных объятиях. А потом я потерял его снова, когда, сбежав, узнал, что он погиб. Тот факт, что он не услышал о моем освобождении, оставил незаживающую рану в моем сердце. Однако Джордж – человек, который был его лучшим другом и деловым партнером, – часто напоминал мне, что отец гордился бы мной. И это помогло. Это помогало мне каждый день на протяжении двенадцати лет.

Я потратил время на то, чтобы снова прикрыть изделие, прибраться в мастерской и заполнить необходимые бланки для отправки каминной полки. Раскладывая материалы, я заметил маленькие фигурки, которые хранил в глубине высокого шкафа, – фигурки, которые когда-то спасли мне жизнь. Фигурки, которые были моими единственными друзьями. Их вид вызывал уже не тяжелое чувство меланхолии, а легкий прилив счастья. Они были еще одной причиной – возможно, даже главной – того, что я стал тем, кем стал.

– Привет, ребята! – сказал я, кивая каждой из них и тихонько посмеиваясь над собой. – Рад вас видеть!

Я в сотый раз повторял себе, что должен просто выбросить их. Зачем же хранил? Они были последним материальным напоминанием о боли, которую я терпел долгие годы. И все же я так и не смог заставить себя это сделать. Я не был уверен, почему мой взгляд задержался на самой последней фигурке – девушке с цветком в руках. Я прошептал ее имя:

– Элоиза. Элоиза, леди нарциссовых полей.