Читать книгу Остров белокрылых кораблей - Морвейн Ветер - Страница 6

Эклери ушёл, но мысли о шаре и девушке, которую он увидел в нём, не давали ему покоя весь остаток дня.

Ещё больше его беспокоил чародей – молодой, с волосами белыми, как снег.

«Он ничего не представляет из себя», – думал Эклери, сам не зная, что так раздражает его в нём. Но мысли о Сафироте тем не менее заставляли его сжимать кулаки. Тот был моложе его и не боялся ничего.

«А я?» – спрашивал Эклери себя. «А я идиот!» – тут же отвечал он сам себе.

Эклери заехал в таверну на берегу, где ужинал иногда, и заказал жаркое и эль. Кусок, однако, в горло не лез.

«Он её найдёт, – думал он. – Вот зачем было ехать гулять верхом?».

Досада нервировала настолько, что, расплачиваясь, он понял, что даже если поедет сейчас домой – всё равно не уснёт.

Однако какое-то время Эклери держался. Он заставил себя пройтись по морскому берегу пешком – но глядя, как плещутся волны о набережную, неизменно представлял себе другой берег, скалистый, над которым кричали чайки, по которому неслась кавалькада воинов Ригеля.

Всё, что происходило там, в Брен-Ригель, само по себе уже казалось ему сказкой – настолько тамошняя жизнь не походила на ту, городскую, что вели люди здесь.

Он снова огляделся по сторонам – всё было серо. Низкие домишки, лепившиеся друг к другу, завсегдатаи портовых таверн, в бурых обносках, пошатываясь бредущие домой, уличные девки, сверкавшие голыми бёдрами тут и там.

Эклери тихонько зарычал на себя самого.

Артарию он всё равно не верил ни на грош. Но Эклери хотел заглянуть в шар – ещё разок.

Он кликнул кеб и, забравшись внутрь, приказал ехать в библиотеку.

«Там все уже давно спят!» – пытался он образумить самого себя, когда стучался в тяжёлую дубовую дверь, однако как только он развернулся, чтобы уйти, та открылась у него за спиной.

– Я тебя ждала, – сказала Тали.

Эклери вздрогнул.

– Меня так легко предсказать? – спросил он.

– Не то чтобы, – Тали улыбнулась краешком губ, – но я смогла. Заходи.

Внутри библиотеки царил полумрак. Единственную свечу Тали держала в руке.

Она проводила его в тот зал, где Эклери занимался всегда. Поставила свечу на стол, потом достала с полки шар и бережно опустила его рядом со свечой.

Эклери смотрел на шар как на своего личного врага.

– Он работает на пыльце? – спросил он.

– Что? – Тали подавилась словами. – С чего ты взял?

– Потому что… – Эклери сглотнул, – потому что когда отрываешься от него – ощущения как после пыльцы. Как будто потерял за облаками самого себя.

Тали помолчала.

– Я никогда не пробовала пыльцу, – сказала она, – но и шар никогда так не действовал на меня.

– Ты пользовалась им? – Эклери вскинулся. – Давно?

– Давно, – спокойно ответила Тали, – и не хочу рассказывать о тех временах.

Эклери понимающе кивнул. У него тоже были воспоминания, о которых он предпочитал молчать.

– Я оставлю тебя, – сказала Тали, наблюдая, как он опускается на стул и тянется к шару, не решаясь до конца прикоснуться к нему. – Приду с утра. Постарайся не отравиться колдовством.

Освободившись от пристального внимания старого ведьмака, Сафирот вздохнул с облегчением и стремительно, как стрела, направился к выделенным для него покоям.

Литон – щуплый юноша в тёмно-синем плаще, с волосами чёрными как смоль, скользнул из тени за дверью, где ожидал его, и бросился следом за господином.

– Приготовься передать сообщение матери, – бросил Сафирот на ходу и надолго замолк.

Девчонка с высокими скулами, летевшая на своей вороной стрелой мимо изгибавшихся стволов деревьев, так что нежно-зелёный плащ стлался по ветру у неё за спиной, никак не выходила у него из головы.

Сафирот был не из тех, кто ставит женщин слишком высоко. Не столько потому, что они были женщинами, сколько потому, что не ставил высоко вообще никого. Мать с детства учила его, что только они, покорившие демонов, владетели дома Шаул – настоящие хозяева всех островов.

Беиска была из тех немногих тёмных магов, что никогда не жалели о случившемся на войне. Никогда не жаловались и никогда не пытались прикрыться флёром мученичества.

В последние годы таких развелось полно – но Беиска лишь смеялась над ними, говоря, что «каждому сверчку – свой шесток». «Они не способны на настоящую магию, – говорила она, – только плакать и просить подаяния – вот и весь их удел»

Сафирот привык думать, что мать права. Она правила семьёй железной рукой, неизменно преувеличивая её состояние и влияние в столице Астарте, так что никто из Шаулов не вспоминал или, вернее, предпочитал не вспоминать, что она была в этом доме чужой.

Влетев в свою комнату, он изящным движением отстегнул фибулу, сдерживавшую плащ, и тяжёлая ткань рухнула на каменный пол.

Литон, скользнувший следом за ним, затворил за собой дверь. Силуэт его заколыхался в полумраке, как пламя свечи, лицо подёрнулось дымкой, и тонкая фигура стала похожа на длинный высокий цветок, в венчике которого отразилось совсем другое лицо.

– Ты поздно, – услышал Сафирот голос матери, – я уже собиралась отправлять подручных следом за тобой.

– Старик вреден как демон (Гопс)*. Напрочь отказался разговаривать со мной, пока не опустится ночь.

Беиска рассмеялась. Смех у неё был заливистый, а голос – бархатистый. Волосы холодного орехового цвета были собраны в косы и корзиночкой сложены у затылка. Тёмно-зелёное платье открывало худощавые плечи и широкую грудь.

Беиска лет пятнадцать назад была одной из самых красивых придворных дам. Но война не обошла своею злой волей и её. Одна из самых первых битв оставила на лице вдовы Шаул шрам, сбегавший с виска, и, пересекая щёку, спускавшийся к уголку губ. Никакие крема не могли скрыть его, и даже магия тёмных оказалась недостаточно сильна. Немало Беиска искала заклятья, способные исцелить этот небольшой, но крайне неприятный изъян, но открытия её оказались неутешительны – магия исцеления сгинула вместе со светлыми магами целиком. То же, чем могли помочь ей ведьмаки, не стоило и выеденного яйца.

– Ты нашёл кого-нибудь себе по вкусу? – спросила Беиска, и лицо её заколебалось в полумраке.

– Да, – после недолгой паузы ответил Сафирот и улыбнулся, – только не знаю кто она.

Беиска закатила глаза.

– Сафирот, – жёстко сказала она, – ты не на прогулке в городе. Ты приехал за женой.

– Знаю, – Сафирот вздохнул. Потянулся, на мгновения становясь похожим на дикого кота, белоснежная шкурка которого лоснилась в свете умирающей за окнами луны, – девчонки ничего, – признал он. – Любая пойдёт. Но тут есть ещё одна… Вот её я хотел бы попробовать, даже если она не станет мне женой.

Сафирот облизнулся.

Беиска подняла тонкую тёмную бровь.

– Ничего? – уточнила она, проигнорировав последние слова. – Мне говорили, что дочки у Месилона весьма хороши. И разные, как лето, осень и зима.

– Ну… да. Одна холодная, как осколок льда. Но красивая. Я бы объездил её. Другая скромница. И правда тёплая, как солнышко весной. Будет, наверное, хорошей женой. Но, подозреваю, до смерти скучна.

– А третья?

Сафирот нахмурился, и улыбка заиграла на его губах.

– Третья, – задумчиво повторил он. – У третьей волосы как ночь. Мама, а у него точно три дочери?

– Я пока не разучилась считать. А что?

– Ничего, – Сафирот повёл плечом. – Я останусь здесь на несколько дней.

– Если будет возможность – возвращайся вместе с женой. Пусть посмотрит перед свадьбой новый дом.

– Хорошо, – Сафирот снова дёрнул плечом, – я хочу спать. Безумно устал.

– Ну-ну, – хмыкнула Беиска, но не стала продолжать разговор, – давай, сынок. Всё в твоих руках.

Лицо её исчезло, а Литон снова стал похож на самого себя.

– Господин желает чего-нибудь ещё? – поинтересовался он.

Не обращая внимания на слугу, Сафирот подошёл к окну и, прищурившись, стал разглядывать двор.

Вот башня сенешаля. На втором этаже горит огонь, и слышен весёлый говор солдат.

Вот пустая башня магии чёрными глазницами смотрит на океан – уже много веков в ней не обитает никто.

Ещё в одной разместили его самого.

Четверо детей Месилона спят, должно быть, вместе, на втором этаже донжона.

«Ага», – подумал Сафирот про себя. Ещё одна башня казалась пустой, но если внимательно вглядываться в темноту, можно было разглядеть тусклый огонёк, как будто пламя огарка прикрывали рукой.

– Литон, – тихо сказал Сафирот, – доставь меня туда. Я хочу посмотреть на неё.

Эриан изнывала от скуки. Одна мысль о том, что ей предстоит сидеть в этой башне день за днём, до тех пор, пока проклятый Шаул не покинет их дом, навевала смертную тоску.

Эриан давно уже стала замечать, что порой грусть причиняет не кто-то или что-то, что заставляет думать о нём, а сами мысли о нём. Не знай она, что наутро не сможет поехать в лес или даже выбраться к морю, наверняка давно бы уже уснула или хотя бы позвала няньку, чтобы та рассказала ей сказку, или поупражнялась с мечом – Эриан, в отличие от сестёр, ужасно не любила вышивать, хотя Полетта и говорила, что просто время её полюбить женские забавы ещё не пришло.

Эриан возражала, что Вивиан всего семнадцать, а она уже может соткать такое тонкое полотно, что позавидовали бы древние магини. А Нимея в прошлом году, раньше чем и ей стукнуло семнадцать, закончила вышивать гобелен, который теперь не только висит в главном зале, но и привлекает своим изящным мастерством всех гостей.

– Твоё время придёт, – говорила Полетта упрямо, – ты раскроешься как цветок. Не дело знатной даме играться с мечом.

Впрочем, Полетта не решалась в открытую спорить ни с дочерью, ни с отцом.

В этот раз Эриан прогнала няньку сразу после того, как та принесла еду. Ела Эриан плохо, то и дело приподнимаясь, чтобы выглянуть в окно и проверить, не уехал ли Шаул. А когда поняла, что тот собирается остаться до утра, издала такой пронзительный стон, что Полетта снова прибежала к ней.

– Что стряслось?! – выпалила она.

– Няня! Он что, собирается остаться здесь жить?

Полетта помешкала, будто хотела что-то скрыть.

– Что ты, – мягко сказала она наконец, – конечно нет. Выберет жену и уедет к себе.

– Ему приглянулся кто-нибудь?

– Пока что нет. Ему нужно время, чтобы поближе узнать твоих сестёр.

С глухим стоном Эриан упала на кровать, уткнулась в подушки лицом и ударила по одной из них кулаком.

– Принеси мне книгу, – капризно потребовала она.

– Сказки? – с надеждой спросила Полета. – Так я сама расскажу.

– Нет. Не знаю. Не хочу ночью читать про войну. Принеси мне, знаешь что… – Эриан задумчиво приподняла лицо, – принеси мне легенды Сорока Островов.

Полетта хмыкнула.

– Я принесу, – сказала она, – но обещай, что не будешь читать допоздна. И сядешь в уголке, чтобы со двора не было видно свечу.

– Хорошо, – согласилась Эриан.

Нянечка вышла, а она принялась перетаскивать подушки в уголок у окна. Поставила рядом свечу, и когда Полетта принесла ей книгу, уже сидела, укутавшись в одеяло и прикрывая огонёк свечки рукой.

Полетта оставила книгу и снова ушла, а Эриан принялась читать.

Сказания о четырёх героях, чьи подвиги позволили первому из магистров создать Атоллу на сорока островах, зачаровывали её. Это были таинственные и древние времена, когда магия ещё жила в каждом из людей – если, конечно, верить словам тех, кто их написал.

Снова и снова Эриан задавала себе единственный вопрос: что произошло с людьми? Почему свет погас в их сердцах, и осталась только тьма? Почему магией теперь не владеет почти никто? И откуда брали свои силы те маги, жившие сотни веков назад? Разве же Белфонд Светоносный может быть в сговоре с Изначальными, как их не называй?

Эриан вздохнула и, оторвавшись от чтения, уставилась в темноту перед собой. Как она хотела бы собственными глазами увидеть те времена…

«Потуши свечу».

Эриан вздрогнула и огляделась по сторонам. Голос, прозвучавший из ниоткуда, был бархатистым, но твёрдым.

«Потуши свечу, быстрей!» – на сей раз в голосе был ещё больший вопрос.

– Кто ты? – спросила Эриан вслух, не будучи уверенной в том, что незнакомец услышит её, если произносить слова в голове.

«Эриан! – в голосе послышались интонации, подозрительно напомнившие ей слова отца. – Сделай, что я говорю! Потом я всё тебе расскажу!»

– А может, ты демон! И хочешь, чтобы я беззащитная осталась перед тобой в темноте!

«Всё, – сдался голос, – можешь не тушить».

– Так кто ты такой?

Голос молчал. «Видимо, обиделся», – подумала Эриан.

– Ну как я могу тебе доверять, если вообще не знаю, есть ты или нет?! – с деланной злостью спросила она. – Скажи своё имя… и откуда ты взялся у меня в голове. Тогда я буду делать, что ты велишь. Может быть.

Если голос и собирался ответить ей, то не успел. А вместо него Эриан услышала другой: более высокий и насмешливо-злой.

– Разговариваешь сама с собой?

Эриан повернулась к окну и увидела фигуру всадника, загородившую свет луны. Животного, на котором он сидел, Эриан толком разглядеть не могла. Зато лицо наездника узнала очень хорошо.

– Сафирот, – с тоской протянула она.

– Я тебя нашёл, – довольно подтвердил тот.