Читать книгу Нина – девочка Шестой Луны - Муни Витчер - Страница 3

Дул сильный ветер, лило как из ведра, снижавшийся самолет болтало и трясло, вместе с ним тряслись и пассажиры. Нина не боялась, но переживала за своих животных, поэтому позвала стюардессу, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке.

– Не беспокойтесь, синьорина Нина, кот и пес чувствуют себя превосходно. Через двадцать минут мы приземлимся в аэропорту Марко Поло, – любезно сообщила девушка в форменной одежде.

И действительно, точно через двадцать минут, несмотря на сильную непогоду, самолет сел на полосу. Нина отстегнула ремень безопасности, поднялась, взяла свой зеленый рюкзачок, вынула голубой зонтик и спустилась по трапу.

В зале прилета ее встретила сияющая пухленькая тетя Люба. Русская няня, задушевная подруга Миши и княгини Эспасии.

Люба напоминала московских кукол – матрешек, только под сто килограммов весом – своими светлыми волосами, голубыми глазками, вечно румяными щечками и милой улыбкой красных губ. В семье Любу называли Безе за ее округлые и пышные формы. Нина ее очень любила и могла ей доверять, потому что та знала все о жизни деда.

– Нииинааа… Ниночка, иди сюда, щеночек, иди к своей Любе, – закричала счастливо русская няня, разводя руки.

Девочка подпрыгнула и поцеловала ее в щеку.

– Безе, моя сладкая Безе… сколько же мы не виделись!.

Они постояли обнявшись, обтекаемые пассажирами с сумками и чемоданами.

– Ты все такая же худышка. Испания не для тебя, малышка. Но здесь ты будешь есть много рыбы, жареной картошки, маиса и вкусного супа. Полет был удачный? Ты не устала? – болтала без остановки, гладя ей ручку, Люба.

– Немножко. Расскажи мне о дедушке. Я тебя прошу, я все хочу знать. Это ты его нашла? Ты видела, как он умер? – спрашивала с волнением Нина.

– Сейчас не время для таких рассказов. Я слишком потрясена, да и ты еще не в состоянии слушать. Завтра в три часа пополудни будут похороны. Я расскажу тебе все дома за большой чашкой горячего шоколада. Согласна? – спросила няня.

Нина посмотрела ей в глаза и кивнула.

Яростный лай Красавчика и мяуканье Платона отвлекли девочку от грустных мыслей.

– Ой, мне надо получить чемодан и коробку с книгами, – встрепенулась она, но, когда багажный транспортер привез вещи, ее ждал неприятный сюрприз: чемодан был, а коробка с книгами исчезла без следа.

– Мои книги! О нет! Мои самые любимые книжки, все книжки Бирова! – чуть не зарыдала Нина.

Люба пошла объясняться, но никому из служащих багажного отделения не удалось разыскать Нинину коробку с книгами. Один даже предположил, что коробку могли погрузить в самолет, вылетавший, например, в Нью-Йорк.

Нина чувствовала себя слишком усталой, чтобы дожидаться завершения поисков пропавшей коробки, и решила уехать из аэропорта, оставив полиции адрес виллы «Эспасия» в надежде, что коробка чудесным образом найдется.

Выходя из аэропорта, Нина почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась и увидела стоящих рядом с книжным киоском близнецов, мальчика и девочку, примерно одного с ней возраста.

Они были одеты в одинаковые курточки из черно-фиолетового плюша с огромной буквой К на груди. Как только они обнаружили, что Нина их заметила, тут же резко повернулись и вбежали в дверь ближайшего бара. Нина была поражена поведением двух сопляков.

К тому же эта буква К, отпечатанная на курточках, напомнила ей о монстре, которого она видела в зеркале. Холодок пробежал у нее по спине.

– Люба, ты обратила внимание на близнецов? – спросила девочка с беспокойством в голосе.

– Близнецов? Каких? Где? – закудахтала та, крутя головой по сторонам.

– Ничего, ничего. Забудь. Наверное, это у меня от усталости и голода.

Нине совсем не хотелось рассказывать обо всех странностях, случившихся с ней за последние три дня. Надо было еще поразмышлять над ними. Разобраться самой.

У нее было сильное подозрение, что близнецы каким-то образом причастны к пропаже ее книг. Непонятно почему, но она была в этом почти уверена.

Гроза усилилась, молнии и громы вспарывали небо, черное, словно деготь. Хлестал дождь, но Венеция была прекрасна и в непогоду.

Нина глубоко вдохнула солоновато-горький воздух, который напомнил ей запах деда Миши. На пристани Люба опять надела на Красавчика намордник и погладила Платона, чтобы он позволил поместить себя в клетку.

Вместе с другими пассажирами они погрузились на пароходик, направляющийся на остров Джудекка – узкий кусочек земли, населенный несколькими тысячами венецианцев.

Это было очаровательное место, на одном краю которого находилась лагуна, а на другом – знаменитая площадь Сан-Марко с высоченной колокольней и статуей Крылатого Льва на такой же высокой колонне, а также Дворец Дожей. Вилла «Эспасия» располагалась в самом центре Джудекки, и, для того чтобы попасть в нее, нужно было перейти маленький мостик над узким каналом. С мостика взору открывался окружающий виллу обширный парк, заросший вековыми деревьями.

Была уже глубокая ночь, когда Люба, Нина, Красавчик и Платон вошли в высоченные ворота виллы. Грустная и замерзшая Нина желала только одного: поскорее забраться в теплую постель и уснуть. Стоя на ступеньках дома в ожидании, когда Люба закроет тяжелую калитку из кованого железа, Нина опять увидела близнецов, прятавшихся за оградой дома напротив. Точно, те же самые.

– Эй, вы, двое, что вам надо?

Люба обернулась:

– Что случилось? С кем ты разговариваешь?

Нина не стала ничего объяснять, а взяла няню за руку и потянула внутрь.

– Пойдем, Безе. Пойдем в дом. Поговорим за чашкой горячего шоколада.

Гигантская стеклянная люстра освещала прихожую, почти все двери из красного дерева были закрыты. Единственная открытая вела в огромную кухню, откуда доносилось чье-то бормотание. Около печи в ожидании их приезда возился садовник Карло, что-то напевавший себе под нос.

Усталая Нина никого не хотела видеть и сказала Любе, что предпочла бы сразу отправиться спать.

– Хорошо, Ниночка, иди, иди, твоя комната уже приготовлена. Чуть позже я принесу тебе шоколад, – ответила няня, ставя чемодан на пол.

Голодные Красавчик и Платон побежали за Любой на кухню, а Нина стала подниматься по винтовой лестнице из голубого мрамора, которая вела на верхний этаж, где располагались спальни. На середине лестницы Нина остановилась и посмотрела вниз: она хорошо помнила виллу, бывала здесь не однажды, но тишина, которая окружала ее в этот раз, показалась ей угрюмой и таинственной. Она была красива, даже великолепна, эта вилла, у бабушки был прекрасный вкус, судя по тому как дом был обставлен, и после ее смерти Миша мало что добавил к античному великолепию. Дорогие ткани – атлас, шелк, органди, бархат – хорошо гармонировали с мебелью и вещами разных эпох и происхождения: русскими, испанскими, арабскими, египетскими и китайскими. Витражи византийских окон струили цветной свет на полы и занавеси чистейшей белизны, на бордоские шторы тяжелого бархата. Апельсиновый Зал, самый любимый бабушкой Эспасией, был особо торжествен: в прошлом в нем часто устраивались званые ужины и обеды. Ему не уступал и Зал Роз, освещаемый шестью огромными окнами, где тоже проходили многолюдные праздники. Рядом имелись зальчики более уютные и домашние, такие, как Каминный Зал или тихий и строгий Зал Дожа, где дедушка провел большую часть своей легендарной жизни. Мебель и вещи, статуи и разнообразные растения в Каминном Зале стояли на тех же местах, что и в прошлый Нинин приезд, но, к сожалению, все изменилось: все было погружено в бездонную печаль. Внезапная смерть настигла деда именно здесь.

Когда Нина поднялась на свой этаж, то оказалась прямо перед дверью в спальню деда. Она была закрыта. Нина нажала на ручку, вошла и включила свет. Все оставалось, как она помнила: огромная кровать под балдахином, гобелены на стенах, занавеси из красного бархата и большие персидские ковры на полу из каррарского мрамора. Очень красивая комната! Пахло чистотой и фиалками. Комод и шкаф стояли крепко запертые, только один ящик комода был немного выдвинут. Нина, несмотря на усталость, не смогла устоять: рука сама потянулась к ящику и стала перебирать вещи. Бумажные носовые платки, перьевая ручка, шар из прозрачного стекла и тетрадь в черной с золотом обложке…

Тетрадь в черной с золотом обложке? Она показалась интересной: в ней было всего десять страниц, и каждая покрыта цифрами и странными символами, одни отмечены звездочками, другие обведены линиями, третьи подчеркнуты.

Все это походило на алхимические формулы. В центре последней страницы была только одна строка, составленная из серии значков, маленьких и забавных:

Нина была заинтригована, она не понимала, как расшифровываются эти значки, но думала, раз уж дед написал их таким образом, стало быть, на то была причина.

Она взяла шар и посмотрела сквозь него на свет: прямо в центре она увидела маленький белый шарик… или, может, это была жемчужинка. Да, точно, маленькая жемчужина.

Нина несколько раз потрясла шар, однако жемчужина не двигалась с места.

Сгорая от любопытства, она взяла таинственную тетрадь и шар, но, прежде чем выйти, девочка направилась по короткому внутреннему коридорчику к Зеркальной Комнате, где дед Миша хранил свою одежду и драгоценности бабушки Эспасии.

Подойдя, она заметила, что дверь Зеркальной Комнаты заперта на ключ.

«Странно, – подумала она. – Туда что, больше нельзя входить? Спрошу у Безе».

Огорченная, она вернулась назад, погасила свет, закрыла дверь и пошла в свою комнату. На ее кровати, также под балдахином, лежали голубые простыни и бирюзовая подушка. Занавеси, гобелены и ковры с чудесными узорами пахли ландышами. Комната казалась частичкой неба.

Нина положила шар на столик, разделась, бросив одежду на пол, забралась в постель и принялась листать черную тетрадь.

В этот момент в комнате появились Красавчик, Платон и Люба с чашкой дымящегося шоколада и большим куском яблочного пирога.

– Попей тепленького и съешь пирог, я испекла его специально для тебя, а потом постарайся уснуть. Завтра будет тяжелый день, – сказала Люба.

Нина подчинилась без возражений. Она отложила тетрадь, вдохнула чудесный запах шоколада, полила им пирог и спросила:

– Безе, а почему Зеркальная Комната закрыта на ключ?

Люба, став серьезной, ответила:

– Так распорядился твой дед. Около двух месяцев назад он закрыл ее и сказал, что туда больше никто не может войти. Почему, понятия не имею. Я даже не знаю, где ключи и как она открывается. А сейчас спи. Ты устала.

Она поцеловала Нину в лоб и погасила свет. Девочка мгновенно провалилась в сон. Пес и кот заснули на большой атласной подушке, лежавшей на полу.

Ровно в 7 утра девочка открыла глаза и сразу же подумала о деде. В полумраке она увидела загадочную тетрадь и шар, испускавший странный голубоватый свет. Руки сами потянулись к нему, и она почувствовала, что он горячий. Подняв его на уровень сердца, она прошептала:

– Дедушка, я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что это твой шар. Прошу тебя, помоги мне понять, что случилось.

Она положила шар и, взяв в руки тетрадь, вновь полистала ее, но из написанного ничего не поняла. Она встала, спрятала оба предмета в шкаф и пошла принимать душ.

В 8 часов был накрыт завтрак в Апельсиновом Зале, где господствовал огромный портрет бабушки Эспасии. Красивой женщины с нежной улыбкой, бирюзовыми глазами и волосами черными как смоль, одетой в платье цвета моря.

На раме внизу была позолоченная пластинка, на которой значилось ее полное имя: «Княгиня Мария Луиса Эспасия Де Ригейра».

Нина стояла и зачарованно смотрела на картину, пока вдруг не обнаружила, что бабушка держит в руках шар. Точно такой же шар из прозрачного стекла, как найденный ею вчера вечером в ящике деда Миши! Нина застыла с раскрытым ртом.

Сколько раз она видела портрет и ни разу не замечала этой детали! «Шар… бабушка… картина. Ведь это должно иметь какой-то смысл?» – думала она, склонясь над чашкой чая.

Внезапно словно молния блеснула в ясном небе, и она услышала удар: одно из оконных стекол разлетелось вдребезги. На пол упал камень, обернутый двумя листочками бумаги.

На одном она прочитала послание, написанное крупными буквами: «ТЫ КОНЧИШЬ ТАК ЖЕ, КАК ТВОЙ ДЕД». Подписано – К. Второй лист был страницей, вырванной из какой-то книжки Бирова.

У Нины перехватило дыхание: «Он здесь, этот К. Но кто он? И эта страничка из Бирова. Она из моей книжки, я узнала свои пометки. Ну конечно, это страница из «Затерянных миров», которую я читала в Мадриде. Значит, мои книжки действительно украдены. Проклятые воры! Но зачем?!»

Мысли в голове путались. Она перечитала два листка бумаги, стараясь сконцентрироваться, чтобы понять суть происходящего. Кто-то завладел ее книгами в аэропорту и, возможно, хочет причинить ей зло. Значит, она в опасности. Может быть… нет, это невероятно… может, дедушка умер не своей смертью? Может, его убили? Но кто? И почему? Сотни вопросов заполонили голову, сводя ее с ума. Может, надо рассказать все Любе? Она взрослая и поможет разобраться. Нет, Люба не поймет. Это касается только ее, внучки Миши, и ей самой предстоит с этим справиться.

Нина выглянула в окно и на другой стороне канала опять увидела мерзких близнецов: они смеялись, строили рожи, девчонка с длинными черными косами вырывала из книжки страницы и бросала вверх, а мальчишка в фиолетовом берете держал под мышкой другие книжки, которые ожидала та же участь. Оба были одеты в прежние курточки с буквой К на груди.

– Воры! Воры! Воры! Отдайте мои книжки! – закричала Нина во все горло в разбитое окно.

Карло, возившийся у высокой магнолии, увидел эту картину и побежал к близнецам с палкой в руке. Куда там, плутов как ветром сдуло. Красавчик, поднявшись на задние лапы, толкал калитку, нервно рыча.

– Не беспокойтесь, синьорина Нина, это всего лишь маленькие хулиганы. В следующий раз я задам им хорошую трепку. Сейчас я заменю стекло в окне, а вас прошу ничего не трогать, а то порежетесь! – крикнул ей с улицы садовник.

– А кто они?

– Алвиз и Барбесса, брат и сестра, близняшки. Здесь, на острове Джудекка, их все знают, они плохие ребята и всегда безобразничают. Травят собак и кошек, бросаются камнями в людей. Иногда одни, иногда в компании с другими детьми, очень странными. Все они круглые сироты, – рассказал Карло.

– Сироты? – воскликнула Нина. – Выходит, здесь есть дети, у которых нет родителей?

– Есть, их около десятка, и живут они в сиротском приюте в старинном дворце рядом с площадью Сан-Марко, где один синьор, мне кажется, князь, заботится об их воспитании. Не знаю, как его зовут. Во всяком случае, вы не должны их бояться. Они вас обижают, потому что вы для них новенькая. Забудьте о них.

Двое сирот, воспитываемых таинственным князем, угрожали ей. Но почему? Этому она не могла найти объяснения. Нина поднялась в комнату, спрятала в шкаф смятые странички, в которые был завернут камень, брошенный Алвизом и Барбессой, надела строгий костюм для похорон и спустилась на нижний этаж, где ее уже ждала Люба.

– Пойдем в Каминный Зал, я расскажу тебе, как умер твой дедушка, – серьезно сказала няня. – Было десять вечера. Я была уже в постели, когда услышала крик, доносившийся из этой комнаты. Я бросилась сюда и, когда вбежала, увидела профессора Мишу, лежащего на полу, без сознания, с закрытыми глазами. В руках он сжимал вот этот предмет.

Люба протянула ей маленький золотой жезл, верхнюю часть которого венчала голова какой-то странной птицы с двумя красными камнями вместо глаз.

На рукоятке были нанесены надписи на непонятном языке.

– Сначала я попыталась привести его в чувство, но мне это не удалось, – продолжала Люба. – Тогда я вызвала врача. Когда он пришел, ему оставалось лишь констатировать смерть от инфаркта. Я была потрясена, я ничего не понимала. Ты же хорошо знаешь, что у твоего дедушки было здоровое сердце. Он превосходно себя чувствовал и не жаловался на здоровье. Но врач объяснил мне, что в таком возрасте инфаркт случается часто. Я считаю, Нина, будет правильно, если ты возьмешь эту вещь себе. Я не знаю, что это такое, но профессор все время носил ее в кармане. Ах да, чуть не забыла. Рядом с этим жезлом лежало письмо для тебя. Думаю, он написал его незадолго до смерти.

Она протянула Нине конверт, который та поспешила открыть.

Текст был краток:

Моей обожаемой внучке Ниночке:

«В словах, в мыслях, в цветах, в звуках, в числах – начало мироздания.

Не позволяй Тьме поглотить Свет.

Забудь о Времени и лети».

21.30, 2 июня, Каминный Зал.

1004104

Дед Миша

Нина пребывала в растерянности, написанное поразило ее. И эти значки… эти странные символы рядом с подписью очень походили на виденные в черной тетради деда… Она сложила письмо и не говоря ни слова спрятала в карман.

– Может, он написал тебе что-то, чего ты не понимаешь? – спросила Люба с участием.

– Нет, Безе, все в порядке, извини, я не могу прочитать его тебе, оно очень личное.

– Хорошо, держи свои секреты при себе. – Люба опустила глаза и тихим голосом напомнила ей, что в шесть вечера должен прийти нотариус, чтобы зачитать завещание.

В 15.30 состоялась похоронная церемония на кладбище венецианского острова Сан-Микеле в присутствии немногих самых близких друзей деда Миши.

Нине очень хотелось поплакать в плечо папе или маме, но они так и не смогли прибыть на похороны.

Как оказалось, в завещании профессор пожелал, чтобы никто из членов семьи не видел его мертвым, поэтому по распоряжению нотариуса врач закрыл гроб еще до начала церемонии. Нине оставалось только положить на гроб белую лилию, дав самой себе клятву не забывать о любимом дедушке до конца своих дней.

Ровно в 18.00 Нина, Люба и Карло уже сидели за столом в Каминном Зале, готовые выслушать нотариуса.

– Прежде чем огласить последнюю волю профессора, я должен сказать вам, что покойный передал мне завещание за неделю до своей кончины. Я помню, он был очень серьезен. Мне даже показалось, что он уже знает о предстоящей смерти, но, судя по всему, это его мало трогало. Я спросил, как он себя чувствует, и он, прищурившись, ответил, что превосходно. Как никогда прежде, добавил он.

Нотариус приступил к чтению первой части завещания, в которой профессор отписывал все свое состояние в деньгах – весьма значительную сумму – своей дочери Вере с обязанностью оплачивать Нине все расходы, связанные с ее поездками и закупкой алхимических реактивов и материалов. Затем нотариус перешел ко второй части завещания, которая была полностью посвящена любимой внучке.

Нотариус снял очки и сложил завещание. В Каминном Зале воцарилась полная тишина. Нина, зажмурившись, вжалась в кресло, Люба сложила руки, словно молилась, а Карло неподвижно смотрел перед собой.

Завещание Михаила Мезинского

Вторая часть

Я, Михаил Мезинский, находясь в здравом рассудке, желаю, чтобы недвижимое имущество семьи было распределено следующим образом.

Оставляю моей любимой внучке Ниночке самую дорогую для меня вещь – виллу «Эспасия», со всеми моими книгами, записками и научными трудами, которыми исключительно она, и никто иной, имеет право пользоваться. Кроме того, Нина до достижения совершеннолетия может располагать необходимой суммой из тех денег, что я оставляю моей дочери Вере, с целью финансирования ее поездок и расходов на материалы для алхимических исследований. Также оставляю моей внучке предметы, которые могут оказаться ей нужными: два ключа, лежащих в зеленой фарфоровой вазе в Зале Дожа, золотой жезл Талдом Люкс, стеклянный шар и маленькую черную тетрадь, закрытые в ящике комода в моей спальне. Оставляю малышке Нине все мое алхимическое и философское наследие, ибо так распорядилась судьба.

Мою любезнейшую Любу, которая сопровождала меня и ухаживала за мной долгие годы, прошу оставаться жить на вилле «Эспасия» и ухаживать за Ниной все то время, какое она сочтет необходимым.

Карло Бернотти прошу оставаться ухаживать за виллой, поддерживать ее в порядке и быть полезным Нине.

Кроме того, прошу не перестраивать виллу «Эспасия» ни по какой причине.

И последнее, я прошу устроить все так, чтобы никто не видел меня мертвым. Мне известно, что ни моя дочь Вера, ни Джакомо, ни Нина не будут в Венеции в момент моей кончины. Я хочу, чтобы они запомнили меня таким, каким я был при жизни.

Ваш Миша

Михаил Мезинский

– Вилла «Эспасия»… мне? Я буду жить здесь? Святое небо! Это невероятно! – воскликнула Нина, охваченная страхом остаться одной в этом огромном доме.

Она почувствовала, как холодеет кровь, как сильно стучит сердце и от волнения трудно дышать. Перепуганная Люба принесла ей чашку чая, поцеловала и сказала:

– Милая девочка, ты никогда не останешься одна. Я сделаю все возможное, чтобы жизнь была тебе в радость. Живи спокойно, скоро твои родители приедут за тобой. Они тебя очень любят и исполнят последнюю волю профессора Миши.

Нина слушала слова няни, рассматривая свое родимое пятно и Талдом Люкс.

«Звезда и жезл. Две важные вещи, связывающие меня с дедом, – думала она. – Моя судьба – жить здесь и продолжить то, чему он посвятил свою жизнь».

– А экзамены? – вдруг вспомнила она. – У меня только две недели на подготовку. Я должна предупредить профессора Хосе, что не смогу вернуться в Мадрид.

Дата экзаменов экстерном уже была назначена, и Нина не знала, как ей теперь быть.

– Не беспокойся, я сама позвоню тете Кармен, – сказала Люба, – и попрошу ее приготовить документы, чтобы ты могла сдать экзамены здесь, в Венеции. Вот увидишь, проблем не будет.

Люба взяла Нину под руку и проводила ее в Зал Дожа, слабо освещенный, где доминировали два цвета: бутылочно-зеленый и карминово-красный. В комнате не было окон, вдоль высоченных стен громоздились книжные шкафы, десятки шкафов, полные книг. Некоторые книги были очень-очень древними – тяжелые, выцветшие от времени фолианты; другие, более поздние, были изящны и почти все в зеленых переплетах. Кресло из гнутого дерева, в котором любил сидеть дед, было слегка отодвинуто от письменного стола.

На столе царил беспорядок: вперемешку ручки с высохшими чернилами, карандаши, простые и пастельные, рисунки, бумага для записей, маленькие блокнотики и толстые тетради. Рядом со столом возвышалась подставка орехового дерева, на которой стояла зеленая фарфоровая ваза.

– Вот она, сейчас достану тебе ключи, – сказала Люба, засовывая руку в вазу. – Держи, теперь они твои. Не теряй их, и, если хочешь моего совета, надо бы найти другое место, где ты будешь их хранить. Место, о котором никто не должен знать.

– Но от чего эти ключи? От каких дверей? – спросила Нина.

– Этого я тоже не знаю. За всю свою жизнь я никогда ничего не спрашивала у твоего деда. Я уважала его тайны. Я знала, что он очень интеллигентный человек, и не хотела потерять его доверие. Так же я буду относиться и к тебе, моя девочка.

– Безе, а может, этими ключами открывается дверь в лабораторию деда? – Нина разглядывала ключи, перебирая их пальцами.

– Почему бы и нет? Может быть. В ней я никогда не была. Дед никому не позволял входить туда. Это было строжайше запрещено. Когда он запирался в лаборатории и оставался там целыми днями, он не разрешал беспокоить его. Ни за что на свете!

Речь шла о комнате за небольшой дверью между двумя книжными шкафами, о которой обе знали только одно: там дед Миша и проводил свои алхимические эксперименты.

Нина и Люба обменялись быстрыми взглядами и вышли из Зала Дожа.

Девочка продолжала крутить на пальце тяжелые и очень большие ключи: один имел форму пятиконечной звезды, очень похожей на родимое пятно на ее ладони, другой напоминал полумесяц. Что же ими открывается? Дверь? Ларец? Сейф?

Нина не знала, где она может найти ответы на свои вопросы, но сердцем чувствовала, что именно дед откроет ей это. Люба пожелала девочке доброй ночи и пошла спать в свою комнату, а Нина, сопровождаемая псом и котом, начала подниматься по винтовой лестнице.

Внезапно она почувствовала, как некая странная сила потащила ее к спальне деда, а оттуда к Зеркальной Комнате. Остановившись перед закрытой дверью, девочка достала ключи, и тот, что напоминал полумесяц, лег в ее руку. Она вставила ключ в замочную скважину… и дверь открылась.

В кромешной темноте Нина попыталась нащупать выключатель, как вдруг полумесяц ключа осветил комнату. Его свет, отражаемый зеркалами стен, казался ослепительным. Нина ощутила себя частью странной игры: куда бы она ни взглянула, везде видела свое отражение.

После первых секунд замешательства девочка неспешно осмотрелась по сторонам и отметила, что комната абсолютно пуста. «Но дед же хранил здесь всю свою одежду и драгоценности княгини Эспасии. Куда все это исчезло?» – удивилась она.

Как это делалось во многих виденных ею фильмах, Нина стала руками ощупывать зеркала, чтобы убедиться, нет ли здесь секрета и не открывается ли какое-нибудь из них.

Так и случилось. Одно за другим зеркала стали поворачиваться, сначала направо, затем налево, позволяя разглядеть висящие за ними шляпы, пальто, плащи и костюмы деда и бабушки. Они были великолепно сшиты и элегантны. Бабушка Эспасия всегда одевалась безупречно и стильно. Когда Нина приблизилась к последнему зеркалу, пытаясь сдвинуть его и посмотреть, что находится за ним, ей это не удалось.

Внезапно зеркала стали наливаться огненно-красным светом, и на них медленно проступило изображение человека! Да, это был именно он… тот самый монстр! Его мерзкое лицо, напугавшее Нину в мадридском доме, вновь материализовалось здесь, в Венеции!

Нину охватил страх, ноги у нее задрожали, а желудок, казалось, подступил к самому горлу. В лице этого человека было что-то демоническое. Он то хохотал, то злобно ухмылялся, с ненавистью глядя на нее. Девочка, парализованная страхом, была не в силах оторвать глаз от зеркал, она чувствовала, как Зло обволакивает ее. Со всех сторон комнаты дьявольское лицо бросало ей вызов.

Несколькими секундами позже изображение монстра исчезло, зеркала потускнели, и на них медленно проявилась буква К.

– Опять ты, негодяй! Уходи! Уходи прочь! Оставь меня в покое! – кричала Нина, пытаясь руками стереть таинственные, пугающие буквы, но как только она дотронулась до одной из них, свет полумесяца погас, зеркала вернулись на свои места, и ничто больше не напоминало о произошедшем.

Нина опять очутилась в полной темноте. Она стала на ощупь искать дверь, чтобы выбраться из комнаты. Внезапно на уровне пола она заметила два маленьких огненно-красных шарика, поднимавшихся к ней. От ужаса девочка закричала, что-то толкнуло ее, и она оказалась на полу.

– Отстань от меня, проклятый демон! – вырвался из нее крик.

И вдруг она почувствовала, как кто-то лижет ей лицо. Это был Красавчик, ее любимый пес. Оказывается, он сопровождал ее до самой Зеркальной Комнаты. Нина с облегчением вздохнула, обняла дога и, все еще дрожа от пережитого, поднялась на ноги. Она закрыла дверь на ключ и поклялась, что вернется сюда, только когда будет уверена, что Зло наконец побеждено. Вернувшись к себе в комнату, Нина упала на кровать и закрыла глаза.

Она лежала и думала о деде, о своих родителях, о Кармен, даже о тете Андоре. В эту минуту не хватало даже ее: по сравнению с преследующим ее повсюду монстром тетя уже не казалась такой отвратительной. Нина вдруг остро почувствовала свое одиночество посреди этой бури леденящего ужаса.

«Кто ты? Кто ты, проклятый К? – мысленно задавала она вопросы кошмарному незнакомцу. – Алвиза и Барбессу ведь тоже ты послал, правда? Что вам всем от меня надо?»

Взгляд девочки упал на стеклянный шар и черную тетрадь деда. Эти предметы теперь принадлежали ей, но что с ними делать, она понятия не имела. Она повертела в руках Талдом Люкс, он был тяжелый, с надписью на рукоятке на незнакомом языке. Голова странной птицы с горящими глазами была особенно хороша, а красные камни сверкали, словно два маленьких светлячка. Нина сомкнула веки, прижала Талдом к груди, и ее снова охватил страх. Тысячи вопросов крутились в голове, но главный был один: деда убили? Но кто он, этот убийца? К?

Нине пришла в голову мысль встретиться и поговорить об этом с Алвизом и Барбессой. Угрожающие слова, которые были написаны на бумаге, запущенной вместе с камнем в окно, свидетельствовали о том, что они точно знают, как умер ее дед. Они и проклятый К…

С этими мыслями она уснула. Красавчик продолжал лизать ее туфли, Платон свернулся клубком на подушке. Они прожили напряженный день, полный эмоций и неожиданностей. Смерть деда действительно потрясла всех. Но это было лишь начало. Полная чудес жизнь Нины только-только стартовала.