Читать книгу Психологическое консультирование, психокоррекция и профилактика зависимости - Н. Б. Григорьев - Страница 6

Субкультура – «культура групп, объединений, сообществ», противопоставивших себя системе ценностей традиционной культуры или той культуре, которая доминирует в данном обществе; социальные группы носителей этой культуры. Субкультура отличает себя от доминирующей культуры собственной системой ценностей, языком, манерой поведения, одеждой и другими особенностями. Различают субкультуры, формирующиеся на национальной, демографической, профессиональной, географической и других базах. Типичным примером субкультур являются этнические сообщества (анклавы в мегаполисах), а также молодежные субкультуры.

Субкультуры на базе определенного рода деятельности – явление, имеющее давние исторические корни: признаками обособленной культуры обладали союзы средневековых ремесленников, монашеские и военные (рыцарские) ордена, странствующие торговцы (офени, коробейники), бродячие скоморохи и музыканты и т. п. Современные субкультуры, особенно молодежные, формируются, скорее, на базе «бездельности», то есть досуга и неформального времяпрепровождения.

Субкультуры привлекают людей со схожим образом жизни, которых не удовлетворяют общепринятые стандарты и ценности. По мнению некоторых авторов, субкультурное самоопределение присуще той молодежи, у которой досуг и отдых, как ведущие формы жизнедеятельности, вытеснили труд в качестве важнейшей потребности. Для психологии молодежных субкультур характерены как протест, так и эскапизм (бегство от реальности).

Интересной в этом смысле представляется работа английских авторов [90], основывающаяся на пятилетнем лонгитюдном исследовании нескольких сотен обычных молодых людей, чья подростковость большей частью пришлась на 90-е годы. Мониторинг был посвящен месту и значению алкоголя и наркотиков в структуре досугового времени молодежи. Основное внимание исследователи уделили пользователям «развлекательных» наркотиков, к которым авторы относят анаболики, амфетамины, ЛСД и экстази. Тяжелые наркотики из этого ряда выпадают, поскольку в качестве просто «развлечения» их не рассматривают даже сами потребители. Авторы показывают, как легко и быстро эти «развлечения» маргинальных групп трансформируются и переходят в разряд обыденных практик молодежного досуга, ассимилируясь средой тинэйджеров. По мнению исследователей, процесс «нормализации» потребления наркотиков следует пока рассматривать только как тенденцию. Эти практики частично все еще экстраординарны, однако в ближайшем будущем нам придется столкнуться с ситуацией, когда большинство подростков будет пробовать и употреблять запрещенные наркотики. Беспроблемная доступность наркотиков создает необходимую почву для начала процесса «нормализации». Нормативность природы наркотических практик подтверждается исчезновением гендерных и социально-классовых перегородок среди потребителей.

Появление и развитие молодежных субкультур часто связывают с роком и альтернативной музыкой, которые, в свою очередь, являются эффективным способом маркетинга наркотиков [28]. Одной из первых музыкально-молодежных субкультур современности были хиппи – молодежное движение пацифистов и поклонников рок-музыки. На Ямайке возникло религиозно-музыкальное движение Растафари («растаманы»), которое, помимо музыки рэгги и специфического имиджа, обладало определенной идеологией. В частности, среди убеждений растаманов – пацифизм и легализация марихуаны. В Нью-Йорке, благодаря эмигрантам с Ямайки, появилась «хип-хоп» культура со своей музыкой, имиджем и образом жизни. Согласно представлениям растаманов, «тот, кто курит ганжу (коноплю), становится мудрее, обретает внутреннюю свободу, расширяет свое сознание». Для растаманов «ганжа – не наркотик, а вещество, имеющее эзотерический смысл, составная часть ритуалов, направленных на самосовершенствование». Культовая фигура культуры растафари Боб Марлей, «звезда регги», записавший рекордное число дисков, обрел множество подражателей по всему миру, пропагандируя употребление каннабиса как социальную, культурную и религиозную норму.

В 1970–80-е годы в рок-музыке сформировались «металлисты» и «панки». Первые культивировали личностную свободу и независимость. Последние же обладали ярко выраженной политической позицией: девизом панк-рока была и остается идеализированная анархия. С появлением в 1980-х годах готик-рока возникла субкультура «готов». Характерные ее черты – мрачность, культ меланхолии, эстетика фильмов ужасов и готических романов.

В 90-е годы заметными молодежными субкультурами стали «эмо-киды» и «кибер-панки». Эмо предпочитают яркие чувства и демонстративность поведения, большинство представителей этой субкультуры – несовершеннолетние. Киберы, как ответвление индастриал-рока, увлечены идеями скорого техногенного апокалипсиса и засилием технократии.

Входя в конфликт с основной культурой, субкультуры могут носить агрессивный и даже экстремистский характер. Такие движения, вступающие в конфликт с ценностями традиционной культуры, называют контркультурой. Одной из старейших контркультур является контркультура преступного мира. К объединениям экстремистской направленности относят как праворадикальные, так и леворадикальные группировки, а также футбольных фанатов («хулиганы», «ультрас»).

Наличие большого количества субкультурных сообществ, их заметность и социальная активность в больших городах стимулируют рынок, появляются специализированные магазины, обслуживающие, например, футбольных хулиганов, графферов, рэйверов или скинхедов (конечно, «официальных» скинхедских магазинов нет, но в ряде торговых предприятий существуют отделы, где продается соответствующая одежда, атрибутика, журналы, аудио- и видеопродукция).

Вряд ли есть смысл говорить о наркоманах как об отдельной «субкультуре», скорее можно дифференцировать различные субкультуры по их отношению к наркотикам. К субкультурам «группы риска» относятся растаманы, хиппи, панки, рейверы (субкультура рейв-музыки), рэперы (субкультура музыки рэп), эмо, готы, байкеры и др. Нейтральными в отношении к наркотикам считаются субкультуры любителей аниме, натуристов, нудистов, а также «ролевики», толкинисты, и т. д.

Существуют субкультуры, в структуру убеждений которых входит запрет на потребление наркотиков. К таковым относятся объединения неонацистской и шовинистической направленности, а также субкультура Straight Edge (англ. – четкая грань, сокращенно sXe). Стрэйт-эдж – это мировоззренческое, этико-философское течение, основными принципами которого являются здоровый образ жизни (отказ от наркотиков, от курения, от алкоголя), разборчивость в половой жизни, самоконтроль. Движение возникло как противовес традиционному панк-мировоззрению с его слоганом «живи быстро, умри молодым». Слоган отказа: «Drug free» (англ. – «свободен от наркотиков»). Отказ обосновывается не просто вредом, причиняемым потреблением наркотиков, а главным образом протестом против глобального корпоративного капиталистического мира, внешнего манипулятивного контроля, против потребительской культуры, навязываемой для получения прибыли. С помощью воздержания человек обретает способность самостоятельного критического мышления, контроль над своим телом и духом. Некоторая часть представителей этой субкультуры приемлет секс только в целях продолжения рода.

Молодежные субкультуры представляют собой действующие и технологически весьма эффективные механизмы социализации тинэйджеров, но социализации преимущественно неформальной, альтернативной или контркультурной. Западные исследователи обращали внимание на выработку устойчивой зависимости не только от самого наркотического эффекта, но и от разнообразных культурных артефактов вокруг него: «фенечек» и приспособлений, где физические ощущения (эйфория, снятие напряжения и др.) подпитывают субкультурные убеждения, и наоборот. Прием разных видов наркотиков предполагает овладение особыми, относящимися только к ним языками и обучение особым социальным и телесным практикам, сопровождающим подготовку, прием и выход из героинового, кокаинового и других подобных состояний [90].

Субкультурные феномены давно уже привлекают внимание исследователей своим разнообразием и неоднозначным влиянием на общество в целом. Угол зрения исследователя и степень детализации анализа этих явлений могут быть различны. Так, рассматривая молодежную субкультуру, сформировавшуюся в Российской Федерации в постперестроечное время, под углом зрения девиации правосознания и традиционных ценностей, И. В. Староверова, сотрудник Института социологии РАН, определяет носителей этой субкультуры как потерянное (для общества в целом) поколение [70]. До «либеральных реформ двух последних десятилетий, – утверждает автор статьи, – отечественная система формирования сознания и поведения молодежи базировалась на приоритете традиционной морали и нравственности». Новые программы и учебники, а также средства массовой информации способствовали «очернению отечественной истории, дегероизации поколений дедов и прадедов – строителей экономического и оборонного могущества советской сверхдержавы». В результате возникла массовая ценностно дезориентированная субкультура молодых людей. Обобщая результаты конкретных социологических исследований, автор так описывает социальную структуру исследуемого феномена: «В стране действительно уже третье десятилетие последовательно воспроизводятся «потерянные поколения» молодых граждан. Первое из них, повзрослев, так и не выбралось из состояния «потерянности», превратившись в поколение 35–45-летних; переболевшие пепси-коловским наваждением его представители на ином возрастном уровне воспроизвели свою социально-политическую инфантильность, общественную расхлябанность и свою общую неприкаянную неуверенность. Второе поколение рубежа прошлого и текущего десятилетий (группа нынешних 25–34-летних россиян) почти адекватно воспроизвело эти же черты социального инфантилизма. Немногие из них с пользой для себя и отечества усвоили нравственные нормы «цивилизованного» рыночного, то есть нацеленного на достижение экономического благополучия общежития, большая же часть пытается сегодня компенсировать свою потерянность неумеренным пьянством, безалаберностью, лакейством, мелким шкодничеством. Между тем в сегодняшней России хаотически мечется нарождающееся третье «потерянное» поколение молодежи (не считая, естественно, небольших, преимущественно карьеристских сколков с нее: эти-то знают, чего хотят, только от их целеустремленности блага России не прибавится). Однако надо признать, что новое (третье с начала перестройки) поколение российской молодежи существенно отличается от двух первых: скажем, явственными тенденциями роста в нем леворадикальных настроений, на одном полюсе, экстремистских и даже фашистских – на другом. Это подтверждается данными социологических исследований самочувствия наиболее продвинутого отряда – студенчества». Статья завершается пессимистическим выводом: «Состояние правосознания и правоповедения современной российской молодежи не только не улучшается, а последовательно ухудшается. Главная причина – несостоявшиеся надежды на кардинальное улучшение уровня, качества и образа жизни в стране в целом, молодежи, в том числе».

Вообще, российская статистика – не только применительно к наркозависимости, но и к ее демографическому, социологическому базису – не дает поводов для оптимизма. Так, в статье из журнала «Социологические исследования» за 2008 год приводятся следующие цифры: «По оценкам специалистов, около 15 млн. наших сограждан являются «обитателями дна» (из них 4 млн. – «бомжи», 3 млн. – нищие, 4 млн. – беспризорные и брошенные дети, 3 млн. – уличные, привокзальные проститутки и т. д.). Здесь (среди этих групп населения) можно встретить обманутых вкладчиков, оставивших все свои сбережения криминальным «пирамидам»; людей, оставшихся не у дел в рыночной экономике, уволенных при ликвидации предприятий, беженцев, мигрантов, лишившихся жилья и работы и т. п. В жизни этих людей востребованы наркотики с тянущимся шлейфом криминальных эксцессов» [87]. Остается только надеяться, что статистика несколько «сгущает краски».

Наркообстановку на территории РФ в настоящее время можно охарактеризовать следующим образом:

• существует значительная сырьевая база для выработки наркотических веществ естественного происхождения;

• существуют возможности (производственные мощности, лаборатории, высококвалифицированные кадры) для производства синтетических наркотиков;

• произошло резкое ухудшение криминогенной обстановки, увеличение «ножниц» между растущей наркопреступностью и отстающим социальным, правовым и криминологическим контролем;

• устойчив рост объемов наркотиков, перемещающихся через границы России. Каждый год в 2 раза увеличивается объем наркотиков, конфискуемых на границе;

• растет число потребителей наркотиков (по данным Комитета ООН по контролю за наркотиками, Россия вошла в пятерку стран по наибольшему количеству наркоманов);

• в последние несколько лет произошло резкое увеличение масштабов деятельности международного наркобизнеса в РФ (по данным спецслужб, существует фактическая поддержка этого бизнеса со стороны правительственных кругов и политических сил ряда государств, которые ориентированы на российский наркорынок).

Оценивая вышеперечисленные тенденции, можно сделать вывод, что Россия попала в сферу влияния международного наркобизнеса и что угроза безопасности государства более чем реальна.