Читать книгу Stories. Рассказы о любви - Н. Е. Пушкина - Страница 2

Солнечный свет озарил большую комнату обычной панельной девятиэтажки.

На балконе стояла девушка, облокотившись о круглый деревянный стол с цветущей геранью, на котором стояла кружка свежего кофе и лежал телефон, бесконечно вибрировавший все утро.

Она стояла в одной футболке, голые ноги, как ветки, сплелись друг с дружкой, волосы чуть вздрагивали от утреннего ветра, в пальцах тлела сигарета, а в глазах полная отрешенность… Со стороны можно было подумать, что она вот-вот покончит с собой, настолько отчужденным был ее вид.

Но на самом деле она была глубоко погружена в размышления, аж с пяти утра…

Очередная бессонная ночь и попытки понять, к чему были все эти месяцы красивых слов, планов на дальнейшую жизнь, мечтаний на этом самом балконе с бутылкой вина на двоих и еле слышной музыкой из радиоприемника, который от сырости теперь никогда не выключался и единственное, что можно было сделать, это накрыть его подушкой на ночь, когда мешал заснуть!

Как можно было так ошибиться в человеке?!

И как можно было так искусно врать?!

Телефон снова раздался вибрацией по столу…

– Да… – тихо ответила она.

– Надеюсь, мне не нужно спрашивать тебя, где мой муж?! – послышался раздраженный женский голос на том конце провода.

– Вы серьезно?! Нет, вы серьезно думаете, что после вашего вчерашнего звонка я могу знать, где он? Для меня этот человек больше не существует! Решайте свои семейные дела с ним и, будьте любезны, удалите мой телефонный номер из своей записной книжки! Навсегда! Я вас больше не побеспокою! – практически выкрикнула она с выдохом и тут же сделала большой глоток обжигающе горячего кофе, словно хотела сжечь все сказанное или утопить.

Снова вибрация звонка дернула ее руку… «Да гори ты в аду!» – хотела было крикнуть она, но, увидев номер на экране, сухо ответила:

– Я слушаю.

– Вас беспокоят из посольства. Мы одобрили ваши визы – если есть возможность, приезжайте на подписание всех документов.

Эти слова добили ее… Все два года безоблачной жизни с ним они планировали бросить все и эмигрировать в старый каменный домик в Тоскане… Романтика!

Он прекрасно владел итальянским и мог легко найти себя, занимаясь продажами вин – собственно, это то же самое, что было и тут, только теперь вдвоем и в Тоскане!

Она даже начала откладывать деньги на покупки первой необходимости, которыми ей непременно казались шторы в спальню, новые скатерти, чехлы на мебель, – такие чисто женские радости уюта для нового дома… Их дома!

Даже сам дом был найден с помощью риелтора, и, по всем подсчетам, они бы выкупили его менее чем за десять лет!

К тому моменту у них бы уже было двое кареглазых сыновей, большая добрая собака и веранда, увешанная кашпо с лавандой! Она представляла, как вечерами они разжигают камин в зале, достают бутылку красного вина из погреба и, обнявшись на диване, вспоминают, как все начиналось…

Как он потерял голову тем весенним днем, когда она впервые вошла в ресторан в качестве нового администратора. Как они обменивались говорящими взглядами втайне от коллег. Как она ловила такси, чтобы отъехать от работы буквально несколько метров, и пересаживалась в его авто – опять же чтобы никто ни о чем не догадался. Как однажды они не выдержали и уже привычный ужин закончился безудержной ночью любви в его холостяцкой квартире, а когда она проснулась, он смотрел на нее своими большими глазами цвета спелых маслин и шептал: «Как долго я тебя искал! И как счастлив я, что теперь ты моя навсегда!»

«Так не бывает, – говорили подруги. – Такой красавчик один, и все для тебя!»

Она не верила этим разговорам, точнее, она их даже не слышала.

Через полгода с момента знакомства они сняли квартиру и переехали туда вдвоем.

Просыпались вместе и засыпали. Работали, встречались с друзьями… Однажды даже ездили к его родственникам в гости, и они очень душевно приняли ее.

Родители его встреч не жаждали – он объяснял это сложными взаимоотношениями с самого детства и тотальной занятостью воспитанием внуков – детей брата, с которыми он также не общался. Ей абсолютно не было дела до этого – у каждого свои тараканы, и потом, не будет же она отчитывать тридцатипятилетнего мужчину за его прошлые ошибки! Ей хватало его с лихвой. Его рук, которые не упускали ни единой возможности прикоснуться к ней; его глаз, пожиравших ее там, где не было возможности прикоснуться; его голоса, ласкавшего слух. Только он и она! Страсть, огонь, коих ее сердце не испытывало прежде, и большие планы на будущее… Тоскана, дети…

Догоревшая сигарета обожгла ей пальцы, заставив вынырнуть из сладких воспоминаний прошлого. Прошлого, которое еще вчера было так реально.

На том конце провода повторили:

– Алло, вы слышите?! Вы сможете подъехать сегодня?

– Простите, нет… Сегодня нет, может быть, позже, простите. Я позвоню вам позже. – И телефон выпал из ее онемевших пальцев.

Она села на пол, обхватив голову обеими руками, и тихо заскулила, как подраненный зверь, чья рана кровоточила, но смерть не наступала, и нужно было найти в себе силы, чтобы бежать прочь от стреляющего охотника; бежать из последних сил, которых, казалось, совершенно нет, и лучше уж сдаться сразу, позволив себя добить…

Она не знала, как заставить себя выйти из дома, она не понимала, как продолжить жить и работать… Она была пуста, как игрушка из папье-маше… Немного кусочков высохшего клея и бумаги догорали в ее сердце…

«Самая темная ночь перед рассветом», – вспомнила она слова, которые миллион раз повторяла кому-то… Самая темная ночь… В приемнике заиграла какая-то грустная песня, словно добивая ее… И тут вдруг начался дождь!

Неожиданно и резко, как и вчерашнее письмо, частый дождь стеной… Она встала, перекинула голову через перила, и ее волосы в момент превратились в единый поток… Она стояла так, пока затылок не заломило от усталости, и тут вдруг словно второе дыхание, словно какие-то нечеловеческие силы вселила в нее стихия. Она встала, вытерла мокрое лицо своей же футболкой, зашла в комнату и начала собираться на работу.

Каких-то десяти минут ей хватило на сборы, потом еще минута – написать СМС хозяйке квартиры о том, что они больше не нуждаются в аренде и в ближайшие сутки она готова освободить ее. Дальше она зашла в спальню, где все еще было как прежде, кроме письма, скомканного, потом снова расправленного, и фотографии, с которой на нее смотрели две кареглазые девочки лет пяти на его руках и подпись: «Папочка, мы тебя любим!»

Она дернула ручку двери, сделала шаг, на секунду замерла, как бы прощаясь и отпуская эти годы, а потом быстро побежала вниз по лестнице, запрещая себе оглядываться, чтобы никогда больше не вернуться в свой растоптанный рай!