Читать книгу Ворон и радуга. Книга четвёртая - Надежда Черпинская - Страница 11

***

Вот оно подлинное счастье! И настоящая любовь. Любовь, чистая и светлая, как слёзы радости на её щеках. Маленькое чудо в его руках.

Вот за что стоило бороться с самой смертью! Вот за что надо Всеблагую благодарить! За то, что он снова здесь, и снова видит это чудо.

Жестокий урок Светлых Небес не прошёл даром. Видно, нужно было сдохнуть, чтобы наконец понять, что все эти годы и не жил вовсе. Теперь открылись глаза. Теперь он знает цену жизни и смерти, и знает, что в этой жизни имеет подлинную ценность.

Нежность и радость переполняли душу.

А потом Ворон вздрогнул. И с трудом сохранил лицо.

Потому что Граю вдруг сказала:

– Один раз, знаешь, я как напугалась! Мне сон приснился. Плохой сон. Я потом плакала, плакала… Мне приснилось, что ты упал. Там такая была большая яма, страшная! Я не знаю, как назвать…

«Ущелье, цыплёнок мой, Лидонское ущелье», – ошарашенно промелькнуло в голове Эливерта, пока она, волнуясь, торопилась поведать ему о своих видениях.

– А внизу речка. Камни вот так-у-у-ущие, больше дома! А ты на мосту. А потом он сломался. И ты упал прямо вниз, вместе с твоим Вороном!

Эл не перебивал, слушал и надеялся, что она не заметит, как задрожали его руки, всё ещё бережно обнимавшие кроху.

Граю, вдруг сообразив, бросила взгляд на коновязь у их дома и удивлённо спросила:

– А где твой Ворон?

– А у меня теперь другая лошадь, – пожал плечами Эливерт, не зная, что ещё ответить.

Малышка слегка нахмурилась – жаль, видно, ей красавца-жеребца. Ах, пичуга милая, знала бы ты, как самому Ворону погибшего друга не хватает!

Но девочка тотчас продолжила рассказывать, теребя в руке шнурок от амулета на его груди:

– Там ещё во сне была та красивая эрра – Дэини. И дядьки какие-то… И она так кричала! Страшно… Она испугалась, что ты совсем разбился. А я стояла с ней рядом на краю. И я тоже закричала – я подумала, что ты умер… Как моя мама, – голосок стал совсем тихим, и слёзки снова потекли по нежным щечкам. – И я проснулась, и всё кричала, и плакала, а мама Вириян меня никак не могла успокоить. А потом она сказала, что это только сон. Что ты не мог умереть, потому как обещал мне. Обещал вернуться! А ты всегда держишь слово. И я больше не боялась этого сна. Я просто ждала и молила за тебя Великую Мать. И ты приехал!

Она наконец улыбнулась, не сводя с него восхищённых глаз. Он прижал к себе крепко, целуя в макушку.

– Сон, моя девочка… Конечно, это был просто сон! Вся моя жизнь – это просто плохой сон.

Он заглянул в её серые глаза, улыбнулся, подмигнул.

– Всё так. Обещал – приехал! А теперь вот я, здесь. Больше не будет никаких ночных кошмаров! Идём в дом? А то гляди, как твоя вольница на нас таращится во все глаза! Головы ломают, кто это я такой… Ты ж у них тут за королеву. А я вот смею обнимать тебя. Этот белокурый, небось, дружок твой?

Граю обернулась на ребятню, которая с любопытством разглядывала Эла.

– Вот ещё! – гордо вздёрнула носик Граю. – Мне такие совсем не нравятся. Я когда вырасту – у меня будет жених, как ты! А с Юраном, мы так, играем просто вместе. Он там, на углу, живёт.

Она потянула Эла за руку.

– Пойдём скорее! Мама Вириян в саду. Ой, как она рада будет!

Ворон с колен поднялся, не переставая улыбаться.

– Пойдём, цыплёнок! Я тоже её видеть хочу.

И ведь честно сказал. Вириян тоже хотелось увидеть. По-хорошему соскучился. Хоть и сложно всё было между ними, но всё-таки то, что связывало, прочнее многих иных уз. Особенно теперь, когда ещё и Граю есть. С Настей или без, но Ворон уже твёрдо решил осесть в Сальваре и помогать швее малышку растить.

– Я – Воробышек, – привычно поправила Граю, вызывая у него очередную умилённую улыбку.

Проходя мимо своих, она деловито махнула рукой.

– Играйте без меня! Я сегодня уже не выйду.

Тот самый светленький упитанный пацан, на которого давеча указал Эл, промолчать не смог, спросил с ревнивым детским любопытством:

– А это кто к вам приехал?

– Это… – Граю поглядела снизу вверх, крепче вцепилась в руку Эла, улыбнулась солнечно и заявила гордо и громко, чтобы все точно услышали: – Это мой папка!

И дрогнуло истерзанное, рваное сердце Ворона, и воскресла омертвевшая душа, и тьма отступила от света её улыбки.

Они вошли в ворота.

Пёс по кличке Мах признал Эла сразу и не залаял, а лишь взвизгнул радостно, встречая старого знакомого. Словно Ворон домой вернулся. Так всё привычно, уютно, знакомо.

Вириян Эл издали приметил – собирала яблоки в саду, за невысокой оградой.

Она сорвала наливной медовый плод, бросила в корзинку, что висела на сгибе локтя, обернулась…

И яблоки покатились по земле, выпав из рук.

В одно мгновение оказалась рядом, ахнула, обвила шею, прижалась, шепнула чуть слышно:

– Светлые Небеса! Жив! Великая Мать, жив!

Эл осторожно обнял её за плечи одной рукой, другой прижимая к себе Граю…

И от этой искренней радости и мягкого тепла что-то растаяло в ледяных глазах бывшего атамана, и слёзы, которых не знал с детства, всё-таки потекли по щекам, и тяжкий вздох вырвался откуда-то из самого сердца.

«Дома! Я дома!» – пронеслось в голове.